3-ий розыгрыш Кубка МФ ВСМ. Лонг-лист

Участники Конкурса (номера в списке являются порядковыми номерами авторов):

( 1 ) Лариса Калыгина
( 2 ) Сергей Кривонос
( 3 ) Владимир Сорочкин
( 4 ) Алёна Воля
( 5 ) Валус Калейс
( 6 ) Стась Некрасова
( 7 ) Юлия Долгановских
( 8 ) Елена Севрюгина 3
( 9 ) Ольга Хворост
( 10 ) Тейт Эш
( 11 ) Юрий Пестерев
( 12 ) Лариса Кравц
( 13 ) Николай Сысойлов
( 14 ) Зоя Соснина
( 15 ) Илья Бровтман
( 16 ) Елена Графская 1
( 17 ) Надежда Виктори
( 18 ) Нагибина
( 19 ) Ольга Альтовская
( 20 ) Елена Картунова
( 21 ) Людмила Станоженко
( 22 ) Юрий Вадимович Клименко
( 23 ) Нелли Беляева
( 24 ) Dnevalny
( 25 ) Наталья Илларионова
( 26 ) Ольга Домрачева
( 27 ) Ольга Нежданова
( 28 ) Шапеева Оксана
( 29 ) Касатка Тата
( 30 ) Наталья Смирнова 5
( 31 ) Кинконг
( 32 ) Александр Копп
( 33 ) Валентина Сидельникова
( 34 ) Марина Владимировна Чекина
( 35 ) Лена Май
( 36 ) Надежда Николаевна
( 37 ) Нина Гаврикова
( 38 ) Валентина Калёва
( 39 ) Светлана Угрюмова
( 40 ) Юлия Есина
( 41 ) Ирикка
( 42 ) Дарья Шишменцева
( 43 ) Оксана Подрезова
( 44 ) Елена Талленика
( 45 ) Дмитрий Ахременко
( 46 ) Титова Светлана Юрьевна
( 47 ) Тамара Гаврилова 5
( 48 ) Петрович Владимир
( 49 ) Ирина Шабалина
( 50 ) Инга Сташевска
( 51 ) Виктор Панько
( 52 ) Евгений Евгеньевич Остапов
( 53 ) Любовь Светозарова
( 54 ) Эльвина Шумовская
( 55 ) Эмили Шантэ
( 56 ) Юлия Штурмина
( 57 ) Петр Синельник
( 58 ) Юрий Октябрёв
( 59 ) Аркадий Неминов
( 60 ) Bor G
( 61 ) Ольга Шаблакова
( 62 ) Андр Кондаков
( 63 ) Анатолий Мохорев
( 64 ) Женя Чернова
( 65 ) Селивёрстова Ольга
( 66 ) Танита Раш
( 67 ) Елена Васильева 5
( 68 ) Сергей Момджи
( 69 ) Татьяна Верно
( 70 ) Людмила Кострова
( 71 ) Алла Константиновская
( 72 ) Ольга Бурыгина
( 73 ) Марина Быстрова-Докс
( 74 ) Ольга Погорелова
( 75 ) Лариса Семиколенова
( 76 ) Александра Одрина

1/16 финала:

1. Летучий Голландец

Лариса Калыгина
На свинцово-серых волнах в свете бледно-дымно-белой луны
Летел, словно бегущий безумец, корабль-призрак в объятьях волны.
Лежала недвижимо команда на палубе его, скорбно-мертва.
Бросаясь вниз и блуждая, целовала луна экипажу уста.

Живой лишь один капитан-пират Дэйви Джонс*, грезя о суше,
Азартно играл-играл в кости с Дьяволом на свою грешную душу.
И гневно, и страшно, мучительно-зло сверкнул лик его в горе.
Летать вечно до Страшного суда призраку в Северном море.

Кружил легко zuid west* fata Morgana* золотисто и странно,
Светясь и горя Saint Elmos fire* печально, алмазно-туманно!...
И кричали с надрывом чайки о гибели и зловещей беде,
Бросались топиться испуганно звёзды в воде…

Летучий Голландец, навеяв смертельный ужас и страх,
Пролетел мимо, скрываясь и тая в туманных волнах…


* Дэйви Джонс – неуязвимый капитан-пират, наделённый вечной жизнью,
но его бессмертие – его проклятье.

*zuid west (голл.) – зюйд-вест – юго-западный ветер.

*fata Morgana (итал.) – фея Моргана, по преданию, живущая
на морском дне и обманывающая путешественников призрачными
видениями. ФАта-МоргАна – редко встречающееся сложное оптическое
явление в атмосфере, состоящее из нескольких форм миражей.

*Saint Elmos fire (англ.)  – огни святого Эльма – разряд в форме
светящихся пучков или кисточек (или коронных разрядов),
возникает на острых концах высоких предметов (башен,
мачт, одиноко стоящих деревьев, острых вершин скал и т.д.).
Название явление получило от имени святого Эльма (Эразма) –
покровителя моряков в каталицизме. Морякам их появление сулило
надежду на успех, а во время опасностей – и на спасение.

2. Тронул облака осенний сон...
Сергей Кривонос
Тронул облака осенний сон,
Затихают шорохи лощин.
Словно материнское лицо,
Светлый лист тускнеет от морщин.

От его спокойного тепла
Всем уютно в роще, как в избе.
Мама, мама, ты всегда была
Золотым листком в моей судьбе.

В речке неба расплескав тоску,
Лодка солнца уплывает прочь.
Больно мне, что не могу помочь
Я ничем осеннему листку.

3. В гости к дракону
Владимир Сорочкин
— Что ты ломишься в двери, срывая засов?
Как нашёл ты наш замок в высоких горах?..
— Я старинного друга проведать зашёл –
Эту жирную жабу о трёх головах.

— Нелюдим наш барон... Он от всех вдалеке
Постигает земные законы из книг.
— Мы не всё с ним допили вино в погребке.
В прошлый раз я припрятал бочонок в тайник.

— Господин разорён. Ничего больше нет.
Славный род их теперь безнадежно заглох...
— Я был должен дракону сто звонких монет,
И хотел бы ещё попросить под залог.

— Видеть он никого не желает, уволь...
Торопись, ты успеешь домой дотемна.
— Молодую жену у него я увёл,
И хочу сообщить, что сбежала она.

— Господин мой хворает и будет не рад,
Если кто-то его переступит порог.
— В прошлый раз я в бокал ему высыпал яд.
Неужель до сих пор он ещё не подох?

— Уходи... Он за нами следит из-за штор...
Может, что-то ему передать на словах?
— Ты скажи, что я друга проведать зашёл –
Эту жирную жабу о трёх головах...

4. догма
Алёна Воля
оглядись, теплокровный, - другие тож,
на полушку посеешь, пожнёшь на грош.
травы выше и гуще - богат покос,
где девицы ступали по глади рос.
стерегущих красавиц иная стать,
кинут гребень - не трогай, считай до ста.
отдохнёшь от заботы в краю стогов,
солнце высушит омуты берегов.

по русалочьим пяткам - вода, вода,
вдоль дорог не побегать, а взять - не дать.
с коромыслом, а вёдер не донести -
на покатых плечах - реки нежности.
а её не согреешь - хвостом вильнёт.
по чешуйчатой коже кусками лёд.
уплывёт за другими, пойдёшь ко дну.
только, Кристиан любит её - одну.

5. Вечернее платье осени...
Валус Калейс
Вечернее платье  осени:
Щемящая, сладкая грусть.
Деревья одежды сбросили,
Дамы -  игривую суть.

Глаза уже озабочены
Реальностью скомканных дней,
И флиртом не заморочены
Сердца, что молчат во сне.

Душа не хмелеет взглядами
Ласкающими декольте,
Коленки в колготках спрятаны,
Изюминкой в  суете.

И ночи уже не томные:
Снотворный супружеский секс.
Эх, осень! Пора бездомная.
Печален у песен текст.

6. Несказочно
Стась Некрасова
Место встречи отмечено тенью креста небесного,
Мальчик смотрит, нахмурясь, из-под сухих ресниц,
Рыжий Лис хорохорится, дразнится, ерепенится:
- Что же ты ушёл от Розы, мой милый Принц?

- Я был должен так поступить, - отвечает коротко, -
Я тебя приручил, значит, мне и держать ответ.
- Ничего ты не должен! - Лис скалится, как упоротый, -
Я солгал. Притворился. Я не ручной, нет-нет.

Только мальчик знает характер его неласковый,
Улыбается так светло, что глаза болят.
- Я решил, что хватит обоих нас мучить сказками.
Я пришёл к тебе. Ты примешь меня назад?

7. Томик Евтушенко
Юлия Долгановских
         "Надвременностью духа жизнь мудра:
          В ней есть передавание добра.
          Раскаявшись, какой-нибудь вандал
          Мне сквозь столетья совесть передал"         

         "Когда-нибудь, когда не будет нас,
          Хочу, чтобы и я кого-то спас,
          Оставшись главным златом-серебром -
          мной переданным в даль веков добром."

          Е.Евтушенко, Передавание добра, 1974 г.

На скамейке в парке городском
томик Евтушенко. Номер третий.
Эх, была бы книжка кошельком -
унесли давно бы! Но не встретил
томик Евтушенко знатока.

Потянулась к томику рука,
гладят пальцы старую обложку.
Книга, словно брошеная кошка,
жаждущая крынку молока,
на колени села. Цветоножка

рано облетевшего цветка
тоненькой закладкой между строчек,
осыпаясь пылью многоточий,
оставляет цепи ДНК.
Голос Евтушенко - позвоночник,

стержень доброй силы, блик зеркал,
отразивший век двадцатый точно,
словно впрямь "какой-нибудь вандал
совесть сквозь столетья передал" -
в том числе и нам, с пометкой "срочно".

На скамейке в парке городском
томик Евтушенко. Номер третий.
Мчится двадцать первое столетье,
грозным потрясая кулаком.
Что же мы оставим нашим детям

на сегодня, завтра...На потом?

8. Опять привычный день отравлен маятой...
Елена Севрюгина 3
                Когда уронит лес последний лист сухой…
                (А.А. Фет)
Опять привычный день отравлен маятой,
Терзается  душа, как странник у порога - 
Живём  в потоке дел, летим в своих авто,
Унынием греша и забывая Бога,

Но мой не вечен плен - за  городом  грехов
Есть  мир без кутерьмы – в нём свет и вдохновенье!
Когда уронит лес последний лист сухой,
Приветствуя зимы холодное забвенье,

Когда остынет ночь, лишённая  тепла,
И ветви оголят деревья-иноверцы,
Я отворю окно, расправлю два крыла,
Лишь об одном моля испуганное сердце:

Не бойся потерять надуманный уют,
Из взорванных пустот для нового воскресни!
Суровость ноября сменяется в раю
Коврами из цветов и соловьиной песней!

Там свечи тополей колышутся легко,
Там яркая звезда твой сон не потревожит…
Когда уронит лес последний лист сухой,
Я убегу туда и не вернусь, быть может!

9. Стих про дом домового
Ольга Хворост
Этот дом с глазами-окнами,
С занавесочками блёклыми,
С чисто вымытыми стёклами
И сорокой на сосне,
С позаросшими дорожками
Лебедою да морошкою
И ленивой серой кошкою
Мне привиделся во сне.

В этом доме чисто беленном
Никому шуметь не велено,
Здесь покойно и размеренно
Жизнь неспешная течёт,
На берёзовой завалинке
Домовой  латает валенки
И бурчит про муху в спаленке
И малины недород.

Пахнет пряниками мятными
И сушёными опятами,
И стоит  трава не смятая,
За калиткою кривой;
Дверь распахнута доверчиво,
Красть здесь некому и нечего:
Коротает годы вечные
В доме старый домовой.

10. Скворец
Тейт Эш
Мой детский скворечник давно поменял адресок.
Безвременье. Сплю. И мерещится мне, дармоеду:
На бабкины руки стекает берёзовый сок,
И я собираюсь. И к деду, как будто бы, еду.

Летит электричка в какой-нибудь Нижний Тагил.
И мне остаётся (полжизни стремившись к Синаю) -
Признаться себе, что родных не узнаю могил.
Но хуже, что эти могилы меня не узнают.

В уездном эфире закончилась притча дождя.
Остатки лучей подбирает небесный меркатор.
Скворец поседевший, берёзы своей не найдя,
Летает кругами, забыв отключить навигатор.

11. Душа покоя не находит
Юрий Пестерев
Душа покоя не  находит, - кукушка за версту слышна,
Меня, как будто за нос водит, в деревне  глохнет тишина.
И отгорит  костёр зарницы, и вспыхнет месяц, как вопрос,
И лунный свет начнёт струиться среди  манящей  стайки  звёзд.

Лишь солнца  луч денёк разрежет, готов резвиться босиком,
Вдыхая грудью утра свежесть, и пить из крынки молоко,
Шагать за  дедом  возле  плуга, во сне ли, или наяву
Гнуть  для коня из радуг  дуги, и черпать дали синеву.

Там небо кажется бездонным, трава  податлива косе,
В валок ложится  клевер сонный, и тонут  лютики  в росе.
Продут ветрами перекрёсток  ещё не пройденных дорог,
Куда сбежал весной подросток, - обид в семье  стерпеть не мог.
 
Шальное времечко промчалось. И детство шалое прошло.
И только в памяти осталось влюблёной юности тепло.
Подросток тот,  уж  не подросток, а  дважды  дедушка  давно.
Лишь ветры лижут перекрёсток, мелькают  кадры, как  в  кино.

Нет стариков ни в хате старой, ни в новом доме на юру,
Куда входил с морозным паром с хозяйкой юной  поутру.
Никто  не  встретит,  не проводит, свистит щербинами заплот.
Душа  покоя  не  находит, - ведёт кукушка новый счёт.

12. За поворотом
Лариса Кравц
Ты что-то всё за поворотом ждёшь
И куришь нервно, хоть давно уж бросил.
Вновь для тебя танцует дама Осень,
Аккомпанирует маэстро Дождь.
А ты чудес за поворотом ждёшь.

Как вслед за «бабьим летом» холода,
За встречей неминуема разлука.
Так мчится жизнь по замкнутому кругу.
С листвой уносит ветер наше «да».
За «бабьим летом» будут холода.

Мне подари на память в октябре
Рубиновое в золоте сиянье.
Как много драгоценного сверканья
В осенней кратковременной поре!
Всё это подари мне в октябре.

Кленовый лист возьми в свою ладонь,
Пока стоишь за этим поворотом.
Пока там ждёшь неведомое что-то,
Его губами на прощанье тронь.
Последний лист возьми в свою ладонь.

Ты всё ещё за поворотом ждёшь?
Пойми, что это точка невозврата.
Уходит осень призраком куда-то,
Скрывая под своим нарядом ложь.
А ты любви за поворотом ждёшь.

13. Апокалипсис Власти..
Николай Сысойлов
Нет печальнее повести,
если сердце – на стужу…
Апокалипсис Совести растревожил мне душу.
Апокалипсис Разума, Апокалипсис Духа!
Соблазняя маразмами, шепчет Дьявол на ухо:

«Ах, покаялся, браво! Начинай всё по новой!»…
Апокалипсис  Права – заглушил Веру в Слово!
Апокалипсис Чести – заглушил Слово Веры!
Мы – глухие без лести, заменившей нам меру!

Мы – слепы' и незрячи, алчны в жажде наживы.
Словно в своре собачей, признаем право Силы!
Что – от Духа Святого? В нашем поиске правых..
Апокалипсис Слова. Апокалипсис Славы!

Вместо доводов – пушки! Правосудье Пилата!
Заигрались в «войнушку», убивает брат брата!
Что нам Фет и Лукреций! Что нам духа терзанья!
Апокалипсис Сердца. Аритмия Сознанья!

Ах, нужна ли беда нам, что пошла круговертью?!
Начинали Майданом, - а закончили Смертью!
О, земные Владыки!  Поубавьте-ка страсти!
В ваших игрищах диких –
Апокалипсис Власти!

14. Я иду по тропиночке узкой
Зоя Соснина
Я иду по тропиночке узкой.
О,  как мир этот снежный пригож…
В полушалочке истинно русском
дом на женщину в белом похож.

Жемчуга нанизала берёзка
на подвески из тонких ветвей.
В серебристом наряде неброском -
как невеста в накидке своей.

Я к снежинкам дотронусь на ветке.
Невесом на ладони их блеск.
Только жаль,  что узор этот редкий
на ладони растаял,  исчез.

Мы в погоне за сказочной птицей
не умеем мгновенья ценить.
Но снежинка,  что стала водицей,
нас не сможет как прежде  пленить.

15. Вы высоко, а я на дно спустился
Илья Бровтман
Вы высоко, а я на дно спустился,
Хоть денег есть немало у меня.
Безбожною рукой перекрестился,
Судьбину свою нищую кляня.

Чем ниже я, тем выше надо мною,
Парите Вы, цинизм мне простив.
Я истину несложную открою:
- Подняться легче, ближних опустив.

На паперти сижу как царь на троне,
Сочувствует невольно мне народ.
Не зная в жизни главного закона -
Чтоб дать пятак, мне всяк поклоны бьет.

Май 2011

16. Среднестатистическая тётка
Елена Графская 1
На плите бушует сковородка,
за окном измученный рассвет;
среднестатистическая тётка
варит незатейливый обед.

Чашка чая, крекеров коробка,
всёнедопрочитанный журнал...
среднестатистическая тётка
смотрит бесконечный сериал.

В прошлом элегантная походка,
взгляды очарованных мужчин;
среднестатистическая тётка
тащится в ближайший магазин.

На дворе погожая погодка,
бабье лето, давние мечты...
среднестатистическая тётка
покупает поздние цветы...

17. Неслучайность
Надежда Виктори
Ведь наша встреча не случайна.
Случайность – замысел небес…
Вспорхнув,  взлетела в небо чайкой,
Любовь я  принесла  тебе.         

Жар солнца  черпаю  ладонью,             
В  объятья  пламя   привношу…
Блеск  ярких  звезд  небесных  помню,
Их чистоту для нас  вершу…

Всю пылкость  млечного заката
Дарю  целующим губам.
Ведь поцелуй  - всегда соната,
Мелодию души отдам.

Зарю багряную прошу  я -
Рассветы страстью напоить.
Пусть не наступит миг прощанья,
Пусть буду  музой, лафайи*…


*Э. Монтале – farfalla  - бабочка-лафайя (образ) соотносится с жизнью, вдохновением, любовью.

18. Сентябрь
Нагибина
И то, замена витражей -лишь роспись на стекле,
Закат малиновым драже на небе вдалеке.
Календаря  пестры листы, и связь они прядут
Времён, что числами красны, которые грядут.
Так на исходе дат и лет, неведомо кому
Ты говоришь: « да будет свет» и падаешь во тьму
Из мракобесья и тоски, под карканье ворон
Харон дежурит у реки. И запах похорон
Уже реален, и звенит полночная печаль.
Боль, восходящая в зенит, и сумрачная даль.
И в этот миг твоей судьбе сопутствуют дары-
Вдруг открываются тебе счастливые миры,
Не время в пасмурную тень  замаливать грехи,
Сегодня будут пища, день, а значит и стихи,
Дрожит сентябрь простой слезой, чист, ясен, озарён,
И то, что кажется грозой-иллюзия времён.
Иллюзия твоей беды, посконных мелодрам,
Харон закурит у воды, уже ненужный нам.
Тебе и мне отмерит Бог и счастья и вины,
И будет вечер как итог, и мы не влюблены.
Мы лишь в начале бытия, мы лишь сотворены,
Твоя рука, ладонь моя, пророческие сны.
И как основа, чья-то боль, и свыше и вовне
И ты, нечаянной ольхой вдруг прорастёшь во мне.
Где мы существовали врозь, через душевный сбой,
Ты прорастёшь меня насквозь и стану я тобой.
Единым деревом земле отвесим мы поклон,
Сентябрь дышит на дворе, чист, ясен, озарён.
 
19. Нам не дано предугадать
Ольга Альтовская
"Нам не дано предугадать,
               Как слово наше отзовётся..."
                Ф.Тютчев
               
Слегка отмытую от грязи,
От слёз и запахов земли,
Причинно-следственные связи
Меня к Порогу привели –
К Началу, будто бы к зачатью,
К одушевлённой тишине.
И Тайна За Седьмой Печатью,
Как полотно, открылась мне.

Поднявшись, будто на ходули,
Взлетев над телом, поняла,
Чего я стою  - промелькнули
Мои поступки и дела –
И что перед Горнилом солнца,
Раздутым сотнями мехов,
Мне отвечать за всё придётся:
За свет и тень моих стихов;

За то, что радостно и больно
В своих хранила закромах;
За то, что вольно и невольно
Стихами сеяла в умах;
И за свои лихие годы,
И за порыв, и за изъян;
И за своё жнивьё, и  всходы
Уже посеянных семян.

20. Наваждение
Елена Картунова
То ли сон, то ли явь… То ли бреда канва,
то ли сказки луны, то ли шутки июля.
Дождь забрызгал стекло, вместо капель – слова.
Встрепенулся сквозняк под прикрытием тюля

То ли шепчет листва, то ли  призрак ночей,
то ли море  шумит… Пахнет пылью  прибитой.
Небо тащит повозку  грозы на плече,
выбивая искру из невидимой плитки…

Ты стоишь за спиной. (Искушения грех?
Колдовство? Наваждение? Зов зазеркалья?)
Но уже все равно. Дань безумной жаре –
сумасшествие… 
Лед исчезает в бокале.

Шелест речи. Улыбка кота в темноте.
Не пытаюсь понять – исчезает картинка.
Испаряются капли-слова на листе.

Дождь ли? Сон ли?
Рассвет.
Горы в мелких морщинках…

21. Одинокое небо
Людмила Станоженко
Моему мужу Юрию.
Когда мы были в разлуке, ты в письме обозвал себя одиноким волком. Нет, ты одинокое небо.

Она прекрасной слыла много лет,
И красота ее не знала срока.
Оно же каждый раз меняло цвет
И было недоступно и высоко.

Манило звездами и чистотой,
Крылатостью, бездонностью дыханья.
Она ж невестою цвела весной
И с трепетом ждала его признанья.

Оно сгорало от тоски по ней,
Чернело ночью в одиночестве, вздыхало –
Разлука-расстоянье всех острей:
«Земля, любовь моя, я по тебе скучаю!»

А летом зрелостью и сочностью звала,
Пьянила тонким вкусом и желаньем.
И с радостью свой плод ему бы отдала
Без обещаний вечно рядом быть заранее.

Она и осенью могла его пленить
Соблазном мудрой женщины-вампира,
Счастливые мгновенья подарить
Дороже всех сокровищ мира.

Зимой она холодная, седая,
Уставшая прощать столько обид,
Смотрела на него чужая и больная:
Застывший взгляд, немой последний крик.

И небо каялось, дождем рыдая –
Разлука-смерть на свете всех больней:
«Прости, прости меня, родная!»
Когда теряем, любим лишь сильней.

Не вознестись до святости небесной –
Ее ты можешь обвинить в грехах.
Любви земной на небе тесно,
И потому она живет в сердцах!

22. Гонщик
Юрий Вадимович Клименко
Эта гонка за призрачным призом,
И я снова впадаю в раж.
Риск, считая просто капризом,
Ускоряясь, вхожу в вираж.

На прямой как всегда разгоняюсь
До космических скоростей.
Я желаю быть первым, каюсь,
В гонке, в жизни и в списках гостей.

Каждый раз мне до боли обидно
За него и чуть-чуть за себя.
Только в зеркало изредка видно
Серый контур второго я.

Он всегда чересчур осторожен.
Просто бесит меня до рвоты.
Со спокойной и постной рожей
Притормаживает в поворотах.

Ему вечный азарт не знаком,
Но фортуна его не оставила.
Он по жизни ползет червяком,
Соблюдая дорожные правила.

У него ведь стальные нервы.
И за нас двоих – он в ответе.
Снова гонку закончил первым,
Ну а я - догораю в кювете.

23. Моя Москва
Нелли Беляева
Моя Москва – инкогнито и в сером,
промокла под настойчивым дождем.
Моя Москва – рисованные мелом,
счастливый дом и солнышко на нем,

в Сокольниках вечерняя прохлада,
что бьет в виски, как легкий, летний фреш,
смятенье чувств и облако торнадо –
с сиреной исчезающий кортеж.

И все не в счет - куда, когда стремиться,
пусть меркнут в твоих окнах огоньки,
к тебе спеша, опять одной проснуться,
искать иные светомаяки,

самой стелить и крыть изъяны белым,
и ждать опять до будущей зимы.
Мы встретимся когда-нибудь, наверно,
у Бога взяв свидание взаймы.

27.09.2014

24. Поцелуй смерти
Dnevalny
Однажды гнал я по шоссе дождливой темной ночью,-
И смерть свою во всей красе увидел я  воочию.

Не баба старая с косой, костлявая, слепая,-
идет по просеке лесной девчонка молодая

Походкой шлюхи записной, и бедрами виляет...
Призывно машет мне рукой: "Мол, погоди, молодчик, стой!",
подол приподнимает...

Мелькнула мысль" Не сплю ли я?"- ведь ночь и тьма глухая,
вокруг не видно ни огня,- а  девка  здесь гуляет!

Но как гипноз,- встаю, иду... Поляна с лунным светом,
костер горит... Вокруг ,  в ряду, в траве сидят ...скелеты.!

Готов от ужаса пасть ниц... Я  глянул на девицу,-
а глаз-то нет,- пустых глазниц глубь бездны чуть искрится

Багровым отблеском костра... Тут хохот вурдалачий, -
то моего коснулся рта, к  губам   прилипнув как смола,
девицы рот  смердящий...

Холодный пот... И страшный глас: "Не бойся,- смерть играла!
Не прОбил твой последний час,- лишь поцелуй послала!"

