9. Литературное краеведение как ресурс формировани

В научный обиход сегодня прочно вошел термин «Литературное краеведение», обозначающий область литературоведения, направленную на выработку комплексного подхода к изучению произведений местных авторов. Данный подход позволяет сформировать целостное, панорамное видение процессов, происходящих в региональной литературе.
Начинать работу по литературному краеведению педагогу следует со сбора следующих сведений:
• какие деятели культуры являются его уроженцами, какие бывали в данном крае?
• в каких произведениях литературы и искусства отображены люди, исторические события, быт и природа родного края?
• какие явления, факты, события, аналогичные тем, которые отражены в изучаемых произведениях, имели место в общественной жизни края?
• какую роль сыграли писатели-земляки в создании местной и общенациональной культуры?
Понятие «литературный туризм» связано с феноменом почитания авторов, их произведений, а также с традицией изучения региональной литературы.
Сама идея литературных поездок не нова. Считается, что еще в V в. до н.э. люди отправлялись в даль-ние странствия, стремясь увидеть воочию чудеса, описанные в «Истории» греческого писателя Геродота. Тем не менее, организованную форму литературный туризм начал приобретать только в XVII в., когда молодые хорошо образованные люди оправлялись в своеобразный «гран-тур» по Европе, прежде чем вступить на поприще профессиональной или политической деятельности. Многие достопримечательности, обязательно посещаемые во время такого путешествия, были тесно связаны с литературой
Литературный туризм – это вид культурного туризма, связанный с местами и событиями, описываемы-ми в литературных произведениях, а также с жизнью авторов этих произведений.
Данный вид туризма может включать следующие маршруты:
– следование по местам вымышленного героя произведения;
– посещение места действия произведения;
– следование по местам жизненного пути автора.
Автор предлагает следующий перечень литературных мест:
• адрес писателя (дом, квартира, музей);
• маршрут путешествий писателя;
• «адрес» литературного героя;
• «маршрут» литературного героя;
• город-прототип для литературного города;
• «locus poesiae» – место «разыгрывания» литературного сюжета;
• «литературное гнездо» - места социально-культурной жизни литературного сообщества;
• внетекстовые реалии (туристская инфраструктура).
Свойства литературных мест:
1. Общие свойства:
; доступность
; привлекательность ландшафта
; услуги и сервис
2. Уникальные свойства:
; связь с автором
; связь с сюжетом
; символизм
При развитии литературных мест важно найти баланс между сохранением культурной ценности памятника и нуждами посетителей.
Культурные творения (в том числе литературные места) в процессе туристификации представляются как социальные конструкции, содержащие имидж и рассказ и вызывающие множество ассоциаций и историй. Таким образом, культурный объект вписывается в социокультурную среду и отношения, но его прочтение создателями и посетителями может различаться.
Исследователи разделяют литературные места на три категории: фактические, символические и праг-матические:
1. Фактические места имеют прямую связь с жизненным путем писателя (место рождения и смерти, захоронения, квартиры и т.п.).
2. Во втором случае внимание сосредоточено на новых образах пространства, приобретаемых благодаря художественной литературе.
3. Прагматический тип литературных мест представлен специально построенными объектами, при-званными привлечь туристов (обустройство музеев, инфраструктура литературных мест).
«Литературные» туристы интересуются тем, как окружающая среда оказывала влияние на создание того или иного произведения, так же как и само произведение создавало ту окружающую среду.
В дополнение к посещению мест жизни и творчества писателя, как и следованию по местам произведений, «литературные»  туристы часто занимаются книжным туризмом (bookstore tourism), посещая местные книжные магазины.
Надо отметить, что  «литературный» турист принимает участие в семинарах, чтениях, слушает лекции литературоведов.
В странах, практикующих литературные туры, существуют специальные литературные гиды, литературные карты, литературные туры.
Что касается России, то понятие  «литературный туризм» еще не вошло в язык местных туроператоров, несмотря на то что в Москве, и особенно в Санкт-Петербурге, постоянно проводятся экскурсии со скучными названиями  «Петербург Достоевского», «Петербург Пушкина».
Россия обладает всеми предпосылками для развития литературных туров, которые будут привлекать как иностранных туристов, так будут интересны и для граждан нашей страны.
Литературные музеи Вологодской области:
1. Музей А. Яшина в Никольске на Бобришном Угоре
2. Музей Рубцова (Никольское Тотемского района, Краеведческий музей в Тотьме)
3. Отдел в краеведческом музее Вытегры – Клюев
4. Белозерск – музей С. Орлова, экспозиция А. Шадринова
5. Череповец – музей А. Башлачева, экспозиция Северянина в краеведческом музее
6. Сокол – самодеятельный музей Владимира Коротаева
7. Покровское – Бренчанинов, с 13 мая – Покровские чтения
8. Музей Литература. Век 20 – Вологда. Музей Рубцова
9. Вологда – музей Батюшкова, Шаламова
10. Центр Белова в библиотеке на Панкратова, музей-квартира Белова
11. Дом Батюшкова (областная детская библиотека)
Литературные памятные места:
; Тимониха – В. Белов (нет музея)
; Даниловское – Куприн написал «Гранатовый браслет»
; Дом, где погиб Рубцов (Яшина, 3)
; Ленинградская, д.2 – дом, где жил Астафьев
; Дом, где жил Коротаев (у ТЮЗа)
Писательская организация на Герцена 36.
