Говорил я тебе ll

  ****



Высокий травостой затруднял видимость. С того места, где мы находились, просматривался лишь летний домик и ограда загона для молодняка. Мелькнула светлая рубашка Юсупа. Остановился. К нему подходят. Завязывается разговор. Спустя какую-то пару минут донеслись напряжённые голоса.
- Может пойти посмотреть чего там ? – выдала я вслух полу вопрос полу предложение
- Нет, Айшат, не ходи. Он сказал здесь ждать.
- Я все таки гляну. Мало ли что…
Взяла с полведра картошки . Небрежно помахивая посудиной , напустив на себя полнейшую беззаботность, направляюсь к дому. Только выбираю для этого верхнюю тропинку. Таким образом, сделав небольшой крюк, я могла пересечь  пятачок, где сбегались все дорожки. Там, где брат стоял один в окружении целой своры вооружённых защитников конституционного права на жизнь. Нашего права и нашей жизни. Столь изощрённая ирония могла быть шуткой лишь самого дьявола.
Мною овладело странное состояние. Будто я канатоходец, балансирующий на огромной высоте, зависнув над пропастью. Медленно, очень осторожно двигаюсь вперёд, понимая что малейшее неверное движение  может привести к падению. Пугающее ожидание, что это хрупкое равновесие мира в каждое мгновение может взорваться тотальной, бессмысленной, беспощадной жестокостью. Я боялась. Очень боялась. Страшила даже не сама смерть, а то что ей предшествует. Омерзительная, грязная, тлетворная агония зла и осознание своей беспомощности пред возможным насилием над душой ли, над телом.. Но мучительное  беспокойство за родных и внутренняя готовность принять с достоинством неизбежное отодвигало чувство страха на второй план.
Услышав мои шаги, Юсуп повернул голову и показал мне глазами “не останавливайся, проходи ». Сестре ли не знать сердце брата. Он не хотел, чтобы меня оскорбили даже словом. А я понимала, что своим присутствием могу спровоцировать его на действия. Было достаточно одного матерного выражения, брошенного кем- нибудь из той толпы, и схватки не избежать. Осознание факта, что она будет неравной, ничего не меняло.
Он был напряжён. Внешне это никак не проявлялось. Почти никак. Подтянутый, прямая осанка, развёрнутые плечи, слегка расставленные ноги. Руки опушены вдоль тела. Только кисть правой руки выдавала. Он непроизвольно то сжимал ее в кулак так, что аж костяшки пальцев белели. To снова медленно раскрывал ладонь. Напротив него стояли три человека. Один из них говорил с кем-то по рации, бросая короткие, отрывистые фразы. Другие двое не спускали с Юсупа глаз. Это выглядело так символично, как на картине “Волк в окружении шакалов”
- Деци мичахь ю? – спросила я на ходу.
-Кухне чу ю.
- X1aaa..
И уже подойдя ближе, чуть слышно :” Х1у бах кхар?”
- Герз лохуш бу..
Толкаю его локтем под руку и спрашиваю:” Лети вайшиъ царех? Д1оор онда верг хьа ву хьуона, а сехьар г1ила верг ас коьртах я ведар тоьхн вуожовг  ву.”
Раздался такой открытый, искренний смех, что наши "гости" с недоумением
переглянулись, затем снова уставились на нас..
- Вааа хьо йо1, яла гучар….
- Ладно, пойду картошку поставлю.
Небо, словно почуяв нашу тревогу, затянуло серыми облаками. Резко похолодало. И даже весёлое беззаботное жужжание , цокот, трескотня , висевшее в воздухе , приобрело какой-то тягостный оттенок.
Pазношёрстная масса людей чисто визуально по форме своей одежды делилась на три группы. Пришедшие со стороны реки имели вид сотрудников милиции. Одна половина из тех, что двигались лесом, своим чёрным с головы до пят одеянием казалась пародией на стаю зловещих ворон. Другая же была одета в пятнистые маскировочные халаты цвета хаки.
Dвор походил на муравейник. Все эти люди двигались хаотично, по понятной лишь им траектории. Не осталось ни одного угла, кустика, предмета без их внимания. Кто-то выворачивая вытряхивал то, что было прилежно , с душой выстирано, выглажено и уложено в красивые , аккуратные стопки. Ковры, подушки, одеяла, узлы, мешки, ряд сбитых стожков сена, вязанки кукурузных стеблей… Раскинули сложенные за домом с десяток брёвен, приготовленных на распил. И все автоматически, безмолвно, словно роботы. Было ощущение, что ты стал участником театра абсурда.
