Молодость Гания

Он когда-то сражался за счастье.
Искалечился он на войне,
И семья-то распалась на части,
Кто – куда – по его ли вине...


      
  М О Л О Д О С Т Ь    Г А Н И Я

Светлой  памяти  моего  отца  –
Гания  Мухаметовича, посвящаю

      ГЛАВА ПЕРВАЯ

                Прошло вчера. Приходит завтра.
                Мне представляется порой,
Что время – славный мой соавтор,
Что время – главный мой герой.
                (П. Антопольский)
1

Затерялась где-то в мире,
Средь лесов и водной шири,
Небольшая деревенька,
Возле речки Аремзянка.
Знаменитости имеет:
Здесь родился Менделеев,
Здесь и Родина отца,
Красной Армии бойца.
Посчитать – дворов полста,
Но красивые места,
А леса – большой урман, *
Где живет Лесной Шайтан.
Острием касались неба
Кедрачи – не надо хлеба;
Шишки – в них орех кедровый,
Кто их ел, тот был здоровый.

Жили ровненько, да гладко,
А в реке была стерлядка,
И не хуже осетра,
Но – значительно,  мала.
Кто стерлядку не отведал,
Тот и вкус ее не ведал.
До сих пор стерлядку эту,
Редко, где найдешь по свету.
Утром солнышко взойдет,
Луч на речку упадет,
И блестит вода-стекло,
С тех пор столько утекло.

        2
В Верхних, Нижних Аремзянах,
Знают много о цыганах;
Там и русские, зыряне,
И, конечно, мусульмане.
Жил в деревне и татарин,
Не бедняк, а сам – хозяин,
Его звали – Мухамет,
Это, стало быть, мой дед.
А кудрявый шалунишка –
Это сын его – мальчишка,
Был – веселый озорник,
Но прилежный ученик.

Сына звали все Ганием,
Был – как все – порой ленивым.
Станет он моим отцом,
А пока был – сорванцом…
Мог часами  удить рыбку,
Но любил послушать скрипку.
Уходя за косогор,
Часто пел цыганский хор.
Скрипка плакала да пела,
Душу мальчика задела.
Все о скрипке говорил,
Даже сам и смастерил…
Дома как-то обсудили,
Да и скрипку подарили.
…Самоучкою причем,
Неплохим стал скрипачом.

3

Слух имел он идеальный,
А по сути – уникальный.
Чудным голосом владел,
Восхищались, если пел.
Ноты ни одной не знал,
Правильно на слух играл.
Ну, а как, не зная нот,
Как достичь в игре высот?
Несомненно, был талант,
Как врожденный  музыкант.
Убегал порой в леса – 
Распевать на голоса;
Словом, был он не дурен,
А напротив – одарен.

А когда учился в школе,
«Грыз» арабский поневоле,
Скоро к трудностям привык,
И арабский знал язык.
Не секрет, для мусульман,
Надо знать, учить Коран…
Часто скрипка  его пела,
Всех порадовать умела.
…В детстве он воображал,
Что хромает – подражал.
Как предвидел издалека,
Жизнь поступит с ним жестоко.
…С фронта он придет домой,
Но с израненной ногой.

4

Юность, молодость пришла,
И любовь его нашла.
И Ганий женился вскоре,
На одной сельчанке Доре.
У них дочка родилась,
Жизнь малютки началась.
А как вьюги замели,
Дочь назвали Натали.
А Наталья подросла,
Скоро в школу бы пошла.
… Только грянула война.
    

   ГЛАВА ВТОРАЯ

     1941 год

                Все разбила, разлучила,
Изувечила война.
Сколько жизней погубила,
Точно Бес и Сатана.
                (Автора)
        1

Внезапно грянула война.
Вставай огромная страна!
Война для всех – и стар, и млад,
Призвал отца военкомат.
Уже в строю стоят солдаты,
И с ними – Ганий Ташбулатов.
Они пока стоят в строю,
Но каждый может пасть в бою.
…А до Победы далеко,
Уж год на фронте, не легко.
…Но как-то видит Ганий сон,
Что был он пулями сражён:
Бедро, колено и ступня,
Три раны – и в теченье дня.
А на войне такие вещи,
Вполне понятно – сон-то вещий.
Все так случилось – не отнять,
А только лишь нельзя понять…

…Завыла, плакала сирена,
Вдруг больно ранило колено.
Все разлеталось – в пух и прах,
А пуля – дура – чуть ни в пах.
Случилось, точно как во сне,
Ещё осколком по ступне –
И крик от боли – стиснув зубы,
Сочится кровь – синеют губы.
Так льется кровь, что вся нога
Уже в крови  –  полсапога.
Не в силах встать, ползти, лежать,
Знать от судьбы не убежать.
Бедро, колено и ступня,
Горят от боли и огня…

Ужели сон мог повториться?
Ужели с жизнью-то проститься?
Нет, не хотел он умирать,
А до Победы воевать.
Свинцовой болью изойдет,
А помощь сразу не придет.
Снаряды рвутся, бой идет,
Он без сознанья упадет.

         2

Это Ангелы шептали Ганию:
 – «Если Смерть придет – то гони её».
Только Смерть стояла рядом, близко,
Наклонившись к нему очень низко.
И, недолго Смерть тут постояла,
Да, пошла вон прочь, поковыляла…
Но от ран все тело ночью стыло,
Жив солдат, а сердце больно ныло.
…Только Богу ведомы ль страдания,
И за что ж такие испытания?
Господь будь же милостив ко всем! –
Да и Смерть уж скрылась с глаз совсем.

