Не надо приходить на пепелища...

                Послевкусие

А мы взойдем, собравшись с силами
на наше школьное крыльцо,
здесь  смутно помнятся фамилии,
и трудно всех узнать в лицо.

Нас не страхует память лонжею,
две точки времени связав,
лишь отвернись – и ухнешь в прошлое,
на полстолетия назад.

Ах, сколько лет минуло, Боже мой!,
а мнилось – будто бы вчера…
Давай  с тобой сыграем  в  «ножичка»
в манеже школьного двора,

где, словно вечный символ встречи нам,
стоит в далеком сентябре
цветов букетами расцвечено
линейки школьное каре.

Ну, а потом  – движенье Броуна,
звучит в саду разбойный свист,
а с неба сыплет калиброванный,
с твоих волос оттенком лист.

А малышня играет в классики,
скакалки в воздухе свистят,
гуляют пары старшеклассников,
и клены золотом горят.

Здесь курят, пряча «беломорину»
учителя фронтовики,
вчера творившие историю
артиллерист или танкист.

Звенит звонок, и все за партами,
сейчас войдет учитель в класс,
коммунистическая партия
еще заботится о нас…

Там живы родичи и пращуры,
там можно вдоволь поблажить,
но нас подводит к настоящему,
твоя сегодняшняя жизнь.
……………………………….
Уже промчались, как не рыпайся,
и как бы кто не тормозил,
два поколения – не выпуска! –
и сорок с гаком лет и зим.

Ты нынче стал на воду дующий,
Бог весть в чем держится душа,
и не сыграть, как прежде, в  «думушки»,
да что там в «думушки» – в «баша»!

Вот списки горькие озвучены,
пройдет минута тишины…
Ну, что сказать? – уходят лучшие,
сыны и школы, и страны.

И по неписаному кодексу,
Бог весть с какой-то там поры,
мы помолчим, как это водится,
о  тех, кто вышел из игры.

Потом – застолия амброзия,
сто грамм – катарсис для души,
и диалоги-речи с просьбами:
«Ты забегай или пиши.

Живем, поди, не в Калифорнии,
рукой – в любой конец страны…»

…и  мы махнемся телефонами.

Чтоб никогда не позвонить.