Тим. гл. 24. 3. По Колин Маккалоу

24.3.

Когда и эти все заботы
Уже остались позади,
«Одни остались только ноты,
Чтоб до конца песнь довести».

Остался ещё Тим, последним,
Кому бы надо было знать,
И он, как родственник их бедный,
В неведенье остался ждать.

На даче, в следу(ю)щей поездке
Решила «подарить» всю весть,
И, как положено невесте,
Ему сказать «счастливу(ю) месть».

Погода помогала счастью,
Светило солнце в этот день,
И всей своей «природной мастью»
Она «сметала» в жизни тень.

— Пойдём, Тим, посидим на пляже,
Грядёт серьёзный разговор,
Для нас с тобой он очень важен,
Чтоб нашей жизни дать простор.

— С тобою, Мэри, все беседы
Всегда, как праздник, для меня,
Они с меня снимают беды,
А вместо — радость принося.

Но прежде, чем начать беседу,
Настроить на интимный лад,
Себе добыть бы ей победу
И позабыть бы прошлый ад.

Весь ад прошедших разговоров,
Расчистить к свадьбе чтоб пути,
Чтоб не возникло вдруг позора,
Ей в новый мир как бы войти.

И деловое настроенье,
Спокойно сидя на песке,
«Изжить» в какие-то мгновенья,
«Разжать» всех прежних дум тиски.

Здесь вовсе не нужна и твёрдость,
Душевный нужен ей покой,
Здесь не нужна ей даже гордость,
Здесь с Тимом нужен «мирный бой».

— Скажи мне, только откровенно,
Что значит в нашей жизни брак?
— Ну, так, как папа с мамой, верно,
Как Дони с Миком, вроде так.

— А что ещё сказать ты можешь,
Что знаешь ты про многих пар,
Что мне ещё про них предложишь,
Какой об этом в тебе дар?

Взъерошив волосы густые:
— Не знаю, — был его ответ:
— Когда становятся родные,
Когда уже им много лет.

Когда понравятся друг другу
И начинаешь с кем-то жить,
Когда становишься супругом,
Женою кто-то может быть.

— Частично верны рассужденья,
Когда ты — взрослый человек,
Когда в тебе растёт влеченье,
И ты живёшь с ним целый век.

Но прежде, чем Вам жить совместно,
Идёте в церковь или в закс,
И там, чтоб было всегда честно,
Вы оформляете свой шанс.

Подписываете бумагу,
О том, что муж Вы и жена,
Коль изъявили Вы «отвагу»,
Коль очень правится она.

Вот эта сама(я) подпись Ваша
Отныне есть законный акт,
Что Ваша жизнь, как полна(я) чаша,
Свершившийся есть брака факт.

Теперь Вы можете жить вместе,
Не будет против и сам бог,
У Вас всё будет честь по чести,
Чтоб каждый целоваться мог.

— Хочу жениться с нетерпеньем,
Чтоб ты была моей женой,
С тобой общаюсь с увлеченьем,
Тебе я предан лишь одной.

Ты, Мэри, в длинном белом платье,
Как в сказках будет твой наряд,
Ты, Мэри — просто моё счастье,
Ты, Мэри — просто, как «снаряд».

Во мне давно он разорвался,
Всё время нравишься ты мне,
Тогда б с тобой не расставался,
Ты, Мэри, снишься мне во сне.

— Так хочешь ты и в самом деле,
Мой Тим, жениться бы на мне?
— Мои все чувства всё терпели,
Я был бы счастлив весь вполне.

Я смог бы жить с тобой всё время,
Не уезжал бы я домой,
Я сбросил бы с себя всё бремя,
Мог целоваться бы с тобой.

— А с кем желал бы жить ты больше,
Со мною здесь иль с папой там?
— С тобой, конечно, Мэри, дольше
И не жалел бы ни на грамм.

Принадлежит ведь папа маме,
Он спать с ней хочет и сейчас,
Но под землёю в этот раз,
Всю жизнь он спал же с нею ране.

Тебе принадлежу я, Мэри,
С тобой всегда мне хорошо,
И бог откроет в рай нам двери,
Чтоб счастье к нам с тобой пришло.

— Так вот, чтоб был ты в курсе дела,
Всё согласовано с отцом,
Жениться нам с тобой поспело,
Ведь, Тим, у нас ты — молодцом.

Мы оба с папой так считаем,
Тебе ведь хорошо со мной,
Тебя от жизни защищаем,
Теперь ты, Тим, весь будешь мой.

— Хотел жениться б я сегодня…
Её вдруг погрустнел и взгляд;
— Нет, милый, воля в том господня,
Чтоб нам терпеть неделю яд.

— И ты оденешь бело(е) платье,
Как мама раньше и сестра,
С тобой «погрязнем» оба в счастье,
«Мы будто двое у костра».

— Но с белым платьем, вот досада,
Ведь только на его пошив,
Так много времени нам надо,
Что сроку свадьбы — супротив.

Мы не желаем ждать так долго…
Но на лице — досады тень,
Удар по чувствам режет колко,
«Как пасмурный пришёл вдруг день».

— И после брака заключенья
Не надо ехать мне домой?
— Нет, Тим, продолжить возвращенье
Ещё придётся день-другой.

Мне надо будет подлечиться,
В больницу лечь на малый срок,
Чтоб не могло ничто случиться,
Чтоб заглушить болезни впрок.

— Не надо, Мэри, ради бога!
Умрёшь, чтоб спать там под землёй,
Со мной ты поступаешь строго,
Не дорожишь ты просто мной.

Она взяла его за руки
И крепко сжала их в своих:
— Конечно, испытаешь муки,
Но ты уже не бойся их.

Ведь если я ложусь в больницу,
Не значит, вовсе — я умру,
Мне надо просто подлечиться,
И снова я к тебе приду.

Причём в твоих же интересах,
Чтоб лучше было бы со мной,
Чтоб избежать домашних стрессов,
Чтоб был спокоен, дорогой.

Чтоб Тим поверил в убежденья,
Ей стоило больших трудов,
Дошло бы всё до разуменья,
«Съесть соли надо сто пудов».

— Так не умрёшь ты, Мэри, точно?
— Не дамся умереть я им;
— В больницу ляжешь сразу, срочно?
— Да, сразу же за браком, Тим.

И Тим наш, полный в душе счастья,
Скатился ловко кувырком,
По пляжу, в реку, от участья
В той жизни новой — мужиком.

И с криками: «Женюсь на Мэри»!
Летели брызги на неё,
Он снова ей во всём поверил,
Увлёк он в воду и её.