Тебе приятно

Тебе приятно в моих искренних стихах.
Я знаю это, как и знаю то,
Что непременно будет в тех краях,
Весна и счастье, лето и тепло.

Знакомый путь молчания и сна.
Вершины гор и глубина морей.
Где нет печалей, не бывает и страстей.
Лишь ветер, соль, и пустота.

Но вдруг накатится зеркальною волной,
Былого прошлого отчаянная тайна.
И вспыхнет над твоею головой
Звезда… она была здесь не случайна.

Прокатится гремящий маскарад.
Пройдёт и этот град осколков эхом.
И чашу славы выпьет наш солдат.
Споёт и спляшет, «рэпом» или «стэпом».

И снова бездна вечной пустоты.
Иди вперёд и прямо, сквозь туман.
Ведут вперёд тебя твои мечты.
Смотри – широкий синий океан.

Но что-то вновь тревожит тишину.
Я слышу шум сердец, и шёпот удивления.
Сольются мысли-формы все в одну,
Тогда не нужны будут изъяснения.

Обратно кем-то это решено.
Перечеркнув поконы мудрые Природы…
И вдруг становится отчаянно смешно,
Как в детстве, будто в те былые годы.

Где жизнь играла красками-лучами.
Где было неуместно подражание.
Там были мы, и молодость и смех.
И ждал всегда блистательный успех.

И были все друзья живые рядом.
И каждый со своим упрямым взглядом.
Мы знали, как нам вечер прометнуть.
А ночью блажь и страх перечеркнуть.

Как первая любовь звала с собой.
Но оказалась дурой роковой.
Хотя и млел от трепетного тела,
Но мысль другая в голове звенела.

И были междометия – упрёки…
Потом нелепые, никчёмные намёки.
Всё в прошлом, как стекла разбитый шум.
И глыбы мыслей, в озаренье дум.

Любви святыня та на дне…
Другая - в необъятной вышине.
Куда не каждой птице долететь,
Не то, чтоб сверху на неё смотреть.

Ну что ж мой друг. Жизнь нами играла.
У самого Суэцкого канала,
У самых крайних рубежей Земли.
Мы все отправили  с тобою корабли.

В тот путь, в котором быть желали.
Предав дела забвения волнами.
Мы снова вышли в этот горизонт…
Но перед нами чужеземный фронт.

Забыть не смочь того что без следов.
Как в памяти кромешной всех веков…
Артур, и рыцари, и этот круглый стол.
И в небесах играющий Эол.

Мой дом покрытый пылью, паутиной.
Не стал ни очагом, ни половиной.
Всё унеслось в нелепый бред, порок.
Но я опять играющий игрок.

Кулачный я боец, не гладиатор.
Я палец на струне, не медиатор.
И мне начхать на все сады гарема,
Пусть даже ожидает ночь Эдема.

Ну что ж мой друг, нас продолженье ждёт.
Своею участью зовёт…
Своей незримою отгадкой,
Вдруг проявляется повадкой,

В которой жажда и предел…
Деменции скупой удел.
И вечной скорби Абсолют,
И зрелищ жаждающий люд.