У, белохалатники

«Нет! Не дам вам… нехристи… мою… ногу…» – чуть ли не теряя сознание, еле-еле пролепетал солдат. Военврач устало помотал головой, держа в уме мысль о гангрене… На раненого без сочувствия глядеть-то нельзя – щёки впалые, под глазами синюшные разводы, дыхание прерывистое… он даже шевелиться не может. Но упрямый… Нет! И всё! Не дам отрезать ногу! Ладно, пусть ещё полежит, хотя… чего ждать-то?  Когда фронтовик, разве, сознание потеряет…
Сквозь туманную пелену, зрачки раненого разглядели усатое лицо, рассматривающее опухшую ногу. Тот кавказец вдруг сообщил: «Солдат, я спасу твой нога… Ты будэшь нормально ходыть…» В затухающем сознании бойца слова полковника произвели… кое-какое… впечатление, солдат попытался изобразить подобие оскала радости, но тут же ум погас, померк свет, он уже не мог знать, что происходило там, с его ногой. Усатый армянин оказался главным хирургом медицинской службы армии, он внимательнейшим образом осмотрел гноящуюся рану на бедре солдата – осколок с обрывками шинели в запёкшейся крови торчал, чуть виднеясь, нога опухла, тёмно-бордовый цвет покрыл колено, голень, ступню… Рядовые врачи фронтового госпиталя приговорили ногу к ампутации, и только главный хирург стоял на своём: «Приготовиться к опэрации!»
Тяжёлые веки фронтовика чуть разомкнулись, появился купол брезентовой палатки, уши пока плохо улавливали звуки повседневной суеты, отдельный говор медперсонала. С опозданием память задвигалась в мозгу, он ощутил больничную койку под спиной… Рука машинально прыг на бедро, резкая боль в теле заставила его скроить кислую гримасу… нащупал, бедро вроде целое… А нога? Люди! Ногу-то оставили? 
«Да, цела твоя нога, цела!» – добродушно успокаивала его медсестра. Солдат по-свойски ожившим голосом только и сказал: «Чуть ногу не оттяпали… У-у… белохалатники…»               

                Записано со слов фронтовика
                Михаила Васильевича Сущева