Трава желания

   На рыбалку ехали, как всегда, оживленно переговариваясь, строя предположения относительно будущего улова, ссылаясь на знакомых, которые на прошлой неделе наловили "по мешку на каждого".

   Женька,  прислонясь сутулой спиной к спинке заднего сиденья УАЗика-буханки,  всю дорогу дремал, мотая заросшей редкими волосенками головой по сторонам, когда машина, раскачиваясь,   жалобно скрипела рессорами на глубокой  полевой колее.

  По прибытии  на место рыбаки выгрузились, разобрали снасти и, оставив возле машины  кострового, разбрелись по заросшему кустами тальника  берегу неширокой речушки. Договорились перед ужином порыбачить на вечерней зорьке.

  Клев был ни так ни сяк.  Небольшие чебаки душу не грели.  Стало темнеть. С разных сторон к костру стали собираться мужики.  Последним шел Женька. С интересом собравшиеся вечерять  компаньоны смотрели, как тот,  вытащив из кармана телогрейки смятые газеты, рвал их на две части и примерно  через каждые 10 метров нанизывал половинки на ветви  деревьев.
-  «Это тебе зачем, Жень?»  – спросил его Дмитрич. 
-  «А как я найду то место, где поставил закидушки?» – вопросом на вопрос ответил Женька.
   По видимому, это житейская смекалка ему помогала  неоднократно после ужина с обильным возлиянием.  А возлиять в тот раз  было что: три  бутылки водки плюс литр самогона, залитый до краев в металлическую емкость от витаминов, которые  добавляли в рацион цыплят на местной птицефабрике.  На пятерых.  Один из которых – сын водителя семнадцати годков от роду, а стало быть, непьющий.
   Когда водка закончилась,  а закуски было еще море,  началась самая интересная часть рыбалки, ради чего и выезжают мужики на природу  – общение.  И Женька поведал свою историю.

  «…В субботу моя уехала к детям в город. Повезла кой-какие гостинцы, да внука повидать.  У меня же, как у Райкина: выходные проходят, а ни в одном глазу! Пошукал по всем закоулкам, где Надька могла  самогон запрятать, даже возле груш палкой потыкал – нету, хоть ты убейся! И такая тоска меня взяла!  Делать нечего: пошел в сельмаг на поклон к продавщице Тоське. 
-  «Тосюшка, дай бога ради взаймы бутылочку, Надька приедет, рассчитаюсь…» 

   А Тоська шары на меня выпучила, да как заорет: «Надоел ты мне уже хуже пареной редьки, сосед! Потом с твоей ненормальной кому объясняться?  На кой черт  мне  эти постоянные скандалы? Иди по- хорошему,  Евгений, пока шваброй не огрела!»

   Посмотрел я на ее центнеровую мощь и решил не связываться.  Хоть и небольшого росту Тоська, но мужики, пущенные взашей натруженной рукой продавщицы, вылетали из магазина словно пробки.

   Совсем упав духом, я поплелся до дому.  Настроение, сами понимаете, на нуле. Даже ниже. А тут еще чуть было не растянулся возле своей калитки, споткнувшись о кочку с какой-то травой. Откуда она тут взялась – ума не приложу. Посмотрел я внимательно: что за растение?  Листочки резные, светло-зелененькие, пахнет чем-то приятным. Очевидно, какая-то птичка в противоположном от клюва месте принесла.  И мелькнула у меня мысль…
   Нарвав пучок неизвестного мне растения, замотал его в тряпицу и пошел  снова в магазин.  Тоська аж побагровела, увидев меня.   Но я выдержал ее испепеляющий взгляд и кротко так говорю: « Зря ты,  Антонина,  думаешь, что я исключительно для своего удовольствия бутылочку прошу взаймы.  Мне тут чудо-травки принесли, нужно настойку сделать».
 – «Какую такую настойку еще?»  -  заглотила приманку Тоська. 
 - «Темнота! – отвечаю, - ты приглядись: это же трава желания! Как зальешь ее водкой, жди три дня, пусть настоится. Потом по одной ложке три раза в день.  И все». 
- « Что – все? – спрашивает Тоська,  а сама, видно, сомневается еще:  На кладбище?»
  - «Типун тебе на язык,  женщина,  -  повышаю голос, вроде бы в негодовании. – Потом твой  Семен с тебя не слезет, с живой. Эта травка похлеще женьшеня будет разов в десять!» 
   Говорю, а сам за Тоськой наблюдаю.  А у той глазки и заблестели… Сенька ее, видимо,  не большой мастер по этому делу был, судя по тому, что еще реже меня бывал трезвым.   
-  «Слышь,  Жень, дай немного на пробу травки-то…»
      
   Такой ласковый  голос я слышал только от своей благоверной, да и то в день свадьбы. Я для вида мнусь, дескать, не могу,  Надька узнает – заругает.  И тут  Тоська достает с полки бутылку водки и предлагает  ее в обмен на горсточку этой «чудо-травы».  Два раза меня упрашивать не пришлось, конечно.

   Мой сладкий сон был прерван самым бесцеремонным образом.   Когда я с трудом открыл глаза и увидел склонившихся  надо мной  разъяренных Надьку с Тоськой, я понял, что выходные закончились для меня на самой минорной ноте…»

   Костер догорал. Мужики, похохатывая, стали готовиться к отдыху. Женька вытащил фонарик и, заметно шатаясь после выпитого,  довольно  уверенно двинулся в обратную сторону, освещая  предварительно оставленные им вешки.  Остальные разместились на ночлег в УАЗике.
   В ту ночь комары жалили так,  как будто последний раз в своей жизни.  Не помогали ни мази, ни дым сигарет, ни зажженные круги антикомариного средства.  Ненавистный писк  раздавался в темноте со всех сторон,  время от времени перебиваемый звонкими шлепками по лицу, рукам и прочим открытым частям тела рыбаков.  Даже спиртное не помогало расслабиться и уснуть в этой какофонии звуков, издаваемых озверевшими комарами  и мужиками.
   Наутро  не выспавшиеся  горе-рыбаки с распухшими от перепоя, недосыпа и укусов лицами выползли из машины.   Проверили снасти.  Чудес в этот раз не случилось. Пара-тройка касаток, да небольшой карасик – вот и весь улов.

   Тут послышался треск сучьев.  К ним шел Женька, таща через плечо метрового сома… На довольном лице играла торжествующая улыбка.  Подойдя, он сбросил добычу на землю, похвастался: «Прицепился на крючок, пока я спал. Еле вытащил».  Потом, наклонившись к сомьей морде,  приказал: «А ну-ка гавкни!»
   Мужики были ошарашены не столько уловом, сколько довольно бодрым Женькиным видом.  «Слушай, как ты спал  в кустах? – спросил его Дмитрич , - Комары тебя не того?»
- «А я,  как пришел на место, укутался полиэтиленовой пленкой, - пояснил Женька. –  Один какой-то залетный комар хотел  меня укусить, так я как дыхнул на него! Он  и давай орать: «Выпусти меня отсюда!»  Больше ни одна сволочь ко мне не цеплялась!»

Обратно мужики всю дорогу ехали в задумчивости.

2015