Извечное

Когда тебе шестнадцать, думаешь, что сорок - это старость. 
Делаешь вид, что не тратишь время впустую. 
Находишь себе подругу, такую же безбашенную, зачастую. 
Копишь на лифтинги, чтобы после не вызывать жалость. 

Когда тебе двадцать, считаешь, что достиг половой зрелости. 
Хотя твои ровесницы в свои пятнадцать уже мамы-
Несостоявшиеся, не успевшие пройти курс даже школьной программы. 
А тебе, видимо, просто не хватило смелости. 

В свои тридцать забываешь ошибки молодости. 
Забавы плавно переходят в рутинные серые будни,
Порой, с утра проснувшись, ты бываешь похож на студня. 
А ты забудь и себя прости. 

Когда наступает сорок, ты оглядываешься и видишь пропасть. Тело дряхлеет и становиться килограммов на пятьдесят. 
Но а морщины, деточка, это твой косяк. 
Зря не копила, теперь мучает совесть. 

Твои пятьдесят - ровно половина, а теперь считай с конца. 
Это твои ноги оттенка гиацинтового цветка чередой полос. 
Мама говорила, что весь день на ногах - гиблое дело. Привет, мой дорогой варикоз. 
А за картофельными мешками не видно глаз и лица. Вот молодца!

Тебе шестьдесят, а душа молода и цветет. 
У тебя уже внуки, и молишься, чтобы правнуки еще подождали. 
Хотя, дорогая, ты в какое время живешь? Сейчас и в тринадцать детей рожали. 
А тело внутри все равно гниет. 

Милая, тебе семьдесят, ты уже совсем старушка. 
На полках, кроме извечной классики Толстого и Достоевского, штабелями таблетки. 
Видишь, оказывается просто дожить до семидесяти без петли и табуретки. 
И ни одной сережки в твоих дряблых, захудалых ушках. 

В девяносто хочется надеяться, что сегодняшний день не последний. 
И завтра в аптеке валокордин не будет стоить всю твою пенсию жалкую. 
А твои передвижения по дому не будут ограничены креслом-качалкою. 
Жаль только, что с годами ты стала зловредней. 

Когда тебе девяносто два, хочется умереть красиво. 
Смотреть не на сухое дряхлое тело и облупившиеся руки, себя жалея,
А сидеть и смотреть в небеса, но только уже в стенах своего мавзолея. 
И сказать жизни спасибо, что не умерла с петлей на шее.