там прольется с небес забывай-вода

рана неба, и юнкерсов злая сыпь - заполошно надеешься "не сожжет!",
тонким жалом охотящейся осы не найдет тебя, под земляным дождем.
всуе помнишь о том, что отец и сын

над-гречишного неба горчащий мед - мажет ложкой степной облаков-кобыл,
гладит жаворонками такой живой, мир, исхоженный тыщей цветов-копыт,
а в зените тревожно гудит гобой.

можно сесть на коня и объехав свет, солнце-клячу поставив под звездный стог
встать, и небу ответить булыжно "нет!" сколько есть в пулемете (сто раз-по сто).
небо доброе, то, что ревет в пике

воет, падает вниз - не взлетит, костром, - будет смрадно гореть на чужой земле.
но... не станет тебя - погоди, постой: ты лежишь здесь живой лишь чуток сомлел,-
не беда - затаись пусть горит восток...

здесь, сейчас на сто верст час лихой гульбы, а кукушка пустое солдату врет...
пусть в селенья летит огнедышащ бык - поджигает, сминает (не всякий мертв)
всякий здесь затерялся в путях судьбы...

все бы так, но отечество нам дано, что туман, что вода, как табун в ночном.
слышишь топот бегущих ребячьих ног, - видишь речку, мальков это было но
это есть, это будет всегда. свеча

уготовлена - всем и тебе, солдат. там где в небо приходят земные сны
бродят тысячи мелких и разных "да", всех приветливо ждет там отец и сын.
там прольется с небес забывай-вода.