Студенчества прекрасная пора

Хотелось мне в студенческие годы , в самые большие праздники, выпить с друзьями и подругами легкого вина, не ограничивая себя его количеством. Хотелось потому, что вино учило меня радоваться жизни, отпускать тревоги, шутки. С беспечным весельем и танцевальным марафоном. Выпивая, я узнавал от других себя с лучшей, новой , не знакомой стороны. Восхищался вместе с ними своею удалью, молодецкостью, бесшабашностью и бестолковостью , всеми мочёнками и пенками. И все знали, что это будет и ждали каждый большой праздник, как счастливую возможность прожить этот день ярко, незабываемо, в полной непредсказуемости развертывания событий.  Что-то сегодня будет? – думали все , кидая шапку по кругу.
какие вина не испробовали еще?
  Однажды я принес в общежитие и угостил своих подруг заморским кубинским вином, - откуда-то у меня была пустая такая бутылка  с обозначением страны производителя.  Кажется, ее принес брат с работы из своей богемной среды.  Художники часто пишут в своих натюрмортах и хлеб и лук и рыбу и вино, разумеется, и все то, что шло в тот момент  на закуску в художественном и ином творчестве. Я взял самое обычное домашнее вино, немного развел акварельной краски изумрудного цвета и, подкрасив ею желтовато-бледное домашнее сделал из него Божественного цвета и само собой разумеется, аромата и вкуса , самое настоящее заморское. Все восхищались этим нежным букетом, каждый улавливал свои оттенки запахов и вкусов, тепло отзывались о Кубе, бесконечно радовались нашей дружбе  с кубинцами, с этим островом свободы и счастья, земного рая. Спрашивали, нет ли у меня еще этого чудодейственного вина,  дарующего столько радости, тепла и вкуса. Не сразу, но я им сказал, как я связан с Кубой и с кубинцами  и какие краски использовались в его приготовлении в домашних условиях.
Закончилось лето, прошли на всех курсах живописные практики – пленэры. Начался новый учебный год. Сентябрь, октябрь, - без праздников. И долгожданный ноябрь, - в то время главный наш революционный праздник. Святое дело отметить и быть в радости единения и опьянения со всей страной.
Обычно мы брали легкие сухие или полусухие вина и ориентировались на вкусы и пожелания девушек.  С какой рюмки меня начинало вести, теперь не помню, но как человек увлекающийся, хоть и так редко, очень хотел знать, когда кончается память и начинается беспамятство.  В своем таком желании я был не одинок.
Наверное , под действием вина все дружно решили, что выпитого  мало (сознательно не указываю цифру в декалитрах и миллилитрах, чтобы не услышать гул восхищения или напротив вздох разочарования). Мы пели и пили, как могли, и рисовали так же, не было здесь надуманных верхних и нижних границ,- мы были романтиками и искателями приключений.
- Саш, - пропела нежным голосом Таня, - может ты сходишь в гастроном  и купишь еще Алиготе или Ризлинга.
 - С удовольствием , отзывался я с вежливостью и опережающей разум радостью. Разгар вечера, а пламя веселья еще не дрожит в наших глазах маленькими  озорными огонечками.
-Засекайте время, говорил я , и исчезал за дверью. Но пошел я не сразу в магазин, сразу было бы не интересно.
У меня как всегда созрел грандиозный шальной план. Мне он казался самым лучшим из всех, которые могли прийти в саму светлую голову со слегка затуманенным сознанием.
Я пошел к соседке моего друга Вадима Т. , оставшегося с девчонками в общежитии.  Ее звали Наташа. Она была умна и хороша собою, мы всегда мило общались. Она привлекала меня еще и тем, что умела гадать на картах и мне в ее гадании всегда выпадало счастье , любовь и удача. Но сейчас я шел к ней не гадать, не было  никаких других, фривольных мыслей. Я попросил Наташу дать мне десять метров бельевой веревки и как не считать везением тот факт, что она   буквально накануне купила себе новую,- то ли сняли во дворе и не только у нее, то ли сильно состарилась, да и важно ли теперь это? Поскольку я был немного пьян, и она это  и почувствовала и увидела, то не   смогла отказать в моей просьбе, так как про мыло я ей не упомянул. И даже объяснил причину такой острой нужды в десяти метрах бельевой веревки. Обещал вернуть наутро в целости и сохранности. Заполучив первое , что мне требовалось для осуществления плана, я пошел в магазин, оживленно думая внутри себя дальнейший сценарий.
-Так, - с веревкой сложилось, сейчас беру два пузыря и на ближайшую стройку.
-А зачем это?- удивится читатель и я заново вместе с ним.
-А затем, - не торопите события.
