Он работал за хлеб...

Жмеринка, 1947.

Он работал… за хлеб
И стаканчик воды,
И для вкуса просил ему дать «Семеринку»…
Фото вышло таким: это – дети беды;
В белой шапочке – ты, крепко держишь Иринку.

Что потом будет?.. Тиф.
Только это потом,
Ты не знаешь ещё, но уже ожидаешь,
И позируешь здесь с сжатым, тоненьким ртом,
Потому что, как все, ты почти голодаешь…

А фотограф бурчит
Себе что-то под нос,
Просит всех посмотреть, может, вылетит птичка,
Только птички-то нет, но – какой с него спрос:
Если б к хлебу – сальца, если б сверху горчичка!..

Яблоки ещё есть,
Но ворчливый сосед
Постоянно детей за еду попрекает,
Мол, «добро – на г…но!..»; в тридцать лет уже сед,
Ростом «вымахал» мал, и всё время икает…

Что в то время в стране?..
Дети скажут едва ль,
Что им «дембельский план» или в партии «чистки»;
«Ты сегодня приди к нам картошку есть, Валь!..»
Ну, а Женька возьмёт от картошки очистки.

Валя Ксёндзык – твой друг,
Ну, а Женька!.. Бог с ней –
Всё потом отойдёт её «жуткой» семейке –
Но ещё далеко до «проклятых» тех дней,
А пока что … сидят всей гурьбой на скамейке.

Так, фотограф готов,
И рука не дрожит,
Хотя выпил вчера натощак самогонку;
Надо «щёлкать» уже, время вон как бежит,
Да и дети хотят друг за другом вдогонку…

Где-то рядом совсем
Паровоз загудел,
Палец дрогнул и… «щёлк», всё, что нужно, случилось,
Лишь бы плёнку потом никуда он не дел,
И чтоб фото в конце кое-как получилось.

«Всё, ребятки, встаём!..» Шасть, и все – кто куда:
Ты – уроки учить, у тебя же французский!..
Хорошо без войны, но и голод – беда,
Хотя Гельцин  жакет тебе всё-таки узкий…
23.04.15 (7.00-7.35)(мама - в белой шапочке и шарфе)
Гельця - мамина сестра, умершая в 1932 году от голода.