Выпускается газета «Вологодский литератор».
ЛИТЕРАТУРНАЯ ШКОЛА - это исторически складывающиеся в ходе литературного процесса художест-венные общности.
Вологодская писательская организация была учреждена 25 июля 1961 года (до 1991 г. - Вологодское от-деление Союза писателей РСФСР). У истоков организации стояли А. Яшин, С. Викулов, В. Дементьев, С. Орлов, А. Романов, В. Гура. Первым ее ответственным секретарем стал поэт Сергей Викулов. В разные годы писательскую организацию возглавляли также А. Романов, В. Коротаев, В. Оботуров, В. Шириков, С. Багров, А. Грязев, Р. Балакшин. 60-е - 80-е годы ХХ века - время ее творческого расцвета. Один только список известных имен, и менее известных, но не менее значимых, выглядит внушительно: поэты Н. Рубцов, А. Яшин, С. Орлов, С. Викулов, О. Фокина, А. Романов, В. Коротаев, С. Чухин, А. Шадринов, прозаики В. Белов, В. Астафьев (жил в Вологде с 1969 по 1980 гг.), В. Тендряков, И. Полуянов, С. Алексеев, В. Шириков, М. Жаравин, критики В. Дементьев, Ф. Кузнецов, В. Гура, В. Оботуров, В. Коробов, В. Белков. Некоторые из них навсегда вошли в золотой фонд русской культуры. Критика тех лет стала говорить о "вологодской школе", "вологодском феномене" и даже "вологодском чуде" в русской литературе. С Вологодчиной были тесно связаны Ф. Абрамов, В. Шукшин (в Белозерске он снимал знаменитый фильм "Калина красная", собирался переехать в вологодские края), а также Н. Старшинов, В. Солоухин, Ст. Куняев, В. Кожинов и многие другие.
И в начале ХХ1 века Вологодская писательская организация считается одной из самых сильных в Рос-сии.
Нужно учитывать, что Вологодская писательская организация и вологодская литературная школа - не-идентичные понятия. К вологодской литературной школе относятся только те авторы, которые оставили заметный след в русской литературе второй половины ХХ века и которые действительно принадлежат к школе, т.е. к сообществу писателей, объединенных не только по региональному признаку, но и по схожести идейно-эстетических принципов творчества и его проблематики.
Основным литературно-художественным методом этой школы стал реализм; конечно же, не социалистический, а скорее критический, оппозиционный как к коммунистической, так и к нынешней, демократической власти. Школа была частью известных направлений ХХ века: "деревенской" прозы и "тихой" лирики, причем самой значительной ее частью как по именам, так и по художественному вкладу в русскую литературу. Известно, что не все писатели принимают эти термины. Против понятия "деревенская" лирика выступал Николай Рубцов; Василий Иванович Белов не приемлет термины "деревенская" проза и "вологодская литературная школа". Но, независимо от наших желаний и предпочтений, эти определения "устоялись" и в критике, и в литературоведении.
Эта школа, как и вся наша подлинно национальная литература, явилась выражением особого рода ху-дожественного сознания, связанного с крестьянским трудом, с древними крестьянскими воззрениями на природу, с оригинальной символикой и лексикой, освещенными тысячелетним опытом православия, и в то же время с непогасшими, невыцветшими по сей день яркими красками языческой образности. В 1990-х годах эти линии были продолжены произведениями многих вологодских авторов, например, Алексеем Шадриновым и Михаилом Жаравиным.
Сейчас в критике стала довольно распространенной точка зрения о том, что современная деревня перестает быть основой преемственности, формирования национального характера, хранительницей народных традиций.
Но, во-первых, национальный характер и народные традиции -слишком устойчивые во времени явле-ния, которые сохраняются, пусть в видоизмененных формах, на столетия.
Во-вторых, львиная доля этнографических признаков деревни и основа так называемого "менталитета" переместились сегодня в провинциальную Россию в целом.
И, в- третьих, самое важное: своей "гибелью" старая деревня способствовала не только подъему "деревенской" прозы , "тихой" лирики и "вологодской литературной школы", главными читателями которой были горожане, но прежде всего возрождению православного миропонимания, духовной опоры нынешнего национального бытия и, соответственно, этической основы русской литературы, которая в лучшей своей части вернулась к классическим традициям.
Выстроив всех в три колонны: старшее, среднее и молодое поколение.
Итак, начнем с поэзии. Ушедшее десятилетие нашей литературы разделено на две половинки: публицисти¬ческую и собственно художественную. Вологодская поэзия в этом смысле тоже не стала исключением.
