18

    Когда я думаю о Шекспире, перед моими глазами предстаёт совершенно не тот человек, которого на сегодняшний день подсовывает нам история. Да и кого она подсовывает, знает ли она, если на картинах, выдаваемых для нас за Шекспира, как минимум, присутствуют 3-4 абсолютно разных лица, при том, что пару из них, могли бы принадлежать лишь людям богатым или торгующим, но вовсе не обременённым духовной деятельностью. Я, конечно, не могу представить себе точно лица Шекспира, каким оно должно быть, но зато я могу достаточно определённо увидеть что таковым являться ни в коем случае не может... И в этом тоже есть какой-то механизм постижения Свободы, вернее, тот её уровень, когда мы уже способны говорить - "не то", "не то"... но затрудняемся сказать, а что же ТО?
Можно было бы легко спросить - кого больше не понимают? - самого Шекспира или его героев? Но это был бы пустой вопрос, потому что, я думаю, что это одно и тоже, одно и тоже непонимание, и степень этого непонимания крайне высока, а запущенность его - предельно кричаща... Всякое время сталкивалось с Шекспировским вопросом, "присваивало", истолковывало и радостно скакало на взнузданном, ею самой жеребце, но в конце концов, кубарем летело в близлежащий овраг со всеми своими присвоениями и пониманиями, а Шекспировский мустанг-иноходец, радостно ржал своему освобождению и уносился в туманную даль... Наше время, отсчёт которому, следует задавать с начала ХХ века, с тех революций в разных областях, что потрясли мировое сознание, выплёскивается в шекспировскую тематику странным, неровным пульсом, промежутками и историческими моментами, как бы соприкасаясь с обнажённостью вещей. Складывается впечатление, что наше сегодняшнее существование, время от времени, словно приговаривается столкнуться лбом с хребтом человеческой Свободы, с тем, что можно назвать мировой трагедией человека. А ведь Шекспир - действительно обнажённый мастер, или мастер мировой трагедии, или мастер трагедии личности, все эти названия об одном, и единственное лицо, которое можно поставить рядом с ним, это мастер древнегреческой трагедии - Еврипид.
Оба этих автора так и остались загадкой для человечества.
Они - авторы будущего, но нужны нам сейчас, и мера нашего несовершенства и задаёт огромнейшую степень нашей нужды в них, и в тоже время нашего непонимания - о чём же собственно?!...
Ницше любил употреблять следующую фразу, которая принадлежит вовсе не его перу, но частенько используется им, во многих случаях, - гадать о будущем по внутренностям настоящего... Вот, что отлично умели делать и Шекспир, и Еврипид, они разглядели в неставших, несвободных обществах прообразы человеческих свобод и трагедий, они обнажили все "внутренности" человеческого существования, а лицезрение внутренностей не меньший ад для зрителя, чем и для творца. И поэтому, мы не спешим, не спешим...
Мы пытаемся отвернуться и намекнуть - "уберите это", как-нибудь сгладьте и пригладьте, чтобы я мог смотреть...
И критики трудятся, строчат труды, и приглаживают и ретушируют всё, что можно; не сознательное извращение и не недостаток ума плодят какофонию шекспироподобия, но Страх, - большой человеческий, непреодолимый страх перед неизведанным Свободы.
Отобъеснённый Шекспир читается в разы труднее, чем Шекспир просто забытый; автор, увенчанный памятниками и увитый лаврами забывается надёжнее; вписать в Культуру и присоединить к общей номенклатуре гения, практически превратилось в "пережить более лёгким способом то, что могло быть потрясением"...
Но не так-то легко справиться с тем, что по своей природе имеет характер взрыва. Пока собирают и упаковывают обломки, летящие в одну сторону, другие улетают по всем направлениям. Истина фонит как радиоактивный радий в руках критиков, так что опытному взгляду не приходится даже бороться с ними, главное "прочитать" верно самих критиков.
Сейчас покажу как это делается. Уже давно мусируется тема того, что под обликом Шекспира скрывалось множество авторов, что Шекспир был типа - не один человек, и без сомнения, множество отдельных лиц, как оно и может только пониматься бедными критиками, как различные, ограниченные, человеческие голоса и существования, в творчестве Шекспира обнаружить не стоит труда, бедным критикам лишь невдомёк, что обнаружив это непостижимое множество - совсем не обязательно приписывать его создание такому же множеству отдельных лиц. Критики не понимают, что множество не всегда отсылает к множеству, здесь им бы помогли древнегреческие философы, подсказав, что множество порой может отсылать и к единству. Критики не понимают, что наталкиваются лишь на проблему многоликости, разноплановости,универсальности гения. Множество они видят, а вот объяснить его свободно и Свободой - не в состоянии. Кажется, не хватает самого маленького толчка, нет вернее пинка, чтобы мозги перестали бегать по заведённому кругу - да, много лиц, да много планов, да много способов, но всё это в ОДНОМ Шекспире, и потому только он и есть Шекспир!
Аналогичную головоломку, кстати, они задают самим себе и в отношении Гомера, там всё тоже самое - ослиное тупоумие, не способное понять, что значит многое в одном...
Но, любой гений - это многие...
И Сократ - многие... и он слышит голоса своих даймонов...
И Жанна дАрк - многие и она тоже слышит голоса...
Потому что быть многими, в каком-то смысле, только и значит - Быть. Впрочем, к этой теме мы ещё вернёмся, чуть позже.
Таким образом, большинство предъявляемых миру "обликов" Шекспира вызывает у меня, мягко говоря, явление "когнитивного диссонанса", Шескспира я в них не вижу. Я вижу в них, как раз, много различных ограниченных лиц, которых можно всегда с равным успехом приписать Шекспиру. Хватайте любого на улице - к Шекспиру подойдёт!
Умеем ли мы читать по лицам? Чуть лучше, чем умеем читать по буквам))) И поскольку в последней способности мы уверены, что умеем, то и владеем ей мы хуже, чем лицами))) Лица всё же иногда нам кое-что и говорят, особенно, когда это касается наших чувств, буквы же - более беззащитны перед нашей устоявшестью.
Шекспир, Шекспир... может быть легкий, может быть быстрый, маленький, подвижный, с глубокими ясными глазами, с послушным телом, с утончёнными чертами лица, но ни в коем случае не сухой, часто задумчивый, уходящий в себя или улетающий в нечто вовне, но не замкнутый, чувствительный, мягкий и добрый во многих отношениях, и в тоже время во многих отношениях отсутствующий, человек-призрак почти что..., тот человек, который всегда рядом но так, что его как-будто и нет, я думаю, он ещё и при жизни задавал загадки своим современникам.
Для меня, здесь, представлен единственный его портрет, из всех знакомых, в котором мелькает нечто угадываемое...