Очнулся я... О ствол сосны весь бампер поцарапан...
В ушах шумит.. Порез десны...
И кровью пол закапан....

25. Далеко за Сергиев Посад...
Наталья Илларионова
Далеко за Сергиев Посад
Или вообще за Александров
Лентою сменяющихся кадров
Мокрые пейзажи полетят.

Сгинет поседевшая трава
Может быть в туман, а может в морось,
Свистнет и промчится встречный поезд,
Мир переставая закрывать.

В прошлое провалится река
Матовым изгибом темно-серым,
Выплывет заброшенная ферма,
Скроется за тусклые стога.

Ели сложат темный монолит
Зубчатого леса за поселком,
Выступит береза мятым шелком
Будто бы совсем не из земли.

Ракурсы и образы спешат
Вырваться в экран и вновь исчезнуть…
Шлейфом, оплывающим отрезом
Тянется за поездом душа.

Даже как-то блазниться начнет
Может быть уже за Ярославлем -
Солнце позолоченною саблей
Сумрачные тучи рассечет.

26. переходы
Ольга Домрачева
триптих

чем больше неба, тем глубже в осень.
чем шире хляби, тем гуще грай.
закаты бьются дождями оземь,
и тьма трепещет, как пустельга.

под гнётом неба распластан город -
аника-воин - намок, продрог.
а ты с изнанки по швам распорот -
твой бес ухватист и долгоног.

***

Здесь дне-вне-пад. И дни опадают гулко –
осень кропит опавших: да будут святы.
Тьма, расползаясь, пятый отыщет угол
в мире, в котором снова любовь распята.

Холод пожнёт плоды – хлеборобец ловкий –
время пройдётся, будет стерня фасетом.
Слышишь, курлычут? К новым краям зимовки
души летят простивших тебя блаженных...

***

дело не терпит пауз
точат секунды свет
искры летят и в хаос
впал прошлогодний снег

дай помоги избави...
сон не смахнуть рукой
пробует конь губами
соль вековых икон

27. Осеннее
Ольга Нежданова
Я красавицу-осень встречала в вечернем саду,
На узорном ковре, докрасна листопадами вытканном,
Мне на миг показалось, что мир заколдован и выдуман,
И исчезнет, как только я ближе на шаг подойду.

Запоздавшие птицы устало летели на юг,
Журавлиный косяк исчезал в небесах розовеющих,
Из холодной страны сквозь туман, белым облаком тлеющий,
Вел надёжный вожак журавлиную эту семью.

Вы возьмите меня к тем далеким морям, журавли,
Подхватите на трепетных крыльях мечту мою детскую,
Ту, которую каждый когда-то лелял и пестовал,
Хоть на миг оторваться надеясь от грешной земли...

28. Сны чайками
Шапеева Оксана
Оставить,
отписаться,
отболеть, -
посыльные ветра разносят будь-то
чужие ароматы.
Спаян в сеть
остаток отколовшегося утра.

Пурпурными цветами
дайте небо!
Пусть спеют прорисованные дали!
Я чайками закрою сотни впадин,
они так
никогда
не прорастали.

Все провода  -
иллюзия из перьев.
И током не ударит -
больше пыли.
Седыми облаками склеив берег,
я разбавляю сны твои.
А были?

29. Обмани меня, цыганка-осень!
Касатка Тата
Плачет на душе моей шарманка,
Грустным полонезом вдаль уносит,
Карты пораскинула цыганка  -
Обмани меня,  цыганка-осень!
Как игрок лихой,  в пылу азарта,
Вырядившись в яркий лес цветастый  -
Мечет осень листья,  словно карты,
Свой покров кидая разномастный...

Нрав природный так её неистов!
Юбки в танце кружатся прекрасном,
Каплями дождя звенит монисто,
Ветер ветки гнёт порывом страстным!
И пьянит,  и кружит разум людям,
Ворожит заманчивою картой,
Погадай,  цыганка,  на  "что будет"?
Дай в игре судьбы немного фарта!

Раскури костров шальную трубку,
Полыхни своим огнём шаманным,
Дай испить из красочного кубка
Терпкого цыганского обмана!
Ну скажи,  что счастье где-то близко,
Что любовь уже стоит за дверью...
Я твоя святая одолиска,
Я в тебя,  как в истину,  поверю!
_________________________________________

Налетела вдруг цыганка-осень...
Осень нашей жизни.  Листопадом.
А душа,  как в детстве  -  чуда просит!
Погадай!
Я обмануться рада.

2013

30. Надежда
Наталья Смирнова 5
За какие мои грехи
В одночасье увяли розы?
Я хотела писать стихи,
Только их зачеркнула проза...

Саблезубой зимы клавир
Остудил середину лета.
Я хотела любить весь мир,
Да любовь заблудилась где-то...

Приподнявшись на счёте "семь"
От нокдауна высшей меры,
Я старалась поверить всем,
Но, увы, растоптали веру...

Начал дождь по щекам хлестать,
Орошая слезой планету.
Очень хочется сильной стать,
Только сил почему-то нету...

Лебедою горчат слова
И седая, как пыль, одежда.
Но жива я ещё...жива,
Коль живёт на Земле надежда!

31. Последний всадник
Кинконг
Последний завтра день,
Мечты уже ушли,
Как и надежды
На исход благополучный.
Легла на солнце тень,
Лишь зарево вдали
В кровавые одежды
Красит тучи.
Кругом, то тихий плач,
То чей-то дикий смех.
Кому-то день суда,
Кому желанный праздник.
Но что решит палач,
Вопрос волнует всех.
Все смотрят, как сюда
Последний скачет всадник.

32. Блюз от Бегемота
Александр Копп
Когда Бегемот погружался в блюз –
Он словно от страсти слегка рыжел,
Тогда отстранялся от прочих дел:
Краплёных картишек, бильярдных луз. 

Он рвал шестиструнку, почти до ран,
Присев на балкон, лапы свесив вниз.   
Из банки под рыбку не пил до риз,
В закусках и блюзах он был гурман.

Он пел так надрывно, как все коты
Поют по весне, в брачный месяц  март. 
И звуки трагичных почти что мантр   
Летели по следу его мечты.

Он грезил под блюз – уносился прочь
Мечтой в тишину – всей душою ввысь!
Посмел бы ему кто-то: «Рыжий, брысь!..»   
…На город спускалась фатою ночь. 

33. Долгожданный дождь
Валентина Сидельникова
   Треском грецкого ореха
Гром рассыпался над нами,
Многократным громким эхом
Пробежал под небесами.

   Пляшут струи по карнизу,
Бьют чечётку в стиле ретро.
Долгожданные сюрпризы
Дарит небо с тёплым ветром.

   Истомлённая природа
Пересохшими губами
Жадно впитывает воду,
Свежесть крупными глотками.

   Шум дождя - полёт звенящий
Капель щедрости небесной,
Освежающе бодрящий,
Оживляющий кудесник.

34. Пасхальное
Марина Владимировна Чекина
Растрескалась кожа от хлёстких ударов бича,
Покуда брели каменистой дорогой к Голгофе,
Стегал конвоир равнодушно, с оттяжкой, с плеча,
И выбил сомнения в том, что он истинный профи.

Но виделось мне, что касается каждый удар
Души палача, затаившейся в мышечной массе,
Души, принесённой когда-то во временный дар
Моим же отцом – и оставшейся «табула раса».

А тело моё, потеряв человеческий вид,
Бредёт безучастно своей бесконечной дорогой,
Боля всё сильнее, как будто, слабее болит,
Всё меньше во мне человечьего – больше от Бога.

Отца не прошу: палачей моих умилосердь!
Пусть будет страданье моё без предела и меры:
Я понял, что только кровавая, тяжкая смерть
Пробудит людское сознанье для истинной веры.

В подножье креста будет пениться тёплый прилив,
Накроет смоковница полупрозрачною тенью…
И тело вернётся на землю – людей впечатлив
Недолгим, волшебным и ярким для них воскресеньем.

А чтоб не забыли с течением долгих веков,
Что Бог никогда не смыкает усталые вежды,
Пред взоры гуманных и злых, мудрецов, простаков 
Нисходит огонь благодатный, вселяя надежду.

И только немногие, те, кто, действительно, смог
Отсеять от плевел зерно, что вовеки нетленно,
Сумеют понять, что не боль и страдание – Бог,
Что Бог есть любовь – в этом главная мудрость Вселенной.

35. Молитва Бога.
Лена Май
                02.09.2013

Ты, конечно венец творения, это факт. Но забывший Творца ещё раньше, чем сделал шаг. Совершивший с собой невозможно жестокий акт. Погрузивший себя до суда в непроглядный мрак.

А ты знаешь, бывает довольно больно, даже если ты Бог, когда радость берущего, в буйном восторге: «О-о-О!», исчезает мгновенно, как-будто вода в песок, и сменяется тут же настойчивым: «Дай ещё-О-о!».

Или эта привычка: чадя и смердя свечой, не подняв своих глаз ни на каплю повыше щёк,
Говорить мне: «Господь, я люблю тебя горячо», но лишь только тогда, когда знаешь, что срок истёк.

Как бессмысленно грустно смотреть на твои дела, суету, беготню и вращения у шеста, или просто по кругу всегда, закусив удила,
Не заметив ни разу, какая в них пустота.

Как отчаянно хочется мне проявить свою власть, когда тащишь годами ненужный душевный хлам, от которого болен, несчастлив, обкраден, горюешь всласть, - это всё предпочёл моим благам, моим дарам.

И восторженность, детскость - быстрее, быстрей – разменять, растрезвонить, расплавить в циничность и чёрствость слов, не давая себе труда на мгновенье внять, ни заветам моим, ни защитным границам основ.

Свои глупости, страхи, неверие всунешь в своих детей, фаршируя, как уток  - родительский долг, - калечь; и зальёшься слезами, как-будто бы я – злодей, будешь тыкать свечой и просить меня их сберечь.

Рассуждаешь о Боге, вручаешь другим кресты, говоришь от меня, за меня, словно понял суть, не шагнувший ни разу за круг своей черноты, одинаково любящий деньги, жизнь, колбасу.

Если б ты  только раз на немного сумел замолчать, отодвинуть все фоны, подняться в тиши на крышу, перестать бесконечно глушить себя водкой и лгать, постоять одному и дать себе шанс  услышать…

36. Монолог Катарины
Надежда Николаевна
Финальный монолог Катарины ("Укрощение строптивой")
Посвящаю любимой актрисе Алисе Бруновне Фрейндлих

Хочу признаться, я была строптивой,
 Упрямой, не послушною отцу.
 Угодно было, видимо, Творцу
 Глаза и душу мне гордыней поразить.
 Я благодарна нынче храбрецу,
Что покорил меня, привел к венцу,
 Сумел любимой сделать и счастливой.

 Не знала я любви подобной раньше,
 Не цвел в душе пленительный цветок,
 Но вдруг открылся сказочный чертог -
 Явился тот, кто дал мне волшебства испить,
 Поверьте, обжигающий глоток!
 Моей любви пришел и счастья срок,
 В словах моих вы не найдёте фальши.

 Мой муж - хозяин и любви хранитель
 Семью содержит - это тяжкий труд.
 И пусть меня другие не поймут,
 Удел мой - кроткой и покорной мужу быть.
 Любовь как драгоценный изумруд,
 Как  верностью  наполненный сосуд
 Тебе я отдаю, мой повелитель.

О, женщины, и слабости есть сила,
Покорностью мы большее возьмём.
Мы стать должны нежнейшим мотыльком!
Любимые позволим нас ласкать, любить.
Пусть он почувствует себя царём,
Тогда все беды будут нипочём,
И разлучить нас сможет лишь могила!

37. Апрельские тонкости
Нина Гаврикова
Весны нехитрые наброски
Апрель шлифует. На холсте
Пейзаж спокойный и неброский -
Природы прелесть в простоте.

Листва, как осени обноски,
Вокруг осин сплошным ковром.
Дороги тонкие полоски,
Не ходят нынче босиком.

Небесным дамам без расчески,
Без фена быстро уложил
Кудряшки в пышные прически.
Сердитым тучам услужил.

Как будто лета отголоски,
Ударит гром, и значит: жди,
Что не заботясь по отцовски,
Прольет холодные дожди.

Весны нехитрые наброски
Апрель шлифует. На холсте
Пейзаж спокойный и неброский -
Природы прелесть в наготе.

38. Укради меня!
Валентина Калёва
                "Новый месяц встал над лугом,
                Над росистою межой"
                М. Цветаева


Укради меня, любимый, увези за тёмный лес,
Где ручей с плакучей ивой, домик - чудо из чудес,
Земляничные угодья и сосновый звонкий бор -
Кроме нас никто не ходит, только ветер-крохобор
Счет ведет цветам заветным, знает каждый закуток
И ложится на рассвете в тень кустов поспать чуток,
Где туман перину стелет на поляне с муравой,
Где скучает от безделья наш приятель - домовой.

Будет вечер у камина, милый шёпот, губ тепло,
Я отдам тебе, любимый, всё, что сердце припасло.
Прогоню твои тревоги,  утолю печаль и грусть
И цветаевские строки почитаю наизусть:
"Новый месяц встал над лугом, над росистою межой",
Чтоб грядущая разлука показалась нам смешной.

Ночью сядем на крылечке, завернёмся в звёздный плед -
Ни единого словечка, только шорохи планет.
Счастье тёплым одеялом защитит нас от потерь...
Укради меня, желанный!..
Я сама открою дверь!

39. Что ж ты злишься, красавица осень...
Светлана Угрюмова
Что ж ты злишься, красавица осень,
Буйным ветром срывая листву?
Что ж ты яркие краски забросив,
Грязным цветом рисуешь траву?

Позабыла ты всю свою нежность,
Лета бабьего лик золотой,
Изменила прекрасную внешность,
Стала серой, обычной, простой.

Вместо солнечной, жёлтой косынки
Ты накинула шаль из дождей,
И дрожат на ветру паутинки,
Меж озябших, поникших ветвей...

Не печалься, красавица осень,
Слёз не лей, твои слёзы- вода.
Через год возвращайся, мы просим,
Ты желанная гостья всегда!

40. История болезни
Юлия Есина  не заплатила
В космическом царстве родился слушок,
И вызвал в планетном содружестве шок.

А первой забила тревогу Венера:
«Земля заболела! Схватила холеру!»

Меркурий от страха подался вперед:
«И что же, Земля непременно умрет?»

Краснея, схватился за голову Марс:
«Господа, вы не верьте! Господа, это фарс!

Вши у нашей Земли! Вот они, копошатся.
И пытались они до меня уж добраться…»

Юпитер басистый свой голос подал:
«А я так и думал, заранее знал…

Нарывы на коже, сама вся в крови.
Чума, говорю вам, у нашей Земли!»

Сатурн испугался, нервно кольца поджал:
«Она пламенем дышит, за пожаром пожар…

И цвет поменяла, и черные дыры.
На Земле поселились, по-моему… вампиры»

Уран потихоньку с Нептуном судачат:
«Голубая то наша, помрет, не иначе…»

И вместе, к Светилу, пришли за ответом:
«О мудрое Солнце, помоги нам советом!

Мы видим, что с нашей подругой беда.
Как справиться с ней? Ведь уйдет, без следа…»

И Солнце сказало: «Вот слово мое.
Не надо гадать… вы спросите ее»…

Тут грустно, тихонько прошептала Земля:
«Не Вампиры, не вши… это Люди, друзья…»

И хором на Землю вскричали соседи:
«Как могла ты попасть в их ужасные сети?

Они разрушают тебя изнутри!
Очнись! Разозлись! В порошок их сотри!!!»

Улыбнулась сквозь слезы Голубая Планета:
«Все равно их люблю. Ведь они… мои дети.»

41. Осталась гореть
Ирикка
У неё были тонкие кисти и длинные пальцы,
И глаза цвета хаки, и волосы тёмной каймою,
Вддохновенье, с годами всё чаще, ей стало являться,
И от сверстников отгородило незримой стеною.

Никогда не жалея о том, что она одинока,
Не стремясь нарушать добровольное уединенье,
Доверяла бумаге мечты, и в рифмованных строках
Оживали, и целую вечность тянулись мгновенья.

Ей казались смешными кипенья страстей человечьих,
И она, избегая позиций, по жизни нечётких,
Из пенатов родных доезжала до точек конечных,
Каждый раз возвращаясь обратно, на точку отсчёта.

Чью-то жизнь проживая в стихах, принимала как данность
То, что красит виски ей волненье серебряной пылью,
И она умирала в одном, и в другом возрождалась, -
Ей дано было видеть, как вирши становятся былью.

А своей жизни путь завершив, не заметила это, -
Показалось обычным зайти за знакомые грани,
Просто стёрла границы, ведь это подвластно поэтам,
И осталась гореть яркой звёздочкой между мирами.

42. Твои розы слишком устали
Дарья Шишменцева
Твои розы слишком устали
Ей говорить,что хочет знать.
Твои розы дают сигналы-
Им нельзя остывать.
Я вмещаю всю осень и лето...
Ты еще не нашел меня здесь.
Я уйду очень скоро,наверно,
И возьму с собой ветер весь.
Перестань меня мучить,не надо...
Я дышу не с тобой,без тебя.
Я стою в окружении сада,
И с щеки льется слеза.

43. Монголы
Оксана Подрезова
В степи, где жизнь обнажена, как нерв,
Где нет начала и конца, и края,
Монголка чаю наливала
И в почерневшие от копоти пиалы
Кусочки сахара кидала.
А рядом – дочь, не в силах матери помочь, лежала,
Кормя сосцами, как волчица, двух годовалых монголят.
А рядом – сын, темнее ночи,
То ли от солнца, то ль от порчи,
Монголке старой напророчил его лихой шаман.
А после – зять, не в силах взгляда оторвать
От сыновей и от груди жены.
А у монголки молодой взгляд быстр и колок, как иголка,
И больше вряд ли поглядит.
Игла-заноза здесь и так уже сидит, пониже сердца,
Наверно, дочь…
Там – молодые монголята, как стадо диких лошадей,
Бегут, бегут, чтоб доказать, кто бойче, лучше и сильней.
Там – стариков почетный круг, важнее всех любых синодов,
Указов сверху и приказов, там мудрости у них почёт!
А юрты жмутся ближе, ближе,
И каждый возглас будет слышен, и каждый шорох, и писк мыши,
И небо полог свой – все ниже, как будто бы стыдясь…
Там перекати-поле все ищет волю, волю, волю…
И не найдет никак.

44. я мутирую каждый сентябрь...
Елена Талленика
«здравствуй, слон !» -  голос сорванный – я мутирую каждый сентябрь ...
вырастая в июне, жду осени -  для похода в открывшийся «ZOO»...
повзрослевшей и даже стареющей – повидать очень хочется «тя»...
сокращенное слово – дань прошлому ...в нем всегда  целовали в лицо...
поцелуи нежнейшие – бабушки... каждой мушке с  румянца щеки...
ей обязана - детским пристрастием к цирковой атмосфере шатра.
первый ряд ... ощущенье присутствия ближе, чем  расстоянье руки...
на параде мифической легкости –  под брезентовой крышей нутра...
«здравствуй, слон,  - ничего не меняется – из вольера к стене и назад»...
у свободы – такие же правила ... выбирают период и час...
сон - подъем:«Слон, встаем!» – дрессированный - ты с трудом открываешь глаза...
как случилось, что ты подчиняешься не любви, а кормушке сейчас...
в марганцовых царапинах  девочка ...- эта тяжесть ломает хребет?
лишь она совместима с реальностью, потому что исчезла совсем...?
акробатка - любимица зрителей?  Нет, все рукоплескали тебе...
первый ряд ...ощущенье присутствия ...мне когда-то исполнилось семь...

45. Молитва на рассвете
Дмитрий Ахременко
В тот час, когда уходит ночь
И ты ещё во власти сна,
Гоню опять печали прочь,
И знаю я, ты мне нужна.

Я за тебя опять молюсь,
Пусть Бог услышит те слова,
Душа их знает наизусть,
Ведь в них Любовь моя жива.

Молюсь я о тебе одной,
Пускай же небо сбережёт
Простой и милый образ твой
От всех тревог и всех забот.

Я за тебя молюсь опять,
Пусть ты не слышишь никогда,
Но знай, пока ты будешь спать,
Есть над тобой Любви звезда.

Молиться буду вновь и вновь
Лишь за тебя, мой Ангел дня,
Пускай живёт моя Любовь,
Тебя от горестей храня.

Молитва к небесам летит,
Как будто свет Любви земной,
Нет больше бед, и нет обид,
Есть только сладость и покой.

Молитва о тебе одной
Уже закончилась, и вот,
Проснётся скоро Ангел мой,
Слова Любви произнесёт.

46. Так светел день!
Титова Светлана Юрьевна
Так светел день! Ещё скупы слезинки,
печаль светла, что сеют небеса.
Но как трепещут юные осинки,
кармином - полыхая по лесам!
Ещё рассветы дерзновенно ярки,
но на заре не слышно божьих птах.
Княгиня-осень раздаёт подарки,
всех златом осыпая впопыхах:
Бродяга-ветер подхватил в пригорошни,
но растерял бедняга по пути.
Чем ярче золото берёз, тем - горше
душе, что не успела отцвести…
Ковром зелёным среди меди – озимь,
что торжеству златому  вопреки.
И сердце вновь любви… и лета просит
среди щемящей солнечной тоски.
Прозрачна синь… и тает, удаляясь
клин лебедей, что над землёй плывёт.
Слетает лист, с берёзою прощаясь…
И только сердце всё чего-то ждёт…

26.09.2014г.

47. За что?
Тамара Гаврилова 5
Морозно поутру. Пар изо рта.
Горят огнём рябиновые кисти.
Блестит на ветках спящего куста
цветное конфетти опавших листьев.

Печальной змейкой стелется дымок,
окрашенный оттенками  рассвета,
и, как шаман, бормочет ветерок
над кучками сгорающего лета.

Уютный  запах наполняет сад,
как будто бы варенье варит мама,
и заставляет этот  аромат
забыть о том, что в сумке телеграмма.

Таинственные шорохи слышны
под многоцветной кроной бересклета -
там кто-то перелистывает сны,
мечты мои и детские секреты.

К родному позабытому крыльцу
я подхожу. Я здесь. Мы снова рядом.
За что же по уставшему лицу
с размаху хлещет осень листопадом?

48. Последний кирасир
Петрович Владимир
                К середине августа 1920 г. после боев
                в Северной Таврии, в Лейб-эскадроне
                осталось в живых  всего 17 кирасир…
                (Ю.К.Мейер «Записки последнего кирасира»)

Дробили подковы гранитную твердь:
«Не верь кирасирам, лейб-гвардам не верь!
Сейчас-то мы братья, но в миг роковой
От пули закроется всадник тобой».

Летели галопом, стлались наметом
И в пыль оседали у пулеметов...
Или  же в вечность, и в небо, с обрыва… 
Аж разметая созвездия гривой.

Цокали пули по скалам стаккато.   
Каждая пуля искала солдата.
И находила возмездия тенью
Всем обещая и честь, и прощенье.

Каждая пуля искала солдата…
Но кони-то, кони, чем виноваты?
Они, подчиняясь хозяйской узде,
Не ждали медалей, не знали идей.

Кони храпели... Трещали подпруги...
Конь - не слуга! Нет надежнее друга!
Труба полковая играла отбой – 
Он все закрывал кирасира собой!

Может быть в небо – и проще, и выше,
Если взлететь, то, наверное, выжить!
Ведь там не стреляют, покой, благодать…
Но юный корнет не умеет летать…

Сбиты подковы. Пробита кираса.
Сломаны белые крылья Пегаса…
А юный корнет, пока взгляд не угас,
Молился и плакал: «Прости, мне, Пегас…!»

«Дружба – за дружбу!» Награды нет выше!
Эти слова на граните бы высечь!

Стаккато - муз.  О звуках: отрывисто, отдельно друг от друга

49. Вокзал осени
Ирина Шабалина
Промчалось лето - поезд скоростной,
На краткий миг успев остановиться...            
Встречает осень хмурой проводницей,
забыв зажечь фонарь переносной...
Вокзал темнеет - времени рубеж.
Он от дождей как от рыданий вымок,
пропахший серым, сумеречным дымом
сгоревших листьев, рухнувших надежд.
Как долго здесь придется ожидать
под стук дождей по ненадежной крыше,
с тоской смотреть на дворик грязно-рыжий:
Когда ж его побелят холода?
Дремать во тьме унылой до тех пор,
пока зима отвьюжит, отметелит,
и зазвенят весёлые капели,
сверкнёт травы зеленый семафор.
И радостно стряхнуть остатки сна,
когда скворцы объявят звонким хором,
о том, что прибывает поезд скорый,
в котором мчится юная весна.

50. Судьбой отмерено было
Инга Сташевска
Судьбой отмерено было - немалый срок
Прожить, пережить - войну, режим и вождей.
Рожать детей, свиваясь в тугой клубок...
Мороз рисует птиц и райских зверей
Ночами. Но есть на этой смешной земле
Места, где солнце ласкает и плавит дни!

Судьбой отмерено было немало лет -
Привычно шептать молитву, листать дневник,
Считать, что каждой Золушке - свой шесток,
Свои бобы, кастрюли, облезлый кот...
Прекрасен мир... хотя, конечно, жесток.
Но всё пройдет. Когда-нибудь. Все пройдёт…

51. Маттиола
Виктор Панько
Вдруг запахло сильно маттиолой,
И сверчок зацвиркал во дворе.
Вечер наступил. Я  - с бабой Олей.
(Пора угомониться детворе).

Пылают в печке  стебли кукурузы,
Борщ кипит в железном чугуне,
Тявкнула на нашу Мурку  Рузя,
Дым из печки полетел к луне.

Мы ждем с работы маму. Ей - подарки:
Накрыта мамалыга рушником,
Натерта  брынза, разогреты шкварки...
Мы с бабой Олей маму Дуню ждем.

