Судьбы серебренный шёпот... юрий субботницкий

        ...Одна картинка из той далекой, прошлой жизни буквально стоит у меня перед глазами. И этот случай я, наверно,  буду помнить всегда, сколько мне осталось жить.
        Рядом с Оргеевом, небольшим молдавским городком, расположенным в 45 километрах от КИШИНЁВА, а от ОДЕССЫ соответственно в 215 километрах, протекает река Реут, тогда еще, в те времена, в ней можно было купаться, правда пиявок там было немереное количество. Но вода была очень чистая, и "весь Оргеев летом ходил на пляж". Он располагался в междуречье двух протоков. Здесь было достаточно глубоко, и даже стояла вышка, с которой можно было прыгать в воду.        Однажды, я с моим другом Эммануилом (Моней) Малисом лежали на берегу, я спиной к воде, а Моня, приподнявшись на локтях, лицом к реке. Мы о чем-то вяло болтали. Вдруг лицо его резко изменилось, он вскочил и невероятными, огромными, просто какими-то звериными прыжками, понесся к реке и с разгона прыгнул в воду. Я, еще не понимая, что произошло, но осознавая, что что-то произошло экстраординарное, тоже побежал к берегу. Моньки долго не было видно. Затем на поверхности воды появилось безжизненное  и бездыханное тело Лили, а затем и сам Эммануил. В ту же секунду я бросился в воду  и стал помогать Моне.
-- Давай! Давай! Давай! Быстрее! Быстрее! Быстрее! Счет идет буквально на секунды! –  заорал я не своим голосом. 
-- Не умничай,-- огрызнулся Моня, -- Где ты был?! Почему не усмотрел?!
        Я промолчал, мне возразить на это было  просто нечего. Когда мы вытащили Лилю на берег, тут уже инициативу  перехватил я в свои руки и... вот почему.
        После шестого класса я часть лета провел в пионерском лагере на берегу реки Днестр, в небольшом молдавском селе Кошница. Это напротив города Дубоссары. Однажды нас повели купаться. Место для пляжа было выбрано не совсем удачно. Когда-то здесь упала и разорвалась тяжелая авиационная бомба и под водой осталась огромная воронка, которая в сочетании с быстрым течением и изгибом реки являлась  предпосылкой для возникновения быстрого водоворота. Один из нас попал в этот водоворот и захлебнулся. Мальчишку успели вытащить. Я со стороны мог наблюдать, как взрослые, опытные воспитатели старались вырвать его из цепких лап смерти. Тогда я и подумать не мог, что опыт, полученный таким образом, через несколько лет спасет Лили жизнь.
         …Я закричал: «Ребята! Быстро разбежались по ближайшим домам. Найдите, где есть телефон и вызывайте скорую помощь сюда! БЫСТРО!!! СРОЧНО!!! НЕМЕДЛЕННО!!!» Я стоял на коленях.  Передо мной на земле без признаков жизни лежала Та, /повторюсь/ которая была для меня, наверное, дороже, чем  сама Жизнь.
        Хочу сказать следующее: одно дело смотреть со стороны, как спасают человека, как это делают и вытаскивают из цепких лап смерти опытные специалисты. И совершенно другое сделать это самому, неопытному мальчишке, повторить, не имея никакого практического опыта. Понимая, что именно я, что именно от меня, а не от кого-то иного зависит человеческая жизнь, что звезды расположились именнно так и, что обстоятельства сложились таким образом, что именно от правильности и быстроты моих действий зависит Да или Нет, Быть или не Быть, Жизнь или Смерть. И что огромная ответственность легла своей невероятной тяжестью на мою душу и плечи. От осознания этого у меня затряслись руки. И весь я трясся в каком-то лихорадочном ознобе. Я пытался взять себя в руки, отбросить все эмоции, но... не получалось.
-- Моня,  быстро,  быстрее, быстрее переворачиваем Лилю и осторожно кладем  животом мне на колено.
