Человек в шляпе

По серой мостовой медленно брела сгорбившаяся пожилая женщина. День был довольно серым, солнце лишь изредка пробивалось сквозь тучи, проезжающие мимо автомобили развозили дорожную грязь, оставленную дождем. Ярко-красный ниссан тиида окатил старуху грязной водой и скрылся за поворотом.
Проходящий мимо человек в шляпе уныло шмыгнул носом, покосился на визжащую женщину, и юркнул в находившееся рядом кафе.
Там он вдумчиво огляделся, стряхнул несуществующую пылинку со своего поношенного серого пиджака, и вальяжной походкой направился к угловому столику.
Вялая хризантема в кривой вазе навеяла ему какие-то воспоминания, погрузившись в которые он чуть было не сел мимо своего стула, однако на помощь ему пришла маленькая пухлая официантка, деликатно усадив его на место.
Человек в шляпе расплылся в сладкой улыбке, официантка притворно засахарилась в ответ.
- Вам как обычно?
- Да, милочка, будьте добры, - сказал человек так, что даже его тусклые запонки засияли.
Пухлая официантка удалилась, покачивая бедрами.
В это мгновение человек в шляпе подумал, что это было очень невежливо с его стороны – сидеть в помещении в шляпе. Но о постыдном наличии гладкой лысины на его большой голове милая официантка не должна знать, поэтому человек в шляпе решил ничего более-менее вежливого не предпринимать.
Приплыла пухлая официантка с подносом, церемонно разместила все его содержимое на столе и так же степенно удалилась, одарив человека в шляпе жеманной улыбкой.
Человек в шляпе откинулся на стуле, оглядывая зал из своего угла. Он остался доволен. Серые стены, вялые хризантемы в вазах, - здесь ничего не менялось. Кафе, шляпа, его жизнь оставались такими же восхитительными, ведь они никогда не изменяли себе в своей обыденной тусклости.
Подплыла матрешка. Гладкая и точеная, блестящая, как будто покрывающий ее деревянное тело лак еще не успел как следует подсохнуть.
- Что-нибудь еще желаете?
«Какие у нее красивые узоры по бокам», подумал человек, покачав головой.
Матрешка уплыла обслуживать другие столики.
Провожая ее взглядом, человек почувствовал недомогание. Красиво начертанные линии матрешки расплывались.
Рука человека невольно дернулась, схватив несчастную шляпу. Человек попытался встать, запутался в скатерти и осел грузным мешком на ветхий стул.
Матрешка подошла к нему, в ее взгляде читалось недоумение.
Человек в шляпе посмотрел на нее. Он увидел черные, как смоль, глаза-бусинки, нарисованные хорошим художником, выводившим каждую линию на этой деревянной кукле. Она была прекрасна, глаза ее завораживали. Человек утонул в них.
Он вынырнул где-то в темноте. Он барахтался в густом черном пространстве, как пятилетний ребенок, не умеющий плавать. Шляпа его слетела.
Вскоре человек без шляпы застыл. Он больше не барахтался. Он был спокоен. Он забыл о своей шляпе. Да и самих мыслей больше не существовало у него в голове.
Человек вгляделся в темноту. Она не была абсолютной. Она имела свою форму, материю и цвет. Она напоминала холст с неровными разводами черной гуаши. Как будто ребенок, которому впервые дали кисть, попытался изобразить ночь. Эта нарисованная темнота была настолько плотной и реальной, что человек без шляпы мог бы захлебнуться в ней. Время было здесь также ощутимо, что, казалось, его можно схватить руками. Но времени не существовало в этом месте, как не существовало ничего и никого более. Даже человека без шляпы не существовало здесь.
«Что это?»
Ничего. Тихо. Пусто. Лишь человек и бесконечность.
«Неужели я останусь здесь навечно?»
«Здесь, в этой пустой темноте.»
«Я один.»
«Совсем.»
«Я не готов.»
«Я абсолютно не готов.»
«Я не хочу..»
«Вы слышите меня?»
Никто не слышал его. С плотно сжатыми губами, не слыша самого себя, бешено всматриваясь в бесконечность, человек, потерявший свою шляпу, отчаянно пытался разорвать темноту.
«Нет! Я не готов! Я не могу! Мне никак нельзя, понимаете? Я еще столько не сделал, столько.. Я еще столько не сделал.»
Темнота заглатывала его. Медленно, расчетливо, сантиметр за сантиметром, человек исчезал, тонул, бесследно, безвестно, глупо.
Он снова оказался в том кафе. Матрешка исчезла, а пухлая официантка лениво слонялась по залу. Вялые хризантемы продолжали чахнуть в своих вазах, серые стены продолжали медленно облезать. Человек встал, к нему подбежала официантка. Он посмотрел куда-то сквозь нее, попутно отмечая какое-то неуловимое сходство этих черных линий.. И вышел, забыв свою шляпу.