Она - в колхозе. Задержалась. На свекле.
На погрузке будет - сколько нужно.
Маттиола пахнет во дворе,
Мы готовим с бабой Олей ужин.

И, как будто, в самом деле, я -
Еще пацан . Гляжу в огонь печурки.
И, как будто, мать еще жива,
И я играл с Володей Трубачевым в жмурки.

И живы все мои друзья-односельчане:
Савчук Василий, Коля Романюк,
Бабан Иван и Мариуца Ваня,
Саша Пасечник и Миша Баланюк…

Как будто б живы все: и бабка Мариоара,
И дядя Жоржа Мотря жив, и тетя Геня …
Роберт де Кастро, дяди Лешин друг…
(… Запершило почему-то в горле вдруг…).

И будто бы жива и баба Оля,
И дядя Леша пришел из лагерей…

...Отчего ж ты мне запахла, маттиола?
Ведь нет тебя сегодня у моих дверей…

26 -27 августа 2010 г.

52. Пролил закат на землю...
Евгений Евгеньевич Остапов
Пролил закат на землю свой багрянец,
Притих мой сад, почти уже уснув,
И плавно солнце завершает танец,
Вуалью дымно-розовой взмахнув.

Вот ветерок, как чей- то вздох далекий
Прошелестел и вновь умчался прочь,
А где-то там, на сумрачном востоке,
Порхает черной бабочкою ночь.

И пусть печаль подкралась осторожно,
Но все же так прекрасен мир, пока
Вечерний свет, как истинный художник
Рисует на закатных облаках.

53. Горячий стих
Любовь Светозарова
Три одеяла и тулуп,
а всё тепла как будто мало.
В печи простыл вчерашний суп,
будильник тикает устало.
Целитель Пантеле'ймон тих.
Единственно, чего прошу я  –   
послать душе горячий стих
как милость самую большую.
Прошу всего одну строку,
хоть полстроки, хотя бы слово!
Мысль, что в слова я облеку,
даруй мне изложить толково.
В ответ –  густая тишина
всё тяжелее и угрюмей
сошла. Мигрень приглушена  –
о, время творческих раздумий...
И вот! – в предчувствии стиха
блуждают  буквы по листочку,
и неокрепшая рука
выводит пламенную строчку:

«Я Вас любил…»

54. На обломках мечты...
Эльвина Шумовская
Боль…
Словно угли в душе…
Скорость на вираже...
Слов осталось уже
Ноль…

Прочь…
Чтоб не видеть тебя!
Своё чувство дробя,
Плачу я уходя
В ночь…

Снег…
Заметает пути.
Покидаю, прости,
Чтобы вновь обрести
Смех…

Ложь…
Не прощаю, пойми!
Не права? Извини!
Ну-ка, сердце, уйми
Дрожь!..

Крах…
На обломках мечты,
У последней черты
Пал моей правоты
Прах…

Свет…
Заблестит впереди?
Очень трудно идти,
Но обратно пути
Нет…

55. ветер
Эмили Шантэ
 Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
 Всё, что было. Уйдешь, я умру."
 Улыбнулся спокойно и жутко
 И сказал мне: "Не стой на ветру".
                /Анна Ахматова/

Закурить и от дыма прищуриться,
и пропасть в закоулках ночных.
Звуки самой исхоженной улицы
по иному сегодня слышны.

Ветер рвётся и машет тряпицами
оборвавшихся горестных фраз.
Мне обнять бы тебя, бледнолицую,
ты, пожалуйста, не умирай...

Не сжимай рук под шалью багряною,
помолчи об изменах своих.
Как же хочется мне,полупьяному,
чтобы ветер непрошеный стих.

И не нужно с надсадою каяться -
о былом нашутилась, мол всласть.
Лишь "не стой на ветру" неприкаянно,
чтобы вместе со мной не пропасть.

15 сентября 2014 г

56. Туман
Юлия Штурмина
И полынь дурманит... И туман
К заводи подвел и тропы спутал.
Два патрона я кладу в карман,
Чтобы бес случайно не попутал.

За спиной голодное ружье,
На воде слепые крыльев всплески...
Я в тумане - счастье не мое,
Счастье птиц и поплавка на леске.

В камышах невидимых возня,
- Я поймал! - кричит мальчишка другу.
Всплески крыльев прямо на меня,
Утки подались к седому лугу.

Счастье птиц и счастье рыбачка.
Два патрона мирно спят в кармане.
Вечером я слушала сверчка,
А с утра брожу в слепом тумане.

57. Разлука
Петр Синельник
Бейте, волны! Камень сердца
раздробите, разутешьте.
Композитор! Это скерцо*?
Или реквием надежде?

Заверни свой холст, художник,
не пиши восход с заката.
Сдай заляпанный треножник
в лавку антиквариата.

Эй, поэт, бесславный гений,
ты опять рифмуешь чувства?
Я устал от откровений
созидателей искусства.

Что мне буквы, краски, звуки,
что мне сцены драмтеатра,
если мы с тобой в разлуке
навсегда. До послезавтра.
_____________________________
* Скерцо (итал. scherzo — буквально «шутка») — музыкальная пьеса в живом, стремительном темпе.

58. Кружевница
Юрий Октябрёв
                Плетёт узоры кружевница,
                Сведя натруженные плечи.
                В руках пощёлкивают спицы,
                А за окном - не день, не вечер.

                А за окном - не дождь, не стужа,
                И ни души, как после мора…
                Лишь тучи стелются по лужам,
                Серей бетонного забора.

                Над головой желтком яичным
                Мутнеет лампочка размыто,
                Под ветром звякает привычно
                Стекло на форточке разбитой…

                Плетёт узоры кружевница,
                И под умелыми руками
                Летят диковинные птицы
                Над белоснежными полями.

                И, словно гости неземные,
                Лучась сияющим задором,
                Танцуют звери озорные
                Внутри чудесного узора.

                Струится кружево волнами
                Белее выпавшего снега,
                А за унылыми стенами
                День в ночь ныряет без разбега.

                И клонит голову, смыкая
                Дремотой веки кружевница,
                Во сне над городом взмывая
                Из сказки вылетевшей птицей.


59. Я - не поэт
Аркадий Неминов
Я - не поэт, я - стих-конструктор,
И  рифм состав - моя стезя!
Я - машинист там, и кондуктор,
И пассажир там тоже я.

И мчит по рельсам мой составчик.
(Когда-то сам их проложил).
Хоть я по возрасту не мальчик,
В душе - не взрослый пассажир!

В окошко я смотрю с надеждой
Увидеть новые края,
Которые не видел прежде,
И если станция - моя!

Гоню я свой состав все дальше,
Меняя скорость на ходу.
И знаю я: здесь - все без фальши!
Пока в пути, не пропаду!

И рифм несложных скорый поезд
Везет гудка протяжный звук.
Пока я в нем, не успокоюсь,
Ведь  стук колес - то сердца стук!

60. Гостиница у взлётной полосы
Bor G
Гостиница у взлётной полосы. Дорога сквозь оплывшую жару.
Не время наблюдающих часы. Не место похмеляться поутру.
Экзотика с повадкой саранчи, где пёстрое и вечное в цене.
А город называется Ранчи – провинция в индийской стороне.

Под жгучей сковородкою небес не вяжется логическая нить,
Тебе я посылаю смс, поскольку слишком дорого звонить.
Точнее, лишь на пальцах доказать пытаюсь, но разводит берега.
И хочется пустить теченье вспять, поскольку ты мне слишком дорога.

Течение отринутых времён – не в силах, и не станет, и не зря.
Затмения, похожие на сон, лишают воли, словно якоря.
Гудит дорогой моторикшей рать, заходит на посадку "Avro Jet".
Тебе я постараюсь написать. Услужливая штука – Интернет.

Но буквы растворяются в ночи, из горечи не сложишь слово "да".
А город называется Ранчи, а время здесь застыло навсегда.
У прошлого задёрнута вуаль, у будущего сломлены весы.
Садится одинокая печаль в гостинице у взлётной полосы.

А может быть сорваться в эту ночь и выплеснуть заветные слова,
Условности и сроки превозмочь – пускай в итоге с плахи голова?..
Но пропасть непомерно глубока, и счастье в бесконечном далеке.
Всё это называется тоска – синицею в опущенной руке.

Гостиницу у взлётной полосы разбудит первый утренний клаксон.
Пожухлая, не знавшая росы, трава ласкает в трещинах бетон.
Экзотики по горло – хоть кричи. А истина – как водится – в вине...
А город называется Ранчи – провинция в индийской стороне.

* * *
Ранчи - город на востоке Индии, столица штата Джаркханд (штат выделен из состава штата Бихар в 2001 г.). Считается одним из крупнейших индийских промышленных центров, ещё называют индийским Детройтом (как правило, учитывая расположенный рядом город Джамшедпур, "сердце" корпорации "Тата").

Гостиница "Green Acres" расположена рядом с окончанием взлётной полосы аэропорта Ранчи "Birsa Munda", из номеров и из кафе на 5-м этаже открывается прекрасный вид. Расположена очень удобно, как раз посредине между находящимся севернее центром города и простирающейся на юг обширной промышленной зоной.

Avro Jet (Regional Jet 70) - это среднемагистральнй пассажирский самолёт для местных авиалиний английской фирмы Avro (сейчас - авиаконцерн British Aerospace), используемый индийской бюджетной авиакомпанией MDLR на маршруте Дели - Ранчи. В отличие от Боингов авиакомпаний Air India и Kingfisher, которые в принципе стараются летать по расписанию, самолеты авиакомпании MDLR или сильно опаздывают, или рейс вообще отменяется. Поэтому каждый прилёт футуристического Avro Jet - это событие :).

61. Гуляла по стихире...
Ольга Шаблакова
Гуляла по стихире,
забыла про дела.
О, сколько в этом мире
предательства и зла!
Но сколько добрых, умных,
порядочных людей!
Душою вечно юных,
вне возраста их тел.
Вне наций,
вне амбиций,
вне граней,
вне границ,
названия столицы
и круга ближних лиц...
Вне лжепатриотизма
и бедности ума.
Светящихся харизмой,
зовущих в терема -
гостеприимной чашей
готовых угощать
и неусыпной стражей
спешащих защищать.
И я - в халате, в тапках
к ним запросто вхожу.
И друга, и подругу
в стихире нахожу.
И тайны доверяю ,
И мысли, что ношу.
И сопереживаю
Поэту-алкашу...
Ведь сколько в этом мире
предательства и зла!
Гуляю по стихире,
забыла про дела.

62. Величие стихов
Андр Кондаков
Однажды тыква, помидор, орех
Решили пиарнуться на Москва – канале.
Поэтов на Стихире понаотбирали.
Вселенский напророчив всем успех.

Судить литературный сей проект
Кукушку и ворону скромно пригласили.
Они в вопросах стихотворных были в силе.
Дипломов разных на двоих комплект.

Из кожи лезут вон, да всё не так.
Будённовскими шевелит орех усами,
А помидор трясёт кончитными бровями.
Как будто написать стихи пустяк.

«Не так сидите вы – из-за кулис,
Руководит процессом тыква – белоручка –
Вот в чате пишет подлый Андр-самоучка,
Не удался великий бенефис.

Пусть критики спасают вечер наш».
- Ку – ку, скажу я вам, коллеги, объективно
Всё, что читали вы, поэты, примитивно.
Сие писал когда-то Карандаш.

Ворона пред кукушкой пальцы гнёт:
- Я так скажу тебе, коллега, штамп на штампе.
По мне так Пушкин штамповался в той же рампе.
Два - ноль, кукушка в нашу пользу счёт.

Остановить ворону мочи нет.
Уже охрипла от словесного поноса.
Орех и помидор молчат без права спроса,
А тыкве видится кабриолет.

Как рукоплещет вся ему Москва,
Как Пушкин голову пред ним склонил в поклоне.
А то, что от стихов таких Россия в стоне,
Так то для толстой тыквы ерунда.

63. Красный берег...
Анатолий Мохорев
Красный берег. – Время вторит.
Детства срезаны цветы.
Красный берег. Память в скорби,
Радость детская, мечты.
Солнца луч наполнен стоном.
Здесь концлагерь для детей
Был и кровью детской полон,
Хоровод кружил смертей.
С криком, плачем, в струях крови
Не жалел детей фашист.
Без сочувствия, здоровье
Поправлял своё, нацист.
Парты встали обелиском,
Строки горя, боли ряд.
И кораблик белый, списки
Тех, погибших всех ребят…
Красный берег. Клик возвышу: -
Нет. Жестокость не забыть!
В голосах детей я слышу: -
Никогда войне не быть!

64. Зимний
Женя Чернова
Я хочу, чтобы время замерло,
Чтобы все захватил снег…
Слишком быстро во мне растаяло,
Что ковала в слезах навек…

Слишком быстро стена рухнула,
И ударил в глаза свет…
И в заботах домашне-кухонных
Мне спасенья давно нет…

Я хочу, чтобы время замерло,
Чтобы все захватил снег…
Слишком быстро душа оттаяла,
Слишком дорог стал человек…

22 октября, 2014г.

65. Кто ответит?
Селивёрстова Ольга
Небо  острыми  крыльями  режут  стрижи,
Пахнет  сеном  и  спелой  малиной,
Поспевает  черешня  в  садах,
                и  жужжит
Луг  медвяною  песней  пчелиной.
Словно  ангелы  в  небе  плывут  облака.
Смотрит  Вечность  из  выси  бездонной.

В  этот  миг  кто-то  целит  в  Христа  на  руках
У  испуганной  юной   Мадонны.

Июль 2014.

66. Манна
Танита Раш
Пронырнёт птица по закоулкам неба.
Славирует по облакам
То здесь,
То там.
Тесно в небе.
Тянет к земле,
Где нет ни гор, ни ухабов, -
Только вода
Да луж трава.
Пой. Живи. Чирикай. Радуйся.
А здесь, что не день, - новая трель.
То солнце облака тащит в тень.
То гром и молния хлыстом машут.
Да крыльям лень…
И стоят они в небесах,
Дразня притяжение ваше.
А внизу буханкой парЯт
Спелые щи да каши!
Вот где рай!..
Живи да глотай!
Как бы достать?!
Только крыльям надо летать…
Не устоять им без…

Вот так и падают манной с небес.

28.04.2014

67. Реализация
Елена Васильева 5
В  Настоящем   живом  мире  МЫ  живём —
Не  в  каком-то  прошлом, не в грядущем.
Свою  мысль,  мечту  свою  несём,
Песнь  поём  о  Боге  Всемогущем.

Ощущаем  счастье  каждый  миг,
Каждое  мгновенье  нашей  жизни.
Тот, кто  НАСТОЯЩЕГО  достиг,
Тот  уже  живёт  «при коммунизме».

Настоящим  воздухом  дыши,
Настоящею  водою  умывайся,
Жить по-настоящему  спеши,
Каждою  секундой  наслаждайся!

Научись  по-настоящему   любить,
Искренне  друг  другу  улыбаясь,
Поспеши  ДОБРО  для  ВСЕХ  творить,
Обновляясь, молодея, созидаясь!

Настоящим  человеком  стань  скорей,
От  тысячелетней  спячки  просыпаясь,
Мир  без  страха  для  своих  детей
СОТВОРИ,  Душой  своею  пробуждаясь!

Жизнь  должна  быть  настоящей на все сто!
Полноценной, яркой, динамичной!
Не  болезненно-безрадостно пустой,
А  многообразно  гармоничной.

Пред  тобой  открыта  в  будущее  дверь...
Сердце  бьётся  пусть  ритмичнее и чаще...
В  ЖИЗНЬ, в Любовь, в бессмертие  поверь —
Сделай  своё  СЧАСТЬЕ  НА100яЩИМ!
                28.12.2008

68. Жизненная борьба
Сергей Момджи
Всю жизнь я проводил в сраженьи,
За жизнь, за знания в пути.

Сейчас признаюсь в этих строчках,
Что воевал поодиночке,
И в них потратил весь свой пыл,
Так и не зная: победил?
Года припоминаю вновь,
Прошли побед все времена,
Но победил ли я себя?

А мудрость жизни в постиженьи,
Что смысла жизни не найти.

Через борьбу, ошибки, схватки
Избегнуть в жизни опечатки.
Что ты без боя оставлял,
Так до конца и не понял.
И в прошлое, ты не ищи пути,
Ведь в прошлом кто своём завяз,
Тому былинка будет вяз.

Сожгут желания, ей-ей
Итогом, может, жизни всей.

И не исполнятся мечтанья,
Пойдут одни воспоминанья,
Как много в жизни упустил,
Потратил бесполезно сил.
Живёшь, однако, средь людей,
И только с ними победишь,
Себе почти не навредишь.

И как сказал пророк святой:
Война святая, коль с собой!

06.06.2008г.

69. Поздняя осень
Татьяна Верно
Она всё знала...знала наперёд.
Зимы холодной чуяла дыханье.
Предвидела свой тягостный уход.
Бессилье тленья. Горечь увяданья.

Ясны ей были правила игры.
Их изменить - она была не в силах.
Но до конца отпущенной поры
Была обворожительно красивой.

Задорной, яркой, смелой, озорной...
Дарила всем лучистые улыбки.
Хоть лёгкость и весёлость ей самой
С трудом давались, превращаясь в пытку.

Она кружилась в танце золотом.
Листву зажгла сияющим багрянцем.
А ночью тихо плакала тайком,
Теряя роскошь прежнего убранства.

Терзали душу ей и боль и страх.
Ведь кралась по пятам зима седая.
Одежды превращались в тлен и прах.
И вот, она уже почти нагая

Предстала перед небом голубым.
Без ропота, без жалоб, без упрёков.
Умчались страхи - унеслись, как дым.
Ей было просто очень одиноко...

70. Тепло Твоих Касаний
Людмила Кострова
В мои сны однажды ближе к рассвету
Ты на цыпочках пробрался украдкой,
Обнял душу тёплым ласковым ветром,
Прикоснулся к ней так нежно, так сладко...

Как сумел ты это сделать, не знаю,
Это было не на что не похоже...
Я проснулась совершенно шальная
От тепла твоих касаний на коже.

Только может, это вовсе не ветер
Мою жизнь перевернул в одночасье?
Просыпаюсь я с тех пор на рассвете
С ощущеньем сумасшедшего счастья...

09.10.2014

71. Врачиха
Алла Константиновская
За окном всё бело - это снова зима,
Потеплей надеваю пальтишко,
И во двор, где из снега стоит пелена
Я иду с медвежонком под мышкой.

Еле падает снег, подозрительно бел,
Вверх смотрю на летящие хлопья,
Медвежонок уже простудиться успел,
Он молчит и глядит исподлобья.

Над землёю снежинок толкается тьма
И, страдая от зимней хворобы,
Все согреться пытаются в свете окна
И в большие ныряя сугробы.

Еле падает снег - заболел, озорник,
Я его полечу, я сумею,
Потому что снежинкам подставлю язык
И во рту у себя отогрею.

72. Оплакивала осень свой уход
Ольга Бурыгина
Оплакивала осень свой уход
Холодно-леденящими слезами.
Шуршал ковер кленовый у ворот
Листвою желто-красной под ногами.

С тоской промозглый ветер завывал,
О том, что время раны не залечит…
Украдкой вечер сумраком вползал,
Ложась вуалью на земные плечи.

Настойчиво стучал в окошко дождь.
К теплу стремился, словно обогреться.
И капли, барабаня свою дрожь,
Удваивали грусть-печаль на сердце


73. Ностальгия
Марина Быстрова-Докс
Я Россию люблю, моя Родина – Питер,
А еще, говорю и пишу на иврите,
Здесь, на узкой полоске огромной планеты,
Не страшат меня "пятые пункты" анкеты,
Я не прячу с горбинкой семитского носа,
И никто не задаст мне обидных вопросов,
Но порой, как же хочется встать у ограды
Утонувшего в осени Летнего сада,
И, вдохнув облака недалёкого неба,
Ощутить этот город, где вечность я не был.
Окунуть сапоги в незамерзшие лужи,
И спасибо сказать, что когда-то был нужен
Этим улицам, паркам, скамейкам и шпилям,
И просить ностальгию, чтоб не отпустила…

74. Кафе стояло посреди весны
Ольга Погорелова
Кафе стояло посреди весны.
Капель в окно стучала неустанно.
Ласкалось солнце. Не было войны.
И даже мысль о ней казалась странной.
Купались воробьи. За их вознёй
Следила я с улыбкой. Но однако
Я слышала, как кто-то за спиной
То бормотал, то принимался плакать.

Он был как будто не в своем уме
И потрясал газетою вчерашней.
– Вы слышали о ядерной зиме?
О, я вам расскажу, как это страшно…
Когда последний прорастет снаряд
Гигантским грибом – сразу, повсеместно
Укроет землю праздничный наряд!
Так в гроб кладут умершую невесту.
Ветра снегами трупы  заметут,
Кружась и завывая с диким стоном.
И птицы, замерзая на лету,
На землю будут падать с тихим звоном.
Все обратится в лёд! – и стар, и млад,
И люди, и зверьё – и псы, и волки…
Вы помните ту сказку – старший брат
Меньшого уронил, а тот – в осколки..!

На улице чирикала весна,
Ручьи искрились. В ближнем переулке
Два озорных румяных шалуна
Сражались, как на шпагах, на сосульках.
Жизнь! – отражалась в капельках весны.
Улыбкой неземной и первозданной
Сияло солнце. Не было войны.
И даже мысль о ней казалась странной.

75. В параллельной вселенной
Лариса Семиколенова
В параллельной вселенной, наверно, давно уже осень.
Мой двойник в рыжем парке, волнуясь,спешит на свиданье.
Клён ладошками машет, у солнышка лучики просит,
И на долгую зиму он свет и тепло собирает.

В синем небе летит вслед за облаком розовый шарик.
Я такой же когда-то нарочно из рук упустила.
Загадала, наивная, в шутку смешное желанье:
Чтобы шарик поймал самый лучший на свете мужчина.

Мой невстреченый, как ты живёшь в параллельной вселенной?
Слышишь в шелесте листьев стихи,что тебе я шептала?
Эта женщина в парке отыщет тебя непременно.
Видишь: в руки тебе опускается розовый шарик...

76. На раз-два-три
Александра Одрина
(ноябрьское)

Пустынна улица - нет машин -
По бывшим лужам
Ко мне откуда-то снег спешит,
А мне -  не нужен.

Дробя по наледи, слышу шум
Неясной песни -
Траву одел в ледяной шушун
Ноябрь-повеса:

Звенит поделками под брильянт -
Стаканным чоком,
Сосульки мелкие трам-пам-пам
По льду отщёлкнут,

И снег, мелодией увлечён,
Свиваясь в кудри,
Шуршит мне песенку ни о чём
И лужи пудрит,

К сапожкам ластится, метит шаг -
Моё скольженье,
На раз-два-три – и пальто - враспах –
Кружусь блаженно,

И шелест ветренный в голове -
Вертись, шарманка!
Глядит бабулька и крестит вслед:
«Вот дура, глянь-ка!»


1/8 финала


1. Мир, как свадебный торт...
Юлия Долгановских
Мир, как свадебный торт -
многослойный, нарядный и праздничный -
улыбается глянцево
с гладких журнальных страниц:
карнавальное Рио, мосты над Невой, Тула пряничная,
Трафальгар, Колизей, Амстердам, Самарканд, Биарриц...

Прислонившись щекой к чемодану,
до дырок затёртому,
я закрою глаза и отправлюсь в невидимый путь,
на часах - ровно десять утра,
самолёт - в пол-четвёртого,
коридорами сна
в город мой поспешу ускользнуть.

...Лица улиц мелькают
забытыми бледными кадрами,
на деревьях не счесть всех колец -
и потерь, и побед.
Паутина из пыли и слов под седыми аркадами
старых храмов,
в которых не раз я давала обет -

не блуждать до зари
переулками лающей памяти,
выходя, как всегда,
в хрипоту и туман тупиков;
не молить о любви
на заплёванной нечистью паперти;
не искать глубины в голубиных глазах дураков.

Под плащом незаметна праща,
и в сумятице площади
я рискую подставить под камень открытый висок.
Грузным мячиком
катится под ноги загнанной лошади
шар земной -
в многолюдности древней, как перст, одинок...

 
         ***

...Мир, что твой чемодан -
с уголками до дырок затёртыми,
улыбнётся устало - не глянцево! -
с книжных страниц.
На часах ровно три. Тишина.
Самолёт - в пол-четвёртого.
Я забыла, куда же лечу - в Самарканд? в Биарриц?..

2. Первое эхо последнего вздоха
Юлия Долгановских
Жгучие всполохи чертополоха,
бледные дни лебеды;
первое эхо последней эпохи -
запах стоячей воды.

   ***

Тусклое небо, стеклянные росы -
крошево лопнувшей лжи;
пряди дождя и колючая проседь
снега,
надорванность жил,

вспоротый птичьими криками воздух,
тайны закрытых дверей;
низкие, близкие, острые звёзды
в рамах ночных фонарей.

Грусть отхрустит под костяшками пальцев,
сердце догонит свой ритм;
жаль, что мы все на Земле - постояльцы,
каждого скроет Мальстрим -

водоворот от порога до тонкой
грани последнего дня.
В радужке глаз озорного ребёнка
вы разглядите...меня?

   ***

Жгучие всполохи чертополоха,
бледные дни лебеды;
первое эхо последнего вздоха -
запах стоячей воды.

3. Я разломил головку сыра...
Петр Синельник
Я разломил головку сыра. Запах яркий
Меня наполнил ощущеньем новым.
Я видел руки добрые доярки
И гладил теплый мягкий бок коровы.

Услышал голос матери - вот странность! -
Как будто детства обнаружил я исток.
Приняв произошедшее как данность,
Вдохнул так глубоко, как только смог.