    Из Лили стремительным, бесконечным водопадом хлынула вода.
  - Теперь аккуратно переворачиваем и укладываем на спину. Моня, сложи валиком одежду и быстро положи под голову. Слушай меня внимательно: по счету раз, два, три... семь, я буду давить Лиле на грудную клетку, а по счету восемь, ты зажимаешь пальцами Лиле нос, глубоко вдыхаешь в себя воздух и, крепко прижавшись своими губами к губам Лили, вдыхаешь в ее легкие воздух. Поехали!!!"
   Я положил свою ладонь на ладонь по счету раз, два, три...семь, начал попытку запустить сердце. По счету восемь должен был подключиться Моня. Но у него получалось не очень-то. Да, в этом случае там дополнительно надо было сделать еще кое-что, но объяснять, именно что и как, времени не было.
 -Моня! Быстренько меняемся местами. По счету  до семи работаешь ты, на счет восемь работаю я. Прошу будь осторожней, не сломай Лили ребра.
 Процесс пошел более размеренно, мы работали в бешеном темпе как роботы, но результата, увы , не было...    
         Все это время  я, с каким-то неистовым несвойственным мне фанатизмом, обращался к Всевышнему, тем более, что мы и так с Моней стояли возле Лили на коленях. Почему-то неосознанно, где-то глубоко у меня в подсознании присутствовала твердая уверенность, что ОН  поможет,  что ОН  должен помочь,  что ОН не может не откликнуться на эту ПРОСЬБУ, на мой вопль-крик, исходящий, казалось бы, из сердцевины моей души, что Он не бросит, не оставит без ответа, в этой ситуации мою просьбу. Это было бы уж слишком  не справедливо:
-- Господи! Помоги! Спаси! Сохрани! Сохрани эту жизнь, ведь эта жизнь только-только стала расцветать. Помоги! Ну что Тебе стоит это сделать!? Ты ведь все можешь! Все в Твоих руках! Сущее и не сущее! Все! Абсолютно Все! Помоги! Ну сделай Это! Ведь Это такая чепуха, такая мелочь для Тебя!
         Нервы у меня стали сдавать,   мы старались,  выкладывались изо всех сил, а  результата не было, драгоценное время утекало сквозь пальцы как песок, я буквально выл, стонал от горя, понимая, что непоправимое, если еще не произошло, то вот-вот может произойти...
         Всевышний, очевидно, все же не выдержал и услышал мои неистовые вопли, обращенные к Нему. И, О Чудо! Сердце Лили неожиданно толчком запустилось. Сначала медленно, как бы нехотя, неуверенно, потом все четче и четче.  Появилось самостоятельное дыхание. Тоже сначала неустойчивое, неровное. По телу Лили побежала дрожь. Лиля оживала, возвращалась в этот Мир в эту Жизнь. Но еще одна мысль непрерывно крутилась в моем мозгу. Я прилагал неимоверные усилия, стараясь ее отогнать, не думать о ней, но она настойчиво неутомимым дятлом, долбила своим клювом  мой череп.
   Если останавливается сердце, то кровь с растворенным в ней кислородом перестает поступать в головной мозг и он либо частично, либо полностью гибнет в первую очередь. И даже, если человека после этого удается вернуть к жизни, то он превращается просто в "растение".  На все про все Природа дает около 5 минут.
          По векам Лили пробежала легкая дрожь, она наконец-то  открыла глаза. Взгляд был туманно-неопределенный, размыто-бессмысленный. Я склонился над ней еще ниже, Лиля смотрела на меня, не узнавая. Cтальная рука безжалостно сжала мое сердце. Было невероятно больно. В следующий момент, я четко это увидел, зрачки сфокусировались. Наконец-то Лиля узнала меня и слабо улыбнулась.
-- Где я? Что со мной?  -- слабо произнесла Лиля.
