Всезабвенное, исключительное

Сердце твое, Любовь моя, Северное,
Я сохраню, запечатаю, вобью гвоздями-иголками
В грудь себе, чтобы билось с моим в унисон.

Чтобы жило и дышало за нас двоих,
Если /любым мне неведомым образом/ концу суждено нарушить законы любви.

Законы бесконечных нитей, связующих наши умы, миры,
Что давно стали едиными.
Едиными в горькой вечности, в нашей безграничной Вселенной,
ставшей однажды Богом,
Скрепившим отчаянные, отчаявшиеся души,
Ошибочно названные — мертвыми.

Я живее всех живых,
Чтоб его.

Нанося себе с пару десяток ножевых
После очередного всплеска ревности.
Пропаду в ненависти. В невыносимой ярости. Без вести.
Лишь бы не видеть тьмы.

А после — к твоим ногам, как пес, разделяя вовек бессмертие.

Мне никак этой ноши не вынести
Без тебя
В мире бессмыслицы, торжества несправедливости, в грешном мире гнилой лжи.

Я вкладываю в эти строки свои рифмованные горе-исповеди и молю мною невидимым силам:
Сбереги ее, Господи.
Если свыше кто-либо внемлет и ведет меня за руку,
Я отрежу любые конечности,
Чтоб т е б я на руках несли.

Всезабвенное, исключительное.
Каждой мыслью о счастье выстраданное.
Всем моим естеством желанное и бесценное в своем блике
Серого опостылого сущего
Я судим буду
И пред Высшим на плаху склоню голову
Смиренно
Лишь за то, что так возмутительно жертвенно
Тебя
Люблю.

9/06/15.