Каждый день, проходя мимо этой стройки по дороге в институт, я видел лежащую недалеко от входа в огражденном периметре строительного объекта длинную металлическую лестницу метра три с лишним длинной. Мне, во что бы то ни стало,  нужно было ее спереть, разумеется, на время, не насовсем. С веревкой, полиэтиленовым пакетом с бутылками, я проник на охраняемую территорию, не воровато  оглянулся. Сторожа было не видно,-
-Эээх, взяли! – тяжела, однако, зараза, так и придавить может,- подумал я. Но  отступить я уже не мог.  Я был той глупой обезьяной, которую ловят на простой  прозрачный куб с маленьким отверстием,  где лежат спелые и вкусные мандарины, и с которым она никогда не расстанется и будет из всех сил стремиться   извлечь добычу.
Я услышал   почти совсем рядом свисток сторожа. И это придало мне новых сил. Но  не чувством страха подгоняемый, а стократ возросшим азартом, я полетел вперед, чертя лестницей прыгающий по земле след. На коке-то время мне даже удалось поймать баланс, поймать ее стремительную горизонтальность, и она, словно крылья, понесла меня дворами и домами  к общежитию. Вот я и на месте, - почти трезвый , счастливый от неудавшейся погони. Не пойман, - не вор!  Перевел дух, выждал еще время. Скорее всего, свистела бабуля, был бы тот чудаковатый  Шурик из операции «Ы», мне бы пришлось бежать связанным своей этой веревкой за  милицейским бобиком.  В тот раз мне крупно повезло. Сейчас подумать – дурак-дураком.  А тогда  считал себя – молодец - молодцом.
Лестница мне нужна была для того, чтобы попасть на крышу, а пожарная начиналась выше окон второго этажа. Приставил, и она  как там и стояла!
Скинул свою тяжеленную шубу из искусственного меха, которая грела меня только при активной физической нагрузке, - сейчас в ней было жарко.
Подбадривать себя словами  – Не дрейфь, Сань, лезь, - мне не было необходимости.  Страха высоты не было, я вообще в этом смысле ничего не соображал. И что мороз на улице и прутья металлические каляные, и что первый снег, легший на тротуары и крыши – настоящий и  с ним скользко быть вместе, а сугробы еще не успели завезти, в которые , огромные, случай чего, не смертельно падать с четвертого этажа. Полез, чудило,  с веселым позвякиванием бутылок одна о другую. Надо рассчитать на какую длину опускать веревку с привязанным к ней пакетом.  Примостился на самом краю крыши, смотрю вниз,- счастливый,  на уменьшенные большой перспективой окна. Какое оно наше, где меня так ждут? С надеждой и верой. Я хотел подать  им вино через окно, чтобы  мои друзья и подруги верили не только в деда Мороза , но и в Карлсона.  Стук-постук  в одно окно, - не отворилось , стук-постук – в другое, - тоже. Или я луплю по стене? Кто так безжалостно путает мне карты? Повторив еще с десяток попыток, я с досадой подумал, что надо спускаться, – сейчас, немедленно и медленно, или мне грозит сделать свой спуск быстрым и стремительным. Начинали мерзнуть уши, ноги, пальцы рук, зубы приготовились отбивать дробь. Свитер ведь был мокрым от погони и на морозе плохо сох, но хорошо отбирал тепло у тела.
- Земля, - только не воскликнул я, как отважный мореплаватель после кругосветки. Ступил на нее, ощутил ее твердость, и  ум стал приобретать эти  качества.
А ведь тут и высоко очень и повторить трюк не возникало ни малейшего желания. Захотелось скорее в тепло, поделиться историей своих приключений, и выпить с друзьями.
- Представляете, смеялась Юлька,- вначале по стене слышится стук бутылок, по всем  оконным рамам, а потом пролетает мимо Сашка с криком -Ааааааа.
 Шутить-шутили, но если серьезно, то сильно перепугались за меня. Ребята наутро мне рассказывали, что они с трудом, вчетвером смогли поднять эту лестницу и отнести назад. Я им объяснил, что брал напрокат и откуда именно. А вечер продолжился. И вино возливалось вместе с радостью, и были танцы до упаду.  И это было на самом деле так.  Я мог танцевать и лежа, воспринимая мир в перевернутом изображении, как самый настоящий, правильный и лучший. Разве это не счастье? – перед тобой потолок, танцующие рядом с тобой ноги красивых девушек, и я внизу, исполняющий партию лебедя из « Лебединого озера». Я в тот момент был в образе Майи Плисецкой, - сам же об этом и сказал под бурные овации собравшихся на мой бенефис друзей.
Счастливые были времена , веселые. Так порой хочется сделать хоть глоток того волшебного вина юности, вдохнуть тот воздух дружеского тепла, аромат счастья и любви.