-- Лиличка! Милая! Все хорошо! Все Слава Богу хорошо! Ты вернулась! Ты здесь! Все обошлось! Все хорошо! Все будет хорошо!
-- Я вернулась!? Я вернулась откуда и куда?! И что будет хорошо?!
   Я снова не нашелся, что ответить.
-- Что-то капает мне на лицо, -  чуть слышно прошептала Лиля, - ты что, плачешь что ли? Почему?!
        У меня окончательно сдали нервы, очевидно, сказалось неимоверная нервно-физическая нагрузка.
 -Почему вокруг нас стоит так много людей? Почему они все на меня так странно смотрят?
 И я снова не нашелся, что ответить  и лишь провел несколько раз ладонью по ее голове и рассыпавшимся по песку волосам.
         В следующий момент, я так думаю, Лиля уже стала реально представлять обстановку и взглянула на себя, как бы со стороны. А увидела она следующее: она лежит на земле, двое мужиков склонились над ней, один нежно массирует ее левую грудь, а другой страстно целуют ее в губы. Она вскрикнула и рывком села, одной рукой отталкивая Монины трясущиеся руки, а другой мою голову, и тоже с трясущимися губами.   
 -- Да, вы что, оба совсем очумели, что ли?!
    Я облегченно вздохнул. Мозг Лили работал четко, отклонений и повреждений, вроде,  не было /не наблюдалось/, ее действия были адекватны ситуации. На мой взгляд, она действовала так, как должна была поступить в этой ситуации девушка.
- Все обошлось!,- буквально пропел я сам для себя, - Значит все, Слава Богу, Слава Богу -  все удалось, все получилось,  всё обошлось, хотя всё-таки реально и  окончательно я не верил сам себе.
     -- Да уж, очумели, -- пробубнил Моня.
        Толпа, в траурном молчании и оцепенении плотным кольцом, стоявшая вокруг нас, и сосредоточено наблюдающая за происходящим, "рухнула" облегченным нервным смехом. У кого-то нашелся термос с горячим чаем, у кого-то бутылка водки, которую я без сожаления и содрогания вылил почти полностью на Лилю и на махровое полотенце, которым тщательно растер ее. Все мы трое со стороны, наверное, выглядели очень -  так себе. Лиля сидела закутанная в шерстяной плед и пила горячий чай. Я в каком-то полубессознательно-обморочном состоянии петлял вокруг нее, время от времени прикасаясь к ней, чтобы убедиться, что она теплая, что она живая...
         Наконец-то, как и положено, в таких случаях, очень неспешно, переваливаясь на кочках и ухабах пляжа, минут через 150 появилась "Скорая помощь". Из нее не торопясь вышел старичок фельдшер, странно, натужно покряхтывающий. Приехал он, очевидно, для констатации факта...
 -- Это Вы, что ли у нас не состоявшаяся майская утопленница?!, -- обратился он к Лили,-- да еще такая красавица.
           Лиля вяло отреагировала на отпущенный комплимент. После осмотра, Медицина вынесла свой вердикт:
          -Все обошлось, все хорошо. Будете жить долго, богато и счастливо, -- напутствовала Лилю Медицина на дальнейшую жизнь.
 К сожалению, долгосрочный прогноз "Скорой помощи" оправдался лишь частично....
           А  в нашу с Моней сторону:
          -Молодцы ребята! Вы спасли жизнь человеку. И пожал нам руки.
           А мне же в этот момент вспомнилось первое мгновение, когда я увидел безжизненное тело Лили и какое-то непередаваемое жуткое, липкое ощущение леденящего страха, отчаяния, одиночества и ужаса охватившее меня. И, как я мгновенно осознал и ощутил себя беспомощной, бессильной, рабски зависящей от нелепости слепого случая, бесконечно малой, микроскопической песчинкой перед фатальной безжалостностью, "приветливо"  распахнувшейся двери равнодушно-жестокого потустороннего мира.
