Сказка. Часть17

                Предыдущая  часть: http://www.stihi.ru/2015/04/29/2371

Жеребец  грыз  удила, дёргал  повод  и  всячески  намекал, что  неплохо  бы  убраться  от  опасного  места  как  можно  быстрее.
 Но  задумавшийся  всадник  словно  ничего  не  замечал…
 Так  и  рысили  потихоньку  до  самого  моста.
Дану  казалось, что  прошли  целые  сутки  с  того  момента, как  промчался  он  по  этой  дороге  из  города...
Но  всё  так  же  светило  солнце, раскачивались  качели, вознося  ввысь  визжащих  девок  и  хохочущих  парней, так  же  переваливался  в  кругу  зрителей  пляшущий  медведь  на  цепи…  взмывали  над  гомоном  толпы  молодые  голоса,  песней  зазывающие  Весну… сквозь  шум  доносился  протяжный  звон  гуслей  и  на  удивление  мощный  голос   слепого  гусляра, сидящего  в  кругу  слушателей…

 Почему-то  перестал  радовать ясный  день, недавно  казавшийся  таким  славным.
 
– Нашли  всё-таки… Только-только  начало  налаживаться… Пора  этот  узел  разрубить. Вот  только  Малуша… Ах, Малуша, Малуша… И  сам  измучился  и  тебя  измучил, бедная  моя  девочка… – 
Мысли  текли  и  текли, и  ни  одного  просвета  не  было  в  этой  хмури, затянувшей  душу…

Сам  не  заметил, как  добрался.
Не  раздеваясь,  прошёл  через  пустой  дом  в  свою  комнату  и  достал  из  сундука  кошель, из  которого  высыпал  на  ладонь  разномастные  монеты. Прикинул  на  глаз:
– Маловато... Да  и  на  расходы  пригодится.– и  ссыпал  обратно.
Снова  полез  в  сундук, откуда со  дна, из-под  вороха  одежды  извлёк  небольшой  кожаный  кисет,  замотанный  в  чистую  холщовую  тряпицу.  Вытряхнул  на  стол  содержимое  и  стал  задумчиво  перебирать  вещицы  из  небольшой  кучки.
Вот  тяжелое   кольцо  с  плоским  синим  камнем,которое  пришлось  снять  ещё  прошлым  летом. Золотое  кольцо-печатка  с  гербом  на  эмалевой  вставке…  Золотой  крестик… ещё  несколько  колец  с  камнями  и  без. Застёжки... Массивный  серебряный браслет... Несколько  старинных  злотников*
Отодвинув  всё, достал  из  кучки  и  положил  на  ладонь  тяжелую, тускло  отблёскивающую  желтизной  фибулу**… Слегка  надавил  на  остриё  иглы… Нежно  провёл   кончиками  пальцев  по  кромке  незамкнутого  круга…

– Сынок, это  тебе!  Дай  я  сама  заколю… Мой  храбрый  Haukr***…  –  прозвучал  родной  голос…

–  Столько  лет  берёг… Мама... Прости... –

Больше  Дан  не  раздумывал. Отобрал  две  монеты  и  колечко  с  лалом, остальное  завернул  и  убрал  на  место.
Вернулся  поздно  и  молча  прошёл  в  комнату, не  отвечая  на  вопросительные  взгляды  сидящих  у  стола  женщин.
На  следующее утро, торопливо  позавтракав,  снова  ушел.

Когда  Дан  перед  обедом  завёл  во  двор  Воронка, Малуша  сидела  на  лавке  около  дома, а  перед  ней, припадая  на  толстенькие  лапки  и  выставив  вверх   хвостик-верёвочку, смешным  голоском  рычал  маленький  серый  щенок. Он  то  отскакивал, то  снова  яростно  нападал  на  пальцы, опущенной  к  самой  земле  руки, а  Малуша, сдерживая  улыбку  пугала:
  –  У-у-у  –    и  делала  «козу».
 Расхрабрившийся  разбойник  вцепился  в  руку  мелкими  острыми  зубками   и, мотая  головой  изо  всех  силёнок, попробовал  трепать, но  сам  не  удержался  на  неуверенных  лапках  и  свалился  кверху  розовым  пузиком. Девушка  весело  рассмеялась  и,  взяв  его  на  колени, принялась  почёсывать  животик  зверёныша,который  не  прекращал  попыток  поймать  её  палец.
Издали  за  игрой  ревниво  наблюдала  Люта, возле  которой  копошились  еще  четыре  щенка  помельче, чёрные, как  она  сама.

