***

мои ожоги обильно посолены,
на ранах - перец и глыбы льда.
не понимаю: плачу ли, вою ли,
знаю, что словом давлюсь "всегда"

я валюсь в твою ночь, в твои очи,
барахтаясь, точно щенок.
здесь, наверно, должна быть точка,
но я вижу, что ты одинок.

потому я кричу тебе небом,
что расплакалось вместе со мной.
я хочу быть свинцовой веной,
тебя согревающим воротником.
я могу быть тёмной Вселенной,
если ты Мироздатель сего.
я умею быть грешной, но верной -
такая оплошность... но мне дано.

умею ходить на четыре все стороны,
катиться по автостраде в тартарары,
тебе не придется гнать меня штормами,
кутать и руки вязать мне шторами,
чтоб ушла, лишь проверив, что ты уютно укрыт.

и такую любовь ни тебе не нужно,
ни кому-то ещё, ни Богу и ни волхвам.
мне лишь скажите - и растекусь я лужей,
высохну, даже не дрогнув, руки сложив по швам.

я устала до смерти своей любить.
воскресать - это, знаешь ли, не развлеченье.
все эти глупые "что у тебя за вид?"
это от само-себя-измельчений.

ты-то жив, солнечный мой, точно ангел,
чуть покоцан, помят. гроб - не дом.
не тягал ещё Господа штанги.
был любим, и не ведал, когда был ведом.

тебе меня надо, как рыбке - зонтик,
и как биологу - телескоп,
таких, как я, у тебя будут сотни,
а у меня ни тебя,
никого.

(с)airlyn