Совесть, которой не было кукушкиной валентине

Война уж отгремела,Берлин ее венец,
Домой из Кенигсберга,вернулся мой отец.
Родился он  в Сибири,приехал в Петроград,
И все его родные ,в Шувалово лежат.

В войну он был морпехом, Мурманск защищал,
Фашистскому ублюдку он наглость не прощал.
Освобождал норвежцев,потом на Кенигсберг,
Его там сильно ранил,фашистский Отто Берг.

Два года после фронта барахольщиков ловил,
В году пятидесятом в Керчи гнездо он свил.
Случайно, не случайно,он встретил мою мать,
И бабушке пришлось меня из лона принимать.

Родился я смышленым,ну не чета тебе,
Пока сидела на печи на бабкиной трубе.
Через четыре года,скончался милый дед,
Назад лишь оглянулся,а бабушки уж нет.

Потом года взросления ,тяжелые года,
Братишка же мой старший ,со мною был всегда.
Родители нам дали,приобрести жилье,
А ты вообразила,что это все твое.

Мы маму потеряли,потом ушел отец,
Не стало самых близких,двух любящих сердец.
Живу,люблю,страдаю от близких мне людей,
В гнезде одни вороны,вместо лебедей

За что же дед,мой батя,сражался и ушел,
Чтобы в чужой квартире до одра я  дошел.
Привыкла на халяву ,чужое брать добро,
И из кармана мужнина таскала серебро.

И дети так научены,все в бабку,как и мать,
Умеют в их семействе,чужое отнимать.
Меня хотели просто,выставить в зашей,
Остался я на старости,без собственных детей,