–  Малуша!  Собирайся. Мы  уезжаем. –
Слова  эти  настолько  поразили  девушку, что  она  в  первый  момент  просто  не  поверила  своим  ушам… Не  может  быть! Она  что-то  неправильно  поняла. И  на  всякий  случай  переспросила:
– Мы  едем  в  город? – 

–  Нет, уезжаем  совсем. –

–  Я  не  поеду. Уезжай  один. –  немного  подумав  и  не  глядя  Дану  в  глаза  ответила  она  наконец.

–  Малуша, надо  ехать. –

– Нет. Я  остаюсь  с  Желей. –

Она  упрямо  нагнула  лицо, продолжая  поглаживать  щенка  на  коленях  и  делая  вид, что  её  только  это  и  интересует.

–  Малуша! –

Молчание  в  ответ.
Дан  присел  на  корточки  напротив  девушки  и  попробовал  взять  её  за  руку. Рука  мгновенно  отдёрнулась  и  спряталась  в  пушистой  шёрстке  задремавшего  кутёнка.

–  Ты  просто  поверь  мне  –   так  надо. Да,  Желя  добрая  женщина  и  любит  тебя. Но  это  не  выход. Без  меня  ты  пропадёшь. –

Ни  слова… только  дёрнулось  плечо, да  губы  скривились  в  презрительную  гримаску…

– А-а-а, да  что  ж  это  за...–  Дан  вскочил  и  сделал  несколько  шагов  от  Малуши, но  резко  развернулся  и  остановился  перед  ней.
 
– Упрямая  девчонка! Не  хочешь  жить  спокойно? В  последний  раз  спрашиваю, будешь  слушать  что  тебе  говорят?  Нет?!
Ладно. Видят  боги  –  я  этого  не  хотел.
Попробую  объяснить. Помнишь  у  деда  Беляна… когда  болела? Вижу. Помнишь.
Ты  должна  была…  Так  получилось, что  я  нарушил  течение  судьбы, когда  вытащил  тебя  из  реки.
Нить  твоей  жизни  почти  прервалась  ещё  тогда.
Это  счастье, что  мы  случайно  попали  к  сильному  колдуну. А  времени  уже  не  осталось. Совсем  не  осталось! Не  было  другого  выхода! Понимаешь? Не  было!
Колдун  связал  твою  разорванную  нить  с  моей, крепкой…  И  развязать  её  может  только  смерть.
Ни  к  чему  сейчас  пустые  разговоры. Единственное, что  ты  должна  знать  –  ты  не  можешь  долго  быть  вдали  от  меня. Только  рядом.Хочешь  ты  того, или  нет, но  это  навсегда.
Теперь  понимаешь, что  не  можешь  остаться? Мы  связаны  до  конца  жизни.
И  ничего  изменить  нельзя.  –

Малуша  слушала  и  глаза  её  постепенно  наливались  слезами. Вот  одна  капелька  поползла  по  щеке… за  ней  другая…
И  вдруг, словно  прорвав  плотину, слёзы   хлынули  градом…

–  Не  поеду! Нет!  И… Я  всё  равно  тебе  не  нужна! –  она  вскочила.

С  её  коленей  по  подолу  кубарем  покатился  серый  комочек  и  жалобно  заплакал,  лёжа  у  ног…  Подскочившая  Люта  схватила  своего  детёныша  за  шкирку  и, разгневанно  ворча,  утащила…
Но  Малуша, лишь  мельком  глянула  в  их  сторону  и,  помахав  пальцем  перед  лицом  хмурого  Дана,  сквозь  слёзы  во  весь  голос  закричала:

–  Ни  за  что! Лучше  тут  умереть, чем  всю  жизнь  быть  рядом  с  таким  бесчувственным  идолом! Я  тебе  никто! Ты  сам  сказал!  Ты  никогда  меня  не… А  быть  с  тобой  никем  не  хочу! И  не  буду!–  и  даже  ногой  топнула:
– Не  поеду! –

