Моей весной

Как обычно в общаге содом,
Дух вином разогретый,
Поздней ночью за круглым столом
Преферанс, сигареты.

Где бы ни был, всегда рядом Глад,
И железная связка
С Михаилом Бычковым,
                свой взгляд
Имел Бабушкин Сашка.

Судьбоносный алел небосвод
Над тугим нашим слоем,
По утрам в восемь тридцать развод,
Командир перед строем.

Слушал «зама» короткий доклад
Сгусток воли и нервов,
А затем прожигал его взгляд
Чёткий строй офицеров.

Командир ни отец и ни мать,
Неприятны с ним встречи,
Мы старались пред ним не дышать,
Развернуть шире плечи.

Подбородок приподнят, молчу,
Другу Гладу накачка,
Но, однако, заметить хочу:
Справедливый был дядька.

В офицерской среде слыл и круг
Из отбросов и сучьев,
Им подставлен под бич был мой друг
Анатолий Никутьев.

Захребетник всегда и везде
Служит ради зарплаты,
Но встречались в армейской среде
И подонки солдаты.

Редко был, я бездельем томим,
Чаще с каплями пота
Занимала движеньем своим
Боевая работа.

Вечерком вновь за общим столом
Подковырки и шутки,
Не монахи,
          и часто с вином
Дух витал институтки.

Мою душу, ты ныне не тронь,
Вновь послали курьера,
Но вином не погасишь огонь
И весну офицера.

"Все мы, все мы в этом мире тленны" - нет из них, уже никого.