Завноздрёй

Жил-был человек, чья профессия была – зав. ноздрей. Не подумайте ничего фривольного, мол, ютился он в бороде у великана, кормился с остатков пищи, застрявшей в волосах, всякими там крошками, каплями пронесенного мимо рта супа и так далее. Хотя, положа на сердце руку, скажу, что подобная перспектива была бы вполне выживабельной для карлика, живи он не только в гипотетической бороде еще более гипотенузного великана, но и даже в моей собственной бороденке, буде такова имелась на моем, лишенном растительности желтокожем лице раскосоглазого алеута.
Ведь одна единственная крошка хлеба была бы ему караваем на неделю. Не караваем, а караваищем! Да еще каким  караваищем! А капля супа, провисшая на канате бородиного волоса, не росинкой казалась бы лилипуту, а целой кастрюлей полною.
И все же, как бы ни было заманчиво представить эдакого человечка, живущего в бороде у великана, который постоянно бдит за чистотой и проходимостью ноздри. Правой, или левой, не суть важно, в зависимости от того, какой факультет ноздревого  университета он окончил, наш гипотетический завноздрей, как смотритель старого маяка, чистил бы свою пещеру лопатой и граблями.
Но нет же, нет! Тот, о ком веду я речь, был вполне себе нашего с вами роста. И жил он не в бороде у великана, а тем более, не в подмышках, или же в паху, где тоже растительности, для него, малышонка эдакого, как в бразильской сельве альфа-бета-гамма-дельты Амазонки, а обитал в одном и том же с нами, дорогой читатель, городе. В каком именно, не скажу определенно, ибо если ты, мой вдумчивый и молчаливый собеседник, проживаешь в городе Мухобердянске, то завноздрей обязательно живет в твоем подъезде. А если в поселке Стереомагнитофонном, то завноздрей твой самый ближайший сосед. Возможно, вы живете с ним, разделенные одним тыном.
Кто он, этот всевездесущий человек? Как описать его внешность и повадки? Ничего определенного, определяющего его приметы, сказать я не смогу. Возможно, расшифровка того заведения, где он трудится заведующим, поможет в наиболее резком наведении фокуса объектива на сей объект нашего взаимного с тобой, о, читатель, интереса.
Итак, он зав НОЗДРЁЙ. Или НОЗДРЕЙ. Ну, разница тут небольшая.
Научно Определяемая Закономерность Действительно Ёлочных Йогов.
Или же:
Неизбежно Оплодотворяемое Зиккуратом Древности Естество Йотунхейма.
В последнем варианте опять же прослеживаются аналогические аллювиальные аллюзии с великаном и его бородой. Но это ошибка аберрированного сознания профанов. Так что не будем уподобляться им. А примем на сознательную веру то, что и положено просвещенному сословию.
Ибо завноздрей был, есть и остается на века частью и при том неотделимой любого человеческого пересоциума. Или параобщества. Парацельс по этому поводу выразился достаточно ясно, вслед за Термесом Грисмегистом, что внутри, то и снаружи. Особенно после малосольной рыбы с молоком. Принимать вместе со снотворным. Залакировать пургеном для верности. Как контрольный выстрел наемного киллера в голову валютной жрицы Астарты.
Завноздрей, о, завноздрёй! Как же мы соскучились за тобой! Отзынь зычно двери и гаркни свое слово изо всех девяти отверстий твоего девятивратного города.
Мы видим. Мы слышим. Мы обоняем. Мы облизываем. Мы испускаем. И спереди. И сзади. И всего этих ворот  в нас по девять…
И в каждых вратах на входе сидит у нас по завноздрей и принимает в качестве мыта –валюту всех времен, всех народов, всех мудрецов и идиотов.
Я кончил, господа, свой рассказ. Вот и всё!