На  шум  из  дома  выскочила  встревоженная  Желя:
– Что  тут… Ох,  Малуша… Что… –

Но  напоролась  на  бешеный  взгляд  Дана  и  скрылась  за  дверью,  напоследок  жалостливо  посмотрев  на  ненаглядную  свою  деточку, которую  Дан  чем-то  обидел…

–  Поедешь. – и  такая  сила  была  в  этом  тихом  властном  голосе, что  Малуша  даже  плакать  перестала  и  замолчала, изумлённо  округлив  глазищи  со  стрелками  слипшихся  мокрых  ресниц…

 – А    будешь  упрямиться   –  свяжу  и  повезу, как  мешок.  Поняла?! –  гневно  рявкнул  Дан. 

– Иди. Когда  приду, чтобы  вещи  были  уложены. – уже  спокойно  добавил  он  и, вскочив  на  коня, выехал  за  ворота.
 Дел  было  ещё  много  и  терять  время  на  уговоры  глупой  девчонки  было  просто  некогда.
 Ничего. Потом  поговорим.

 Как  только  хлопнули  ворота, из-за  двери, выскочила   прятавшаяся  там   Желя.
– Да  как  же  так… Малуша… Ой, да  как  же  я-то  теперь… – и  залилась  слезами…

                Хочешь  не  хочешь, а  пришлось  Малуше  приниматься  за  сборы…
Оказывается  за  то  время, что  здесь  прожили, накопилось  довольно  много  всякой  всячины.
Она  растерянно  стояла  посреди  комнаты, не  зная, с  чего  начинать,  и  куда  всё  это  девать…

Вошедший  через  пару  часов  Дан  удивлённо  застыл  на  пороге: по  комнате  разложены  груды   вещей, а  на  сундуке, почему-то  вытащенном  на  самую  середину,  сидят  обнявшись  Малуша  с  Желей  и  на  два  голоса  дружно  рыдают.

Заметив  его, слегка  притихли…

– Всё? Или  продолжите, а  мне  подождать? –

Две  пары  глаз  следили  что  будет  дальше…

– Ладно, я  так  понимаю, что  вы  до  вечера  будете  копаться. Поедем  завтра  пораньше  с  самого  утра. –

Вечер  прошёл  невесело. Желя  то  и  дело  принималась  хлюпать  носом, Малуша, глядя  на  неё  –  тоже.
Дан  посмотрел- посмотрел… плюнул  и  ушёл  к  себе.
Когда  ранним  утром  девушка  вышла  из  комнаты, Дана  в  доме  не  было, а  во  дворе  изумлённая  хозяйка  восхищённо  оглядывала  стоящие  у  крыльца   новенькие  сани  со  спокойной  гнедой  кобылкой.

– Ой – всплескивала  руками  Желя – Это  чья  же  такая? –

– Наша. – коротко  ответил  Дан, появляясь  из  сарая  с  какими-то, тяжелыми   мешками, и   с  бряканьем  и  звяканьем  бросая  их  в  сани. 
В  доме  на  самом  проходе  так  и  стоял  один  из  сундуков  хозяйки, обитый  железными  узорными  уголками.

– Вот…  Это  я  Малушеньке… Из  приданого  моего. Зачем   он  мне… всё  одно  помирать  скоро… –
пряча  мокрые  глаза  объяснила  Желя  таким  голосом, что  сразу  стало  ясно  –  вот  как  только  останется  одна, так  сразу  же  ляжет, да  и  помрёт… И  лучше  бы  вам  передумать  и  не  брать  на  душу  грех…

– Ты  раньше  смерти  не  умирай. Может  ещё  и  свидимся. –  буркнул  Дан, задумчиво  осматривая  подарок  со  всех  сторон.

Понесли  тяжеленный  сундук  на  улицу.  Вернее тащил  его, держа  за  ручки  по  бокам  Дан, а  женщины  суетились  вокруг,  хватались за  углы, застревали  всем  скопом  в  дверях, путались  под  ногами  и  лезли  под  руку. В  общем, помогали. Дан, терпеливо  сносил  «помощь»  до  тех  пор, пока   чуть  не  уронил  сундук  Малуше  на  ногу. Сгоряча  рыкнул, чтобы  отошли  и  не  мешали.
После  этого  дело  пошло.
В   сундук  свалили  вперемешку  и  мужскую  и  женскую  одежду  и  крепко  привязали  в  задке  саней. Воронок  одобрительно  наблюдал, как  туда  же  отправились  дорожные  сумки, которые  всегда  раздражали   его. Ведь  не  крестьянская, чай, лошадка, чтоб  поклажу  на  себе  таскать… Скакун!