         3

Жена получит извещение,
Что Ганий «Без вести…» пропал,
Ждала всё время возвращение,
Но где же он геройски пал?
Война! – Что это за напасть?
Как это – «без вести пропасть»?
А, может быть, – как «Похоронка» – 
От взрыва – лишь, когда воронка!
…И, как же это понимать?
А как  детей-то поднимать?
Жена, казалось ей, – права, –
Мысль жуткая: – «…И я вдова».


            ГЛАВА ТРЕТЬЯ

                Костылями скрипя,
Только с парой сапог,
Шел по жизни, скорбя,
А иначе не мог.
(Автора)
           1

Видно рано хоронить,
Будет Бог его хранить. 
Долго полз он еле-еле,
До березок и до елей.
Оглянулся – только  трупы,
Ну, а он – пока живой,
И до боли стиснув зубы,
Стал ползти к передовой.
И, плывет его вниманье,
Гибнет раненый боец,
Потеряет он сознанье,
Понимая, что конец…
Сколько же еще ползти?
Можно ведь с ума сойти…

Только как-то на рассвете,
Он очнулся в лазарете.
Может, Ангелы несли?
Мед. сестрицам помогли.
Только он – без документов,
Видно, полз – да потерял.
Пусть не десять километров, –
Он свой путь не замерял.
Потерял он много крови,
Не вернулась еще память.
Напрягал всю силу воли,
На душе  – «тяжелый камень».

Чуть живой лежал, покуда,
Думал: кто он и откуда?
Из какой он части, роты?
Может быть, он из пехоты?
Может, он кавалерист?
Красной Армии танкист?
Что за часть, какой же номер,
И какие цифры там?
Ну, а если он не помер,
Значит, разберется сам …
И, лежать здесь по всему,
Ни один денек ему…
Так лежал, и думал он, –
«Наяву ли, то ли сон?»


         2

Доктор раны осмотрел,
А потом к бойцу присел.
И, вздохнув, сказал: – «Гангрена,
Заражение колена.
Ситуация ясна, –
Ампутация нужна».
 – Понимаю я и сам,
Но, простите,… я не дам.
Ну, а как я без ноги?
Доктор, милый, помоги.
– Чтобы скальпель не точить,
Долго надо бы лечить…

И, полгода в лазаретах,
Да и по госпиталям,
И за время вот за это,
Привыкал он к костылям.
К счастью, ногу не отняли,
Хоть и туго бинтовали,
Раны плохо заживали,
И его комиссовали…

Станет жизнь теперь такой:
Комиссован – путь домой.


        3

Ганий вернулся с фронта к дочке Натали,
Медаль его за храбрость сверкает издали.
И выбежала дочка к папочке-отцу.
В подарок ей заколка – она к ее лицу.
И, цепко обхватила ручонками его,
А у него ком в горле – не скажет ничего.
Обнял  свою родимую дочку Натали,
И слёзы их, и горькие так и потекли.


        4

А жена, как увидала,
Не ждала и не гадала;
С костылями и уставший,
Это ж – «без вести пропавший».
И, узнала человека,
С того света, муж – калека.
Искалеченный войной,
Он вернулся, и живой.

…Хоть и встречи дождались,
Так случилось – развелись.
 

  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

                Право, я буду рад за вас,
                так как – только влюбленный
                имеет право на звание
                человека.
                (А. Блок)
1

Встретил девушку одну –
Молодую Закину.
И, умна, и хороша –
Верно, добрая душа.
Сам красив и голосист,
Словно – оперный артист.
И умён, хорош собой,
Но, с нелегкою судьбой.
Искалечен он войной,
И с разбитою судьбой…
Верит, счастлив, будет с ней,
С Зинаидою своей.
…В ней особенность была,
Что предсказывать могла.
Если предсказала что, –
Жди – исполнится на «сто».
Больше всех ему нужна,
Зинаида-Закина.
А с супругой молодой
Стала б жизнь совсем иной.
С Зиной, дочкой Натали,
Жили б скромно, как могли.
Зинаида бы решилась,
Выйти б замуж согласилась.
Хоть жених он не завидный,
Но в деревне все же видный,
Ничего, что костыли,
Дал Бог – жизнь сберегли.

2

Все же с Зиной-Закиной,
Поженились; и с женой
Уж заботами полны,
Прибавления ждут они.
Первой доченьке своей,
Все внимания больше – ей.
Появилась дочь вторая.
Всех – Наташа, Сима, Рая.

        3

Ганий был грамотен, умен,
Здесь председателем стал он.
Еще болела очень кость,
Не костыли уже, а трость.
Ходил, ступая, как на гвоздь,
Ведь пятка ранена насквозь.
Когда привыкнуть удалось,
Потом уже отбросил трость.
Носил осколок он в ступне –
Напоминание о войне.
Спустя лишь только тридцать лет,
Осколок извлекут на свет.
Он шел по жизни и хромал,
Он был мужчина – не стонал.