Поэты старшего и среднего поколения, отрицательно относившиеся к тоталитаризму, не приняли и нового, «демократического» эксперимента над Россией. Так, Сергей Викулов, в целом работавший в жанре социаль¬но-бытовой поэмы, стал придавать ему историко-публицистический характер («Воспоминания о Китеж-гра¬де» — о разрушении монастырей в 30-е годы; «Посев и жатва»—о коллективизации и др.). Более того, в его книгах «Святая простота» (1993) и «Точка кипения» (1997) есть не только сатирические, но и гротеско¬вые стихи, появился и новый для Викулова жанр басни («У корыта»).
У Виктора Коротаева преобладали ораторские инто¬нации (циклы стихотворений 1990-х гг., в частности сти¬хотворения «Пришельцы», «Внушили нам и, кажется, неплохо…» и др.). Для него нынешний мир был четко поделен на «наших» и «не наших» (прежде всего в идеологическом отношении).
О. Фокина опубликовала в 1993 году в журнале «Молодая гвардия» цикл стихотворений «Поднимайтесь в полный рост!», в котором еще раз, но уже на ином уровне, заявила о приверженности некрасовской тради¬ции. Теперь она — в «стане погибающих За великое дело любви».
Поэты старшего поколения в 1990-х годах пережили крах многих «народнических» иллюзий, хотя еще недав¬но некоторые представления казались незыблемыми: «В народ бы ринуться, но где народ?» (А. Рома-нов). В. Кожинов считал, что «деревенская» проза второй по¬ловины XX века — «проза конца русского крестьянства» (Москва. 1995. № 3). Но «уходит» не проза или поэзия — уходит и крестьянство, и значительная часть всего на¬рода.
Даже те, кто полемизируют с «деревенщиками», уже понимают, что «дело тут не в деревне, вернее, не столько в деревне, сколько в «русской идее». Русская же идея (и это доказано нашими крупнейшими философа¬ми XIX—XX веков) в основе своей идея религиозная, православная. На рубеже 1980-х—1990-х годов «произошло воссоединение русского «почвенного» и русского интеллектуального начала (усиленное публикациями на страницах журналов произведений 1-й и 2-й волны эмиграции и публикациями религиозно-православных работ)».
Среднее поколение представлено именами Александра Пошехонова, Юрия Максина, Владислава Кокорина, Натальи Сидоровой, Василия Мишенева. Особенно хо¬рошие отзывы в местной и центральной печати по¬лучили лирико-философская книга А. Пошехонова «Причастность» (1993) и сборник В. Мишенева «Опавшие яблоки» (2000), высоко оцененный В. И. Беловым и В. П. Астафьевым. Однако в целом поэзия этого поколе¬ния слишком приросла к «почве», ей недостает под¬линного размаха и того полета, от которого захватыва¬ло бы дух и у критиков, и у читателей. Может быть, что-то подобное ожидается впереди.
Из молодой генерации вологодских поэтов можно выделить Ингу Чурбанову и Татьяну Оманову. И. Чурбанова, не переставая учиться у классиков, идет по соб¬ственному пути. Ее удачи (сборники «У меня своя Тос¬кана», 1995  и  «Блесны», 1995) чередуются с неуда¬чами (венок сонетов «Дыханье далекой весны», 1999), но,  в отличие от более старших авторов, она не боится рисковать, экспериментировать, а это уже признак класса.
Т. Оманова (сб. «Перелет», 1996), вероятно, еще не осознала, что ее талант не лирический, а лиро-эпичес¬кий. Отсутствие лирического сюжета приводит к тому, что ее стихотворения, не скрепленные логически выс¬троенной образной цепочкой, «рассыпаются». Отдель¬ные удачи объясняются как раз тем, что в них есть сюжет, цементирующий аморфное лирическое начало.
В вологодской прозе 1990-х годов происходили процес¬сы, характерные для всей русской литературы. Публи¬цистическое осмысление действительности с трудом уступало дорогу эстетическому ее воплощению. Так, книга Василия Белова «Внемли себе. Записки смутного времени» (1993) вполне вписывается в целый ряд пуб¬лицистических изданий А. Солженицына, В. Распутина и других русских классиков. Главная мысль ее — сбе¬режение народа. О современности, только языком сати¬ры, рассказал В. Белов и в «перестроечных» вологод¬ских бухтинах. Впрочем, сама действительность так и просится в подобный текст в силу своей, увы, универ¬сальной трагикомичности… В книге «Пропавшие без вести» (1997) В. Белов признается: «Мне стыдно что-либо сочинять, когда осуществляется предсказанная на острове Патмос земная трагедия…»; «…Я утверждаю, что нынешние гримасы ее [действительности.— В. Б.] страшней самых изощренных построений Кафки и Амадея Гофмана». Центральным в этой книге является, пожалуй, рассказ «Душа бессмертна», состоящий целиком из монологического повествования. Эта форма преобладает сейчас и у Распутина, Астафьева, Солженицына… Веро¬ятно, им хочется высказаться, исповедаться, рассказать о самом главном. Есть в этом издании В. Белова и по¬весть в рассказах «Медовый месяц», «скрепленная» «сквозным» героем, живущим в деревне (Коч). В ней Белов возвращается к теме Великой Отечественной вой¬ны. Главным же трудом В. Белова в этом десятилетии стало, бесспорно, завершение трилогии о коллективизации.