Мародёр

«…зисказ изгиз гизину тяжковую лузит
затропу крыдит за гулеты гирдамина
и непонятно почему ална валтузит
у в раж вошедшего Другого гражданина,
где
различий нет, чтоб оттенить чужой родную;
во имя Якобы узнать бы узнавание,
без дураков сыграть бы в дуру подкидную
веероятно с козырями целования;
круги толкутся, деформируясь в квадраты,
а это шанс среди концов найти свой угол;
пшик ВОСВОЯСИ дал – пусть будут эмигранты,
бо в память вкладывает тот, который убыл,
но мысль о шёпоте твоём застряла в громе,
чем и была ознаменована контузия,
и даже дезы дезертировали, кроме
га-га… га-га-га… га-га-га-га… га-га-у-зи-я
у чымсьці велічным загаданы спагады
якія хочуць перакладу на трасянку
а тыя півакі крывіндавыя ў гады
пайшлі дагэтуль пратукоўваючы п’янку
кашнэ шакоча агатыгамі гаўнешы
пакуль не прыйдзе інфармацыя аб кіпе
затым мяне міне сіконная ля цешы
за па ты ка ма на ба та жы кур ва ры бе
мой рефлексивный аппарат не-рас-то-роп-ный;
не одиноко тут, а как-то так монадно;
на фоне фона, цвет которого фантомный,
почти до самой непонятности понятна
без перевода речка или речь Шумахера;
кто в шевелюре шарит, чёлку покалечив?
перста супруги или пальцы парикмахера?
иль это пёс на поле боя недоверчив?
лишь в отношениях с приснившеюся тишью
не грех рассчитывать на бодрую безропотность,
пока какие-то за пойманною мышью
вовсю скрывают белорусскую подопытность…

Впрочем, всё вышеизложенное можно было выразить парой-тройкой прозаических предложений, но для них у меня слишком много времени.
Нередко слышу упрёк в свой адрес, что, мол, я пишу об одном и том же в одной и той же форме. На это могу ответить только одно – укор справедлив. И я рад, что довёл свой внутренний хаос до ручки, до авторучки, до состояния одноитожести.
Одноитожесть, в общем-то, легка, особенно когда неповторима».