       4

Председатель – он в ответе,
Знает всех, и всё заметит;
Чтит Закон, и чтит Завет,
Место службы – сельсовет.
Но кому-то не по нраву,
С ним выходит на расправу;
Был уж вечер и темно,
Кто-то выстрелил в окно.
Пуля мимо пролетела,
Что чуть ухо не задела.
Жив, остался председатель, –
Друг не выстрелит – предатель;
Значит, трус, если боится,
Что подкрался, как убийца…

…Перед сном, после еды,
Дети, Зина – у воды;
Поплескаться перед сном,
Чтобы лучше спать потом.
Слышат – выстрел прогремел,
Некий спрятаться успел…
Зинаиде – как знаменье,
Знак судьбы, предупрежденье.
Зинаиды в том заслуга,
Чтоб спасти детей, супруга,
Не испытывать судьбу,
Жить не хочет здесь – табу.
Вот и стали понемногу,
Собираться в путь-дорогу.
И, закончив все дела,
Уезжают из села.


           ГЛАВА ПЯТАЯ

                Все – ритм  и бег. Бесцельное
                стремленье! Но страшен миг,
                когда стремленья нет.
         (И. Бунин)

          1

Омывают не спеша
Берег, волны Иртыша.
Где слились Иртыш с Тоболом –
Город названный Тобольском.
Он когда-то был столицей,
Всей губернии сибирской.
С незапамятной поры,
На верху холма – горы,
А на том холме – о! Диво!
Кремль у самого обрыва!
Величавый Кремль древнейший,
Он в Сибири красивейший.
С мощным, каменным упором,
С белокаменным забором.
Как положено, при нем,
Соответственно, с Кремлем,
Площадь Красная видна,
В семьсот метров вся длина.
Белоснежная стена
Башнями оснащена.
«Защищается» от ветра
Высотой в четыре метра.
Вся гора разделена –
В ней – расщелина одна,
А в ней лестница; она –
Не обычно, как длинна. –
Так сказать – овраг глубокий,
С лестницей, весьма широкой;
Сосчитать ступеней вместе,
То получится их двести.
Тут же, как из подземелья,
Под уклоном вдоль ущелья,
И по обе стороны,
Протянулись две стены,
Камнем, кладеные стены,
Возрастом, весьма, почтенны.
Достигают они где-то,
Высотой в пятнадцать метров,
А в длину, то больше ста –
Древность, мощь и простота.
В полукруг всего Кремля,
Под уклоном вся земля.
Виден Кремль со всех сторон,
И краса, и гордость он.
Распростёрлась в даль, и вширь,
Необъятная Сибирь.
…А столица нынче – Омск,
Город сказкой стал Тобольск.

Городок Тобольск их принял;
На работу Ганий  принят;
Он работает в Артели,
И спустя две-три недели,
Он – бухгалтер – счёт и планы,
А потом – бухгалтер главный.
Слышит – шёпотом, кто вслух:
«У нас новенький Глав. бух».

         3

Жизнь – светла, а то уныла,
Дочь четвертая Людмила,
Слишком мало прожила,
Через годик – умерла.
Тяжкой ношею отныне
Жить труднее нашей Зине;
Есть проблемы и причина,
Дочки маленькой кончина,
Так здоровье подкосили,
Заболев, теряла силы
И, всерьёз занемогла,
Что потом совсем слегла.


          ГЛАВА ШЕСТАЯ

                Жизнь – это миг, нельзя
              прожить на черновик,
                а потом прожить на бело.
        (А. Чехов)
         1

Было лунное затмение,
Так ли всё без  изменения?
Может, скажем, озарение,
Иль кому-то вдохновение?
Вносим сами коррективы
В свои планы, перспективы;
Мы активны, то пассивны,
Как приливы, и отливы;
«Виновата» в том Луна,
Что глядит к нам из окна…

        2

Как бы ни переживала,
Понемногу оживала.
Как проснувшись ото сна,
Зинаида сил полна.
Знала Зина наперед,
Что случится, как пойдет;
Знала, что не только эти,
Будут и другие дети;
Только деточки они,
Будут девочки одни…
Потому, так и случилось.
Что поделаешь? – Смирилась.
Очередь была за мной,
И назвали Фатимой.

         3

Стало  деток уже много;
Прокормить как? – Жизнь сурова;
Стала первою заботой –
Где бы больше заработать?
Пока молоды, есть силы,
Чтобы дети ели, пили,
Чтобы легче всем жилось,
Заработать где нашлось.
…Люди Север обживают,
Там и лень свою сбивают,
И годочков через семь,
Возвращаются совсем.
Кадры там нужны стране,
Здесь зарплата, там  вдвойне.
И, бери хоть три работы,
Если хочешь заработать.
Есть фактория, поселок,
Путь туда далёк, и долог;
И лежит, как на ладони
Самбург, в Пуровском районе;
В Полуостров, на Ямал,
Вот куда наш путь лежал.


     ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пускай холодною землею засыпан я.               
О, друг, всегда, везде с тобою Душа моя.
(М.Лермонтов)
           1

Вот тот самый Север Крайний,
Край нелегких испытаний,
Край задумчивых снегов,
И буранов, и ветров.
Вот пугливые олени,
Поднимаются с коленей;
В миг, как птицы полетели,
Только нарты заскрипели.
А на шее бубенцы –
Перезвон во все концы.
Погонять их поскорей,
Палки длинные – хорей.
Где плывут издалека,
Над землёю облака.
Лишь далекий горизонт,
Не вникает в перезвон.
Кажется, конец пути,
Можно дух перевести.
И, красивые олени
Опустились на колени.
Их ветвистые рога
Лишь качаются слегка.