Раскрылось солнце над душистыми лугами.
Лицом ловил я свет Его лица.
Казалось, будто я держал руками
Не сыр, а воплощение творца.

4. Табу
Петр Синельник
Закат доразрешился взрывом
          и стихло все.
Теперь пройтись по-над обрывом
          не понесет.
Не потому, что страх постыдный
          сковал в зобу,
А потому, что змеевидно
          вползло табу.

Не любоваться звездным небом
          в созвездиях,
не слыть отчаянно нелепым
          в бесчестиях,
не пить глотками темный воздух
          как ворожбу -
все потому, что род бесхвостых
          внедрил табу.

Порвать запрет и стать изгоем?
          А нужен ли
такой, покончивший с покоем
          своей земли?
Сомненье сеет неприятье
          и худобу.
Но как крепки твои объятья,
          моё табу!

5. межсезонье
Ольга Домрачева
солнечный чеширский кот
давно забыл свою обязанность
сиять улыбкой
и скучает где-то
на задворках.
алиса, забросив в дальний угол памяти
любимую привычку падать
в кроличью норку
и выпадать
обратно,
задумчиво сыпет
сахар на наши чайные
деревенские домики,
ещё подслеповатые
от недавнего сна:
на часах шесть часов -
время утреннего чаепития.
фетровая шляпа неба разбухла
от сырости
и давит на отвисшие
плечи деревьев.
Она явно мала
земному шарику -
жмёт в висках.
но белая королева
уже сделала
ход конём -
время застыло.
мелкий-
мелкий
сахар
лежит на крышах
и лёгкая испарина
стекает с их лбов на высунутые крылечки,
утоляя жажду.
ещё одна ложечка сахара...
и ещё... ещё...
время чудес прошло -
наступило межсезонье.

6. Папе...
Ольга Домрачева
Воздух сладкотравный хоть режь и ешь,
 а кузнечик рядом, как заводной,
 счёт ведёт обратный, латая брешь
 между сочным небом и сныть-травой.
 ***
 А сосна, что свечка за упокой,
 ветер здесь смиренно поет псалом.
 воздухом одним подышу с тобой
 и ещё на год заручусь теплом.
 ***
 В небе синь такая, такая гладь,
 только росчерк нежный – крыла пигмент.
 Там кружила птица белым-бела,
 и лгала мне сладко, что смерти нет...

7. А давно ли?..
Валентина Калёва
Выполз на завалинку древний дед Федот,
Сосчитал проталинки и сосулек взвод:
Их, росточков ампельных, восемнадцать штук,
Капелька за капелькой - звонкий перестук.

Пара воробьиная под стрехой избы,
Леденцовой линией речка - час ходьбы,
Ноги не разгонятся - девяносто лет,
Где же детство-вольница - было или нет?

За пушистой вербушкой лазили в овраг?
Целовался с девушкой в травяных коврах?
И годины тяжкие нынче, как во сне,
Чуб лихой с кудряшками где-то на войне...

Размечтался дедушка - вот бы не стареть,
Все былые бедушки сократить на треть,
И с гармонью молодцем по селу пройтись,
Чтоб девчонкой-модницей улыбнулась жизнь!

Дочери - прабабушки, ну не чудеса?
А Маруся-лапушка  ждёт на небесах...
Рядом внуки шумные строят снежный дом,
Дед о прошлом думает, о  пережитом...

8. Бабье лето
Валентина Калёва
                "Что происходит на свете? А просто..."
                Юрий Левитанский "Диалог у новогодней ёлки"

Солнечным утром к нам в город  пришла красота:
Тёплой ладонью касалась продрогших балконов,
Ласково гладила пруд, где дремала вода,
И обнимала прохожих, совсем еще сонных.

После дождливой недели – бескрайняя синь,
Астры наводят причёски и смотрятся в лужи - 
Все, как одна, превратились в прекрасных графинь,
Так не похожих на мокрых вчерашних старушек.

Клён, торопясь, примеряет роскошный наряд -
Золото в моде и красно-бордовые краски.
Месяц пройдёт - полиняет костюм, говорят,
И разлетится по мокрым ступенькам терраски.

Ну, а пока листья клёна под солнцем горят,
Радуя взгляды, чуть-чуть красоте он послужит…
Что происходит на свете?  А просто сентябрь
Нам подарил бабье лето в преддверие стужи…

9. Воспоминание о Сибири. Март
Ольга Альтовская
 С небес голубой ниспадает поток,
 Блестит снеговая дорожка.
 Я вышла, накинув на плечи платок,
 Пимы натянув у порожка.

 Крыльцо – на морозе, а с крыши – течёт.
 В поленнице солнце смеётся.
 Обняв коромысло, подняв на плечо,
 Молодки стоят у колодца.

 Сочатся сосульки – сияньем объят
 Каскад ледяной карамели.
 Ласкает и плавит их солнечный взгляд.
 И ямки в снегу от капели.

 Мы с Мурзиком брызгами увлечены,
 С капелью в «ловишки» играем,
 Вдыхаем до одури запах весны,
 И солнце горит караваем.

 Озябла. С дровишками, ослеплена,
 Обратно – к столу с самоваром.
 И светлую песню поёт тишина.
 И пахнет берёзовым жаром.

10. И вдребезги рассыпался колосс
Ольга Альтовская
 ...И вдребезги рассыпался колосс,
 Ушла вода из чистого колодца.
 Солёная река в долине слёз
 И плещет на развалины, и бьётся.

 И для тебя твой судный день настал,
 И солнце для меня, остыв, померкло.
 Я возвела тебя на пьедестал –
 И я сама тебя с него низвергла.

 И без прикрас, как пятна на свету,
 Вдруг обнажился мир материальный.
 И – «Как дела?..» – упало в пустоту,
 Из ниоткуда выпало: «Нормально...».

 Но путь Господень неисповедим.
 И прошлое дороже станет втрое,
 Когда мы очень-очень захотим,
 Нет, не вернуть, а заново построить.

 Но Бог уже запомнил грешных нас. 
 Наш каждый новый шаг обложен данью.
 Мы добиваться будем каждый раз
 Того, что было просто, как дыханье.

 Пригрела я сомнения змею
 На сердце у себя. Ещё вчера я
 Была – слепая – счастлива в раю,
 Прозревшая – я  изгнана из рая.

11. Пока
Владимир Сорочкин
Не дошли пока до точки
Невозврата, до черты, –
Разлетимся, как листочки,
        Я и ты.

Разметает нас по свету,
Разбросает – будь здоров! –
Ничего меж нами нету,
        Кроме слов.

Отдадим же на закланье
И закроем октябрём
Наше хрупкое желанье
        Быть вдвоём.

Тишина на колокольне.
Отменяется потоп.
Лучше – так. Пока не больно.
        Чем потом.

12. Дни без тебя
Владимир Сорочкин
Дни без тебя дождливы и просты.
Их против шерсти так привычно гладить.
А дождик можно в косу заплести
И сбоку бантик жёлтенький приладить.

В миноре по верёвке бельевой,
Стекают капли азбукою Морзе
На листья, на асфальт полуживой.
А ты самозабвенно пишешь: «Море…»

И ввечеру уже не разобрать,
Какое дождь нашёптывает имя
И что кропает в мокрую тетрадь
Тягучими линейками своими.

13. Нано-частица
Dnevalny
На станции "Царицыно"
толпа шумит безлицая,-
подземки жерло жадное засасывает дань...
И мы нано-частицами
( на месте не сидится нам!)
во Броуна движении спешим - куда ни глянь!

Вот лава разноцветная
с покупками заветными
стекает с рынка-радио в открытый метро-рот...
Другой поток- пчелиный рой,
он клерков дружною семьей
Луганской-стрит, как пасекой медовою, идёт...

Жучищами автобусы
рожают загазованность,
маршрутки водомерками по площади снуют...
Я скромным серым ужиком
протиснусь вброд по лужицам,-
в движеньи беспорядочном мне дан иной маршрут!

Увешан весь вещицами,-
одеться чтоб, помыться вам,
сияет вечным праздником базарчик тряпьевой...
Но надо торопиться мне!
Между Кавказа лицами
спешу в Лукулла царство я, желудок-штурман мой!

Здесь горы апельсинные,
сыры слезой невинною
блестят средь пышной зелени, на полках развалясь...
А рыба с глазом выпуклым,
рот растянув улыбкою,
уж просится в кошелку мне, от радости смеясь...

И с мясом нежно-розовым
управлюсь без вопросов я...
Колбас дубинки гибкие со страстью прихвачу...
Сердечки из томатов мне
особенно приятные...
И хлеба ароматного батон...За всё- плачУ!

Промокший и простуженный,
но снедью перегруженный,
я от метро "Царицыно" спешу к себе в комфорт...
Пускай- нано-частица я!
Квартирка ждёт меня моя,-
Святой неповторимости моей она -оплот!

14. Ты играла на скрипке
Dnevalny
Ты играла на скрипке,-
сладко плакали струны…
Грусть в печальной улыбке…
Словно древние руны
оживали в пространстве
неразгаданной тайной,
и растаяв от страсти
наших взглядов нечаянных,
исчезали в тумане
улетающим  эхом,
множа звуков мерцанье
из ушедшего века…
Плыл напев  Сарасате,
вздрогнув маршем бравурным,
вдруг сменяясь стаккато
как рыданием бурным,
иль печалью цыгана
о любви безответной,
 иль тоскою   по странам,-
тем, где вечное лето…

Ты играла на скрипке,
и мечтал я о счастье…
Но мечты мои зыбки,-
все мы в Боговой власти…

15. Бреду по жизни НЕ пилигримом
Николай Сысойлов
Я одиноко – как все и каждый! – бреду по жизни НЕ пилигримом…
Одно мне око – закрыл бумажник, другое око – покрыто гримом..
А третье око – что от пророка – вдруг обнажило судьбы истоки:
Я – одинокий неодиноко…  и одиноко неодинокий…

ЖестОки строки! ЖестОки сроки! Погрязло око в любовных склоках…
И что в том проку: я одинокий! –  «Фонарь» под током… из строчек Блока..
Стою и мокну – под чёрным стоком: лучом востока .. стекаю током!
И душу прячу в словесный кокон: мне – одиноко! Под током-роком…

Судьба жестока!.. Не вам, пророки, судить  пороки судьбы-воровки!
Вот мне бы только…успеть бы к сроку…понЯть уроки.. с кровоподтёком!
Забыть упрёки, сдувая щёки! Забить на склоки судьбы-сороки,
К чему морока? Я – у порога.. молю лишь Бога: подай мне слога!

Дай хоть немного … в том слоге – Бога! Суди не строго – без кривды-рОга!
Дай жизни сока!.. Дай жить мне, с*ка*, судьба-разлука!...Вся жизнь – как мука…
По воле рока – пусть одиноко! – бреду к истокам… вселенской болью…
Разбей мне око – убей до срока!  Да только душу – не жги!.. Любовью…

15.11.14


16. Уже рябина та сгорела..
Николай Сысойлов

Костёр рябины, водка с мятой… да  одуванчиков вино…
Ах, это было всё.. – когда-то… Ах, это было так давно!
Уже рябина та сгорела.. и мята высохла во рту…
Лишь только водка – то и дело»! ..– судьбы смягчает суету..

За стопкой – рюмочка, стаканчик.. «Давай, дружище! Всех нам благ!»...
Я поседел, как одуванчик, … я разлетелся – в пух и прах…
Испив моих стихов рубины,  мне демон шепчет: «ты пиши..»…
Гори-гори, костёр рябины! Гори-гори, костёр души..

Я умираю, я сгораю: жаль, стало уксусом  вино…
Гореть в Аду, пылать ли Раем..  ах, для души ведь – всё равно..
Она давно  печалью смята: попробуй-ка, ее раскрой…
Забвеньем пью не водку с мятой, – а водку с перцем.. да с тоской..

С тоской по юности былинной… – видать, так было суждено:
лететь за клином журавлиным, есенинско-печально-спли'нным, –
жизнь вспоминая, как кино…
Горит в стихах костер рябины, … играет юное вино…
Ах,.. это было так давно!..
Декабрь стучит в моё окно..

17. Цветы и поле, поле и цветы...
Сергей Кривонос
                ".. .Легче там, где поле и цветы"
                Николай Рубцов
Цветы и поле, поле и цветы.
Река. И вздох проснувшейся планеты.
И никого вокруг. Лишь я и ты,
И тишина на сотни километров. 

Вот так бы и ходить среди полей,
Не чувствуя былой обидной боли,
Влюбляясь каждый раз еще сильней
В зарю и это небо голубое.

Прерывисто дыша, спешит вода
За горизонт, куда скатился Млечный.
И дремлет одинокая скирда,
Рассветной дымкой прикрывая плечи.

Спасибо, мир, за поле и цветы,
С которыми душа моя навеки,
Непогрешимо оживляешь ты
Все то, что человечно в человеке.

Здесь неизменно умирает ложь,
А ковыли к ногам бегут, встречая.
Светлеет день. Он тем уже хорош,
Что в глубь полей запрятал все печали.

Я тихо стану на краю мечты,
Поймаю на лету случайный ветер...
Среди рассвета — только я и ты,
И тишина на сотни километров.

18. Живет на свете улица. Она...
Сергей Кривонос
Живет на свете улица. Она
На улицы другие не похожа.
И грустно удивляется прохожий,
Что властвует над нею тишина.

Дворы, сады… А непохожесть в том:
Давно здесь обезлюдел каждый дом,
Лишь иногда тоскливо и протяжно
Завоет пес, обживший старый двор,
Где песья будка да еще — забор,
Но лучше в будке выть, чем быть бродяжим.

Такая вышла с улицей беда —
Покинули ее давно сельчане,
Но по привычке иногда ночами
Согреться опускается звезда.

И я по этой улице иду,
Вдали зарю холодный ветер сдул, 
Горбатый клен глядит на мир смиренно.
Наверное, и в нем живет тоска,
А ветка — словно теплая рука,
Прожилки на листках — как будто вены.

И заяц, бесприютности назло,
Примчался на заросший луг пастуший,
И весточкой из дней минувших кружит
Поблеклое гусиное перо.

Лежат букварь, утюг, велосипед…
Чтоб как-нибудь напомнить о себе,
За поворотом скрипнули ворота…
Живет на свете улица. Она,
Как брошенная в старости жена:
И жизнь — хоть удавись, и жить охота.

19. Параллельная вселенная
Женя Чернова
Где-то там, далеко, в параллельной вселенной,
Мы не знаем друг друга уже много лет.
Варим кофе не вместе, за окнами Вена,
Ну а может Париж, Сингапур иль Тибет...

В параллельной вселенной все чище и лучше:
Я известный писатель, ты объехал весь свет,
Картой Джокера выпал изменчивый случай,
И фортуна за нас и препятствий нам нет...

Ну а здесь за окном серость маленьких улиц,
Да четыре стены, без изысков обед.
Но, вернувшись домой, меня нежно целуешь.
Счастье там, где есть ты, без тебя его нет...

15 ноября, 2014г.

20. Неверный такт
Женя Чернова
Рядом
Присяду,
Можно?
Взглядом
По коже…
До боли,
До дрожи…
Губы до крови
Но, Боже,
Как сладко…
Вот так,
Украдкой,
Обжигаться
Любовью,
Оставаться
Загадкой.
Подсказкой
В тетрадке,
Как прежде,
Неверный такт
В слове «надежда»…

25.05.2014г.

21. Пришли опять осенние дожди
Нелли Беляева
Пришли опять осенние дожди,
Прибив к земле лежащий сгусток грязи,
Стуча вовсю по крыше, над парадной,
Куда боюсь я без тебя войти.

Мы изгнаны дождями из подъездов
Обшарпанных, исписанных на нет,
Где нам всего-то  восемнадцать лет,
Где подоконник был для нас насестом,
А дождь вгонял, вбивал в стекло упрямо
Свой приговор. Но как он был любим,
Как грезил с нами, так же нелюдим
И целовал двустворчатую раму.

Так что же стало после с чердаками,
Куда укрывшись от хмельных дождей,
Богаче всех мы были среди хлама -
Забытых всеми стареньких вещей?

Разломаны, распилены поленья
И сгнил воображаемый очаг.
Был сделан не на встречу твердый шаг
И в лужу падали мои колени.

Так  долго провожала череду
Холодных ливней.
Вот ведь, снова осень,
Иду одна и не вздыхаю вовсе,
А дышу.

23.10.2014

22. Спасая и веря
Нелли Беляева
В твоем одиноком, брошенном всеми тереме,
Холодные стены, выше бездонного неба.
Подушка набита ватной тоской и перьями
И так высока над крышей небесная зебра.

У дома развесив ветви, притихло дерево.
Пожухлые листья его превратились в пепел.
Исчезло тепло, не слышно журчанья с трелями,
А ты напеваешь текст незаконченной песни.

Зонтами, укрыв все стебли, такие белые -
Как желтые листья они куполами светят,
Собой, закрывая крону и корни, тело все -
Спасая и веря.

17.11.2014

23. Солженицыну...
Елена Талленика
если уйти, то светло … трудно прожив дольше долга.
мысль под копирку ложилась только минуту назад.
только минуту назад – нитку вдевая в иголку,
ватник свой зашивал, не вспоминая Рязань…
за арестантской зимой – ходит недобрая слава.
каждый сосчитанный день чью-то судьбу пережил…
только минуту назад, он приступал к новым главам,
так почему же сейчас, делает вид, что лежит…?
и неужели устал … шрам делит лобную долю...
а человечью –  делили - власти народной дельцы.
горе всегда от ума, если не выбрало волю…
если ее выбирает, то не найдется вакцин,
вылечить от нее… та еще - сучья зараза!
и не пойдешь сам дышать … сам по себе не пойдешь…
«дюже заразный» - решат, дезинфецируя разум…
это другим, кто глупей – вытрусят вшей из одеж…

Родина… как без нее?  мать… без креста не отпустит…
а под крестом, вечно боль: Как там она, без меня…
встретившись лет через сто, за поминальною грустью,
поздно слова говорить, надо гражданство менять…

если уйти, то светло … Богу - простя,  и прощенным…
выбрав причастья момент, благодаря, что дожил…
видя, как силы огонь гаснет над нитью вощеной…
и, расслабляясь, душа рвет напряжение жил…

24. не чувствуя кислотный дождь по скулам...
Елена Талленика
часы неспешны... я иду быстрей
из линий согнут циферблат пошире
не каждая под циркулем была
волна ...пунктир... пробелы тоже в счет...
упорные – приходят в точку N
когда инфаркт, как правило, обширен...
на скрытый перспективой горизонт
глядит душа  - печальный звездочет...
а позже-   с неба льет кислотный дождь
и ропот тих: « прощанье затянулось...»
живые раскрывают зонт над тем,
кому он не мешал бы,  и горча...
а группа прехорошеньких особ
не по погоде в тонкий замш обулась...
фотограф тоже будет торопить,
он лишний час у дома проторчал...
со стороны казаться будет бегством,
тем и являясь – к транспорту движенье...
«когда-нибудь»...- но эту мысль отгонит
рингтон бравурный ...пусть не к месту  -  Joy...
захочется все в жизни изменить...
пока не лег в статичном положенье...
не чувствуя кислотный дождь по скулам...
и то, что к вечеру становится свежо...

25. Печаль и надежда
Ирина Шабалина
 Мой старый друг забыл сказать "Прощай",
когда ушёл в заснеженное завтра. . .
На кухне я и хмурая печаль
готовили вареники на завтрак.
Потом вприкуску пили чёрный чай,
и смахивали редкие слезинки.
А в трубах плакал ветер, невзначай
накликавший поссорившую зиму.
А за окном неслышно падал снег,
и засыпал несбывшееся счастье. . .
Вдруг ворвалась надежда - яркий свет,
и закружила в безрассудном вальсе.
Печаль ворчала: "Что  вы за народ!
Здесь надо плакать, а  не петь,как птицы!
Он не придёт! Ты слышишь? Не придёт!"
Надежда щебетала - "Возвратится!"
А за окном коварные огни
мерцали, словно вспышки глупой ссоры.
Печаль шептала - "Он не позвонит!"
Надежда обещала - "Скоро,скоро!"
Но в трубке лишь далёкие гудки,
как позывные без имён и отчеств,
а во дворе тревожные шаги -
как отголоски наших одиночеств.

26. Одиночество
Ирина Шабалина
На часах нет пяти, а продрогший ноябрь
тьмой укрыл нежилую деревню.
Заболоченной речки холодная рябь,
словно спины согнулись деревья.
А в одном из окошек чуть теплится свет,
у иконы с лампадкой старуха,
что в деревне своей уже семьдесят лет
прожила. Всю войну и разруху
И с бедой, и с нуждою справлялась сама,
не согнется, не сдастся до срока.
Все в порядке. Вот только злодейка-зима
заметет, засугробит дорогу.
Ничего. Проживем. Столько прожито зим!
Есть крупа и варенье на полке.
Есть дрова. И есть силы сходить в магазин
за семь верст, что в ближайшем поселке.
С фотографии муж подмигнул — не беда,
рядом мама, сестра в модном платье.
И не хочется думать, что будет тогда. . .
Если сил на дорогу не хватит.
Звали в город. Ах, как волновался Собес!
Не поехала. Не было силы.
Что там в городе? Дом престарелых.
А здесь — дом, и сад, и родные могилы.
Не оставить их, нет. Пусть труднее дышать,
пусть так страшно порой перед мраком.
Нет! Она не одна! Ведь родная душа
на пороге свернулась собакой.
 

27. днём она продолжает жить...
Ольга Хворост
    днём она продолжает жить,  ходит по-прежнему на работу,  пишет релизы, сдаёт отчёты, делает графики, чертежи,  вечером  возвращается в дом…

   в сумерках с половины седьмого весь  кошмар повторяется снова:  старые стены грустят о нём… тапки хозяина ждут и кот... вот и она, приготовив что-то,  ждёт возвращенья  его с работы,  глупо надеясь, что он придёт, пристально  смотрит  в провал окна, после чего поправляет штору, в сердце взрывается каждый шорох тахикардией, потом она бродит по комнатам, невзначай - автопилотом - включает  чайник и, утопая в своём отчаянье, пьёт, обжигаясь, на кухне чай, верить пытаясь, что там аврал, срочная  командировка в тундру, что телефон  сломал / потерял и непременно вернётся утром,  щурит заплаканные глаза  и  заставляет себя не думать…
 
   не вспоминать о том, что он умер ровно неделю тому назад.

28. Притча о правдах и истине
Ольга Хворост
Где-то там, на краю земли, 
где не видно ни зги,
и куда пути замели
годы, страх, и пески,
где четыре ветра поют
стае глупых рыб,
а прилив то ласков, то лют -
вырос город-гриб.

В том грибе, сея свет в ночи,
жили тысячи правд,
горлопанисты, горячи 
и у каждой свой нрав,
взгляды, голос, особый путь,
личный царь и Бог,
город-гриб не вникал в их суть
и терпел, как мог.

Но, однажды, других поправ
и вменив им в вину,
объявила одна из правд
прочим правдам войну;
все друг с другом вступили в бой... 
Под протяжный скрип,
грузно правды подмяв собой,
рухнул город-гриб.

Кто был крив из них, а кто прав,
кто изгой, кто кумир?
Океан зашумел, забрав,
беспокойный мир,
ветер бросил вслед горсть песка...

там, где нет тропы,
бродит истина между скал
и растут грибы... 

29. Мы были другими...
Елена Севрюгина 3
Мы были другими! Когда-то мы были другими,
Имели любовь, и надежду, и доброе имя,
И были мечты, как покровы небес, голубыми,
А ныне диск солнца висит, как кровавое вымя,

И крылья растрёпаны – вверх не взлететь, не подняться!
Сердца на заклёпках, и лица с улыбкой паяцев…
Мы были как дети, а стали как злобные орки,
Просторы Вселенной сменили кошачьи задворки,

В холодной ночи – то грызня, то когтей скрежетанье,
И кто-то включил в этом мире режим ожиданья:
Всего лишь мгновенье – и Бог, о котором забыли,
Уйдёт навсегда, чтобы Демоны Солнце затмили

И тьму водрузили на трон…Только надо ли это?
Скорей долететь, добежать, доползти до рассвета!
Скорее сорвать с себя путы пугающих буден-
Мы были другими!
                Но что значит были?
                Мы будем!!!

30. Когда я умерла...
Елена Севрюгина 3
На небе погасло дневное светило,
А ночью луна не взошла…
Ну как же так вышло, что я упустила
Момент, когда я умерла?

Всё вроде, как прежде, совсем, как у многих-
Работа, заботы, семья…
Но плотская сущность – мой панцирь убогий-
Как будто уже не моя!

Так трудно даётся любое движенье,
Любой незатейливый шаг…
Безмолвно глядит на моё пораженье
Взлетевшая в небо душа,

Вне бренного тела порхает свободно,
Спокойно живёт без меня,
А я без неё и мертва, и бесплодна,
Как в поле сухая стерня…

Исчезли мечты и надежды на счастье,
Погасли над миром огни-
Душа, умоляю, скорей возвращайся,
Обратно мне чувства верни!

Пусть солнце желанным теплом согревает
Деревья, цветы и траву,
Пусть светит луна,  холодком обдавая,
В тот миг, когда я оживу!

31. Люблю твои ладони
Касатка Тата
В твоих родных ладонях скрыта нежность...
Когда ты прикасаешься рукой  -
Я чувствую уют и безмятежность,
И радость бьёт счастливою волной,
Укутывая сладким покрывалом...
Рука бывает дерзкой иногда  -
Когда колдуешь ты под одеялом,
И я невольно выдыхаю:  "даааааа..."
Повеет вдруг такою силой крепкой  -
Когда сожмёшь в объятий окоём,
Я слизываю привкус тела терпкий,
И бьюсь в руках пылающим огнём
До крика вожделенного,  до хруста,
Летим в седьмого неба высоту,
В тот лучший миг дурмана и безумства  -
Смыкая наши пальцы на лету...

