Век третий

                Век девятнадцатый, железный,
                Воистину жестокий век!..
               
                Двадцатый век... Ещё бездомней,
                Ещё страшнее жизни мгла
                (Ещё чернее и огромней
                Тень Люциферова крыла).

                Александр Блок. «Два века»
               
                По сообщениям учёных, весьма вероятно
                скорое пробуждение супервулкана на
                территории национального парка
                Йеллоустон (США)…

І.

В бараках и траншеях мучась,
Но всё равно идя наверх,
Мы думали, что будет лучше
Всех прежних двадцать первый век.

Мечтали, падая, герои:
Не век нам корчиться в огне,
И будет всё-таки построен
Хрустальный город на Луне;

Не станет больше сцен батальных,
Не встретим бедных и сирот,
И будут наливать бокалы
Нам роботы под Новый год…

Однако вышло всё иначе —
На сброс, навыворот, навзрыд,
И нам пришлось урода нянчить,
Что был в паскудном чреве скрыт,

Во чреве мерзостной эпохи
Распада, злобы, нищеты;
И что теперь все ахи, вздохи,
Все наши глупые мечты?!

Он вырос, отпрыск Люцифера;
Его ножищами во прах
Растоптаны и честь, и вера
В добро.
            Короны на шутах; 

Хоромы — на крови убитых;
Религий новых пёстрый хлам;
Потоп, со станций на орбитах,
Экранной слизи; визг реклам;

Над всем святым — хула и хохот,
Враньё в дежурных новостях,
Пир извращенцев; похоть, похоть —
Чумой в компьютерных сетях;

Разгул отребья в чёрных масках,
Звериный вой молодняка;
Утоплена в продажных ласках
Любовь — быть может, на века…

А за раскрашенным фасадом,
За пляской клоунов хмельных —
Они, они! Холодным взглядом
Следят за ходом дел земных.

Безумие на стадионах,
Рёв пушек, дыры в черепах, —
Но эти, на незримых тронах,
Стервятники, ареопаг,

Шальная банда, шайка бесов, —
Недвижны. Злая коловерть
Всё новым окружает блеском
Их крепость, роковую твердь.

Идут проценты на проценты,
Будь ты клиент иль трупом ляг…
Правители! Не президенты, —
Те, вон, в ливреях, при дверях;

Они не выпустят из виду
Добычи, пусть мала она;
Им наших мозговых извилин
Живая сложность не нужна.

Рок, секс, наркотик, чип вживлённый —
Всё в ход пойдёт, всё станет в строй,
Чтоб, только зомби населённый,
Служил им вечно шар земной;

Чтоб, от зулусов и до финнов,
На них трудился стар и млад
И стимулятор эндорфинов
Считал за ключ от райских врат,

Купаясь в гормональном счастье,
Ворочал глыбы без конца
И отдавал бы на запчасти
Владыкам почки и сердца…

Пути иные перекрыты,
Живые боги – их не трожь!
Но у подножья пирамиды
Уже видна земная дрожь.

Над их империей просторной
Восходит, души леденя,
Видение Йеллоустона
С ужасным зонтиком огня!..
 
ІІ.

На Красной площади — парад.
По ней проходит сводный полк.
Знамёна лёгкие парят,
Три рода войск — помилуй Бог!

И кто-то в этом видит прок,
А кто-то горестен: «Увы…»
Идёт китайский сводный полк
По центру праздничной Москвы.

Топча былых раздоров шлак,
Стезёю новых грозных вех
Китайский полк чеканит шаг,
И это — двадцать первый век.

И снова – шок, сверкает блиц:
Досужий поражая взор,
Идут, нарядней райских птиц,
Ряды индийских гренадёр.

Вот ребус для планеты всей!
На шапках белые хвосты…
Сэр Редьярд Киплинг средь гостей,
Глянь — улыбается в усы…

Что это, вправду третий Рим,
Всемирной общности росток?
Чеканный шаг, бодрящий ритм:
Сплетая Запад и Восток,

Стальным упрямым челноком
Проходит плуг, мужицкий плуг;
Ложатся борозды утком
На параллели.
                Общий дух

Святых отеческих трудов,
Душистый шелест жёлтой ржи —
От Инда и до края льдов,
От Немана и до Янцзы.

В степях, где мчал коня монгол,
Где звон персидских лат утих,
Барьеров нет, и мимо гор
Проходят млечные пути.

След александровых фаланг
Стократно смыт потоком стад,
И ветры мчат на правый фланг,
Где бьёт прибой, как белый стяг;

А там — лети над ликом вод,
За океан, где зной томит
Веков исчезнувших оплот,
Бугры индейских пирамид.

Вот, мачетеро, это мы.
Судьбой тебе в друзья даны
Крестьяне из-под Костромы,
Дехкане знойной Ферганы.

У нас один и тот же ранг —
Работники в саду Земли,
У нас один и   тот же враг —
Вон, небоскрёбы там, вдали.

Но даже в башнях дальних тех
Страдает офисный планктон:
Там зреет свой (излишен смех),
Свой, сетевой Йеллоустон!

Дымятся недра чёрных шахт,
Сердитый говор у станков…
Последний шанс, последний шанс —
Взорвать постылый плен веков!

Коль не поднимемся теперь,
Спасуем, спрячемся за быт —
Нам тыщу лет ещё терпеть
Тот мир, в котором дух убит;

Где смерть при жизни — наш удел,
Где гнев смешон, бессильна злость;
Тот мир, где мы — лишь груда тел,
Работающих на износ…

Ещё страшнее — не терпеть,
А наслаждаться…
                Выбирай:
Поход по боевой тропе?
Мышиный психотронный рай?..

Бьют барабаны за рекой,
«Пора, пора!» — они твердят…
Два пальца в рот, мой род людской,
Мой род, извергни  сладкий яд! 

На Красной площади парад…
В движенье маршевых колонн,
Быть может, с этого утра
Рождается Йеллоустон?..

                Май 2015 г.