2

Здесь одни землевладельцы –
Ханты, манси, да и ненцы.
Ненец – он оленевод,
Кочевую жизнь ведет,
Так как у него стада,
Поголовье – больше ста.
А точнее – то их тыщи,
Чумы – это их жилище.
С ними – несколько  собак,
В тундре без собак – никак.
Если трудятся без лени –
Будут мясо есть оленя.
При забое кровь попьют,
Их печёнкой зажуют.
Да и всё их облаченье
Из одних  из шкур оленьих:
Малицы, унты, кисы,
Бурки, чуни. – Для красы –
Ленты разные висят,
Словно радуги блестят.
И орнамент расписной,
Северный, особый, свой.
Мерзлота – как аргумент,
Небогат ассортимент:
Рыба мерзлая, морошка,
Рыбы вяленой немножко,
И, конечно, оленина,
А зимою – строганина.

         3

Папа снова здесь – начальник,
На охоте он порой.
Мама  шьет теперь ночами,
Дом полнится детворой.
Здесь у мамы три работы,
Все включительно субботы,
Воскресенье – выходной,
Время дому и – самой.
Но случались и курьёзы,
Так сказать – и смех, и слёзы.
Как бураны заметали,
В миг сугробы вырастали.

       4

Папа – представитель власти,
По его рабочей части
Дальние командировки,
Объезжая те зимовки,
Где стоят оленеводы,
Нартами везут обозы.
В них провизия, еда,
Все, что нужно для труда.
Ну, и в виде поощрений,
От начальства ждали премий.
Коль приехало начальство,
Безо всякого бахвальства,
Тут их радостно встречают,
Рыбой, водкой угощают.
У отца – мешок приличный,
За него – в ответе личной;
Тот мешок – не с сургучами,
Но с казёнными деньгами.
Предположим, инкассатор,
Как внимательный куратор,
Коль в ответе за богатство –
Никакого панибратства,
Если деньги он везёт,
Даже водочки не пьёт.
Коль везёт он их с собой,
Отвечает головой.

Стала портиться погода,
В путь обратный уж подвода
Приготовлена; стоят
Шесть-семь нарт идти назад.
А попутчики на грудь –
Приняв водочки – и в путь;
И, как белый караван,
Покидают этот стан…

Пол дороги уж минули,
За отцом не приглянули;
Он сидел в последней нарте,
Не увидели в запарке;
Нарты набок – папа в снег,
И, замерз бы человек…
В миг сугробы намело,
В миг засыпало всего.
Не видать его теперь,
Только вьюга да метель.

Путь не близок, и не лёгок,
А приехали в посёлок,
О! Какое же несчастье,
Нарты пусты – нет начальства.
Уж темно, видать – ни зги,
И кому ж «вправлять» мозги?
…Дома папу ожидали,
Кто-то спал; ещё не знали;
То ли свыше, или как,
«Домовой» ли подал знак?
Мама резко вдруг встаёт,
Мол, отец в беде – зовёт.
И, накинув, пальтецо,
Выбегает на крыльцо.
И, спешит поднять народ,
И на помощь всех зовёт.

..Уж светает понемногу,
Собираются в дорогу,
Как возьмёт собака след?
Замело, следов-то нет.
У собачек стынут слюны,
А сугробы, словно дюны,
Будто волны в белом море,
Да, ни уж то ждёт нас горе?
Но собаки привели,
И по запаху нашли.
Под одним большим сугробом,
В этом климате суровом,
Чуть замёрз и чуть устал,
На мешке, на деньгах… спал.
А сугроб, как одеяло,
От мороза укрывало.
Несмотря, что был мороз,
Он в сугробе – не замёрз.

Только мама, как узнала?
Что сугроб, как одеяло –
Стало быть, он им закрыт,
Словно заживо зарыт.
Как увидела, и где,
Что наш папочка в беде?

        5

Мы там прожили семь лет;
Оставаться – смысла нет;
Нужно ль детям пребыванье,
Важно им – образованье…
Заработать, накопить
Можно – не чего ж купить.
Дефицит – куда ни глянь,
С «горя» пьёт народ и дрянь…
…Столько денег, как тогда,
Не скопилось никогда.

       6

И в другую жизнь путевка;
В Салехарде остановка;
Тут и родственники есть,
Всех по пальцам перечесть:
Тётя Дуся, дядя Саша;
Дети их: Альберт, Аркаша,
Рафаил, Раиса, Клара,
Руфа, Соня, тетя Сара.
(Ах, я, кажется, забыла, –
Нет Аркаши, Рафаила...)

        7

Деньги были – дом купили,
Поначалу чудно жили;
С новым жизненным укладом,
Папа здесь – Нач. Уголь Склада.
…В руки скрипку он возьмет,
И по грифу проведет,
Струны тонки и хрупки,
Чуть подтянет за колки.
Заиграет полонез,
Что с оркестром или без,
Но до боли близкого,
Полонез Огинского.
И, на сцене выступая,
На той скрипочке играя,
Тем снискал себе признание,
Что имел на то призвание.


           ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке,
На крытом черепицей
В старинном чердаке.
(Б. Пастернак)
       1

Солнечное ждём затмение,
А вокруг народ, скопление,
Суета и оживление,
Ждём какое-то знамение.
Стёклышко слегка коптим,
Только так и разглядим
Ореол,  как нимб вокруг,
Солнца нет – один лишь круг.
Интересное явление, –
Изменяется свечение.
Производит впечатление,
Даже лунное затмение;
Для чувствительных людей,
Как приливы рек, морей.
…Тем не менее – изменения
Быть должны, коли затмения…


      2

Мы живем возле реки;
С удочками  рыбаки
Под мостом, порой рыбачат,
Не всегда улов удачен.
У нас лодка – это роскошь,
Переправиться не просишь;
Лодка, как цыгану – конь,
Как замерзшему – огонь.
И, кормилица она,
Словом, лодка здесь нужна.
С ней вопрос решен с дровами,
По воде привозим сами.
Люди ходят беспрестанно
Через мост; он деревянный;
Кто задумчиво стоит,
Кто-то на воду глядит –
В отражение своё;
Кто полощет здесь бельё…


       3

Речка тихая – Шайтанка,
Кто купается по пьянке –
Тонет, и идет на дно,
Речке, ей ведь все равно.
А, бывает, разольется,
До порога доберется;
Залезаем на чердак,
И живем неделю так.
Но под осень усыхает
Вся; как будто отдыхает;
Где кругом была вода,
От воды нет и следа.
А случилось – я тонула;
Как-то дальше поднырнула,
Выходить мне из воды, –
Надо мной одни плоты.
Упираюсь головой, –
Всюду брёвна надо мной.
И на помощь ни позвать,
И ни дать кому-то знать.
Вверх с надеждою гляжу,
Светлый лучик нахожу;
Наконец-то, выхожу,
И дышу, дышу, дышу…

…Скрипку наш отец берёт,
Заиграет, запоёт…
Приглашают поиграть,
Чтоб со сцены выступать…
Звук живой плывёт над миром, –
Здесь он первым был кумиром.

 



       КРАСАВИЦА ЗИНАИДА

              Светлой  памяти  моей  мамы –
              Зинаиды Матвеевны, посвящаю

ГЛАВА ПЕРВАЯ

       Дела  давно минувших дней…
                (Афоризм)
1

Протянулись из города столбы,
До деревни Тренино-Эскалбы.
На высоком берегу и крутом,
Деревенька всё на месте том…

А стоял давненько пятистенный дом,
Много радости и счастья было в нем.
Так в июньскую и летнюю жару,
Хлопотали не на шутку во двору.
Здесь в семье богатой дочка родилась,
Наконец, мечта родителей сбылась.
Имя дали  – Зинаида – Закина,
Ну, а  будет ли счастливая она?
Подрастала дочь, жила без всех забот,
Но случился в жизни всей переворот.
Раскулачили богатого отца,
Все отняли – и прогнали из крыльца.
Дом отняли  –  потеряли они кров,
Все забрали – и овечек, и коров.
И теперь пришлось им в баньке ночевать,
О судьбе своей лишь только горевать.

Раскулачили – едва жива семья,
Это были – дед и бабушка моя.
А бабуля молода еще  была,
Разве жить она на улице могла?…
Как-то с дедом шли тихонечко пешком,
Обошла его вокруг, упав ничком,
И, скончалась, обретя навек покой,
Так закрыв страницу жизни за собой.

И, без мамочки останется одна,
Дорогая ее дочка Закина.
…Годы трудные, печальные прошли,
Море слез, беды и горя унесли.
Если далее продолжить мой рассказ, –
То отец женился снова; в этот раз
Знал, без матери ребенок  –  сирота,
Только в мачехе должна быть доброта.

2

Года прошли – но не без бед,
А Зине – восемнадцать лет.
…И безо всяких без прикрас,
Я вспомню взгляд тех карих глаз:
Они задумчивы, умны,
Ей мысли все мои ясны…
Лицо –  приятной белизны,
И нет веснушек – не видны.
К тому ж прямой и ровный нос,
Он не большой, и не курнос.
А губы, чуточку полны,
Но только, кажутся, бледны.
Немногим дарят Небеса,
Черты чудесного лица.
Хоть внешний вид довольно прост,
И не высокий, средний рост,
Но ясновидящей слыла,
Ведь таковой она была.

Она не знала почему,
Владела даром, посему,
Порой предскажет, что случится,
Тем не пыталась отличиться.
Но, что предскажет, так случалась,
Сама  тому не удивлялась.
Примеров много есть тому,
Как? – Ясно Богу одному…

И такт, и скромность, чистота,
Что, несомненно, красота.
И ни худа, и ни полна,
А грациозна, и стройна.
В неё без памяти влюблен,
Один мужчина. – Кто же он?


          ГЛАВА ВТОРАЯ

       Никто  не  забыт,
                и ничто не забыто
(О. Берггольц)
1

Давно уже прошли года,
О нем узнаем ли когда?
Лишь память нам о нем хранит,
Он в первый год войны погиб.
Никто не мог стоять в сторонке;
Идут из фронта – «Похоронки».
Невесты, мамы, жены – ждут,
Но все с надеждою живут.

И, «Похоронка» Закине;
Убит любимый на войне…
Был будний день или суббота,
(Война – и каждый день работа),
Но Зина как бы чувств лишилась;
На спинку стула прислонилась,
И, голову, склонив на грудь,
Она не слышала ничуть.

По крайней мере, так случалось,
Что не на долго «отключалась».
А на столе: графин, пакеты,
И деловые документы,
В стаканчике карандаши,
И книга, может, для души,
Перо, чернильница, тетрадь,
И деньги, счёты, и печать,
Ключи от сейфа, и как знать;
Не соблазнился бы кто взять?
Да так на время замерла,
Не может быть, чтобы спала.