В твоих родных ладонях скрыто солнце!
Оно сияет,  греет,  бередит!
Ты утром мне  -  как первый луч в оконце,
Как тайное желанье впереди...
Ладонь твоя бывает и прохладной,
Когда как в лихорадке я горю  -
Ты будто проведёшь волною плавной
И скажешь мне:  "Я рядом.  Я люблю."
И сразу отступает всё плохое,
Мой лучший доктор,  я тобой жива!
Любовь в висках стучит сердечным боем,
И нету в мире лучше божества!
И то летит душа моя  -  то стонет,
Твои прикосновения храня...
Люблю,  люблю,  люблю  твои ладони!
Прошу...   не отнимай их от меня.

2013

32. Где мой дом?
Касатка Тата
                "А где наш дом? 
                Кто скажет  -  где наш дом?"
                (Наум  Сагаловский)

"А где наш дом?  Кто скажет  -  где наш дом?"
Вопрос простой нам задал  Сагаловский 
Своим стихом,  ложатся строчки хлёстко...
Задумалась и я  -  а где мой дом?

Вдруг прошлое мелькнуло...  море,  Крым,
Мой милый город детства  -  Севастополь,
Как было хорошо,  как смачно лопать
Хрустяшки-чебуреки и манты...

Давно забытый вкус...  Ну что ж,  увы,
Тогда казалось лучше всё,  вкуснее!
И я теперь в пять раз уже взрослее,
Живу на  юго-западе  Москвы...

А может,  там мой дом,  где дух живёт?
Где я росла на подмосковной даче...
И где теперь наш дом, забытый, плачет,
Мне пыльным запустеньем душу рвёт...

Но нет ответа.  И душа болит.
Мой выбор дома так неоднозначен...
Ведь он и там  -  и тут.  А это значит,
Что память детства  -  главный мой реликт!

И для меня дороги нет иной,
И как бы не кидала жизнь по весям,
Внутри всегда звучат заветной песней
Те главные слова  -  "Домой,  домой!"

Дом там  -  где есть семья...  любовь...  покой...


2014

33. лимонное
Эмили Шантэ
                В бананово-лимонном Сингапуре, в бури,
                Когда у Вас на сердце тишина,
                Вы, брови темно-синие нахмурив,
                Тоскуете одна...
                (А.Вертинский)

Погода спятила - то снег, то дождик -
простывшей осени последний всхлип.
Размытый месяц, на пельмень похожий,
смешно к стеклу туманному прилип.
На стылый подоконник то и дело
нежнейшие роняя лепестки,
печально отцветает орхидея,
вплетаясь в кружева моей тоски...

Как-будто бы в старинном патефоне,
в душе моей, на самом-самом дне
великий мим в пьеровском балахоне
поёт о дальней призрачной стране.
Где ты по роще бродишь обречённо
постигнув разом светлой грусти суть -
срываешь с веток жёлтые лимоны,
которые в краю том не растут...

Любить в разлуке - свойство одиночеств,
привычку расставаться не унять.
Но сутки напролёт -  и днём, и ночью
я жду тебя...а, может, - ты меня?
А может, улететь, расправив зонтик,
от будней серых, обманув судьбу,
за розовую нитку горизонта -
в "бананово-лимонный Сингапур"?...

ноябрь 2012 г

34. на семнадцатой неделе...
Эмили Шантэ
А где-то на семнадцатой неделе
тепло ушло куда-то. Октябрит.
Ты только, уходя, не хлопай дверью,
а лишь её несильно притвори.
Оставь в прихожей терпкость аромата,
чтоб снова, хоть на миг, вдохнуть тебя.
Назавтра эту горечь от утраты
я настою на листьях и дождях.

Любовь и страсть.Пьянящие повторы...
Уход. Разлука. Маленькая смерть...
Что мне осталось? Из-за тёмной шторы
в проём окна заплаканно смотреть,
как метит сивер стынущую морось
в захлопнутые ставенки машин,
и пробуя свой неокрепший голос,
заводит осени простывшей гимн.

Как быстро отцветают листопады,
и в минусовку отползает ртуть.
Я знаю, это просто так совпало,
что чувства охладели на ветру.
А может, там, в лазоревом апреле,
когда в духмяной прели сгинет сплин,
как призрак "ты появишься из двери",
когда ж несильно ты её прикрыл...

01 октября 2014 г

35. Колдунья
Евгений Евгеньевич Остапов
Только в глаза не смотри ей, не надо:
Древние страхи, как кошки, проснутся,
Ведь в глубину её тёмного взгляда
Можно уйти и уже не вернуться.

Морок закружит тебя и завертит
Легкой снежинкою, листиком малым,
В ночь унесет, где обманчиво светит
Отблеск костров на Ивана Купала.

В омутах глаз без следа пропадая,
Сердце мучительно-сладко забьется,
Если она, как всегда молодая,
Глянет загадочно - и улыбнется.

Лучик луны, - колдовская тропинка, -
Дрогнет на миг под босыми ногами,
Там, где взлетит она, словно пушинка,
К дальним нездешним мирам убегая.

29 ноября 2012 г.


36. Белый ветер
Евгений Евгеньевич Остапов
Белый ветер над землею кружит,
Бродит меж заснеженных ветвей
И дробит в обледеневших лужах
Желтый свет бессонных фонарей.

И летят по ветру мимо нас
Через даль времен и расстояний
Тени неисполненных желаний,
Отзвуки невысказанных фраз.

Чья-то радость встреч и боль разлук,
Чьи-то огорченья и утраты,
Каждый воплощенный в слово звук,
В этом мире сказанный когда- то.

Вот дохнула ночь кипеньем снежным,
Словно донесла из темноты
Чью-то грусть потерянной мечты,
Чью-то нерастраченную нежность.

А вот это в мареве морозном
Бликами холодного огня
Промелькнули, льдинками звеня,
Чьи-то в прошлом пролитые слезы.

Где-то, как в замедленном кино,
Вновь, листая чьей-то жизни томик,
Карточный судьба ломает домик,
Падают костяшки домино.

Будто по дороге звездно-млечной
С ветром прикоснутся к нам едва
Наши мысли, чувства и слова
И летят, летят отсюда в вечность.

37. Торопим время...
Селивёрстова Ольга
От  осени  к  зиме  перетекая,
Как  день  перетекает  плавно в ночь,
По  капле  день  за  днём
                уходит  прочь
Вся  жизнь  недолговечная  людская…

Глупцы…
                Торопим  время  безрассудно,
Спешим  за  птицей  счастья  неземной,
Подхваченные  мутной  быстриной
Бездумной  жажды  радости  минутной…

И  гаснет  чистый  свет  в  остывших  душах,
Как  в  тёмных  водах  Стикса  звёздный  свет,
Но  к  прошлому  возврата  больше  нет,
А  там, где  цвёл  огонь – зола  и  стужа…

38. По летнему небо беспечно синеет...
Селивёрстова Ольга
По-летнему  небо  беспечно  синеет,
Но  холодом  веют  ночные  туманы…
Деньки  всё  короче, а  ночи   длиннее,
И  яркое  солнце  уже  не  обманет
Последним  прощальным  теплом.

Пустеют  и  небо  и  лес  понемножку,
И  птицы  уже  не  поют, улетая…
Однажды,
             на  провод  присев  на  дорожку,
Вспорхнула  и  скрылась  скворчиная  стая.
Ну, вот  и  настал  перелом.

В  белёсых  от  инея
                вянущих  травах
Упавшие  яблоки  пахнут  морозно,
И  осень  по  жилам  течёт, как  отрава:
– Вернуть  бы  назад… всё  исправить… –
                Но  поздно.
Прошло. Что  вздыхать  о  былом...

39. Белоснежная колдунья
Елена Графская 1
Руки спрятаны в карманы,
на носу берет из плюша,
шла зима по нашим планам,
шла зима по нашим душам.

Фильдеперсово малюя,
раздавала не жалея,
ледяные поцелуи,
ледяные галереи.

Заплетала снегом косы
и повязывала банты,
по окраинам курносым
рассыпая бриллианты.

Засугробила проулки,
замела аллеи парка
белоснежная колдунья
с белоснежным катафалком.

Неподвластная простудам,
замораживая ближних,
шла зима по нашим судьбам,
шла зима по нашим жизням...

40. В хмурые дни ноября
Елена Графская 1
Бледное утро, мигнув перламутром,
тут же померкло, хандря;
я уплываю на лодочке утлой
в хмурые дни ноября.

Ты улыбнёшься улыбкой попутной,
бросишь прощальный цветок;
медленно падает огненно-хрупкий
медный кленовый листок.

Падшие листья и лишние слёзы
смешаны хлипким дождём,
клюксят на ветке усталые грёзы
мокрым смешным воробьём.

Тонет на озере лодочка... жалко -
ей не доплыть... ну и пусть;
бродит в аллеях уснувшего парка
наша осенняя грусть...

41. Ландыши Непрядвы
Петрович Владимир
                Ты не пой соловей против кельи моей,
                И молитве моей не мешай соловей.
                Иеромонах Роман (Матюшин)

Полночь. Тусклый свет лампады...
Образок святой...
В майской утренней прохладе
ландышей настой.

Рвутся в сумрачную келью
запахи весны.
С соловьиной спорят трелью
праведные сны.

Будет постриг ныне принят.
Рано поутру
Александром станет инок,
Пересвет - в миру.

А пока еще послушник,
в звоне соловья
Стон ли слышит он кукушки,
грай ли воронья…

Тают звуки в вешних росах.
Не предостеречь…
Сменит яблоневый посох*
на копье и меч.

Небо звёздно – к урожаю.
Ни войны, ни смут…
Спит земля, легко вздыхая -
ландыши цветут…

* * *
А в краю литовском дальнем
вновь бессонна ночь.
Бдит в своей опочивальне
Альгирдаса* дочь.

Уж от слез сыра подушка…
Ландышей букет…
Шепчет дева в «ланье ушко»*
имя «Пересвет»

Мнится ей: в полынных травах
четки и скуфья…
Ландыш в ягодах кровавых…
Стаи воронья…

Поле... Русь и иноверцы…
Затихает бой…
Инок спит - копье под сердцем
с ханскою тамгой.

 
Примечания:

Пересвет перешел на службу московскому князю Дмитрию с князем Дмитрием Ольгердовичем, cыном Великого князя Литовского. Альгирдас, Ольгерд — (от герм.) - благородное копьё. Князь Великого княжества Литовского.
Яблоневый посох Александра Пересвета хранится? в краеведческом музее г. Рязани. День памяти 7 сентября.

Ландыш, - Вероятно слово происходит от польского «ланье ушко». (Историко-этимолог. словарь. П.Я. Черных.)
Скуфья, – У православного духовенства: остроконечная бархатная чёрная или фиолетовая мягкая шапочка.
Грай, — Карканье, гомон птичьей стаи. Вороний грай. (Толковый словарь. Д.Н. Ушаков.)
Тамга, - Знак собственности у монголов. (Ставился и на оружии.)

42. Фиалки Угры
Петрович Владимир
        Фиалка – цветок Девы Марии.   


Здесь сердце Руси!
                Но когда-то
Здесь, мир позабыв и покой,
Усобились князи: брат с братом…
Ан! Нехристи уж за Угрой!

Пылали и грады, и веси...
Крестьян уводили в полон...
И слезы Царицы Небесной
Туманили лики икон.

Но в мае, в лощинах, по балкам,
Лишь только растают снега,
Как слезы Пречистой – фиалки
Зажгут аметисты в логах.

Застенчивы, скромны, неярки,
В алмазной, жемчужной росе,
Фиалки, фиалки, фиалки
В засечной речной полосе.

Пьяняще запахнут поляны
Надежды в сердцах воскресят.
Разбудит Руси великанов
Фиалок лесных аромат.

Единая Русь над Угрою.
И князи, как братья, встают.
Здесь Божия Матерь укроет
Святую Отчизну мою.

Угра здесь светла, как невеста!
Березы, ромашки, шмели...
И радугой пояс Небесной
Владычицы Русской земли

И думаю, слабый и грешный:
«Коль солнце затмит вороньё,
Она защитит и утешит
Не веривших даже в нее!»

 Фиалка в христианском искусстве символизирует застенчивость,
смирение, поскольку растет в тени более высоких растений.
"Дева Мария – фиалка смирения…" Святой Бернард.
Реку Угру и часть Оки до сих пор называют «поясом Богоматери».
 Усобились –древнерусское слово: «… словене новгородские кривичи,
чудь и мере «сильно усобились и воевати начаша на ся» 
http://museum-izborsk.ru/izborsk/truvor
 Лог, –а, в логе и в логу, мн. –а, –ов, м. Широкий и длинный овраг.

43. Угонщик
Марина Быстрова-Докс
(сказка для взрослых)

Их двое. Профессия старая – воры,
На промысел вышли в «вечернюю смену»,
Чужое украсть не считают позором
Искатели жертв. И найдут непременно.

Хотя бы вот эта… Такая раззява!
Машину оставила вместе с ключами!
Нет, здесь не работа, а просто «халява»,
Когда и сноровка, и стаж за плечами.

Привыкли давно понимать с полуслова
Друг друга подельники. Взгляда довольно.
Кругом никого. Быстро, раз — и готово!
Денек нынче клёвый! И дышится вольно.

Летят с ветерком! Так и надо разине –
Небось, на уме только шопинг, да шмотки,
А что там лежит на сиденье в машине?
Какой-то предмет, очертанья нечётки.

Но вдруг эйфория растаяла разом:
В трясущемся зеркале заднего вида —
Два детских растерянных заспанных глаза,
А в них — нарастающий страх и обида.

«Еще не хватало такого балласта!
Всё к черту сорвется! Чего это ради?
Оставить щенка на дороге – и баста!»
А в зеркале всхлип: — Не бросай меня, дядя!

И как-то не вовремя, вот уж, не к месту,
Вернулось забытое наполовину,
Как бросил беременную невесту,
Наверное, столько же было бы сыну…

«Давай, останавливай! Живо, водила!», -
Второй, что постарше, толкнул молодого, -
«Чего это, слышь, на тебя накатило?», -
И бросил, как грязь, непечатное слово.

Свернул на обочину. Тот, что постарше,
На землю едва соскочил из кабины,
А тот, что моложе, решился, и дальше
Рванулся вперед, только взвизгнули шины.

Не слыша угроз, злобной ругани, мата,
Не помня себя, и не зная, что будет,
Впервые «понятий» презрев постулаты,
Он выбрал мальчишку. Свои – пусть осудят.

Калачиком в зеркале заднего вида
Свернулся ребенок, опять засыпая,
«А я тебя, дядя, не бойся, не выдам,
Ты хоть и плохой, но хороший, я знаю»…

44.Писарь
Марина Быстрова-Докс
(по мотивам рассказа Эдмондо де Амичиса
"Маленький флорентийский писец")

Как-то чиновник губернской почты,
Немолодой и с ослабленным зрением,
Не погнушался надомной работы,
Дабы улучшить свое положение.

Восемь детей, и жена нездорова,
Бедность клещами за горло схватила,
Кто-то замолвил за писаря слово -
Вот и работал, пока еще в силах.

Мерно часы на холодном камине
Новую полночь пробили бесстрастно,
Споро, однако, работу продвинул,
Значит, горела свеча не напрасно.

С помощью божьей осилит дорогу,
Есть еще порох в пороховницах!
Детям подарков купить понемногу,
Будет на что и жене подлечиться.

Всё б ничего, но у старшего сына
Что-то не ладиться стала учёба,
Был же отличником! Что за причина?
Пусть не пеняет, лентяй, на хворобу!

«Нынче ж его проучу, разгильдяя,
Всем по гостинцу, а этому – дудки!» -
Так размышлял он, уже засыпая.
Лодырь отца рассердил не на шутку.

Сон растревожила молния с громом,
Вышел взглянуть, не проснулись ли дети,
И в силуэте, до боли знакомом,
Сына узнал за столом в кабинете.

Бегло скользило перо по странице,
Множились строчки почти машинально,
Где и когда он успел научиться?
Почерк – отцовский, похож идеально.

Вспышкой внезапной мелькнула догадка,
В свете мерцающей свечки оплывшей,
«Ну и дурак бестолковый твой папка!
Бедный мой мальчик, отличник мой бывший»…

45. Цветут васильки...
Светлана Угрюмова
Раздолье пшеничных полей...
А в них, отражением неба,
Цветут васильки... Их нежней
Нигде не найти, где бы не был...

Бескрайних небес синева,
Слегка, по полям расплескалась.
Я все позабыла слова,
Я с детством сейчас повстречалась.

Цветут васильки... И глаза
Мальчишки, что рвал их в букеты,
Я вспомню... И тихо слеза,
Вдруг, скатится... Солнца секреты

Пшеничное поле таит
И, лишь, василькам доверяет.
К себе неустанно манит
Раздолье... Душа отдыхает...

46. В краю берёзовом...
Светлана Угрюмова
В краю берёзовом, где пахнет росами,
Осталась юною душа моя,
Где небо синее, трава с покосами,
Где дарит силы мне моя земля.

Там птичьим пением рассветы полнятся
И греет золотом своим закат,
Грозою вешнею мне вёсны вспомнятся
И, белым маревом, вишнёвый сад.

Мне в край берёзовый вернуться хочется,
Обнять родителей, обнять друзей.
Поверить, снова в то, что жизнь не кончится
И впереди, ещё, так много дней...

Ах, край берёзовый, земля родимая,
Прошу тебя, за всё меня прости,
Залей дождями боль неутолимую,
Как жаль, что нет к тебе назад пути...

В краю берёзовом, где пахнет росами,
Осталась юною душа моя,
Где небо синее, трава с покосами,
Где дарит силы мне моя земля.

47. В тихом омуте
Bor G
В тихом омуте, в тихом омуте всё повязано глубиной.
Вы, конечно, меня не помните. Я, наверное, сам не свой.
Годы, знаете – не волшебники, правда, лекари – хоть куда.
Только волны – реки кочевники да обвисшие провода
Вам напомнят пустые хлопоты, даль дорожную и паром,
Много страсти и мало опыта, юность, слёзы, казённый дом,
Расставания, возвращения, обещания – так легко.
Ожидание, всепрощение – уходящие в молоко.

Я казался надёжной партией,
Вы казались слегка смешной.
Вам по осени вновь за парту, и
Мне с недели пора домой,
Потому что кончалась практика
С гордым именем сенокос.
И не слушалась математика,
Вместе с августом шла в разнос...

– Так почём молоко, хозяюшка? Нет, в багажнике тары нет...
И не вспомнит, стоит у краюшка парапета и смотрит вслед,
Без стремления к узнаванию, с лабиринтом морщин у глаз.
Годы – худший канун свидания – к Вам безжалостней много раз...

Не пытайтесь, оставьте, полноте, не получится ни черта.
В тихом омуте, в тихом омуте, как и водится, темнота.

48. Красота
Bor G
"Красота – страшная сила... Красота требует жертв... Красота спасёт мир...
Как страшная сила, которая требует жертв, может спасти мир?.."
(Из раздела "Юмор" в еженедельнике для домохозяек)

Миры спасает красота? – Диагноз спорен.
Не наберётся раса та ума от горя,
Что превозносит экстерьер взамен породы.
Растёт несносности барьер, и длятся роды
Забитых истин, в постамент бубновой швали,
Не склеит истины момент, и ложь едва ли,
До обсыханья молока шартрез лакая.
А красота – она кака... она какая?

Мы спели песни, и за мной, по трассам лезвий
Вращаем спелый шар земной, наш шар нетрезвый.
Итожим сумерки богов как циклы лекций,
Сквозь обретение рогов и индульгенций,
Всегда надеясь проскочить без задней мысли,
Чужие выбросить ключи в кромешность смысла,
Давясь расквашенной мечтой на дне колодца.
А красота – она за что... она зачтётся?

И как моряк, ушедший в рейс – больная тема,
Ещё начистит интерфейс морщинок кремом
Ошибок трудных блудный сын, в твоём обличье.
Ты, право, смотришь на часы? – То право птичье.
Сойти пытаешься за бренд, пролезть в пик тренда? –
Про лесть не сложено легенд, она – легенда,
Прелестной змейкой дорожа под шалой шалью...
А красота – она ужа... она ужалит.

Но ты, как увалень с моста, в терзанье зыбком
Вещаешь тупо "Красота!", узрев улыбку
Фортуны в облике сирен, точней – клаксонов...
Ты что, приятель, посерел? – Надень кальсоны.
В тебе проснулся джентльмен? – Будили зверя.
Судьба прикинется взамен глухой тетерей.
Ты соглашаешься на всё, летя на солнце...
А красота, что нас пасёт, – она спасётся...

49. И придут откуда-то стихи...
Людмила Кострова
За окном осенний день невесел,
Хорошо, хоть дождиком не плачет.
Мне сегодня тоже не до песен,
Грустно сердцу. Что же это значит?

Затоплю-ка я, пожалуй, печку!
(На огонь смотреть всегда приятно)
А когда согреется сердечко,
Сразу станет многое понятно,

Станут мысли плавны и тихи...
И придут откуда-то стихи...

15.11.2014

50. Напиши мою душу, художник...
Людмила Кострова
Забежав по дороге в "Гостиный"
Прогуляться на Невский пойду.
Там художник рисует картины
У зевак городских на виду.

Я к нему подойду осторожно,
Я его попрошу о своём:
- Напиши мою душу, художник,
Напиши, если сможешь, её.

Он, подумав, ответит не сразу
(Хорошо, хоть не примет за бред):
- Никогда не писал по заказу
Я такой необычный портрет,

Но поверьте, любезная дама,-
Он промолвит мне, пряча глаза:
-Я хотел бы, да в том-то и драма:
Невозможно её написать.

07.09.2014

51. Потому, что надеюсь
Ирикка
Если рушится мир, остаётся надежда,
Вера в то, что возможно истории ход
Повернуть, ну, а, если беда неизбежна,
Мы спасения ждём, попадая в цейтнот,

Неба краешек выхватив ищущим взглядом,
Преклоняем колени в горячей мольбе,
И, надеясь на то, что спасение рядом,
Просим Господа о повороте в судьбе.

Я войны не боюсь, буду биться без страха,
Мне манёвры гораздо страшнее войны,
Хоть своя, говорят, ближе к телу рубаха,
Трус позорный теряет в бою и штаны.

Ну, а если случится попасть в окруженье,
И патронов не будет, не сдамся живой,
Потому, что надеюсь - спасёт положенье
Тихий голос с небес: "Дать один боевой?.."

52. Обречённые
Ирикка
Когда обрекаешь Искусство своё на Борьбу,
И строки, как копья ломаются, в самой основе,
Когда ты живёшь как во сне, и творишь наяву,
А жизнь, что ни день, то другие диктует условья,

Однажды встаёт пред тобой неизбежный вопрос
О том, что готов ты отдать этой данности, в жертву,
И тот не Творец, кто Искусство как жертву принёс,
Оно, умирая, убьёт Вдохновенье за это.

Искусство - от Бога, ему не бывать прикладным,
То - путь в никуда, или, попросту, - чёрные дыры,
Затихнут бои, от сражений рассеется дым,
И солнце осветит обломки растоптанной Лиры...

53. Скорее! за нами!..
Ольга Погорелова
– Скорее! за нами! – в просторы свободных творцов!
Пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов!
***
Я думала:
                – Завтра! моей здесь не будет ноги!
Но слышала рядом –
                постой! подожди! помоги!
И цепкие руки, впиваясь,
                тянули ко дну,
Из множества множеств –  меня выбирая одну.
Рабочая лошадь – крутила свои жернова.
Все тише и дальше –
                с небес доносились слова.
И двери закрылись. И стены сомкнулись кольцом.
Я с теми –
                кто сами хоронят своих мертвецов.
***
Но в том, что со мной  происходит на свете,
Я – не участник, а только свидетель.
Я просто свидетель, что жизнь пролетела –
Как будто бы я  ничего не хотела.

54. Мой бедный город, серый и продрогший...
Ольга Погорелова
                I.

Мой бедный город,
                серый и продрогший.
Сырых озябших листьев лепетанье.
А лета нет. Оно осталось в прошлом –
Неясное, как чье-то очертанье
В одном окне – вот там,
                этаж – четвертый,
Смеркается, и нелегко заметить.
А лета нет. Уже в плаще потертом
Уходит осень...

                II.
Заплаканная женщина. И ветер
Сбивает с ног. И скользко ей.
                И трудно
Казаться для кого-то молодою.
Прийти, болтать, смеяться,
                а под утро
Увидеть себя в зеркале седою.
О, первый снег! О, радость!
Это – старость? О, нет, конечно!
                Новая ступенька.
Скользя, подняться.
                Забывая тяжесть
И боль в груди, стать
                чьей-то полутенью.
Стелиться под ноги. Как снег.
                Уже другая  –
Она все та же. И в ее сознаньи
Все то ж окно, где огонек мигает,
Расплывчатый,
                как чьи-то обещанья.

55. Храбрец
Наталья Илларионова
        Храбрецом слыву недаром,
        Семерых - одним ударом.       
        (сказка "Храбрый портняжка" братьев Гримм).

Он был уже неплохой портной
В свои двадцать пять иль шесть,
Когда войны потянулась весть
Над городом и страной.

Умел неплохо скроить костюм,
Из драпа стачать пальто,
Но бил орудий несытый шум,
И медлить не стал никто.
 
Застыв подобно дурному сну,
Весь город стоял пустой:
Сапожник, писарь, печник, портной
Отправились на войну.

Кругом огонь и свинцовый ад.
Покрой у шинели прост.
На поле боя не встанешь в рост,
Картуз не заломишь, брат.

И он, другой ли – да суть не в нем –
Увидев, как тает взвод,
Храбрец, рванулся на вражий дзот,
Гранату метнув в проем.