Пораньше  выехать, конечно  же, не  получилось. А  когда  это  у  кого  получалось?
Сначала  Желя   грудью  встала  на  пути, не  отпуская  без  завтрака. Завтрак  затянулся, потому  что  хозяйка  забывала  то  хлеб, то  соль, то  ложки… в  общем  забывала всё  подряд.

Когда  вышли  из-за  стола, оказалось, что  никак  немыслимо  пускаться   в  дорогу  без  продуктов  и  она, роняя  всё  из  рук, бестолково  засуетилась  по  дому. Наконец  и  с  этим  покончили.
 Но  когда  Дан  с  облегчением  вздохнув,  направился  к  двери, оказалось, что  надо  попрощаться  с  Хозяином…
Молча  посидели.
И  вот  тут-то  и  началось  самое  главное… Во  дворе  Малуша  с  Желей  вцепились  друг  в  друга  и  снова  залились  слезами, к  вящему  сочувствию  наблюдающих  из  своих  дворов  соседок, побросавших  ради  этого  все  дела,  и  кучи  детворы, рассевшейся, словно  воробьи  по  заборам, и  непринуждённо  обсуждающей  происходящее.

                Пожалуй,  так  и  не  тронулись  бы  в  этот  день, но  озверевший  Дан  мягко  выдернул  из  объятий  утонувшей  в  слезах  женщины  рыдающую  Малушу, закинул  её  в  сани  и  прикрыл  сверху  большой  медвежьей  шкурой. Сел  и  тронул  лошадь  с  привязанным  сзади  Воронком, но  вспомнив  что-то, выскочил, выхватил  из  кучи  щенков  у  конуры  серого  и  сунул  к  Малуше  под  шкуру. Рыдания  сразу  стихли, а  Дан  лукаво  подмигнул  пригорюнившейся   Желе  и  выехал  со  двора.

– Не  тужи, увидимся! –  услышала  она  на  прощанье.

                Солнце  лениво  выползало  из-за  крыш, когда  выехали  на  дорогу. Малуша  высунула  зарёванное  лицо  из-под  шкуры. Прерывисто  вздохнула…
– А  может  быть  и  правильно, что  уехали… Может  быть  что-то  и  изменится… Ведь  если  она, Малуша, была  бы  не  нужна  Дану, то  зачем  бы  заставил  ехать… Значит  нужна!– пришла  к  неожиданному  выводу  Малуша  и  повеселела.
 Даже  замурлыкала  потихоньку  песню, что  недавно  слышала  на  празднике.
Услышал  и  Дан, и  на  душе  стало  немного  легче. Хоть  из-за  этого  голова  болеть  не  будет…
 
Ехали  шагом, делая  остановки  только  чтобы  дать  отдых  лошадям  и  покормить  их.
Мохноногая  невысокая  кобылка  оказалась  выносливой  –  трюхала, да  трюхала  себе, не  выказывая  усталости.

              Уже  в  темноте  услышали   собачий  лай  и  свернули  по  колее  в  сторону  от  дороги. Вскоре  завиднелся  тёмный  забор  вокруг  спящего  дома. Остановились  у  запертых  ворот.   Пришлось  долго  стучать, доводя  до  неистовства  мечущихся  по  ту  сторону  забора  собак.
Озябшая  Малуша, придерживая  пригревшегося  за  пазухой  щенка,  вылезла  из  саней  и  притопывая  затёкшими  ногами, приникла  глазом  к  щёлочке. Вскоре  она  увидела, как  в  маленьком  окошке  засветился  тусклый  огонек. Взвизгнула  дверь. Заскрипел  снег  под  приближающимися  шагами.

–Это  кого  на  ночь  глядя  принесло? –  поинтересовался  низкий  женский  голос.

– Хозяйка, не  пустите  переночевать? – 

–  А  ты  кто  таков?  Смотри, а  то  собак  спущу! Они  у  нас  лютые! –

–  Путники  мы. Не  успели  до  места  засветло. Пусти  хозяйка,  заплачу`! –

За  забором  замолчали. Думали.