Но мимо шел  её отец, –
Любви отцовской образец.
Почти без чувств он дочь находит.
– «Да, что же это происходит?» –
Но, ближе подойдя к столу, –
Листок увидел  на полу.
Листок он этот поднимает,
И всё внимательно читает.
О, Боже! – это извещение
О смерти, с фронта сообщение…

Но разве в этом их вина,
Что в каждый дом пришла война?
…Детей, одних, осиротевших,
И вдов от горя постаревших,
И матери, от слез ослепших,
И их сынов, навек ушедших…
Войны ужасные следы;
О сколько горя и беды,
Легли на плечи всех людей,
И обездоленных детей.
… А Зина, как она бледна,
И дышит ли вообще она?
Отец приводит в чувства дочь,
Желая, как бы ей помочь;
Убрал все деньги, сейф закрыл,
И ни о чем, ни говорил…
Она от всех тем отличалась,
Что от реалий «отключалась»,
Входила как бы в некий транс,
В непродолжительный сеанс;
А после, словно прозревала,
И о грядущем что-то знала.

2

Она кассир и счетовод,
Теперь ещё животновод.
А до войны преподавала,
Уроки детям задавала,
Была лишь должность – педагог,
Но, видно, счастью вышел срок.
Мужчины гибнут на фронтах,
У женщин – дети на руках,
Лишь раненные, да больны,
Те возвращаются с войны.
Никто не мог стоять в сторонке,
Идут из фронта – «Похоронки».
Невесты, мамы, жены – ждут,
Но все с надеждою живут.
И, «Похоронка» Закине,
Убит любимый на войне.
Лишь память нам о нем хранит,
Он в первый год войны погиб.   

       3

А как кончилась война,
То в руинах вся страна;
В городах опять беда, –
Голод входит в города.
А в поселках, деревнях –
Редкий колос на полях.
И на рынках, и базарах,
Нужных не найти товаров.
Перстень с камнем золотой,
Обменять на хлеб простой.

…Зина за ночь шьёт фуфайку,
Обменять на хлеб буханку.
А до города дойти –
Двадцать пять км пройти.

….Наша Родина-страна,
И, больна, и голодна,
Как же выжила она?
Из огня да в полымя.


          ГЛАВА ТРЕТЬЯ

                Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей…
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.
(А. Пушкин)
1

Пришел с войны на костылях,
Красавец, иней на кудрях;
Женат был, дети – дочь и сын,
Теперь – один.
А на скрипке как играет,
Запоет –  все замирает,
Голосист, и голос – чист,
Ну, как артист.
…Собрались люди за столом, –
И спеть, и вспомнить о былом
О трудной жизни боевой,
О фронтовой. 

         2

Случилось все на вечеринке,
И всё, как прежде, по старинке;
Сидят все гости у окна,
Пришли Ганий и Закина.
И он ей книгу передал,
А в ней записка, написал:
«Очарован я тобой,
Станешь ли моей женой?»

…Но любовь – она сильна,
Молодая Закина
Станет доброю подругой,
Навсегда его супругой.
Свои чувства не тая,
Им спешить бы под венец,
Это ж – мамочка моя,
И, конечно, мой отец.

         3

Первый брак его распался,
Но он с дочерью остался;
Облегчить существованье, –
Дочку взял на воспитанье.
…У Натальи – кроткий взор,
Но она – живой укор.
Разлучили ее с мамой,
Дорогой, любимой самой.
А родная её мама –
Интереснейшая дама;
Ей воспитывать их сына,
Помогал – другой мужчина.

…Нелегко, как на войне,
Зинаиде-Закине.
Понимая все вполне,
Натали трудней вдвойне.
Ей, ребенку – тяжелее,
Мама старше – быть сильнее.
Видно, маме крест нести:
И, сама годов с шести,
Тоже с мачехой росла,
Не родною ей была…
Но Наташа – Натали –
Не осталась без любви…

…Маме и детей растить,
Всех одеть и накормить.
Может, по ее «вине»,
Жили счастливо вполне.

   
          ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Увезу тебя я в тундру,
увезу к седым снегам…

(М.Пляцковский)
1
Не один проживши год,
Да от жизненных невзгод,
Как за тридевять земель,
Там где вьюга да метель,
Переехали на Север,
Где не хочет расти клевер.
Летом – буйство комаров,
До осенних вплоть ветров.

Обращала я внимание,
На Полярное Сияние.
Словно радуга живая,
Переливисто играя,
Небо все охватит светом,
Всевозможным, ярким цветом.
И, все движется, живое,
Где найди еще такое,
Чтобы так заворожило,
Да слегка насторожило.
Лишь зимой морозной ночью,
Предстает со всею мощью,
Как огромный организм,
Непонятный механизм.
Привлекает и манит,
К себе тянет, как магнит.
А еще – уж так по нраву,
Ночи белые, – по праву
Только там они, где Север,
Где не хочет расти клевер.
А снежок, довольно ранний,
Это тоже Север Крайний,
С характерною чертой,
С его вечной мерзлотой.

