Сношение

Я не придумал на сегодня ничего.
И вышел в бар. Не ради пьянки или баб.
Мое воображение вело.
И я вошел в ночной ирландский паб.

Где у камина, хмурясь, заседал
Старик с одной ногой и попугаем.
Рассказывал, как много повидал,
Каким-то бледи и сопровождавшим гаям.

Их незаметно за бедро щипал,
Пока тяжелая лихая бригантина
Лилась через его гнилой оскал,
Окутывала, словно паутина.

Следы пиратов на морском песке
И стоны женщин в городском борделе
Из уст его лились в пустой тоске,
Скользили снегом, как в глухой метели.

Он лез на реи. Ставил паруса.
Врывался на чужие корабли.
И трепетали бледей телеса.
И в гаях возбуждались кобели.

Сокровищ блеск в его мясистых лапах
Слепил глаза глотающих рассказ.
И крови, спермы, пота липкий запах
Их приводил в безудержный экстаз.

А он лакал бесплатный теплый ром,
В промежность к сукам запуская руки.
И голос, будто первый жуткий гром,
Рвал ночь на восхитительные глюки.

Он свет дарил плебеям и рабам,
Пожизненно прикованным цепями
К домам, работе и в конце к гробам,
Затраханным по локоть якорями.

Чтоб им казалось: вот она, свобода!
Стоит, раздвинув ноги, перед ними.
Они лишь ждут чего-то возле входа –
И скоро в путь отправятся с другими.

И в эту ночь заблеванный моряк
Был символом их яркого порыва.
И гаи прикрывали свой стояк.
И бледи терли стул без перерыва.

Я вышел на простуженную ночь.
Я долго шел по городу больному.
Когда себе не в силах я помочь,
Могу ли я советовать другому?