Успел подумать, не жмуря глаз,
Не чувствуя боль и жар,
О том, не скольких убил удар,
А скольких от смерти спас.

56. Белый...
Наталья Илларионова
Листья сгорают и пепел бел…
Нет, может серый, но очень светлый.
Голову мне посыпает пеплом –
Знаком раскаянья не у дел.

Ежели листья осенних бурь
Вдруг обратились бы в оригами
Белое-белое под ногами…
В голову лезет такая дурь.

Взять все и бросить – пойти гулять,
Шаг в пустоте отдается гулко.
Город блуждает в глухих проулках
Белых домов этажей по пять.

Сохнут пакеты чужой судьбой,
Белые простыни, запах краски…
Флером запутанной старой сказки
Сыплют секунды, шурша крупой.

Небо и ветви, и даже грязь
Нитью прошиты насквозь белесой.
Белая-белая чудо-осень
Дышит порывисто, словно джаз.

Рваной мелодией прежних уз
Сакс… или кажется... здесь?.. Откуда?
Снег с непривычки похож на чудо,
Белый, как чей-то сбежавший блюз.

57. Пианист, Бетховен и апассионата...
Наталья Смирнова 5
Он, конечно же, помнит свой первый, большой Концерт-
 И особый настрой, и особый огонь внутри,
 Словно это Бетховен исполнить просил в конце
 Золотую сонату под номером двадцать три.

 Повинуясь Кумиру, он сел за рояль, но вдруг
 Ощутил за спиной два огромных, как мир, крыла.
 И тотчас оттолкнувшись движением лёгким рук,
 Устремился навстречу Мечте, а она ждала.

 Замирая в полёте и даже боясь дышать,
 Он, как будто, сонату счастливой Судьбы вершил,
 Где под каждою клавишей пела его Душа,
 А за каждою нотою Сердца кусочек жил.

 И с финальным аккордом устало подняв глаза,
 Он увидел картину, что сотне чудес сродни:
 Как в едином порыве восторга поднялся зал,
 И на миг показалось...Бетховен стоит средь них.

58. Ты меня ждёшь, мама...
Наталья Смирнова 5
Свято в Судьбу веря,
Плакал октябрь с крыши,
И листопад в сквере
Чудный ковёр вышил.
Мир огласил разом
Первый мой крик самый,
Словно спросив сразу:
"Ты меня ждёшь, мама?!"

Первый звонок школьный,
Первой любви драма;
Радостно иль больно-
Ты меня ждёшь, мама.
Первый поклон Музе,
Первых побед пламя,
Первый диплом в ВУЗе,
Он посвящён маме.

Быстро растут дети,
Жизни летит сага,
Ярким огнём светят
Вена, Париж, Прага.
И эСэМэС снова,
Словно Судьбы гамма,
Каждое в такт слово:
"Ты меня ждёшь, мама?"

Вот и прошли годы,
Сколько ещё? Много?
Милой Невы воды
С ветром спешат в ногу.
Небо полно света,
Как купола Храма.
Знаю, что там где-то
Ты меня ждёшь, мама...

59. Царь
Тейт Эш
                ... И то был бой травы, растений молчаливый бой
                Николай Заболоцкий

Туман. Изменой тянет с муравы.
Забывшееся постигаю слово.
Я - царь всея околицы.
И вы,
Мятежные полки болиголова,
Прошедшие и паводок, и зной -
Плечом к плечу, пока ещё со мной.

Владея разнотравным языком,
По ком звонишь, мой колокол, по ком?
Кого казнят - кому какое дело?
К утру, вломившись в лавку под хмельком,
Аптекари окатят кипятком
Истерзанное тельце чистотела.

Рыдает ночь - отчаянно и зря.
В крови косцов доигрывает брага.

Над лесом растекается заря.
Мои полки, приветствуя царя,
Сомкнулись у последнего оврага.

60. Стебель
Тейт Эш
                Быть как стебель...
                Марина Цветаева

Подмёрзла жизнь, как черенок.
Нездешняя, необжитая.
Декабрь уходит из-под ног,
Перед глазами снег шатая -
И он качается, дразнясь,
В углу какой-нибудь чужбины,
Где с миром полная несвязь,
А с Господом - до половины.

В сугробы молча, как вдова,
Вмерзает сгорбленная дача.
Сквозь лица сыплются слова -
Беззвучно, ничего не знача.

Бреду не к тем, не в том, не в то -
Делиться страхом и ночлегом.
И тело прячется в пальто,
Прикидываясь человеком.

61. Мне тебя не хватает
Татьяна Верно
Мне тебя не хватает, мне так не хватает тебя!
Словно сделать хочу вдох глубокий, а воздуха нет.
Продолжает кружить под ногами, как прежде, земля.
Только солнце как-будто померкло, поблек его свет.

Лишь сейчас ощущаю, как мир без тебя опустел.
И уже не прижаться щекою к родному плечу.
Боль потери чуть стихла, ведь есть и страданьям предел.
Но во сне ты окликнешь – сдержаться не в силах, кричу.

Я пытаюсь тоску отогнать, вспоминая года,
Проведённые вместе в счастливом течении дней.
И, отринув всевластие  мысли  "ушла навсегда",
Окунаю сознанье в сиянье улыбки твоей.

В мир иной безвозвратно ушёл дорогой человек.
Не воротишь его - эту мысль не прогнать никуда.
Как привыкнуть душою к словам - расстаёмся НАВЕК?
Как страшит пониманье – не встречу тебя НИКОГДА!

Мне тебя не хватает, мне так не хватает тебя...

62. Сюр
Татьяна Верно
Мы жадно ловим звуки, краски,
И запахи иных миров.
Судьбу в обманчивости снов
Виним, вздыхая. Любим сказки.
На лица одеваем маски.
Увлечены игрою слов.

Возводим замки на песке.
Держась за облака, с улыбкой,
Ступаем по ступенькам зыбким.
То с грузом лет, то налегке,
Спешим к загадке вдалеке -
Верша попытку за попыткой...

Приятных взору миражей
Повсюду видим отраженья.
Не отличаем наважденья
От яви чёткой. В мир теней
Пускаем множество корней -
Души и грёз переплетенья.

Виденье счастья манит в выси,
И мы летим, как корабли,
К мечте, мерцающей вдали
Сквозь бледный сумрак полуистин.
...А тот, кто этот мир замыслил,
В известном смысле, есть Дали.

63. Иноход
Танита Раш
Режет душу строка
                Кожа наружу.
Держит градусом струн,
                Рифмы рушит.
Хрипотой нот -
               Рвёт.
                Пальцы смяты.
Кто со мной?
               Ты?
                Виски всмятку!
Я своих не делю
                На правых и праведных.
Если прав – то иди!
                Хоть один.
                Значит правильно.
Наизнанку шаг
              видно жизнь
                отмеряла.
Упадешь  –
           Встань!
                Ни конем и не мерином.
                ____________________
Иноходцы мы.
             Без седла и без стремени.
И свою колею
             Мы не звездами меряем.
По дорогам-коврам,
                где распятья расстелены, -
Отчий кров 
           на гвоздях:
               
                там награда без времени.

Пусть по венам-строкам  –
                все пульсируют к берегу.
Не пойдет иноход,
                ни конем и не мерином.               
            _________________________________
Где-то солнце встаёт  -
                пьёт в ладонях радугу.
Пригуби, иноход,
                родниковую, талую...

64. Майдан
Танита Раш
На площади душной – сторонников нет.
Гарцуют довольно драгун и кадет.
Подтянуты каски. В щиты облачась
Вальсируют маски, - собою кичась.

Не тронут. Не свергнут.
Как Зимний… тогда…
О, смутное время.
О, те времена…

Не слышат глухого. Не видят слепца.
И стенка на стенку идет до конца.
Ну, где ж та граница?
Вон та? Иль Столица?
Восток или Запад –
Духов тонкий запах?
Горячим запахло, и задохнулась
Декабрьская площадь – во пледы уткнулась.
Закуталась в брони шарфов и жилетов,
Двойных указаний и ложных обетов.

Не тронут. Не свергнут.
Как Зимний… Пока…
О, смутное время.
О, те времена…

На площади – стужа. Сторонних не счесть.
Ревущей атакой повержена честь.
Кадила, мундиры, штыки, ордена.
Смешались в столетьях: «Кто свят? Чья вина?»
Ораторы воют, и беркут кружит.
Охотник все знает. Охотник все зрит.
Где пешие пешки? Идут на ладью!
Громят рокировок чужую судьбу!

Не стерта страница.
Не свергнут… пока…
О, смутное время.
О, те времена…

16.12.2013

65. Какая проза
Тамара Гаврилова 5
По скользким проводам, по гулким крышам,
ночную раздвигая тишину,
спустилось утро  светом на афиши,
стеклянным хрупким инеем в траву,

рассыпалось холодной мелкой крошкой
по зябнущим ощипанным кустам
и побежало резво по дорожке
прямой наводкой к дремлющим домам,

скользнуло по вспотевшему окошку
и юркнуло меж занавесей в щель.
Будильник, просыпаясь понемножку,
затеял петь навязчивую трель,

зевнула потревоженная кошка,
скользнула на пол, а за нею я…
Уже звенит в моём стакане ложка,
уже на шее шарфика змея,

коктейль зимы и осени снаружи -
вдыхаю воздух бело-голубой,
ступаю в пятнышки застывших лужиц
и слышу хруст хрустальный под ногой,

глаза слегка слезятся от мороза.
Опаздываю. Нужно поспешить.
Работа, дом, семья - какая проза.
И как привычно это счастье – жить.

66. Почти всерьёз
Тамара Гаврилова 5
В этот вечер бледно-серый,
настроение -  хоть плачь.
Я тебе открою двери,
мой спаситель и палач.

Каждый жест -  восторг и мука,
каждый взгляд – и тьма и свет,
я  - ребёнок и старуха,
шёпот мой  -   и  да, и нет.

Чувства - словно на дуэли,
секунданты – наши сны,
ты со мной всегда отдельно,
даже если вместе мы.

Злые, наглые дождинки
бьют наотмашь по стеклу,
заглушая звук пластинки,
тихо плачущей в углу

о моей любви проклятой,
от которой столько бед,
без которой непонятно
почему, но меркнет свет.

Мне  не вырваться из плена -
я с тобой, хотя мы врозь…
Где-то в мире параллельном
ты живёшь почти всерьёз.

67. Мещера...
Юлия Штурмина
Отгорело удушливо лето,
И теперь над промокшим жнивьем
Журавли кличут жалобно солнце,
С неба смытое грустным дождем.
Только грусть эта - радости впору,
Шорох капель - домашний покой.
Завтра утренник легкий и свежий
Озариться небесной рукой.
Рыжий факел осиновых листьев,
И озимых полей изумруд,
И рябины багровые кисти,
И заросший рогозником пруд
Полыхнут в ярких красках и свете,
Ностальгией вливаясь в глаза…
Друг мне скажет - тоскуешь о лете,
Перекрестится на образа
И пойдет за порог, через поле
В желтый лес у притихшей реки,
На погост, где под оком небесным
Отдыхают его старики…
Ностальгия, рожденная светом…
Режет озеро лодки мотор…
Я еще не покинула этот
Край берез и зовущий простор,
Я еще не уехала в город,
Но болею тоскою земной,
Я болею по родине друга,
Не моей, но как будто родной.

68. Осень. Шоколад. Любовь...
Юлия Штурмина
Тает шоколад на языке...
Осень тает мокрым листопадом,
Ей уже дождей совсем не надо,
Ей бы зиму встретить налегке.

Я держу кусочек за щекой
Сладкой плитки с ароматом кофе.
В отражении окна твой профиль,
Нервно куришь за моей спиной.

Плачет небо в осень за стеклом.
Рвутся облаками ожидания.
Ни к чему теперь твои признания,
Я давно мечтаю о другом.

Ты терять не любишь - я молчу.
Я уже истерзана слезами.
Утром встану с красными глазами,
Может даже в омут захочу.

Плитку шоколада надломлю,
Как бы невзначай открою - "срочно",
И прочту в письме, я знаю точно:
«Я с тобою... Я тебя люблю...»



1/4 финала:

1. Незабудки
Юлия Долгановских
Зима проглотит всухомятку
дни-недомерки декабря -
пробьют куранты, спляшут святки,
водой расплещется обряд

крещения, и на изломе
февральских отощавших лун,
по щиколотку - в глинозёме,
до кончиков волос - в снегу,

приду к тебе, и слово "здравствуй"
сорвётся птицей с кромки губ,
но в гулкой тишине угаснет;
а белый дым из чёрных труб,

коснувшись нежной кожи неба,
растает в лапах облаков...
Как неприкаянно, нелепо
торчат останки сорняков!

...Начало молодого мая,
и тополь почками набух.
Я над тобой цветы сажаю -
вновь незабудки, не-за-бу...

26.12.2014г.

2. Дождь
Юлия Долгановских
 Шум города, как шорох тапок мужа,
 становится с годами фоном жизни,
 текущей равномерно - в такт с часами,
 которые бесстрастно закрывают
 страницу за страницей чью-то книгу,
 открыв её однажды наудачу.

 А ночью шёпот улиц будет вкрадчив -
 Москва прошелестит, чуть вздрогнет Рига,
 на трех китах стоящий Копенгаген
 спит крепко и сопит тремя носами,
 задремлет Рим на лавках пыльных ризниц,
 Санкт-Петербург от сырости недужен,

 и, разметавшись реками-руками,
 примкнул к граниту лбом разгорячённым...
 Вдруг хлынул дождь!- на Рим, на Копенгаген,
 на Невский, на Арбат, на дамбы Риги -
 смывая с грубой кожи тротуаров
 набитые подошвами обиды.

 Глубокий вдох и длинный волглый выдох -
 открылись жабры вымокших бульваров;
 стаккато капель, ливневые лиги -
 а дождь летит, летит над городами,
 границ не разбирая - отрешённый,
 и насмерть разбивается о камни.

 Ему не страшно, он ещё вернётся -
 в шум города и в шёпот тихих улиц,
 в московский шелест, в шорох рижских листьев,
 упавших в реки дремлющего Рима;
 в Санкт-Петербург и в старый Копенгаген -
 на спины львам, китам и пароходам.

 Страниц всё меньше - год за годом, год за годом...

3. Оказалось, что ты не бог...
Петр Синельник
Оказалось, что ты не бог.
И не стоит тебя весь мир.
Если б кто-то сказать мне мог,
что когда-то уйдет кумир,

и наполнюсь я счастьем от
той свободы, что вдруг пришла -
словно вместо пустых тревог
свет надежда во мне зажгла -

я б, наверное, не смогла,
не поверила б в этот бред.
Как же - вот еще дышит зола,
вот - рисованный углем портрет.

Вот - горят на пурпурных губах
отпечатки тяжелых сапог.
Я прощала тебя в мольбах.
Я ведь знала, что ты не бог.

4. Островитянка
Петр Синельник
На остров твой проторены пути,
но стихнет ночь, следы укроет пена,
и смоется водою всё. Почти.
И повторится это непременно,
пока живёт желание цвести.
Пусть чувство низменно, но неизменно.

Ты зачерпнешь рукой, но из горсти
вода, понежив кожу, неизбежно
вернется в море, как себе ни льсти.
Оставшиеся капли как-то спешно
стряхнешь - тут нерешимость не в чести.
Здесь слабым смерть, а ты сильна, конечно.

Накатит мощный вал, и, пусть тверда,
ты сдашься для вторжения досрочно.
Но лишь на миг - какая ерунда!
Свой остров ты удерживаешь прочно.
Песок струится, катится вода.
А море вечно. Вечно непорочно.

5. я прихожу опять туда...
Ольга Хворост
я прихожу опять туда,
где надо мной не властны годы,
где по колено лебеда,
ромашек заросли у входа
и зеленеющие воды
полузасохшего пруда,


где вкусно ягоды горчат,
ласкает ветер каждый кустик,
где так пленительно молчать
и наблюдать с налетом грусти,
как стайка бабочек-капустниц
светло порхает у плеча.

6. Весенняя история
Ольга Хворост

Про таких говорят - оторви да выбрось,
По характеру - волк, по судьбе - сорняк,
Всё наследство­­­ - папашин пиджак на вырост,
Мусор в хате да дедов костыль в сенях;
Он свободен в желаньях, как ветер в поле -
Ни корней, ни плетей, только этот факт
Угнетает порой непонятной­   болью,
Будто всё не так...

У неё гувернантк­­­а - сеньора Инга,
Языки, фортепьяно­­­, конкур, балет,
Розы плотно лежат на её тропинках,­­­
А колючих шипов и в помине нет;
Ежедневно с небес выпадает манна...
Только жизнь отравляет один пустяк:
Почему-то ей кажется постоянно,
­Будто всё не так...

Неустанные­ пряхи - богини мойры
Сочиняли события на весну,
И на счастье двоим или им на горе
Эти разные судьбы сплели в одну;
Лишь весеннее солнце слегка пригрело
И весёлой капели раздался звон,
Ухмыльнувш­ись, достал из колчана стрелы
Рыжий Купидон.

7. Я помню то платье...
Валентина Калёва
               Посвящается деревне Еремеевской, в которой я родилась.

Поблёкшее фото — картинка из детства,
Я помню то платье лимонного цвета:
С ромашкой карман, по подолу воланы...
Мне пять или шесть? Я сижу на диване:
Смешные косички, рука на коленке,
Другой прижимаю тряпичную Феньку,
Глаза, не мигая, уставились в точку -
Какую-то птичку я жду из кружочка!
Наверно,  напротив стояли родные -
И папа, и мама - совсем молодые,
Смеялись и делали строгие лица,
И мне говорили: «Нельзя шевелиться!»
Мы жили в деревне - сплошные заботы, 
В то время считалось диковинкой фото,
Откуда он взялся -  фотограф-любитель -
Турист,  отпускник или местный учитель?
Разъехались люди, исчезла деревня,
Гектары полей занимают деревья,
Лишь речка, журча, по каменьям несётся,
Да мельницы след  - жернова и колодцы.
Два старых домишка  - приют рыболовов -
Со временем гибнут в руках бестолковых,
А фото осталось на память о прошлом,
Где я, как принцесса, в наряде роскошном!

8. А мороз крепчает...
Валентина Калёва
                "Задымился вечер, дремлет кот на брусе"
                С. Есенин

А мороз крепчает - снег скрипит крахмально,
Задымились трубы - в небе строй колонн,
Разбежались звёзды по реке хрустальной,
И луна над лесом - сказочный кулон.

Выхожу на берег - тонкий лёд сверкает -
Ровненький и гладкий, зеркалу под стать.
Надо мною бездна без конца и края -
Дух перехватило, слов не подобрать!

Рядом, кверху днищем, загорает лодка,
На неё присела и любуюсь всласть:
До чего красиво звёздный коврик соткан -
Вот бы встать чуть выше и рукой достать!

Виден дальний берег тёмною полоской
И огни деревни - искорки тепла.
Где-то пёс залаял - эхо отголоском,
И опять всё тихо...  Но зовут дела:

Кот грустит, наверно - "вот, ушла чудная!", 
За холодной печкой зябнет домовой...
Зачерпну водицы, лёд ведром ломая,
И чуть-чуть созвездий заберу с собой...

9. Поэт и Муза
Людмила Кострова
Отклик на стихотворение "Предрассветная Муза"(Эндион)
http://www.stihi.ru/2012/12/20/7730

Прекрасная Муза, мечта золотая,
Влетела в окошко чуть свет,
Шепнула Поэту: - Давай полетаем!
- Давай,- согласился Поэт.

И Муза впорхнула в объятья Поэта,
Привычно прильнула к груди…
Никто не заметил, как два силуэта
На миг превратились в один.

Упругие локоны нежно целуя,
Поэт обхватил её стан…
Восторженно небу шепнул: «Аллилуйя»…
Уста потянулись к устам…

Коснулся…и лёгкость наполнила тело…
Рванулась земля из-под ног…
О, миг наслажденья! Душа его пела!
Ему было СЛОВО дано!

......................................

 - Ну что за досада! Скажите на милость,-
 Очнувшись подумал Поэт:
 - Наверное, мне это только приснилось...
 А что, если всё-таки нет?...

17.09.2014

10.Старая, старая сказка...
Людмила Кострова
Между нами километры дорог,
Между нами города и мосты...
Слишком мал мой одинокий мирок,
Чтоб на карте отыскал его ты.

Ну, конечно, я совсем не Ассоль,
Да и ты, пожалуй, вовсе не Грей,
Только крутится судьбы колесо
С каждым годом всё быстрей и быстрей...
 
Говорят, судьбу нельзя изменить,
Только это, ты поверь, не про нас...
Я в клубок смотаю времени нить,
Чтоб успеть тебя увидеть хоть раз.

Я не знаю, на каком берегу
Предстоит мне эта встреча с тобой,
Но однажды я увидеть смогу
Алый парус твой в дали голубой...

27.09.2014

11. Старое письмо
Елена Севрюгина 3
Молчит зеркальное трюмо. Читаю старое письмо…
Увы, забыть Тебя не смог – и нынче ночью
Сквозь пыль затерянных годов листаю время – «от» и «до»,
И жду тебя, как ждут Годо, а сердце – в ключья!

Как этот почерк мне знаком: там Ты – за каждою строкой.
Там боль души и непокой готовят сети.
Любовь жива, и столько лет на мой вопрос даёт ответ:
Ты есть (пускай тебя и нет). Ты – свет и ветер!

Ты – жизнь и смерть, ты – смех и плач, ты – мой целитель и палач!
Твоё письмо волной тепла согреет тело.
Здесь каждый штрих – твоя душа. В неё смотрю, едва дыша,
А тени пляшут антраша на мрачных стенах …

Не в силах память побороть, преображаю призрак в плоть -
Ты в мир мой входишь сквозь стекло, из Зазеркалья,
И я творю тебя, как стих, тону в реке волос твоих,
Потом шепчу: «Прощай, прости!» - и отпускаю.

А за окном встаёт рассвет. Молчит трюмо – тебя в нём нет.
В дыму дешёвых сигарет топлю усталость
От одиночества и бед. Но источает странный свет
Клочок бумаги на столе – ты в нём осталась!

12. Нефаустовское
Елена Севрюгина 3
Ты спокойно ложишься в свою постель,
Ты доволен уютом и рад теплу -
Разрушая безмолвие серых стен,
Чёрный пёс недовольно рычит в углу.

Ты его прогони – отпихни ногой,
Завещай его ночи, дворам, котам!
Пусть о нём позаботится тот, другой,
О котором у Гёте давно читал.

Потому что не страшно, а просто лень
По углам соблазнять молодых девиц,
Строить хрупкие замки, искать Елен
И пред грудами золота падать ниц…

О таком даже в самом тревожном сне
Ты подумать не мог, и мечтал едва ль –
Рыцарь в латах, с копьём, на лихом коне
Отдаёт свою жизнь за святой Грааль…

Благородных мечей не ржавеет сталь,
Именам и событьям потерян счёт –
Ты кричишь, ты взываешь ко всем постам,
Что тебе незнакомы ни Бог, ни Чёрт!

Есть работа и дом, и не пуст карман –
И не надо ни слёз, ни случайных жертв,
Ты закончил обыденных дней роман
И вперед лет на сто расписал сюжет!

Царский трон опустел, и не ты - герой,
Тихо ангелы спят у небесных врат –
Только хочешь ли знать, почему порой
Ты потерян и словно себе не рад?

Загляни в свою Душу, смелее! Там
Мефистофель рыдает на самом дне
От того, что давно соблазнять устал
Измельчавшего Фауста наших дней…

Оттого-то ночами горит звезда,
И предательски сердце твоё болит,
И настойчиво тянет тебя туда,
Где встревоженный пёс до утра скулит…

13. Проводник
Ольга Альтовская
Рабочий стол. У чистого листа
Иконы лик - и будто не одна я.
В глазах Христа покой и доброта,
Прощение и мудрость неземная.

Соавтор строк моих и проводник
По времени  в невыраженных странах,
ОН светлым взглядом в суть мою проник,
Ведёт меня в заботах неустанных.

Наставник мой! Дай мне Твоих глубин,
В обыденности – миропониманья:
Собрать одну из множества картин,
Из частного –  картину  Мирозданья.

По мере восприятья моего
Дай образы, и символы, и числа:
Хоть чуточку сакрального, того -
В структуру Слова вложенного - смысла!

14. Погостив на чёрном небосводе
Ольга Альтовская
Погостив на чёрном небосводе,
Уплыла луна за облака.
Я ещё пока живая вроде,
И не очень старая пока.

Но уже не рвусь в иные дали,
Не ищу, где солнце горячей.
Отыграли страсти, отрыдали
В тишине отчаянных ночей.

Лень - в душе, в движеньях - плавность рыбья.
Прах и пыль в урочище моём.
На грозу не штормом – лёгкой зыбью
Отвечает стылый водоём.

Где восторг, туман объятий душных
И желанья чувственного власть?
В зеркалах читаю равнодушных:
«Ты на этом свете зажилась».

Из окна смотрю на мир блестящий.
О морях пою на берегу.
И во снах кричу, а в яви чаще
Закричать хочу, но не могу.


15. Жаль...
Тамара Гаврилова 5
Будет когда-нибудь утро такое же,
так же после сна
будет лицо улыбаться похожее,
глядя из окна.

Осень устроится на подоконнике,
ей - любой каприз.
Листья - лохматые рыжие гномики -
свесят ножки вниз,

будут шептаться и брызгаться красками,
каждый так ретив!
Им ветерок будет песенку ласково
петь на свой мотив,

будет подталкивать мокрой ладошкою,
мол, давай, лети,
посомневаются гномы немножко и…
всё - уже в пути.

Будут деревья гореть светофорами -
свет их так лучист!
Крыльями птицы расчертят узорами
неба белый лист.