          2

Здесь на маме все заботы,
Даже тянет три работы.
От того она трудяга,
Доля женская – бедняга.
Силы, где она брала?
Что ночами не спала.
Раньше как? – Куда ни глянь,
Дефицит, поди – достань.
Не жалея глаз, да рук,
Шила – от пальто, до брюк.
Вот такие интересы –
Дочки в платьях, как принцессы.
«Зингер» – классная машинка,
Платья, юбки-шестиклинка,
Блузки, кофты и пиджак,
Шьёт, и ровно, и зигзаг.
Мама «Зингер» берегла,
И, кроить, и шить могла.
Скажут ей соседки: – «Зин,
Обещали крепдешин
Привезли к нам в магазин,
Только хватит ли едва,
В одни руки – метра два;
Дефицит у нас в стране.
Надо ж на халат вдвойне,
А по книжке профсоюзной,
Отпускают сколько нужно.
В общем, выбор не богат,
Из чего бы сшить халат?
Или платье с рукавами?
Чтобы выглядели дамой.
Чтобы в праздник нарядиться,
Подскажи нам, мастерица.
Будет штапель и поплин;
Но ещё вопрос один:
Что такое «кимоно»,
Можно ль в нем ходить в кино?»
Зина, зная в тканях толк,
Посоветует им шёлк.
Но для этой-то глуши,
Мол, все ткани хороши,
Объяснив им заодно,
Что такое «кимоно».

         3

У отца командировка,
Нужно выехать в райцентр,
Есть, и опыт, и сноровка,
Дальний путь – не километр.
Раньше транспорт – лишь олень:
Скорые, легки и быстры,
Можно мчаться целый день,
Высекая снегом искры.
Транспорта другого нет;
Были веские причины,
В протяжении стольких лет,
Не бывало здесь машины.
Пассажир, чтоб не замерз,
И в пути не «дал бы дуба»,
Должен быть он все же трезв,
И на нём должна быть шуба.
Вместо шубы – малица,
Мехом внутрь, что так теплей;
Тело дышит, а не парится,
В ней и в холод веселей.
Так, что папу приодели;
На ногах – кисы, унты,
Сверху малицу надели,
Дальний путь – не три версты.
А теперь покрепче к нартам
Надо папу привязать;
Словно школьника за парту,
Чтоб с уроков не сбежать.

…Маме что-то так тревожно;
Вновь предчувствует беду,
Но подскажет осторожно,
Передав отцу еду:
– «Чтоб не быть большой беде,
Сумку вот – возьми к себе…»

    4

Вот уже в районном центре,
Как закончили с делами,
Ждут обратно километры,
У отца – мешок с деньгами.
Но, казённые, конечно,
Доверяют здесь ему;
Отправляются поспешно,
И охрана ни к чему.
И, каюры в путь обратный,
Очень быстро собрались,
Без пурги – и день приятный,
Вновь олени понеслись.
Но погонщики-каюры
Всё же выпили винца,
Короба стянули шкурой,
Но – «забыли» про отца.
На крутом из виражей,
Пассажир-то с багажом;
Нарты на бок – вот – уже,
Пассажир слетел, как ком…
Далеко умчались сани,
За ночь не дойти домой,
А в руках мешок с деньгами,
Сумка, с маминой едой.
Но кричать вслед бесполезно,
Шум от нарт – их восемь штук,
Лишь шуршание полозьев,
Да биенья сердца стук.
День морозный, минус сорок,
Хорошо, что нет пурги,
Потемнеет уже скоро,
Ночью не видать ни зги.
…Воевал, имел раненья,
Мог не раз и умереть,
Дело рук – его спасенье,
Подожди-ка пока смерть.
Дома ждут его дочурки
И красавица-жена;
Плохо то, что нет печурки,
Как бы здесь была нужна.
Есть еда – и, слава Богу,
Умница его жена,
Собрала ему в дорогу, –
Как еда теперь нужна!..

…Мама стала опасаться,
Вдруг отца… «не довезут»;
Деньги стужи не боятся,
Их «живыми» подберут…
Столько денег – к сожалению,
Неких тянет к преступлению.
Папа – честный и отважный,
Деньги, жизнь спас не однажды.

…Стал он строить снежный дом.
Собирая снежный ком,
Ставил он их этажом,
Щели залеплял снежком.
А помощница-Луна
Свой фонарь ему зажгла бы;
Вот уж, кстати, как она,
Очень вовремя взошла бы.
Не такое с ним бывало,
Зарывался и в сугроб,
Что-то в трудностях спасало,
Хоть опасен и микроб.
Должен он любой ценой,
Пережив, и страх, и холод,
Но вернуться все ж домой,
Только был не страшен голод.
Строил «дом» – работа грела,
Деньги целы – сам живой,
Вышел из беды умело,
Человек он – с головой.

…Но каюры повинились,
Всё закончилось добром,
Перед папой извинились,
И, друзьями став потом.

    5

Наконец, родился сын,
Сын единственный, один.
Звали Боря-Мирфаис,
Как цветок, за жизнь борись.
…Здесь мы прожили семь лет,
Оставаться – смысла нет.
Пересечь все расстояния –
Детям дать образование.
…До свидания, Самбург, детство,
Уезжаем навсегда.
Чуть похожее на бегство,
Радость ждёт или беда?