            Когда же все и всё наконец-то успокоилось, а мы, медленно и постепенно приходя в себя, втроём  сидели на покрывале /подстилке/ - перед моими глазами снова /опять/ появилась картинка, от которой я просто содрогнулся: я, увидел себя самого, как бы со стороны и даже чуть сверху, как я, абсолютно беспомощный,  раздавленный горем от четкого понимания происшедшего, непоправимого, понимания своей никчёмности и полнейшей беспомощности, стоял  на коленях  у безжизненного тела утонувшей девочки,  умоляя  ВСЕВЫШНЕГО даровать ей жизнь.
            Разве я в тот миг,  в тот момент мог подумать, смог бы даже  представить себе, что стремительно промчатся годы и эта, фактически умершая девочка, станет Народной Артисткой Российской Федерации, Примой Московского Государственного Академического Театра Оперетты, кавалером многих высоких правительственных наград?!!
           - Счастливый ты МОНЬКА,- произнёс я, обращаясь к своему другу,- тебе удалось, ты смог спасти жизнь Лиле.
             -Так в чём же дело,- невозмутимо и предательски хладнокровно ответил он, задумчиво пожёвывая какую-то травинку, - давай снова её утопим и на этот раз уже спасать  будешь ты!!!
          
             Я "ошалело"  посмотрел  на него, удивляясь такому, по-философски  рационально-простому  решению этой сложной проблемы!
            Лиля, наконец не выдержала и резко вмешалась в наш, такой вот содержательно - предметный разговор:
            - Да вы что, совсем уже что ли?!...
           Стремительный, необратимый поток Реки Времени, унес, отодвинул это трагическое событие на 52 года в прошлое до текущего момента времени. Но я помню все, абсолютно все, до мельчайших подробностей и нюансов, что тогда происходило, при чем   так четко, так ясно, как будто бы это произошло сегодня или только вчера.  Все это время, всю свою прожитою жизнь,  я считал и прибываю до сих пор в твердой уверенности, что тогда, что в тот момент мне удалось нечто невероятное. А именно, выпросить, вымолить у Всевышнего жизнь для Лили.
           Здесь мне хочется привести строчку из стихотворения любимого и почитаемого мною поэта Евгения Евтушенко: "...Стать мертвым хоть на миг -- неосторожно..." 
            Мне немного посчастливилось в этой жизни. Я побывал в самых святых местах планеты. «Святее» вроде не бывает. Я три раза побывал в Иерусалиме, в Кувуклии Храма Гроба Господнего, в Гефсиманском Саду, у знаменитой Стены Плача, в Вифлееме, на месте рождения Иисуса Христа, в Церкви Рождества Христова. На Иордане, на месте крещения Иисуса Христа. В Италии, в городе Бари постоял в смятении над усыпальницей Святого Николая Угодника. Побывал на Святой горе Афон. Приложился к мощам Святого Георгия Победоносца.  И, естественно, как и любой другой смертный в этих ситуациях обращался к Высшим Небесным Сферам со своими проблемами, просьбами и требами.
             Но ни разу, ни разу (!!!)  никогда более (!!!), не получил реальной помощи, реального положительного результата или ответа для разрешения этих просьб. Ни разу! Очевидно мною, тогда на пляже в Оргееве, был израсходован или даже значительно перерасходован весь лимит положенного положительного ответа на мои просьбы или, наверно, просил как-то не так. Не так, как просил когда-то, 52 года назад о жизни Лили.
        И еще раз об иронии Судьбы. Через 11 лет после спасения Лили Эммануил Малис (Моня), отдыхая у  друзей в Одессе, утонул, купаясь на городском пляже Ланжерон.  Похоронен в городе Оргееве на еврейском кладбище, первая могила справа, сразу же за кладбищенскими воротами. Приезжая в Оргеев, я обязательно прихожу на эту могилу и по древней еврейской традиции оставляю на ней Камень Памяти. Таких камней там скопилось предостаточно.
          Но это будет потом, позже, спустя... 11 лет...