Будет косматый туман привидением
красться вдоль реки.
Спустятся гномики в травы осенние,
словно пух,  легки,

к вечеру будут, уже полусонные,
пить дождя нектар.
Выплеснет туча всю воду холодную
на листвы пожар.

Небо кармином окрасится наскоро
на исходе дня.
Так будет много на свете прекрасного...
Жаль, что без меня.

16. Улыбка
Тамара Гаврилова 5
Ты хмуришься сегодня оттого, что
холодный дождь серебряным горошком
рассыпал осень по ажурным лужам,
в которых между капель неуклюже
плывут листочков золотые рыбки,
а мне так хочется твоей улыбки
назло тому, что небо краской серой
раскрасил юный ангел неумелый,
и вместо журавля в руках синица.
Как хорошо, что дрогнули ресницы,
и побежали тонкие морщинки,
а в их непрочной лёгкой паутинке
запутался случайно проблеск зыбкий
твоей обворожительной улыбки.

17. Волшебная минута
Марина Быстрова-Докс
Они разошлись, не успев повстречаться,
Она вместе с кем-то, и он не один,
Качели еще продолжали качаться,
И неба то слева, то справа касаться,
И солнце играло в верхушках осин.

Так шло ей короткое платье в полоску,
Веселые кудри бежали до плеч,
И ветер слегка будоражил прическу,
Всё было естественно в ней и неброско,
Лилась колокольчиком нежная речь.

Что он полюбил ее с первого взгляда,
То было ему непонятно совсем,
Родители были с той девочкой рядом,
Ее провожали до детского сада,
А мальчику — в школу, ему скоро семь.

Ничто не сравнится с волшебной минутой,
Сошедшей с небес средь мирской суеты,
И той восхитительно-трепетной смутой,
Которой названия нет почему-то,
Как, впрочем, названия нет у мечты.
 

18. Байкер
Марина Быстрова-Докс
Он был байкером - каска, косуха, косынка,
А она без "понтов" и тонка, как тростинка.
Вслед глядели мальчишки, когда как стрела,
"Хонда" с места в карьер с диким ревом брала.

Он был смел и красив, и не в меру горяч,
И владел мотоциклом почти как циркач,
На сидящую сзади смотрел свысока,
Только газ прибавляла в перчатке рука.

В этот вечер она возле "Хонды" ждала,
Он спешил, и забыл взять ключи со стола,
Спохватился, да поздно… Что делать теперь?
За спиной оглушительно хлопнула дверь…

- Где окошко твое?
- То, с угла, что открыто.
- На втором?
- Нет, на третьем…
Отвернулся сердито,
И еще не успел пересилить досаду,
А девчонка неслышно пропала куда-то,
По трубе водосточной взбежала, как кошка,
И, шагнув по карнизу, исчезла в окошке.

Он опешил чуть-чуть, закричал не по делу:
-Ты что, спятила? Каску бы, что ли, надела…
А она усмехнулась:
-Держи, не ворчи!
И метнула ему прямо в руки ключи.

-Я и сам бы…
-Да ладно! Не нужна твоя каска!
Я работаю в цирке. Воздушной гимнасткой.
 
19. Эффект бабочки
Тейт Эш
в ковчеге - течь. но это ли беда?
к утру прибудет вечный Тамада
и снова станет думать о зачине.

...слезятся щели. компас близорук.
вода во тьме - и тьма воды вокруг,
и чёрте что мерещится в пучине.

ни света, ни просвета, ни огня.

сбивается сердечная возня,
выкидывая паузы наружу.

молчат и Хорс, и Будда, и Аллах.
по треснувшей стене стекает страх
и трётся о невызревшую душу,
с которой - как наклейки со старья - 
смываются основы бытия.
лишь волны бродят в поисках ночлега...

...плыви как все, залейся до хандры.
но ты нарушишь правила игры -

откроешь дверь
и выйдешь из ковчега.

--
светает...
воробьи на проводах.
в размокших послеливневых садах
привычно зеленеет время года.

листва лениво сушит естество.

завёрнутое в кокон существо
осваивает действо перехода...

20. Пересвисты
Тейт Эш
тени бродят по надводичью.

стадо вязов, треща корой,
к ночи - стаю вдыхает птичью
с облаками и мошкарой.

стихнет ветер, уймутся волки.
лес уснёт на груди холма...

--
с первым выстрелом из двустволки
начинается кутерьма.
речка илиста, долговяза,
плещет в зарослях череды.
в голове дуралея-вяза -
пересвисты на все лады

смолкнут...
пусто вокруг. и скучно
жить, латая корнями гать.

отпускать облака поштучно.
птиц по пёрышку выдыхать.

21. Лужицы
Наталья Илларионова
Заросли голубым стеклом
Лужицы…
Сетка трещин – и все в пролом
Рушится.

И скрывает от глаз метель
Снежная
Дальний берег и древний кремль
С вежами,

Вернисаж антиквар-новодел
С мисками,
Исчезают фигурки людей –
Призраков.

И жгутом времена горят –
Скручены:
Вон троллейбус, а вон отряд
Лучников,

Вон Калашников бьет в песок…
Шапкою
И в висок… Эй, купи туесок
Лаковый.

Закипает под крышкой бульон
С кошкою
Срочных дел, что опять на потом
Сложены.

Все смешалось… И наше с тобой
Прежнее…
Древний кремль под фабричной трубой
С вежами…

Все стирая, метельный заряд
Катится…
Дальний берег… весна…пять лет…
Платьице…

22. Пасьянс
Наталья Илларионова
Она раскладывает пасьянс.
Снаружи шум экипажа, окрик.
Зеркальных кроликов контрданс…
Она давно в зеркала не смотрит.

Кладет придворных и королев
А рядом ставит фигурки шахмат,
Законы всякой игры презрев,
Узором сложным на темный бархат.

Букет пурпурные лепестки
Роняет в той же системе правил,
И запах приторный жмет виски…
Букеты тоже не умирают.

Камин рождает волну тепла.
Она замрет, обращаясь к кошке,
«Послушай, Дина, а ты была…» -
И сон рассказывает хороший.

А в кресле – внучка, на блюдце мед,
В руке забытая чашка с чаем…
И только зеркало смутно ждет,
Пытаясь взгляд уловить случайный.

Пасьянс разложен на всех столах,
И тянет сказка живые нити.
Она не смотрится в зеркала,
Она-то знает, что там увидит –

Опять девчонку с норой в груди,
Насквозь ведущей к иным пространствам,
Где верный рыцарь и паладин
Улыбкой сфинкса одной остался,

И, словно в мячик играя с ней,
В ладони бросит миры, не целясь...
Вернется голос из давних дней –
И скажет: «Здравствуй, все та же Элис».

23. Мороз и голубь
Ирина Шабалина
Мой городок - нет дороже,роднее -
взятый морозом в полон. . .
Холодно так,что лицо леденеет.
Так,что дышать тяжело.
Стынут  деревья в немом хороводе,
в кружеве тонких седин.
Голубь взъерошенный даже не бродит,
лишь обречённо сидит.
Что ты,бедняжечка? Зёрнышек просишь?
Где-то здесь был пирожок. . .
Мы одиноки на лютом морозе.
Так получилось, дружок.
Этим морозным, заснеженным утром
ты никуда не летишь.
Гнёздышка нет. Вот и мне почему-то
некуда стало идти.
В школе родной мне приюта не будет.
Скалят замки гаражи. . .
В доме моём посторонние люди.
Как так случилось?! Скажи. . .
Слышу упрёки ушедших когда-то.
Боль - не осталось угла. . .
Милые,знаю! Сама виновата!
Не сберегла. . . Не смогла!
Кошки на сердце скребут беспрестанно,
видно, таков их удел.
Так от царапаний нудных устала,
лучше бы ты залетел.
Взмахом крыла безысходность разрушил -
пусть отступает вина.
Клювиком тронул замёрзшую душу,
чтоб встрепенулась она.

24. Бежала девчонка
Ирина Шабалина
Не мети, снегопад! Подбери свои белые пряди.
Пусть смеётся капель, её время настало давно.
В сорок третьем году  день весенний был свеж и наряден,
И кружила судьба, словно ролик немого кино.
Белым кадром любовь, а война оглушительно-чёрным,
Титров  строками рваными  -  цепи разбитых дорог. . .
Здесь по мокрому снегу бежала, спешила девчонка,
Чтоб окопы копать, не пуская беду за порог.
Все ладони в мозолях, а мысли о нём , о любимом,
обещавшем вернуться и скорую свадьбу сыграть.
И звенела капель, прогоняя жестокую зиму.
И мечталось  о «завтра», забыв про кошмары «вчера».
На груди притаился желанный письма треугольник
по потрёпанной серой фуфайке струилась коса,
в сапогах заскорузлых  ногам было жёстко и больно,
но улыбка цвела, и светились надеждой глаза.
Засмеялась негромко, когда, поскользнувшись, упала.
Не пугал даже голод, сводивший порою с ума,
отступили невзгоды, ведь девичью  грудь согревал он -
долгожданный листочек его фронтового письма.
Снова рыла окопы и верила в свадьбу упрямо,
И ждала и любила  лихой похоронке назло. . .
Той девчонкой была моя рано ушедшая мама,
Но далёкой метелью следы её ног  замело.
Закружи снегопад, рассыпаясь серебряной пылью,
Всё смешав: небеса, быль и явь и времён забытьё. . .
Унеси ты меня в прошлый век  на узорчатых крыльях,
Чтобы, хоть на минутку, смогла я увидеть её.

25. В цвет
Bor G
Каждый охотник желает знать, выйдет ли в цвет финал.
Чёрным туманом несётся вспять жизни концертный зал.
Пышно цветут фонарей лучи в лазерном блеске лиц.
Скоро наш выход.
Ты не молчи.
Просто играем блиц.

Каждому городу нрав и права выдаст судьбы глоток.
Мы здесь чужие, но ты не права. Манит луны желток
Всех восходящих из тёмных глубин в зыбкую синь небес.
Скоро мой выход.
Я не один.
Стелется мелкий бес.

Каждый участник лихих годин льготно идёт ко дну.
Нам бы титаником выйти из льдин, айсбергам бросив вину.
Мы вдоль погоста бредём на парад, машем трибуне рукой.
Скоро их выход.
Время шарад
Смутно ползёт на покой.

Каждый забывший своё лицо в цвет попадать не умел.
Кружится звёздных небес кольцо, в доску свой крошит мел.
Что предначертано, где Зодиак, с чем мы скрестим обет?
Скоро не выйдет.
Весь мир – барак,
Мазанный в белый свет.

Кто-то не вышел – и цвет опал, город и сад в дыму.
Мимо рассвета ведёт толпа, краски сгущая в тьму.
Кем-то последний дарован путь в пёстром исходе лет.
Скоропостижно,
Постигнув суть,
Каждый меняет цвет.

26. Вот и время
Bor G
Вот и время подводить итог. Может, под статью иль монастырь.
Сматывает снасти шапито. Клоуны остались не в чести.
Вот и место огласить указ. Я – не местный, "понаехал тут".
За границей брошенных проказ – прокажённой памяти редут.

Вот и ладно, сядем дружно в ряд: я, надежда, вера и тоска.
На любовь не выписан наряд – вечно херувимы в отпусках.
Ведь не мальчик – старенький Амур – или просто дрогнула рука...
Прикуп ожидая на дому, с честью остаёшься в дураках.

Вот и двери, давят на порог. Три окна – там поле, море, лес.
Рядом перекрёсток трёх дорог, свалка счастья на полях чудес.
Ключ утерян много лет назад. Впрочем, и не заперто давно.
Но идти, куда глядят глаза – поздно, и не тянет, и темно.

Вот и всё. Осталось подписать – нет, не кровью и не приговор –
пачку накладных на паруса (алыми не стали до сих пор).
Я бы на покой не променял, но на волю – духу нет и сил.
Вот и всё в итоге про меня?.. – Боже сохрани и упаси.

Это время не свернуть в дугу. И бараний рог допит до дна.
Я, по правде, больше не могу. Потому что ложь не спит одна.
На каком забытом рубеже: не пытался, не бывал, не жил?
Вот и завершается сюжет. Тухнут, рассыпаясь, миражи...

Вот какой не выдался финал. Выдачи не будет из колод.
Гаснут лица, титры, имена от смешенья красок и пород.
Нас попросят выйти дружно в сад, из себя, тихонько семеня.
Вот и раздаются голоса. На арене. Те же. Без меня.

27. Все готово и ветер попутный
Петрович Владимир
Все готово и ветер попутный.
Сир, спешите же, время не ждет.
Два фрегата и ботик маршрутный,
Вот и весь императорский флот.

Но пока не посыпались ядра,
И туманом закрыт горизонт...
За туманом британцев эскадра...
И на рейде "Беллерофонт".

Сир, мы ввяжемся в драку с эскадрой...
Два часа, если нам повезет...
За любимую Францию - рады...
Сир, а ботик, уж он проскользнет.

Там на якоре в устье Жиронды
Датский бриг с грузом бочек вина.
Из Бордо, только после ремонта -
Сир, погоня ему не страшна.

Ну, а если, да мало ль что если...
На борту, среди бочек вина
Есть и бочки с запасами пресной
И готовая бочка без дна*.

На Париже Бурбонов короста.
Но Америка - тоже не мед.
Три недели, и Вас примет Бостон.
Только помните - Франция ждет!
 
Сир, план смел, безрассудно отчаян.
Но обманчив британский почет
И нельзя доверять англичанам.
Вас же милая Франция ждет!

Сир, надежда на честное слово...
Не надежда, а самообман.
Вас вернут, и едва ль не в оковах,
Вы же знаете, Сир, англичан...

* * *
Поздно!
      Весла взметнулись над шлюпкой!
Подан трап - будто на эшафот.
И надежды нет, даже и хрупкой...
Пусть Вас Франция больше не ждет!

Вы на палубе "Беллерофонта",
Вам салют бортовых батарей…
Строй команды линкора во фронте,
И гвардейский мундир егерей**...


*Бочка без дна предназначалась для Наполеона на случай остановки и обыска датского судна.
**Мундир французских гвардейских егерей – любимая одежда Наполеона.

28. Русский мальчишка Ростов
Петрович Владимир
            
                - Готов, - повторил Долохов…

"Война и мир"...
Потертый переплет знакомого с детства четвертого тома...
Помню уверенность: автор спасет мальчишку-корнета Петю Ростова.


Славно сидят эполеты, заточена сабля остро'.
Он будет убит на рассвете русский мальчишка Ростов.

Мальчику жить бы да жить,
Влюбляться, страдать, веселиться,
Фрейлину в вальсе кружить,
И будоражить столицы.

А в двадцать пятом году
Лечь под своей же картечью.
Или в кандальном аду
Сгинуть в Сибири "на вечной".

Коль повезло - поседел.
Минула шашка мюрида -
Но эполеты надев,
Знай, твоя пуля отлита...

Бог даст, она подождет
И до холмов Балаклавы*...

Грозный двенадцатый год...
Мальчик, рожденный для славы...

Славно сидят эполеты, заточена сабля остро'.
Он будет убит на рассвете русский мальчишка Ростов.

Требует разум: "Забудь!"
Но, раскрывая том снова,
Верю в иную судьбу
Мальчика Пети Ростова...

Зыбкий рассвет, полумрак...
Мальчик взлетает в седло...
Господи! Сделай же так,
Чтобы ему повезло...


Нет. Снова вспышка - и все...
Снова, как выстрел: "Готов!"
Нет же, опять не спасен
Русский мальчишка Ростов.

Славно сидят эполеты, заточена сабля остро'.
Он снова убит на рассвете русский мальчишка Ростов.

Доля корнета скупая...
И в миллионах томов,
Тысячи раз погибает
Русский мальчишка Ростов.

"Война и мир"… Потертый переплет знакомого с детства четвертого тома...
Помню уверенность: автор спасет мальчишку-корнета Петю Ростова.
Помню, почти скарлатинный бред...  Помню, как бился, рыдая,
Ведь пуля должна лишь сорвать эполет, и только в Крыму* - роковая.


*Петю Ростова (Петра Ильича Ростова) Крымская война вряд ли бы
обошла стороной.

29. Белая сирень
Наталья Смирнова 5
Жизни зерно в мелкую пыль смолото.
Время бежит - словно жужжит улей.
Снова Судьба по голове молотом
Тихо прошлась. Лучше б в висок пулей...

Знаю давно: мир не богат принцами,
Каждый рубеж должен в борьбе браться.
Знаешь, Судьба: я не слаба в принципе,
Но не могу и не хочу драться...

А за окном вьюжит сирень белая,
Словно стремясь Счастья ковёр вышить.
Может, и я что-то ещё сделаю,
Если смогу, просто смогу выжить...

30. Ленинградский салют
Наталья Смирнова 5
"Рыдают люди, и поют,
И лиц заплаканных не прячут.
Сегодня в городе –
Салют!
Сегодня ленинградцы
Плачут..."
( Юрий Воронов)

В памяти дюны вновь окунуться
Очень хотелось мне бы:
Искры Победы радостно вьются
Над Ленинградским небом.

Звёздами тают и вырастают,
Сколько эмоций, Боже!
Люди смеются, люди рыдают,
Просто мороз по коже.

Мирные залпы над Ленинградом,
Ты посмотри, послушай!
Слёзы святые катятся градом
Словно умерших души...

...Годы проходят,
           Люди уходят,
И времена иные.
    Жизнь не стремится
             Остановиться.
Где вы теперь, родные?

   Как же вас мало
           Нынче осталось
С нами. Но всё же...всё же!
     Подвиг ваш вечен,
             Жизнью отмечен.
Память бессмертна тоже.

Снова сегодня в ярком салюте
В небо взметнутся свечи.
Вспомните, люди. ПОМНИТЕ, люди,
Тот Ленинградский вечер.


31. Записная телефонная книжка
Татьяна Верно
Гляжу на цифры – слышу голоса,
Записанные памятью навечно.
Разлуки бремя падает на плечи,
Сквозняк колышет огонёчки свечек,
И кажутся глухими небеса.

И год, и два... и много лет спустя,
Не затихает в сердце боль потерей.
Душой своей я всё ещё не верю,
Мне кажется, вот-вот открою двери -
А там, за ними, вновь стоят друзья.

И их уход – лишь выдуманный вздор.
Нелепый сон, кошмара бред ужасный.
Проснусь – и снова будет всё прекрасно.
Вся скорбь моя и боль по ним напрасны.
Друзья как-будто живы до сих пор...

32. Неяркий свет струится с небосвода...
Татьяна Верно
Неяркий свет струится с небосвода.
Не шелохнётся у пруда камыш.
В дремотной неге замерла природа-
Осенняя, задумчивая тишь...

Иду средь трав, промокших и склонённых,
По тропке в мелких лужицах дождя.
Душа парит - легко и отрешённо,
В Природы Храм доверчиво войдя.

Вечерней зорьки огненные дали
Зажгли небес прекрасные цвета.
Куда-то испарились все печали.
Исчезла дум тревожных маята.

Почудилось, что в тихом мире этом
Нет места для страданий, горя, мук.
Они в глубинах неба скрылись где-то
И унесли с собою боль разлук.

Душа впитала ночи безмятежность,
Расплесканную щедро по земле.
Остались лишь покой, любовь и нежность.
И шёпот звёзд, мерцающих во мгле.


1/2 финала:


1. Верблюды и люди
Юлия Долгановских
Верблюды вербуют людей, чтобы те,
зажав между ног шерстяные бока,
несли их наощупь, в густой темноте —
туда, где гора прорвала облака.

Верблюд к сибаритству не склонен — вода,
кустарник солянки — пожалуй и всё,
что нужно ему, но зовут иногда
ступени наверх — их три тысячи сто.

— Послушай, верблюд! — говорит Моисей,
— Ступени для тех, кто уверовал во ..!
Для вас, кораблей, есть тропа, что левей —
там Левий Матвей ждёт бакшиш страховой.

Бакшиш невелик — человечья душа,
зажав между ног шерстяные бока,
должна вознестись (слышишь, крылья шуршат?)
туда, где гора прорвала облака.

...Верблюды и люди, скрижали топча,
встречают рассвет на Синайской горе —
одни дуют на бедуиновый чай,
другие жуют в неизбежность билет.

2. Открыть пустой конверт...
Юлия Долгановских
               "Февраль. Достать чернил и плакать!"
                Б.Пастернак

 Открыть пустой конверт и плакать
 над неоплаченной тщетой,
 в который раз идти на плаху,
 но возвращаться. День шестой

 придёт на смену пятой ночи,
 с ног отряхнёт лохмотья снов;
 а сны мельчают, сны короче,
 и всё скуднее их улов —

 так выхолащивает память
 бесснежье сопричастных зим:
 крошить пшено, зарубки ставить,
 но нет следов. Растаял нимб —

 и проступила алым стигма,
 пять лет вместились в пять ночей,
 а ночи растворились в зимах.
 ...Рассвет, отчаянно ничей,

 стоит у старого порога,
 простоволос и босоног.
 Забытый бог уже не бог,
 да был ли хоть минуту богом?

 27.01.2015

3. Пять отражений
Bor G
.....Привет, малыш... Входящему – весь мир. Победный крик разносится как вирус. На твой пока нестиранный папирус ложатся буквы. Главами. Костьми. И отчий дом с годами всё тесней, стирая аз. И буки – все в округе. Начало всех – в обрезанной подпруге. А кто... и где – узнаем по весне...
.....Послушай, парень... Ты опять попал. Нет, не впросак, а просто и со вкусом. Жечь корабли – удел и воля трусов. Заветный храм поставив на попа, ты растеряешь фору юных глаз в прицеле фар. Точнее, фарисейства. Но не унять порядок слов и действа, не изменив... и много, много раз...
.....Молчать, гусар... Сложив по голосам чужие спальни, судьбы, клятвы, лица, семи морей не хватит, чтоб напиться, как из ручья, в который гадил сам. И не унять, и даже не вернуть остатки впрок подаренного счастья. Его нельзя браслетом на запястье. Его несут... порой в последний путь.
.....Скажи, мужик... В каком глазу бревно? Как звали век, на днях прошедший мимо? Немой толпы визглива пантомима. В начале – слово. Было. Но давно. Нас оправдает давность. Так дави. Не как Давид, а стадом голиафов. Ведь благодать дойдёт и до жирафа. Ему видней, чем кончить водевиль.
.....Прости, старик... Не время, и не там читать стихи и мудрости, где вече решать берётся, кто кого здесь лечит, как звать врагов и чей милей там-там. Ты отойди, смиренье унося. Чего мешать, когда рецепт попутан?.. Ты пьёшь эфир, как капли, по минутам, и поминаешь... всуе всех и вся...
.....Ответьте мне... открыто, не таясь, все ипостаси жизни высшей меры, зачем даны рефлексии химеры, когда их всех почище брань и грязь?.. Но бренный мир молчит, разинув пасть. А в зеркалах со мной – пять отражений...
.....В каком из них покорный ваш блаженней?..
.....Во что и как ему сподручней впасть?..

4. Явление
Bor G
Две женщины зашли в панельный дом.
Подъезд был по-домашнему изгажен,
Лифт раскурочен, но не в этом даже
Особенность явления, а в том,
Что женщины зашли. Сквозь бездну лет,
Сквозь двери с вечно сломанной пружиной.
Их вынесло из тьмы, подобно джинну,
От трения влекомому на свет.
Протёрлись иль притёрлись жернова
Небесных мельниц. Остроту момента
Я сознавал с бесстрастьем монумента,
К подножию которого слова
С венками возлагают в процедуре
Ненужной и бессмысленной тоски.
И боль скреблась в зудящие виски...
Так что ей всё же нужно, этой дуре?
А также той? Зачем пришли за мной?
Ведь столько лет – ни окрика, ни взгляда.
Я не хотел командовать парадом,
Я просто обручился с тишиной.

Открылась дверь.
– Не заперто. Прошу.
Не надо разуваться, ради бога.
Устали? Да, тяжёлая дорога.
Конечно, помню. В памяти ношу
Ваш светлый лик... Какой, простите, стёб?
Мне так же грустно, так же больно, право.
Я помню наши юные забавы.
И взрослые. И времени сугроб
Давно растоплен и вскипел, чтоб слиться.
И видеть вас мне радостно. Почти...
Что мемуары? Вот лежат. Прочти.
Пардон, прочтите. Думал, мне двоится...

Две женщины, два омута, два срока.
Два взгляда. Я, сутулясь, леденею…
Одна была Надеждою моею,
Другую звали Верой. До того, как
Всех совратило сумрачное время.
И надругалось, просто и со вкусом.
Я рядом был. При этом не был трусом.
Нас развели. Как водится. На племя...

Две женщины. Вой рвётся сквозь завязку,
Что я скреплял вином, тоской и страхом...
У них в руках простая урна с прахом.
Моя Любовь.
Два слова чёрной краской...

Но даты нет рождения и смерти!..
Жду наставленья. Свыше. Или сбоку...

– Вот кисточка. Вот место. Вышли сроки...

Дописывай. Мы, собственно, за этим...

5. Пророчество Христа
Елена Севрюгина 3
Уже светает – мне пора…вчера цветы побило градом,
А нынче жуткая жара стоит над Гефсиманским садом!
Сегодня Смерть придёт за мной, и мой народ поверит в Чудо –
Кровавой тенью за спиной маячит висельник Иуда.

Смотри – ты этого хотел? Глупцам их промысел неведом!
Ты предал не меня, а тех, кто молча шёл за мною следом!
Часы мгновеньями летят – всё завершится на рассвете,
И мир заплачет, как дитя, порвав глухую цепь столетий…

Уходишь в лес, пугая сов, и в скрипе веток, в крике птицы
 Ты слышишь стоны мертвецов – тех, кто не смог ещё родиться…
А над рекой клубится пар – горят небесные престолы,
Фашизм, Освенцим, Бабий Яр – цена страданиям Христовым!