Бросалась в глаза еще пара деталей. Как ни странно, но « законники » в этот раз были на удивление трезвыми. Что с ними случалось крайне редко. И передвигались они строго по трое.
Деца жарила пирожки. Вернее она была занята сим действом до тараканьего нашествия. Теперь же растерянно кружила по разворошенному двору. Завидев меня, она бросилась навстречу.
- Ва Айшат, х1у хил дала техь ?
- Герз лоьхш бу овш, Деци. Са ма гат де. Шай болхаъ бин, д1аг1ог бер овшам.
Я картол т1ехотта яй вайшиму ? Ц1е яйнам яц хьа ?
Придумываю ей занятие, чтобы отвлечь от происходящего вокруг. Протянув ведро, прошу помыть картошку. Сама иду как бы за дровами. На самом же деле хочу видеть, что происходит за домом. И быть поближе к Юсупу. Глупость конечно. Но казалось, что моё присутствие не даст ему чувствовать себя совершенно одиноким среди этой своры. Набираю в охапку дрова. И снова возврашаюсь в дом в обход. Ловлю сердитый взгляд.
« Печка потухла.  - говорю ему, махнув поленом, которое держала в правой руке. Картошку хочу отварить. »
Вижу как от сложенного из камней коровника через загон спускается группа, издавая торжествующие возгласы. Все внимание сразу переключается на них.
- Вот ! Нашли ! – заявляет нагло хмырь, бросив под ноги два полу-ржавых автомата, из которых и выстрелит то вряд ли возможно.
- На целый метр закопал бандит ! – добавляет другой.
- Где?
- Да вон там , в сарае.
- В сарае?
- Да!
- На метр?
- Ага!
Вся эта сцена снимается на камеру.
- Командир, - обращается Юсуп к тому, который до этого говорил по рации – давай пройдём к сараю. И если кто-нибудь из вас сможет выкопать там ямку хоть на 10 сантиметров, так и быть. Я признаю, что этот металлолом мой.
Неандертальцам было невдомёк, что это горы. Везде камни. Не так то просто выкопать яму глубиной в метр там, где тебе заблагорассудится.
- Пройдёмте к сараю .– настаивает Юсуп
Офицер злобно смотрит на своих подчинённых. Они направляются к коровнику. Пытаюсь увязаться следом.
- Иди в дом! – отправляет он меня обратно.
Русский авось снова сыграл с ними злую шутку. Преодолев с десяток километров на гору, солдатики видимо подустали. Решили, что и так сойдет. Они не стали утруждать себя еще и копанием ямы, дабы достоверность находки была неоспоримой.
Я не смела ослушаться строго указания брата. Поэтому оставалось только издали наблюдать за происходящим. И мучительно гадать, чем же закончится этот фарс.
Хвала Всевышнему. Не все из этой быдло-массы окончательно потеряли в себе хоть какое-то человеческое начало. После продолжительного разговора, вручив Юсупу повестку « завтра к 10 утра быть в комендатуре », офицер дал команду свернуть операцию.
Мы, теперь уже вчетвером, стояли рядом во дворе посреди этого разгрома. И молчаливо созерцали, как разрозненная толпа схлынула вниз, сливаясь в колонну. Ещё не веря до конца, что все обошлось. Ждали, пока они исчезнут из виду.
Только потом, обхватив его за пояс, разразилась рыданиями. Хоть старалась изо всех сил, никак не могла справиься с этим потоком слез.
- Говорил я тебе, перестань, плакать будешь – начал задирать меня Юсуп, дергая за косу.
- Го-во-рииииил, -  подтвердила я, всхлипывая, - ну и чтоооо
Даже в таком состоянии мое ламроевское упрямство дало о себе знать.

PS. Не всегда зачистки оканчивались настолько удачно. Хотя цель была одна и та же : » Мочить !» И не важно за что. Главное, чтобы чеченца. Но иногда агрессоры проявляли завидное умение договариваться.
На следующий день брат сходил в комендатуру. Они предложили ему альтернативу.
 – Ты как бы сдаёшь нам эти два автомата « добровольно », а мы оформляем тебе « явку с повинной » и гарантируем больше не беспокоить.
Трудно сказать, сколько раз проигрывалась эта пьеса на территории Чечни , работая на статистику. И как часто сие лицедейство завершалось без крови.