Долгоневрная Она

Время для скандинавских сказок.
Время для бугаев и гномов.
Время для шотландских плясок.
Время для русалок и леприконов.

Долгонервная Она
Без пристрастия, но с верой
Хоронила лучей времена
В могилах с четкою мерой.

Мама, я вернусь где-то с обеда к ужину.
Возможно, ободранный, немного простуженный.
Возможно, с миллионами в дюжину.
Заспанный и миром загруженный.

Белоночная Она,
Зарывалась пальцами в волосы.
Драным ногтем весна
До корней отрезала с голоса
Налеты лжи. И гнала модернистов,
Убивая на ходу, кидая в горла им кисти.

Мама, руками б вернуться назад, да ползком
Под плетью колючей обратно.
Плечами залезть в мой старый дом,
И в пепел бы, в пепел. Совсем. Безвозвратно.

Мама, историю про каппу желаешь?
Мама, понимаешь, половине мира ты одна лишь мешаешь.
А я другой. Половине. Мама, а, может, знаешь,
Как Она умирала. Ты видела. Ну, вспоминаешь?

Плюшево-платиновая Она гордыней
Просила на полететь у помоев в Петербурге.
В глазах страсти психованных стынут
Ее погребенных в тулупах и куртках
На улице под начесом зелёного неформала,
Слева Она гнула хрящи, а справа - ломала.

Время для древесных вопросов,
Время для чёрных корректоров и замазок
В зрачках за бельмом, чтоб без топлива, сразу,
Мам, полетом в космос, серьёзно и без закосов.