Любимые мужья и други

Я верю, лет так через двадцать, двадцать пять,
Начнут разыскивать звонки по телефону
И чей-то голос зазвучит невнятно так опять,
А может, в трубке он раздастся домофона...
И скажет, что один, по этой жизни он,
Что были чувства только лишь ко мне,
Тихонько выключу я - с трубкой домофон,
Но получу послание в Е-мэйловском письме...
Любимые мужья – уже вдовцы и други,
С которыми когда-то пообщавшись,
Которым я была, возможно лишь подругой,
В своём уединеньи пенсионном задолбавшись...
Я буду слушать их посланья по весне...
И буду вспоминать прекрасные мгновенья,
И шамканье их челюстей-протезов в тишине,
Возможно враз поднимет настроенье...
Да, ладно, про себя я тоже вам колюсь,
Титановый имплант, кой где, имею тоже
И чтоб не сделали - на них совсем не злюсь,
Хотя, кому-то, засветила-бы по роже...
Я, знаете, приму их просто всех...
И в этой, старичков толпе чудесной,
Меня спасёт лишь только звонкий смех,
В коммуне нашей жизни интересной...
Ведь секс, увы, для них уже забыт
И им он, в принципе, теперь уже ненужен,
Но пыл, какой-то, в них ещё кипит
И ещё помнят, что давали им на ужин...
Вот одиночество давно их всех страшит
И им бы во время плечом ко мне прижаться
И, как-бы, даже чем-то и сближает и роднит,
Хотелось-б на плаву им удержаться...
Чтоб на шезлонге развалившись под кустом,
Я бегала-б им пледик полосатый поправляя...
И слушала-б их умный разговор о том, о сём...      
И капельки, что доктор прописал, им подавая...
Зубной протез, вот, где? – Ах, не волнуйся, вот он,
Ты милый лучше, сырничков горяченьких поешь,
Компотиком запив, одних уж клонит в сон,
А на башке, других, давно зияет плешь...
Хотя неважно, я ведь, в общем, помню их,
Высоких, худощавых, стильных мачо,
Моих красавцев ясноглазых, молодых,
Своими зубками жующих мясное-то карпаччо,
А кое-кто меня прям точно удивит, сказав,
Что были мы млады и горячи по жизни,
Не он семью оставил, к молоденькой сбежав,
Ко мне всегда ведь относился, как к отчизне...
Любил и ждал он такта, пониманья от меня,
Что ситуация такая – не нова в этой жизни
И ждать должна была покорно, ведь семья...
Ведь разные сыны встречаются в отчизне!
Как правильно сказал, ну прям - мудрец,
Ещё бы вспомнил, что в моей душе происходило,
Ну, это мелочи, а он весь - в белом, молодец,
А, впрочем, кается за всё, что-ж это - мило...
Другой, вот тоже, себя сам ведь наказал,
В Иерусалиме, в храме испросив себе семью,
В Ивановском своём, сидел один и прозябал
И лучшее господь послал ему – мою...
И нет, чтоб оценить господню длань,
Простёртую над головой его чудною,
Лет через пять, к мамашке под крыло, как лань,
Понёсся, дурачок, за выгодой большою...
Обещаны ему были квартиры-трёшки доли,
Коль сын примерен будет ей во всём
И жить уйдёт туда он из моей-то, из неволи,
Вот до сих пор всё ждёт те доли день за днём...   
А, третий, с ним – всё ясно и понятно,               
Живя с одной, хотел с другой гульнуть,
Таких полно, хоть ситуация такая - неприятна,
Каким-то образом попался мне на путь...
Не понимаю, до сих пор, как свыше,
Столкнули нас в вселенной, в одночасье,
Куда вообще тогда смотрел всевышний,
Что проглядел в моей судьбе ненастье?
Как мог он допустить, чтобы душа моя,
Хрустальная, почти что не разбилась,
Как обнадёжила себя, что человек - моя семья
И до чего в поступках докатилась...
Чтоб поступать, как «девушка с приветом»,
Дойти до дележа чужой постели с ним?
Как свыше, душу кинули мою, разменною монетой,
Чужой-своей игры, по правилам чужим...
Но главное, что не смогли они предугадать,
Разбрасывая карты по небесному столу,
Мне дорог каждый, частицу от себя смогу отдать,
Я каждому из них, сегодня, по утру...      
               
(29.04.2015 г.)