Город

Башни кранов – колодцы-аисты –
тянут стрелы в белёсую высь.
И не страшен им ветер шквалистый,
что в порывах истратится весь.

Слушай, город, –
ведь я был моложе...
с детства помню тебя иным –
тем – советским,
что был всех дороже
мне и всем москвичам коренным.

Стройки, стройки...
дома́ и доро́ги –
безграничной наживы размах.
Ты вобрал в себя жителей многих, – 
всех, мечтавших жить в сотах-домах.

И среди этих строек с их гулом,
арматурных промеж паутин –
где-то там – за бетонным забором
старый двор существует один.

Ветхий дом был приметен особо
во дворе, где тускнели огни;
я встречался в том доме с зазнобой, –
в нём с ночами сводили мы дни.

Моё сердце – сто лет на свободе;
старый двор видит башню-иглу.
Страшным пугалом, как в огороде,
новый кран тянет руку-стрелу.

Я – не молод
и город стал старше.
Он, желая себя сохранить,
в новых стройках предстал, став краше,
но я в ветхом люблю побродить.

И меня – седовласого о́луха –
ма́нит в прошлое призрачный шум;
в том дворе, где пьянила черёмуха,
дом снесённый приходит на ум.