Пожалей

Некрологом в берлогу седого медведя,
подцепляя луны закорючку плащёвкой,
к нему ходят стучать деревенские дети
деревянными ложками - долго-предолго.
У медведей терпения - хоть отбавляй, но
у медведей на жизнь остаются копейки.
Новорожденный вечер у волка в кальянной
отправляет лисиц в изумрудные реки,
будто общие зайцы на том берегу, да
святая наивность уехала в город,
и медведь это знает и помнит, покуда
деревенские дети, костры, хороводы,
толстощёкие дети, и ложки, и плошки,
и рассказчик в углу, охмелевший за вечер -
всё идет чередом, по медвежьим дорожкам,
а хозяин берлоги выходит навстречу.
Полушубок плешив, переношен, невзрачен,
греет спину, широкую, словно ворота.
У медведей не старость, а спор на удачу -
еще век вековать и хлебать из болота.

...
Я когда-то играла, и плюшевый мишка
был вполне городским молчаливым ребёнком.
Пожалей его лапы, Текстильный Всевышний,
сохрани его душу, линялая ёлка.