–  А  много  вас? –

–  Я, да  сестра. –

–  Ну, смотри. А  то  ведь  я  и  вилами  могу, ежли  что… – 

Стукнул  отодвигаясь  засов, одна  створка  поехала, открывая  узкую  щель. Оттуда  высунулась  закутанная  в  платок  голова, внимательно  оглядела  стоящих  у  ворот.
Крикнула  что-то,  обернувшись  назад. Собаки  мгновенно  замолчали  и  ворота  наконец  открылись, пропуская  сани.

– Заезжайте. Не  бойтесь. Не  тронут.–

Оказалось, что  живёт  здесь  семья  охотника. Только  сам  он  ушел  день  назад  в  лес,  и  вернуться  должен  не  раньше, чем  через  неделю. В  доме  осталась  жена, и  дети, старшему  из  которых  исполнилось  четырнадцать.

Лошадей  поставили  в  сарай  к  хозяйской  Буланке.
Вошли  в  дом. Стали  раздеваться  и  Малуша  опустила  на  пол  щенка. Хозяйка  с  сомнением  покосилась  и  велела  вынести  его  погулять  во  двор. Вышла  и  сама. К  сидящему  на  снегу  щенку  неспешно  направилась  одна  из  собак. Малуша  вскрикнула  и  хотела  подхватить  его  на  руки.

–  У  нас  щенных  нет  сейчас. Так  что  не  тронут.– успокоила  хозяйка.

 И  вправду  собака  подтолкнула  носом  щенка, который  охотно  завалился  на  бок,  понюхала  возникшую  под  ним  лужицу, и  отошла.

Хозяйка  начала  было  греметь  заслонкой, но  Дан  остановил:

– Не  надо, у  нас  всё  есть. – впрочем, против  свежего  молока  возражать  не  стал  и  достал  предусмотрительно  захваченный  из  саней  мешок  с  продуктами.

Быстро  перекусили  и  легли  спать.
Утром, чуть  свет  под  боком  у  Малуши  завозился  щенок. Пришлось  вскакивать  и  бежать  с  ним  во  двор.
Когда  вернулась, Дан  уже  сидел  за  столом  и  о  чём-то  разговаривал  с  хозяйкой.
Она, несмотря  на  возражения,  всё  же  достала  из  печки  большой  горшок  с  тушеной  зайчатиной, мол  этого  добра  у  них  много. Старший  сын  ставит  силки,  и  в  чулане  наморожено  ещё  много  и  зайцев, и  птица  кой-какая  есть.

– Ешьте, ешьте. Не  стесняйтесь. А  то  по  морозу-то  голодным… –

Быстро  поели. А  когда  Дан  попробовал  дать  денег  за  постой, хозяйка  даже  обиделась… Пришлось  оставить  в  подарок  хмурому  парнишке, вышедшему  к  столу  вместе  с  ещё  пятерыми  мал  мала  меньше, простенький  нож. У  парнишки  радостно  блеснули  глаза, а  хозяйка  объяснила:

– В  город  ездим  редко, а  малой –  она  отвесила  лёгкий  подзатыльник  выглядывающему  из-за  подола  беловолосому  мальчишке  лет  шести:  –  потерял  осенью. Теперь  только  когда  снег  стает  найдём. –

Распрощались, вполне  довольные  друг  другом.
И  снова    вокруг  только  снег  и  молчаливый  лес. Один  раз  вдали  послышался  волчий  вой, лошади  занервничали  и  прибавили  шагу. Но  обошлось.

Ближе  к  вечеру  показались  дымы  из  труб, а  потом  и  само  село.  Малуша  вгляделась  повнимательнее…  закопошилась, путаясь в груде вещей и рухляди, пытаясь выдраться из-под укрывавшей её шкуры, и радостно  заверещала, пугая лошадей:

–– Ой, да  мы  же  к  деду  Беляну  приехали!!!  -

                Следующая  часть: http://www.stihi.ru/2015/05/01/5286

                Златник(злотник) – монета весом 4,4 гр. Чеканился при Владимире Великом.               

                Фибула**  –  застёжка  для  мужского  плаща.

                Haukr ***  –  сокол ( др.сканд.)