Изменения для тебя

И снова хочется изменить, чтоб стать чем-то больше, отважней.
В сторону лучше или хуже, это не так уж и важно.
Снова взвиться, развиться, забыться,
Раствориться или напрочь убиться.

В кипяток с головой или только по колено.
С липой к ступням или репейником к волосам.
Одноразаво или в обмен с жизненной сменой
С системой к ночам или с детской верой к чудесам.

Поверхностно книгу на день или в тысячи.
Знак доброты ручкой по двери или на шее высечен.
Я так хочу не пять, а пятнадцать
Не один шестьдесят, а два и семнадцать.

Мне бы в урода, в горбатого и больного
Чем-то настолько экзотичным и редким,
Что пальцы его в бурый, ногти из чего-то стального,
Зубы в черноту, запах - дым, противный и едкий.

Врач возьмёт мою руку, и низины органических связей
Взбудоражатся и вырвут коммерческое сердце наружу,
Жестами покажут на теле, как можно из пыли и грязи
Создать шикарный бесчеловечный ужин.

Мне бы взорваться и возродиться.
Чтобы стать немного смелей.
Мне бы в паразита, пожарника иль в мокрицу.
В птицу меж жарких бразильских аллей.

Я - меланома.
Я - хордома.
Я - миома.
Я - карцинома.

Я - отброс в эти пустые глаза,
Покрытые слепотой слишком старого мира.
Я мечусь дрели ребром в небеса.
Я - остеома, на шее мертвого гиря.

Утопленник сладостных верований - тихий, но не без языка.
Со взбухшим ртом и зефиром обветренный, без связок и кадыка -
Автопортрет. И это все, что есть или будет.
И это все, что они помнят, а потом и забудут.

Так помоги же мне стать чем-то больше, отважней.
В сторону лучше или хуже, это не так уж и важно.

И мне бы не две руки, а, пожалуй, восемь.
Не по двенадцать ребер, а по шестьдесять.
Извинят меня боги. И дьяволы простят.
Я - вред. Я - мира старинная проседь.