Кали-Юга

Кали бежала с юга с медной от солнца кожей,
С мёдом арабской речи, льющейся прямо в сердце,
К дому, в котором легче, к мужу, с которым – схожи.
К миру с привычным кругом сонных единоверцев.

Кали вернулась. Разом рухнула в небо полночь:
Здесь – ледяная скука, там – вожделенный берег.
Прошлое длинноруко: горькое слово «...помнишь?..»
Бешеным дикобразом вертится в подреберье.

Гул крышесносной ночи, пряный тунисский морок,
Губы со вкусом соли в старом автомобиле.
Полно, при чём тут совесть? Кали всего лишь сорок.
Кали всего лишь хочет, чтобы её любили

Жарко и безотчётно – пусть и ни слова правды.
Сон на плохом английском - «...эти глаза – как звёзды!..»
Тот же, кто нынче близко, засуетится справа,
Клюнув неловко в щёку: «Буду сегодня поздно».

Кали бросает мужа, лечит грибок и триппер.
Что за досада – сохнуть в этом нелепом теле!
Соединилось всё в единственном честном всхлипе:
Кали всего лишь нужно, чтобы её хотели,

Чтобы её ласкали – тихо, светло и ясно, –
Гладили по затылку, нежностью убаюкав.
И целовали – пылко. И прижимали – страстно.

«Юга! – бормочет Кали. – Вечного юга, юга!..»

2012