Луки одиночества - Вера Петровна

1
Вера Петровна была замужем два раза.
И абсолютное счастье своей жизни она познала тоже два раза – в дни разводов.
После чего стала влюбляться в мужчин, вероятность совместного будущего с которыми была по разным объективным причинам исчезающе малой величиной.
То есть, на всякий случай, шанс судьбе она давала, но очень небольшой.

«Слава богу, пронесло,» - говорила она себе всякий раз, когда вялогорящее пламя влюблённости затухало, обычно не пережив «конфетно-букетного» платонического периода. После чего сон у неё выравнивался, она снова начинала курить и есть сладости, забрасывала зарядку, фитнес и рациональное питание, переставала красить волосы, забывала о макияже.

Приятно было смотреть на Веру Петровну, когда она в удобных сникерах, джинсах и толстовке гуляла в парке: шла она быстро, и седеющие волосы трепыхались на ветру. Выражение лица с искренним удовлетворением жизнью было настолько детским, что встречные люди не могли удержать улыбку, и она щедро улыбалась в ответ.


2
Вера Петровна – женщина приятная во всех отношениях.
Очень уютно находиться рядом с ней. Общаешься - и кажется, что тебя в кои-то веки понимают полностью. Тёплая волна обволакивает тебя, и на душе становится чисто и светло. Но постепенно накатывает печаль от острого ощущения, что Вера Петровна – сама по себе, что невозможно оставить часть её себе и для себя, что ты уйдёшь, а ей будет ни холодно, ни жарко… что ты был в её жизни, что тебя не было…


3

Вера Петровна и спам
 
                "...а по ночам когда она не контролирует сны и крепко спит
                из неё вылетают стеклянные бабочки и мотыльки..."
                Стеклянный Дым - http://www.stihi.ru/2017/05/11/630



Вот такая планида у Веры Петровны -
льнут к ней вечные дети, блудящие в трёх соснах
«страхсмерти-страхжизни-недотрах»,
страусино ушедшие в отказ от своего естества
в ЗОЖ, «я-знаю-как-надо» или «бог-внутри-меня».

Они избирают её на роль восхищённой публики
поучают картонными словами, хвастают иллюзиями,
но по факту - припадают к её тёплой груди пригреться,
типа, она «божья невеста» или «вечная мать».

После душеспасаний Вера Петровна обычно больна.
Пьёт кофий, курит вишнёвый табак и нудит:
"Бля… как это всё надоело... нах...
вчера тошнило опять и даже местами рвало...
Хули в сотый раз по-разному повторять
«ничего не надо извне, чтоб быть счастливым,
счастье – это всего лишь чувство, оно внутри,
хочешь – будь, всё в твоих мозгах».

И, ведь, чистая правда… да… но… но… но…
для говорящего слова теряют смысл:
если многажды повторять,
если поучать других возлюбить весь мир -
неминуемо становишься мизантропом.
Да и как его любить, этот мир… в-исуса-христа-богомать,
если не заставлять...

Ах, Вера Петровна, мой «добрый человек из Сезуана»**...
Обними меня, погладь по спине: «не дрейфь всё будет хорошо».
И может быть я поверю и пойду жить дальше потому что:
„Плохой конец заранее отброшен, он должен, должен, должен быть хорошим“.






Примечание
Иллюстрация - взято из открытого пользованию доступа интернета, автор не указан.
Буду благодарна за содействие в поиске фамилии автора.



Примечание:
*Лук (от анг. Look) – вид, взгляд, смотреть, иметь вид, казаться, образ, разговорное сокращение от почтовой программы Outlook (в жаргоне ай-тишников).
Под "луком" в контексте названия данной новеллы следует понимать как название модели в образе, так и сам образ, в котором находится модель. Образ модели - это не какой-либо элемент платья, макияж, не то, как модель себя подаёт – это всё вместе. Как бы это слово ни коробило слух грамотных людей, но однако оно точно отражает то, о чем говорят. Удивительно, что в нашем великом и могучем иногда не хватает слов, и нечто совершенно простое приходится выражать несколькими словами, что неудобно.
В контексте миниатюры - "Луки одиночества" - разные одежды, образы одиночества.

** «Добрый человек из Сезуана» - пьеса-притча Бертольда Брехта, в которой автор размышляет о двойственности нашего материального мира, где добрые порывы обращаются в жестокие поступки, желание творить добро причиняет боль и добрый человек должен расплачиваться осознанием правды о мироустройстве и душевными страданиями. И только разум и жесткий контроль проявлений своего «теневого», жестокого начала поможет сохранить равновесие между добром и злом.
Пьеса заканчивается зонгом: „Плохой конец заранее отброшен, он должен, должен, должен быть хорошим“.