Там где рогатая богиня...

Может быть это было так:  ?!

Там где рогатая богиня,
Как в зеркало глядится в Нил,
Где своды неба голубые
И Вечность держит пара крыл,
Где бог с шакалей головой
Хранит иссохших тел покой,
Она пришла в сию юдоль,
Неся с собою кровь и боль.
Изиды дерзкое дитя
За жизнь боролась не шутя
И низлогала Птолемеев,
Сестер и братьев не жалея,
За древний фараонов трон,
Уреус и браслетов звон.
И Война гордую главу
Склонила к своему ковру:
Основы царствия крепя,
Дарила Цезарю себя -
К ногам прекрасной египтянки
Морали римской пали рамки.
Но все не вечно под луной
И война Рим призвал домой,
Лишь легион непобедимый
Оставил он во власть любимой.

А время шло - наследник рос,
Наследник Воина и Грез...
И летом жарким Вечный город
Был на два лагеря расколот.
Наследник Войном признан был
И Клеопатру принял Рим.
Да друг-злодей коварный Брут
Взял на себя кровавый труд:
И вот, ножа ударом в грудь,
Отправлен Цезарь в вечный путь.
Но, вновь, Изидою хранима,
Бежала египтянка с сыном,
И, Цезаря назло врагам,
Египет их сокрыл от ран.

Лишь трон пошатываться начал,
Осирис вновь послал удачу:
И египтянки образ нежный
Сразил Антония, небрежно.
К ногам египетской царицы
Он бросил судеб вереницы,
Наперекор Октавиану,
Он римской армии вскрыл раны:
И земли те, что Рим добыл
Своей царице он дарил,
Тем самым он унизил Рим
И тот войну им объявил.

И закипели воды Нила
И Книд разверз свои брега
На воду армия ступила,
Распенив волны как снега.
И флот египетской царицы
Силен как Апис был и зол
И мог победою гордиться,
Но вести лживые на стол
Принес стратег, подкуплен Римом,
И смерть смеялася незримо...

Галера горестной царицы
Растаяла у берегов,
Чтоб за Антония молиться
На блеск Изидиных рогов.
Но, видя измененья в силах,
Что египтянка уплыла,
Антоний бросил флот постылый
И понесла его волна...

Добравшися до берегов,
Он кинулся к дворцу царицы,
Но старый раб, кривя лицо,
Сказал:" в живых уж нет блудницы!"
Антоний бросился на меч,
Мечтая умертвить свой разум,
Но дрогнула рука у плеч
И понял он - умрет не сразу.

Лишь, в усыпальнице укрывшись,
Изиды дочь была жива
И, в Персию друзей отправив,
Она им сына отдала.
Когда же ей пришло известье:
Антоний при смерти лежит
И то, что он умрет в бесчестье,
И то, что Рим на них спешит,
Не долго думала она
О том, что ждёт её уж вскоре
И усыпальницы стена
Её не защитит от горя.
Тогда Антоний на щите
Был поднят в царские покои
И, лишь представ своей звезде,
Покинул мир холодной боли.
Его устроив на одрЕ,
Омыв запекшиеся раны,
Она открыла дверь судьбе
И стала ждать Октавиана.

Лишь жрец Осириса Эйтон,
Что тайно был в Нее влюблен,
Имел на все другие виды,
Особенно на дочь Изиды.
И танцовщИцу с храма змей
Он выдал всем за дочь царей:
К той танцовщИце из келЕй
Впустил он аспида злодей...
И хладный труп к своей царице
Принес он ходом из гробницы.
Так дочь Изиды поняла,
Что вновь судьбою спасена.
А труп танцОвщицы безвестной
Вдруг стал царицею чудесной:
И вот на царском смертном ложе
Лежит так на нее похожа...
 
 Ложь проглотил Октавиан
И так Египет римским стал...


Оставив позади Александрию,
Оставив прошлое: наряды и дворцы,
Оставив мертвыми всех тех, что так  любили,
Она везла бесценные ларцы...
Никто не заподозрил в ее свите
Останки королевского двора.,
И, возрожденная Осирисом, открыла:
Для всех теперь Царица умерла!
Но, Клеопатра и Эйтон
Воздвигли в Персии свой трон.