Мой сорок первый

Тот далёкий сорок первый вспоминаю я порой
И слеза скользнёт невольно: Боже, души упокой…
Мне дочурка тихо скажет: почему ты плачешь, мам?...
Бабушкин  альбом старинный  молча ей в ответ подам.
В том альбоме нет картинок – только страшная война:
Ребятишки без ботинок,  и разрушена страна…
За колючкой – привиденья в полосатых облаченьях
А на ручках – номера… Номера – не имена…
Выжигали -  на века,  оставляли жить – мгновенье…
Ежечасно наважденье: пробудившись ото сна,
снова кровь и снова боль – только плакать нет уж сил,
кровь качает «водокачка» у того, кто ещё жив:
менгель  про здоровье неспроста детей спросил…
Дочка с ужасом посмотрит, тихо скажет: расскажи…
Пепел сыплется повсюду – души к ангелам летят,
И по всей стране великой голоса детей звенят…
Нет печальнее историй, нет трагичнее потерь -
Нет прощения злодеям: ведь фашист страшней чем зверь.
Победили мы фашиста, отрубили семь голов!
Спи, дочурка, спи спокойно: мир в стране, фашистов нет,
И  солдат стоит на страже – защищать тебя готов;
Если вздумает  хоть кто-то… - есть что предъявить в ответ!
Нет, не мой тот год далёкий, и не дочери моей –
Мир над нами, слава Богу,  не стреляют здесь в детей.
Только память предков длится и до правнуков дойдёт:
Жертв фашизма не забудем – точно знаем павшим счёт,
Знаем цену мы Победы…
***
Сорок первый… Сорок пятый… - Тот и этот всё же мой!
В сорок первом дед погиб, а за первым и второй…
Лишь в старинных рамках фото  познакомило нас с дедом –
Я с дочуркой на могилку обязательно поеду…
В сорок третьем  - дядя…,  а за ним – другой…
И выходит, дочка, год войны и твой…