Из досок, не строганных...

    

Такие морозы давно не гостили.
Метелями больше февраль знаменит.
Снега все поля и дворы замостили.
Застыла земля. От удара звенит.

От холода воздух алмаза прозрачней.
Хрустит и искрится снег россыпью солнц,
Но смотрятся хаты грустней и невзрачней
От мрака, что прячут стекляшки оконц.

Лишь изредка трубы печные дымятся,
А снег по штакетник засыпал дворы.
Не выйдет с лопатой хозяин размяться
Под крики весёлой своей детворы.

За счастьем разъехались дети по миру
И внуки уже городскими слывут.
Без печек в бетонных ютятся квартирах,
А бабушки здесь ожиданьем живут.

Запишется в книгу рождения дата
И каждому небо не в шутку грозит.
Торопится требовать душу к возврату.
С годами всё чаще наносит визит.

Нить жизни внезапно коса обрезает.
Невидимый кто-то на облаке бдит.
Своею рукою нам век нарезает
И сам же за сроком прилежно следит.

Всю жизнь прожила в той деревне старушка.
Детей для страны пятерых родила.
Всего нахлебалась, ведь жизнь не игрушка.
В постели чужой без родных умерла.               

Кто знает, где дети прижились и внуки,
Куда их по миру судьба разнесла.
О многом болтают в деревне от скуки,
А жизнь как круги на воде от весла.

Покойной бабусе могилу копали
Последние, в возрасте, пять мужиков.
Как хлебные крошки, зубилом щипали
Замёрзшую землю под звук матерков.

В такие морозы и лом не подмога.
Земля от ударов буквально звенит.
Мороз не услышал хорошего слога,
А стрелки уже подпирают зенит.

Распиты давно с самогоном бутыли.
Приятней зимою лежать на печи.
Работничков ноги и руки застыли.
Не вырыта яма. Без сил копачи.

Тут здравая мысль коллектив посетила,
Что так им могилу копать до весны.
По зову к ним техника враз прикатила
С железным зубастым ковшом навесным.

На улице минус, под двадцать. Стонало
Железо, но принять водитель успел.
Курили в сторонке мужчины устало,
А двигатель сажей плевался, хрипел.

Скользили по мёрзлому грунту колёса
Вокруг загрязнилась снегов простыня.
Хватило б еще на века, без износа,
Из прошлой эпохи стального коня.

Грунт рвал он как хищник, дорвавшись до тела.
Вибрировал каждой деталью, дрожал.
Гарь выхлопа в чистое небо летела
Металл от натуги подсвинком визжал.

Взрыв раны такие природе наносит.
Ямища без линий прямых и углов.
Никто ведь испитую совесть не спросит
За этот ущербный для бабушки кров.

Ко времени вырыть могилу успели.
Неспешно ползёт погребальный кортеж.
Покойницу в вечной сосновой постели
Машина везёт на небесный правеж.

Всю жизнь протрубила на ферме в колхозе.
Была на виду, не последней в труде.
Не гнулась былинкой от жизненной прозы
И горе привычно держала в узде.

Из досок, не строганных, гробик сосновый
Как плата от жизни за век трудовой.
Из стружек матрас под простынкою новый.
Из стружек подушечка под головой.

Трясут ледяные ухабы машину.
К разбитым бортам приморожен навоз.
Хоронит телятницу бабушку Нину
Поваленный новою жизнью колхоз.

За гробом все те, что в деревне остались.
Идущим до смерти рукою достать.
Платки в колее и шапчонки смешались.
Машина ползёт. Не боятся отстать.

В селе с перестройкой беда угнездилась.
Хорошего в жизни селяне не ждут.
Немногие верят в небесную милость,
Но праздники бабушек в церковь ведут.

Последние метры последней дороги
И скорбный тупик для земного пути.
Крутая ступенька к незримым порогам
И шанс в зазеркалье себя обрести.

Мужчины снимают с машины гроб с телом.
Окончен забег. Отдохни, не спеши.
Покойной лицо как отбелено мелом.
Бумажный на лбу оберег для души.

Недолго с подругой соседки прощались.
Нет близких и плач небеса не взрывал.
Глазами бабуси друг с дружкой считались.
Гроб крышкой поддатый мужик накрывал.

Большими гвоздями забили как тару.
Гроб в яму снесли на руках мужики.
Покойница примет небесную кару.
Живым достаётся от той же руки.

Немеют от холода тело и совесть.
Потерян в преддверии вечности страх.
Тем и закончилась грустная повесть,
Что глыбами трактор заваливал прах.

Последней, вдогонку, от жизни обидой
Был камень, разбивший игрушечный гроб….
А трактор набрасывал глыбу за глыбой,
Ковшом как лопатою холмик нагрёб.

2005-2015