Стихи павших поэтов. Всеволод Лобода и другие...

Мне не скажут мертвые спасибо,
Только поцелует ветерок,
Либо смайлик солнечного блика,
Осветит тропинку
                этих строк...
                Илья  Токов


   
Всеволод Николаевич Лобода (1915 - 16.10.1944) Родился в 1915 году в Киеве. Отец — преподаватель русского языка и литературы, мать закончила консерваторию и была оперной певицей. С десяти лет стал писать стихи и сочинять рассказы. Окончив среднюю школу, в 1930 году В. Лобода переехал в Москву. Поступил в ФЗУ Щелковского учебно-химического комбината. В это же время начал печататься. В 1932–1934 годах был редактором многотиражки «Кузница» на Мытищинском вагоностроительном заводе. С сентября 1934 года работал в журнале «Высшая техническая школа». Учился в Литературном институте им. Горького. Сотрудничал в журналах «Литературная учеба» и «Костер» , в газете «Пионерская правда» . С начала войны работал на радио, участвовал в радиопередачах «Письма на фронт» . Осенью 1941 года ушел на фронт. Был пулеметчиком, воевал под Ленинградом, Старой Руссой, Великими Луками. Служил в 150-й стрелковой Идрицкой дивизии, некоторое время работал в дивизионной газете. Всеволод Лобода убит 16 октября 1944 года под городом Добеле в Прибалтике, при прорыве обороны на реке Айвиексте.
   
Лес раскололся тяжело,
Седой и хмурый.
Под каждым деревом жерло
Дышало бурей…
Стволам и людям горячо,
Но мы в азарте.
Кричим наводчикам:
«Еще,
Еще ударьте!..»
Дрожит оглохшая земля.
Какая сила
Ручьи, и рощи, и поля
Перемесила!
И вот к победе прямиком
За ротой рота
То по-пластунски, то бегом
Пошла пехота.

13 сентября 1944


P. S.   МОЛОДЫЕ ПОЭТЫ, ПОГИБШИЕ НА ФРОНТАХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Андрухаев Хусен, 20 лет
Артемов Александр, 29 лет
Багрицкий Всеволод, 19 лет
Богатков Борис, 21 год
Вакаров Дмитрий, 24 года
Викторас Валайтис, 27 лет
Винтман Павел, 24 года
Городисский Захар, 20 лет
Гурян (Хачатурян) Татул, 29 лет
Занадворов Владислав, 28 лет
Калоев Хазби, 22 года
Квициниа Леварса, 29 лет
Коган Павел, 24 года
Крапивников Леонид, 21 год
Кульчицкий Михаил, 23 года
Лебедев Алексей, 29 лет
Ливертовский Иосиф, 24 года
ЛОБОДА Всеволод, 29 лет
Лукьянов Николай, 22 года
Майоров Николай, 22 года
Овсянников Николай, 24 года
Подаревский Эдуард, 24 года
Подстаницкий Александр, 22 года
Поляков Евгений, 20 лет
Разиков Евгений, 23 года
Размыслов Ананий, 27 лет
Римский-Корсаков Всеволод, 25 лет (умер в ленинградской блокаде)
Розенберг Леонид, 22 года
Стрельченко Вадим, 29 лет
Суворов Георгий, 25 лет
Сурначев Микола, 27 лет
Тихачек Ариан, 19 лет
Ушков Георгий, 25 лет
Федоров Иван, 29 лет
Шершер Леонид, 25 лет
Шульчев Валентин, 28 лет
Эсенкоджаев Кусейин, 20 лет

Кого ещё вы знаете?

   

       Они ушли на рассвете


[Текст: Дмитрий Шеваров/РГ]

                ^      ^     ^

   Мы еще застали те дворы, откуда они уходили на фронт. Палисадники, сараи, липа под окном, полуторка, поднимавшая клубы пыли на нашей улице, — очень многое вокруг было допотопным, то есть довоенным.
И та сирень, у которой прощались выпускники 1941-го, осыпала на нас свой цвет, когда мы играли в войну. После дождя в довоенной бочке качалась темная вода со звездами. Вечером, уходя со двора все в пыли и ссадинах, вдруг таинственный ветер из сада касался наших разгоряченных лиц, и нам казалось, что там, в саду, кто-то тихо плачет и это не листья под лунным светом, а девичьи плечи вздрагивают.
Ночная бабочка неслышно бьется в стекло, дрожит. Так повестка дрожит в материнской руке. Заветная тетрадка для стихов еще не в рюкзаке, а под подушкой.
В мае вечерние сумерки слишком быстро переходят в утренние. Молчите, будильники. Не греми, рукомойник. Помолчите, репродукторы. Паровоз с красной звездой на груди, постой еще на запасном пути… Дайте дописать стихи.

***

   
Мне противно жить не раздеваясь,
На гнилой соломе спать.
И, замерзшим нищим подавая,
Надоевший голод забывать.

Коченея, прятаться от ветра,
Вспоминать погибших имена,
Из дому не получать ответа,
Барахло на черный хлеб менять.

Дважды в день считать себя умершим,
Путать планы, числа и пути,
Ликовать, что жил на свете меньше
Двадцати.
                Всеволод Багрицкий


Все грущу о шинели,
Вижу дымные сны,-
Нет, меня не сумели
Возвратить из Войны.

Дни летят, словно пули,
Как снаряды - года...
До сих пор не вернули,
Не вернут никогда.

И куда же мне деться?
Друг убит на войне.
А замолкшее сердце
Стало биться во мне.
***
Я курила недолго, давно — на войне.
(Мал кусочек той жизни, но дорог!)
До сих пор почему-то вдруг слышится мне:
«Друг, оставь «шестьдесят» или «сорок»!»

И нельзя отказаться — даешь докурить.
Улыбаясь, болтаешь с бойцами.
И какая-то новая крепкая нить
Возникала тогда меж сердцами.

А за тем, кто дымит, уже жадно следят,
Не сумеет и он отказаться,
Если кто-нибудь скажет:
«Будь другом, солдат!» —
И оставит не «сорок», так «двадцать».

Было что-то берущее за душу в том,
Как делились махрой на привале.
Так делились потом и последним бинтом,
За товарища жизнь отдавали...

И в житейских боях я смогла устоять,
Хоть бывало и больно, и тяжко,
Потому что со мною делились опять,
Как на фронте, последней затяжкой.
***
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
         
                Юлия   Друнина

 


Рецензии
Светлая память. Спасибо Вам за эту печальную, горькую радость - узнать эти имена и ощутить на миг гордое родство с ними.

Дмитрий Костоусов   03.05.2018 23:41     Заявить о нарушении
Спасибо за душевное участие.

Илья Токов   04.05.2018 02:18   Заявить о нарушении