     ГЛАВА ПЯТАЯ

                О, весна без конца и без краю –
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
                (А. Блок)

       1

Едем мы до Салехарда,
По большой реке Оби;
Он в фуражке и кокарда,
Говорит: – «Канат крепи».
Мы приехали; уж можно
Дальше всем пешком идти;
Сходим с трапа осторожно,
Что же ждёт нас впереди?
Чем же город сей богат?
Иль повыше здесь дома?
Есть консервный комбинат –
Даже прибыльный весьма.
Есть автобусы, машины,
Дом Культуры, ресторан,
Клубы, бани, магазины,
Входит всяк – и трезв, и пьян.
А шоссе – оно из брёвен,
Соткано, как полотно;
Плотный ряд, хотя и ровен,
Но сгнивает всё равно.
Все из досок тротуары,
Чтоб по грязи не ходить,
Но аллеи и бульвары,
Лишь в проектах могут быть.
Есть ещё и звероферма,
В основном – лиса, песец,
С них пушнина – ощутима,
Тушки их – идут в сырец*.
Есть училища и школы,
Пристань и аэропорт,
Для занятий всем раздолье,
Ждут и музыка, и спорт.
…Трудности всегда с жильём;
Мы купили всё же дом,
С огородиком при чём,
У воды теперь живём.
…Только мы из старых карт,
Узнаём – что был Обдорск,
Это ж нынче – Салехард,
На реке Оби – Обь-дорск.

    2

Мама с сына глаз не сводит,
Дни и ночи с ним проводит;
Словно чувствуя беду,
С ним поменьше на виду;
Как в народе говорится,
«Сглаза черного боится…»
…Но вдруг вскоре заболели,
И, заметно побледнели.
Маму судороги сводят,
И на «Скорой» их увозят.
В жизни хмуро, все печально,
Оба при смерти буквально…
В первый раз я обратилась
К Богу; я за них молилась; –
Только бы остались живы,
Жизнь без них – без перспективы.
…Умер мальчик Мирфаис,
С русским именем Борис.
Жизнь лишь только началась,
Как уже оборвалась.
_________
*сырец – тушки песцов, которые идут на корм
  самим  же  песцам,  перемалываемые в фарш.

           ГЛАВА ШЕСТАЯ
   
                Мы все учились понемногу,
         Чему-нибудь и как-нибудь.
(А. Пушкин)
      1

Школы здесь – десятилетки,
Годы быстро пролетят;
Были маленькие детки, –
Выпускницы уж стоят.
Аттестаты нам вручили,
Кто же юности не рад?
Паспорта мы получили, –
Ждёт консервный комбинат.
Мне – шестнадцать; что ж, обузой
Не желая быть родным,
Поступаю я не в Вузы,
Приступаю к трудовым
Будням; я уже готова
В дом копейку принести;
Мама часто нездорова;
Лень, безделье – не в чести.

        2

Мама чаще всё больна,
И труднее ей. Она
Постарела; седина,
Появилась на висках,
И морщинки на руках.
Ей сложнее стало жить,
Что лекарства стала пить.
И, предвидела, и знала; –
Дальше трудностей не мало.
Что прекрасное, отнюдь,
Не придет; о нем забудь.
Зная наши перспективы –
На минорные мотивы;
Жалкий жребий уготован:
Муж болезнью будет скован;
Дочки, хоть не бестолковы,
Жизнь пока их без целковых.

…А ведь внуки в радость будут,
Ярким лучиком разбудят
В ней желание творить,
Видя смысл и счастье жить.
«Видит» правнуков своих;
Далеко хотя до них.
Так как доченьки пока,
Учат формулы слегка.


Мчались годы все быстрей;
Их богатством были дети,
Появились так на свете,
Много юных дочерей.
Меньше старших: Фая, Маня,
Миля; двойня – Галя, Аня,
После – Надя и Манефа,
Был и мальчик – Мирфаис,
С русским именем  Борис.
Все семейство горевало, –
Рано мальчика не стало…

Мама скажет всем вперёд,
Каждой дочери, мол, вот:
«Ты – в желании стать артисткой,
Будешь честной, бескорыстной…
Ты ж готовься в институт,
Тебя дети в школе ждут.
Ты –  жизнь свяжешь с Ленинградом,
Дом, работа будут рядом:
То прививки, то вакцины –
Посвятишь жизнь медицине.
Ты  же – благоустроитель,
Значит – ты у нас строитель.
А ты учишься исправно –
Будешь ты – бухгалтер главный;
За порядком ты охотник –
Будешь – банковский работник».
Мы тогда не понимали, –
Не всерьёз воспринимали
Её верные слова;
Оказалось, что права.

     4

С воспитаньем совмещая
Труд, что подвиг совершая,
Маме выдали награду,
Как солдату за отвагу.
Три медали Материнства,
Выдало Правительство.
После Орден самый главный –
Орден Материнской Славы.
Наша мама героиня,
А для нас она – Богиня.

Сказки правнукам читала,
Двадцать внуков насчитала;
Внучки учатся с умом, –
У троих – Красный диплом.
…Едет к дочке в Ленинград,
Ко второй в Москву – в стол-град.
Навестить по очереди
В Омске – ждут две дочери;
В Омске, первая при чем,
Внучка, ставшая врачом.
Но Тобольск, что так любим,
Жизнь свою связала с ним.
Так как меньшие, родные,
Дочки там, да и какие!…

…Выбивались в люди сами,
Кто окончил институт,
Кто блага создал руками,
Это тоже – тяжкий труд.
 
        5

Я мамочку боготворила,
И правда есть в людской молве.
Мне, помню, в детстве говорила:
«Ты, дочка, будешь жить в Москве».
Быть может, снова совпаденье,
Пророчество её вполне
Свершилось; только в подтвержденье –
Действительно живу в Москве.


        ЭПИЛОГ

Но в деревню Тренино, –
На покой, не временно…
Навсегда закрылись вежды,*
Мать, отца, сестры Надежды.
Вместе прожили пол века,
Два прекрасных человека,
Это – мама и отец;
Всем судья – один Творец.



2007-2010 гг.

________
* вежды – веки