 **************

Звучат под скрип небесных сфер  слова пророческих учений,
И завывает Агасфер, а Люцифер сжимает челюсть,
Стекая в чёрную дыру, уходит ночь, и утро с нею…
Пускай из-за тебя умру - меня любил ты всех сильнее!

Ты жалок, сумрачен и бел, охвачен мыслей круговертью,
Но лишь благодаря тебе я нынче обрету бессмертье.
Скорей беги из этих мест – толпа становится всё злее…
У каждого из нас - свой крест, но твой, конечно, тяжелее!

Двуликий Янус, далеко твой прах разносится по ветру –
Ты заслужил себе покой, не заслужив ни капли света!
Уже к подножию креста со всех сторон сбежались люди,
Чтоб петь «Осанну» - в честь Христа, читать молебны – по Иуде!

6. Тень
Елена Севрюгина 3
Тень, знай своё место!
                Е. Шварц

Гостиницу плотно окутал туман
И веет тоской от опущенных штор…
Не скажешь ли мне, Теодор-Христиан,
Куда убежал Христиан-Теодор?

И где он теперь? Может, просто исчез?
Возможно! И значит тебе повезло!
Но кто-то с рождественских звёздных небес
Взывает к борьбе с побеждающим злом –

Пророчеств не слушай - ликуй до поры!
Бери и казну, и невесту, и трон,
Но помни о том, что по ходу игры
Меняется тьма королей и корон!

*************

Ты - тот, кто повсюду его заменил,
Пред кем пресмыкалось министров жульё!
Узнай: Он устал оставаться в тени –
Теперь это место по праву твоё!

Пустое наследство, увы, не в чести
Для тех, кто свой путь отыскал в темноте!
Не плачь, королевство! Вдова, не грусти!
Ведь скоро появится новая тень!

Стоглазое солнце посмотрит в упор,
И даже слепые увидят обман!
Не скажешь ли мне, Христиан-Теодор,
Куда убежал Теодор-Христиан?

Вернулся домой Христиан-Теодор,
И больше не сердится Ханс Кристиан!*
__________
* В гостинице, где поселился молодой учёный Христиан-Теодор, до этого жил Ханс Кристиан Андерсен

7. Весенняя фантазия
Валентина Калёва
Всю ночь бушевала метель, заметая дороги -
Крутила, вертела и выла, пускалась в галоп:
Ворчала Зима и следила особенно строго,
Чтоб каждый пенёк превратился в огромный сугроб.

Наутро пурга притомилась, и ветер улёгся -
В заросшем овраге решил он немного вздремнуть,
Но тут, наконец, прилетела Весна издалёка,
И всё изменилось всего лишь за пару минут:

На солнышке снег засиял, заискрился огнями -
Как будто зажглись мириады  лучистых гирлянд...
Под каждым сугробом подснежники тихо смеялись -
Хрустальные брошки друг другу дарили, шаля.

Неделю спустя показались десятки проталин,
И время пришло хороводам весенних цветов -
Они бирюзой и топазами нежно блистали,
И дружно звенели на сотни весёлых ладов.

8. Про тётку Матрёну
Валентина Калёва
Смотрит в окошечко тетка Матрёна:
Очень уж хмуро сегодня, студёно,
Ветер гуляет под ручку с метелью,
Даже синица не радует трелью!
«Эвон вчера - целый день заливалась,
Вроде такая привычная малость –
Радостно было,  и сердце не ныло»,-
Думает тётка Матрена уныло.
«Солнышка нет, и скучает рассада,
Лета моим помидорушкам надо!»
Тянутся к свету росточки упрямо,
Крохи, а пахнут так сладко и пряно!
 - Месяц-другой поживёте  в избушке -
Скрасите время хозяйке-старушке!
В мае, лишь солнце согреет землицу,
Высажу вас на раздолье   в теплицу.
Мне, ведь, зима тоже, чай, надоела,
Маются руки, тоскуют без дела!

Валенки с печки достала Матрёна,
Шалью, как встарь,  обмоталась мудрёно,
И,  экономя остатние силы,
Топчет тропу к стариковой могиле…

9. Незабудки Зайцевой горы
Петрович Владимир
              «Никто не забыт, ничто не забыто»
                Ольга Берггольц

Привал.
Упасть и затянуться всласть
Тяжелым чадом терпких самокруток…
Но вновь приказ, и втаптывались в грязь
Глаза небесно-чистых незабудок…

Последний перекур. И с марша - в бой.
На минные поля, на пулеметы…
Остались здесь, под Зайцевой горой,
Не батальоны, не полки, не роты –

А будущее Родины моей…
И незабудки, что горят по склонам, -
То сотни тысяч павших сыновей…
А с марша в бой шли новые колонны…

Уже повержен в Сталинграде враг,
И Ленинград уже непокоренный…
А под Москвой, всего в двухстах верстах
Все с марша в бой шли новые колонны…

Бежать. Стрелять. Кричать, коль хватит сил…
И… вниз лицом… И… встать на пьедестале…
Солдат – он свят! Он жизнью оплатил
Ошибки и просчеты генералов.

И у солдата нет иной судьбы...
Ржавеет каска в лопухах и сныти…
Лишь вспыхнут незабудки голубым:
«Никто не забыт?
Ничто не забыто?»

Примечания:
Сталинградская битва.  2 февраля 1943, остатки 6-й немецкой армии во главе с генерал-фельдмаршалом Паулюсом сдались в плен.
Ленинградская битва. В январе 1943 блокада была прорвана на узком участке вдоль южного берега Ладожского озера.
Зайцева Гора. Варшавское шоссе. Калужская обл. 1942-1943, почти полтора года кровопролитных наступательных боев без малейшего продвижения вперед.
Повторяющиеся изо дня в день лобовые атаки 50-й армии под командованием генерал-лейтенанта И.В. Болдина, на сильно укрепленные позиции гитлеровцев, выявили с одной стороны высокие моральные  качества, беспримерное мужество и героизм простого советского солдата, и бездарность, сопряженная с необъяснимым фанатизмом, наших полководцев, принимавших, столь непродуманные текущему моменту решения, с другой. Так или иначе, девять полнокровных советских дивизий были уничтожены на этих высотах одним росчерком пера.
http://feldjager.narod.ru/zgora.htm
http://feldjager.narod.ru/zg_oshibka.htm


10. Тюльпаны Пянджа
Петрович Владимир
               Известно преданье, в часы темноты,
               как люди, здесь плачут и стонут цветы...
               Фирдоуси. Шах-наме. (перевод  В. Державина)

В ущельях Пянджа, в скалах Хорасана
Живут еще преданья старины.
Там бродит тень Сухраба, тень Рустама   
И эхо безутешной Тахмины.

Там в красные кровавые тюльпаны
Лишь солнце, угасая, упадет,
Застонут камни, зашуршат платаны
И вся долина на ночь оживет.

Очнусь я тоже чашечкой тюльпана,
Росинка в лепестках - вот вся вода...
А мне бы за вершину, за барханы...
Мне б только маму, маму увидать.

В ущельях Пянджа, в скалах Хорасана
Ночь коротка, рассвет спешит с вершин...
Но я ползу, ползу... росток тюльпана,
Мне только день, день только пережить.

Всего лишь пядь, да пядь, шурша с барханом,...
Да луковицу-стебель подтянуть...
Мне только бы на миг увидеть маму,
К ее ногам хоть лепестком прильнуть...

Она поймет и позовет, как в детстве…
Я встрепенусь, презрев небытиё…

Наш сад… Тюльпаны…
                И младенцем,
                Я – «милое сокровище её».


Примечания:
Пяндж – река на границе Афганистана и Таджикистана.
Хорасан – историческая область включающая северо-восток Ирана,
юг Туркмении и северную и северо-западную  часть Афганистана.
Сухраб – сын Рустама, убитый им в единоборстве,
Тахмина – мать Сухраба. (Герои "Шах-наме" Фирдоуси)
На фото: Крепость Ардешир

"Случалось АН -12 ("Черный тюльпан") вывозил
за рейс из Афгана два десятка погибших."
А сколько не вывез?
Из "Записок штурмана" Виктора Истратова

11. Малыш
Ирина Шабалина
Мы идем: я — в проблемах вечных,
Вновь не понятая людьми;
Рядом — маленький человечек,
Рядом — новый и яркий мир.
Скачет быстро, щебечет звонко,
Шарик ртути, порыв, огонь…
А доверчивая ручонка
Согревает мою ладонь.
Через ворох тревожных мыслей
Слышу перечень важных дел:
Что у волчика ножки скисли,
Потому что в воде сидел,
У собачки объелись дети,
А у киски — синяк на лбу…
Среди милых нелепиц этих
Вдруг сверкнуло: «Тебя любу!»
И теплом затопило душу,
Как волной — все невзгоды смыв.
Прочь проблемы! Я буду слушать,
И, дыхание затаив,
Сердцем впитывать этот лепет,
Осознав, что всего ценней
Теплых пальчиков нежный трепет,
Лучик солнца в руке моей!
12. Одичавший кот
Ирина Шабалина
Село сгорело . . .Как? Не углядели.
Лесной пожар. . .В огне метался скот.
Не до животных.  Вспыхивали ели. . .
Людей спасти б!  Один остался кот.
Где скрылся он от яростного смерча,
Что судьбы в вихре огненном крушил,
Неведомо. Но всё ж пришёл под вечер
В село ,где не осталось ни души.
Свой дом на пепелище отыскал он.
Осталась печка в груде головней. . .
Хозяйку звал, надрывно и устало
Мяукая в зловещей тишине.
Искал  её везде. Невыносимо
Чадила обгоревшая земля…
Не шла. И молока не выносила. . .
Отчаявшись,  опять ушёл в поля.
Жизнь заново осваивал, дичая:
Мышей ловил и воду пил в реке,
И уши настораживал, мечтая,
Услышать зов хозяйки вдалеке.
Бежал. . .Бродил в надежде. . . Обречённо.
Там, где кошачье счастье сгрыз огонь,
И  тёрся о бок печки закопчённой,
Как будто о хозяйкину ладонь.

13. Фантазия на тему любви
Татьяна Верно
                посвящённая Надежде, Вере, Любви - этим трём китам, трём точкам               
                опоры нашей души....ну и ещё, четвёртой - Мечте.      


Скользя в волнах судьбы сквозь рок туманный,
Под шквалами житейских бурных гроз,
Корабль Надежд куда-то неустанно
Трепещущее сердце в трюме вёз.

Груз прикреплён был крайне ненадёжно.
Металось сердце, билось в темноте.
Но не роптало, веря непреложно:
Корабль проложит курс к своей Мечте.

Ах как его Мечта манила властно!
Не плыть - лететь на крыльях был готов.
Лишь были бы усердья не напрасны,
Домчаться бы, достичь заветных снов...

Над кораблём невзгод сгущались тучи,
Вскипал, грозя бедой, девятый вал.
Но Вера в сердце столь была могучей,
Что океан в бессильи отступал.

И снова солнце весело сияло.
Его лучи над кораблём лились.
Сердечко в трюме радостно стучало:
Тук-тук -неслось в заоблачную высь!

Мечта влекла, притягивала вновь,
И остров дивный вырастал в тумане.
"Сердца! Добро пожаловать в Любовь!"-
Над ним мерцала надпись в океане...

14. Мне бы...
Татьяна Верно
Мне бы выплеснуть боль, что скопилась в душе у меня.
Пусть она изольётся осенним дождём оголтелым.
Хлынут реки обид, облегчённо слезами звеня.
Унесётся всё то, что внутри за года накипело.

Мне бы как-то суметь отодрать от души полотна
Заскорузлую краску присохших осенних печалей.
С нетерпением ждать той поры, когда грянет весна.
Ощутить радость жизни - такую, как в самом начале.

Мне бы ворох сомнений запрятать в души уголок.
Или сжечь их совсем - будто скирду из старой соломы.
Ведь сомненья как будто уносят у нас из под ног
Твердь земную...и чувствуешь - нету опоры весомой.

Мне бы доступы страху закрыть навсегда-навсегда,
Чтобы он не прокрался тайком в беззащитную душу.
Пусть уйдёт насовсем, о себе не оставив следа.
Не мозоля глаза...не влезая настойчиво в уши.

Мне бы снова надежду в душе у себя поселить.
С ней по жизни шагать, называя подругой своею.
Не позволить душе ни на шаг от неё отступить.
Строить смелые планы, от замыслов тихо хмелея.

Мне бы светлому чувству любви не давать потускнеть,
Зажигая его по утрам, словно ясную зорьку.
Сердцем ярко пылать, подавляя стремление тлеть.
Но вот хватит ли сил у души? Эх, хватило бы только!

15. Только бы... Детские мысли у станка
Наталья Смирнова 5
Тёмные тучи нависли над городом,
Город в блокадном кольце.
Мама слегла, обессилев от голода,
Нету вестей об отце.

Руки немеют, а нормы приличные,
Значит, опять допоздна.
Мне-то не страшно, мы люди привычные,
Только вот мама одна.

Снова бомбёжка, и словно от выстрела
Падает в сумерках дом.
Только бы выстоять, только бы выстоять,
Всё остальное потом:

Папа вернётся, и мама поправится,
В школу опять к девяти…
Только бы справиться, только бы справиться,
Только бы силы найти.

Бомба задела заснеженный госпиталь,
Сбив метронома отсчёт.
Надо ли здесь полагаться на Господа?
Разве мы сами не в счёт?

Всё, что разрушено, заново выстроим,
Рано ещё умирать.
Выстоим? Да. Ну, конечно же, выстоим!                Только бы силы собрать.

Только бы...только... И с новою силою
Вдруг заработал станок.
Норму двойную, а вовсе не хилую,
ВЫДАСТ за папу сынок.

В сером пальтишке, в кепчоночке клетчатой,
Юркий, как все пацаны.
Сколько ж свалилось на  хрупкие плечи-то,
В страшные годы войны...
16. Розовые пионы. Маме
Наталья Смирнова 5
Светлой памяти моей мамы посвящаю...

Тихо на свет явившись в самом начале лета
И улыбнувшись миру, "Здравствуй!"- сказала ты.
Небо в ответ зарделось розовым, тёплым светом
Словно букет пионов сказочной красоты.

Этот подарок нежный,
               ты берегла прилежно,
                даже зимою снежной чувствуя зов мечты.
Звоном июньской трели
              в сердце твоём горели
                вечной любви свирели - розовые цветы.
 
***
Счастье не долго длится,
              тают любимых лица,
                раненой серой птицей душу клюёт тоска.
Жизнь началась иная,
              молча бреду одна я,
                где ты теперь, родная? Где мне тебя искать?

Быль превратилась в небыль,
              не потеряться мне бы,
                тихо смотрю на небо в сумраке суеты.      
Верю - меня с рассветом
              новым согреют светом,
                словно твоим приветом - розовые цветы...


Финал:

1. Не прогибаясь
Юлия Долгановских
Белки-летяги и мыши летучие,
волей какого нелепого случая
делите трассы воздушные с птицами
и самолётами?
Снится мне, снится мне,
как проплывают, качая ресницами,
небо царапая куцыми лапами,
не обжигаясь под лунными лампами,
не прогибаясь под тяжестью тучевой —
белки-летяги и мыши летучие.

Я просыпаюсь и думаю — лучше ли,
сидя в траве, поджидать неминучее,
или, вращая события лапами,
масло сбивая и небо царапая,
взять высоту и поплыть вместе с птицами
и самолётами?
Снится мне, снится мне,
как проплываю, качая ресницами,
не прогибаясь под скученной участью.
Я просыпаюсь. И думаю — лучше ли?
2. На запах разлитой весны
Юлия Долгановских
В парадной, на запах разлитой весны —
шатаясь, неловко, вспотык —
коты собирались, худы и грязны,
прошедшие зиму коты.

Считали потери, чесали бока,
зудящие скопищем блох
/жирует, пожалуй что, только блоха
на каверзном стыке эпох/.

Зима затихала — каверны в земле,
железные залежи пуль,
которые будут столетьями тлеть,
сбивая устойчивый пульс

сумевших дойти до разлитой весны
живучих людей и котов.
...Коты собирались, худы и грязны,
туда, где тепло и светло.

Лакали разлитое, морщили нос,
а после, на заднем дворе,
котов полоскало. И шли под откос
один за другим — имярек.

3. Это было в прошлом...
Елена Севрюгина 3
«Словно с болью жизнь из сердца вынут…»
                (Анна Ахматова «Посвящение»)

Это было в прошлом - не кричи!
Милый дар навек тобой отринут!
Поглядят сочувственно врачи-
Словно с болью жизнь из сердца вынут!

На кусочек неба голубой
Смотришь из окна пустой палаты …
Это было не с одной тобой-
Ни врачи, ни ты не виноваты!

Жаль, что не узнаешь никогда,
Кто там был: сынок, а может дочка…
Но внутри трепещет иногда
Кто-то тёплый крохотным комочком,

Кто-то нежный, ласковый, родной,
С кем навек срослись душа и тело…
Пусть пропахли улицы  весной
И щебечут птахи оголтело –

Что тебе весенняя земля,
И любовь, и призрачное счастье?
Ты лежишь обломком корабля,
Бурей разнесённого на части,

Не пробьются тёплые лучи
В немоту твоей морозной ночи!
Это было в прошлом - не кричи!
Или крикни! Крикни что есть мочи!

4. Живущим
Елена Севрюгина 3
Пал Карфаген, разрушен Рим, в огне костров погибла Троя...
Легко завидовать живым – сложнее мертвецам-героям!
Они сражались на краю, врагу навстречу шли открыто
 И не боялись пасть в бою под крики: «Ваша карта бита!»

А мы идём, не видя цель – слепцы с открытыми глазами!
Не предвещая свет в конце, наш путь-тоннель как будто замер...
Закрылись тайные миры, что раньше к звёздам уводили:
Назад – тупик, вперёд – обрыв, и пустота посередине!

Плывём, как щепки, по судьбе, душе и Богу не внимая,
Герои-призраки с небес на нас глядят, не понимая,
Как жить в кромешной темноте, сменив мечту на скорбь немую?
Как называть живыми тех, кто жив лишь на одну восьмую?

Придёт пора отдать концы – кто вспомнит имя? Кто заплачет?
Молчат сурово мертвецы, а всё могло бы быть иначе…
Ни доброй, ни дурной молвы не обрести в безумных танцах:
Те, кто останется в живых – живыми смогут ли считаться?

Пустая роскошь и уют нас убивают ежечасно,
Где нынче доблесть продают? И где купить билеты в счастье?
И, обращаясь к праотцам в своём обличье человечьем,
Завидуй этим мертвецам: твой свет – на миг, а их – навечно!

5. Приговор
Bor G
До рассвета слишком зябко и темно, а потом всё понесётся как во сне.
Завершая неуклюжий путь земной, опускается тоска и с нею снег.
Мне б сорваться и с начала всё начать, мне б согреться – как отступник на костре...
Но давно засохли подпись и печать под словами, где последнее – «расстрел».

Я надеюсь, скоро скрипнут сапоги. И затихнет ожидание пощад.
По прогнозу – назидание пурги, но не мне теперь прогнозы воплощать.
Коридор ведёт на лестницу во двор. Завершается он стенкой, как и встарь.
Так изысканно обставлен приговор, что не сесть, не оправдаться и не встать.

Взвод заждался, сон на ветер променяв. Между нами – узнавание и страх.
Поголовно все похожи на меня, только в разных временах и зеркалах.
До команды остаётся пять шагов, до рассвета – пять беспомощных минут.
Слишком много обещаний и долгов... Можно вспомнить... И они не преминут.

Вот парнишка. Вот не мальчик и не муж. Вот старик в свои неполные года.
Все глядят слегка презрительно, к тому ж явно каждый не успел и прогадал.
Я виновен. Все сомнения пусты. Текст зачитан, остаётся сделать шаг.
Ритуал – удел сжигающих мосты. Вот и всё. Команда «пли!». И звон в ушах...

До будильника подушкой не достать. А до неба – пять шагов, затем балкон.
Для всенощно неснимаемых с креста – вряд ли писан тяготеющий закон.
Суета зовёт отдаться ей опять. У неё всегда уютный приговор...
Мне б сорваться, повернув теченье вспять. Но пора уже на лестницу, во двор...

6. Чёрная кошка
Bor G
В тёмной комнате ночью сыро. Чёрной кошке порой видней.
Слишком много дурного сыра в мышеловке вчерашних дней.
Будет день – и найдётся пища для метаний среди камней.
Но не ищут, пока не ищут, потому что её там нет.

Всем участникам эволюций поздно пить забродивший брют.
Говорят, так сказал Конфуций – но при этом привычно врут.
Здесь изысканно тьма бушует, принимая парад планет.
Всё поставлено, по фэн-шую. Чёрной кошки в помине нет.

И не ищет, ей-богу, рая. И не будет ни с кем до дна.
И, сама по себе гуляя, остаётся всегда одна...
Если выпадет «всё и ложкой» – в ложку плюнут, всего лишат.
Без нужды не скребутся кошки. И не сводятся до мышат.

Но сквозит пустота прелюдий на пути из варяг в кабак.
Чёрной кошке не выйти в люди, чтоб навесили всех собак.
Белый шум в чём-то сером точен. Пастораль и падёж комет.
Мир воистину обесточен. Кроме тьмы – ничего там нет.

Здесь творят, выходя за рамки, коль не ведают, что хотят.
Чёрной кошке не надо в дамки, ей бы просто спасти котят.
Перейти, наконец, дорогу, темноту не пустив на свет.
Но за это карают строго. Давит жаба. Исхода нет.

В тёмной комнате наши души отсырели. Их плесень ест.
Здесь никто не желает слушать. И добру не хватает мест.
Здесь болят на погоду раны, хоть сражения впереди...
Чёрной кошке пора воспрянуть. Может быть, у меня в груди.

7. Разговор со старушкой
Ирина Шабалина
На лавочке согнулась, у грибочка,
седою тополиною пушинкой.
Глаза под цвет линялого платочка,
извилистыми тропами морщинки.
Натруженные руки перекрестом -
пергаментная кожа, вздуты вены…
А вспоминает как была невестой,
бормочет мне о самом сокровенном.
И путались слова, как струйки дыма:
фата из тюля… свадьба у завода…
Что был веселым, стройным, молодым он,
жаль, на войне погиб через полгода.
А платье было ситцевым в горошек,
а из подарков — сахар, соль и мыло.
Не обижал он, добрым был, хорошим…
«Бабулечка, а ты его любила?»
И вспыхнули глаза добром и лаской,
румянец проступил на бледных скулах.
Сквозь старческую, сморщенную маску
вдруг прежняя девчонка проглянула…
Наступит день, когда в потоках лунных,
однажды предрассветной стылой ранью,
по отблескам зари, девчонкой юной -
она к нему умчится на свиданье.

8. Яблонька
Ирина Шабалина
Бревна почерневшие. Столбы.
Заросли бурьяна и крапивы.
И трубой краснеет сиротливо
печь, в руинах брошенной избы.
Печку, позабывшую огонь,
обступили старые деревья.
А когда-то здесь была деревня,
заливалась, радуясь, гармонь.
Чуть поодаль яблонька. Сады
заросли осотом, молочаем,
а она упрямо не дичает,
наливая спелостью плоды.
Розовую мякоть до краев
наполняет свежим ароматом,
словно ждет хозяина,когда-то
бережно растившего ее.
Год за годом облетал листвой.
Был хозяин добрым. Спор в работе.
Но однажды окопать весной
не пришел. И больше не приходит.
«Ну когда же он придет, когда?» -
от плодов тяжелых стонут ветки.
Ждет его — а он ушел навеки
к дальним и непознанным садам.
Ждет. И от бурьяна все тесней. . .
А хозяин - поседевший, древний,
был последним жителем деревни -
той, осиротевшей вместе с ней.

9. Клеопатра
Наталья Смирнова 5
Клеопатра была молода и безбожно красива.
То казалась жестокой, то виделась приторно-сладкой.
Много позже поймут - "Красота - это страшная сила."
И фенОмен египетской Дивы не будет загадкой.

Соблазняя Правителей мира, как будто по нотам,
Не гнушалась в погоне за властью ни болью, ни кровью.
То ли это любовь, та, что стала холодным расчётом,
То ли это расчёт, обернувшийся пылкой любовью?

И от этой любви млело Солнце, вальсируя взглядом,
Миллиардами звёзд распускались на небе пионы.
Был фатален исход с горьким вкусом змеиного яда.
Много позже прочтут: ТАК умеют любить Скорпионы*.

Снова старенький занавес Жизни Большого Театра
Приоткроет для нас, от слепого восторга немея,
Золотую главу, где на сцене стоит Клеопатра -
Неуёмная дочь рокового царя Птолемея.

*Клеопатра- Скорпион по знаку Зодиака.

10. Оперетта в военной шинели
Наталья Смирнова 5
Посвящаю родному Театру Музыкальной Комедии, проработавшему в блокадном Ленинграде все 900 страшных дней, и светлой памяти моей мамы.

Оперетта!.. Улыбка на милом лице,
Неподвластная прихотям моды.
А ты слушал, мой друг, оперетту в "кольце"
В незабвенные страшные годы?

Ту, что, в тыл не уехав, осталась в огне,
Вместе с нами у стен Ленинграда,
Пережив девятьсот нескончаемых дней
В самом пекле блокадного ада.

Нет, она не громила из пушек врага,
Пулемётным дождём не косила.
Но для нас, как Святыня, была дорога
Вечной музыки дивная сила.

А, быть может, явилась она для души
Тем кусочком блокадного хлеба,
Что позволил с любовью и верой дожить
До счастливого, мирного неба.

Все, познавшие ужас тугого кольца,
Вспоминают "сквозь памяти дюны",
Как святую надежду вселяла в сердца
Перикола с улыбкою юной,

Как, пронзая бомбёжек отчаянный град,
Золотые аккорды звенели,
И стояла стеной за родной Ленинград
Оперетта в военной шинели...