Прощание

       Стою, обвит страстями, как лозой,
       Перед дорогой, деревом и домом.
                Давид Самойлов


Однажды дом мой от себя устанет
Вздохнёт фрамугой: слишком долго жил,
Захлопнув створки прадедовых ставень,
Уснет вблизи заброшенных могил.

И дерево, – под ним играл ребенком, –
Махнёт пожухлой кроной: «Уходи,
Я высохну, но для побегов тонких
Игра детей, быть может, впереди».

Услужливо дорога отзовется:
«Катись подводой и плетись арбой,
Шагай без устали,  а доведется,
Делись дорогой, хлебом и  судьбой».

И мне не жаль,  я слишком долго медлил:
То солнца жар,  то острый серп луны,
То милых рук мучительные петли,
Озера глаз бездонной глубины.

Alea  iacta  est,  [Алэа Якта эст] у рубикона*
Я сделал шаг к свободе,  я – изгой.

Но дерево склоняется в поклоне.
И дом блестит оконною слезой.

*Но брошен жребий,  я  –  у рубикона
*Alea iacta est (также Alea jacta est, лат.  — «жребий брошен», досл. «кости в действии») — фраза, которую, как считается, произнёс Юлий Цезарь при переходе пограничной реки Рубикон на севере Апеннинского  полуострова.