Сафие

Ленкоранской акацией пахнет медовый июль.
Только здесь и возможно такое меж двух иноверцев.
Как любовь возникает я разве ответить смогу ль,
не иначе,  как стрелы Амура пронзили нам сердце.

Бухты ялтинской ветер по паркам и в скверах гулял,
загорелых курортников шла с ним весёлая рать вся,
и на волны крутые взбирался двухвёсельный ял,
и соскальзывал с них, чтоб на волны другие взбираться.

Эту женщину звали на тюркский манер – С а ф и е,
довершил всё фотограф, нас снявший на фоне верблюда,
и никто не ответит, за что нам везенье сие,
ни татарский Аллах, ни российский Христос и ни Будда.

Застилал до краёв разнотравья ковёр всю яйлу,
пик Ай-Петри на солнце неведомым замком казался,
шашлыки с изабеллой  подал нам хозяин к столу
и от платы, по-тюркски сказав что-то нам, отказался.

Мы уехали в Ялту, как будто знакомы давно,
у  «канатки» внизу поджидал «жигулёнок» мой белый,
и хозяин, похожий до странности на Мимино,
на прощание  нам подарил бутылёк  изабеллы.

Пчёлы в чаши цветов залетали подобием пуль,
и где б ни был потом, но запомнил я это навечно:
ленкоранской акацией пахнет медовый июль,
и так сладко душе от предчувствия боли сердечной.

Эту боль я ношу как награду и милость небес
и не дай мне Господь от неё навсегда излечиться,
потому что любовью ни Бог одаряет, ни бес,
а великое чудо, что жизнью зовётся и длится…