Обвиняю себя...

Вот ещё один прожит день двадцатого века.
На асфальт наползает весенняя ночь.
Как овцу,загоняют в постель человека,
И бредёт человек,не сумев превозмочь
Своим сердцем давящую силу " машины."
И бредёт человек,в сумрак спрятав лицо,
На котором судьба прочертила морщины,
Сделав равными с виду и дедов,и юнцов.
И бредёт человек,и бросается в шконку*,
Словно в пропасть на камни,-
Что бы больше не встать.
И-в подушку лицом,как поломник в иконку,
И-молитву беззвучно перед сном прочитать.
"...Ой ты матерь моя,ой старушка седая!
Ты прости,что тебе эту боль я приёс.
Ты прости,что я душу твою так терзаю,
Что не в силах сдержать ты поток своих слёз.
Если сможешь,прости,моя милая мама,
За мои прегрешенья перед сердцем твоим.
За кощунство моё,что под сводами храма
Материнской души я когда-то творил.
Если сможешь-прости!...
Коль не в силах-ну что же,
Буду жизнью своей я вину искуплять
Перед памятью женщины той,что дороже,
Что роднее,что ближе,чьё имя есть-МАТЬ..."
Затихают слова.Затихают на время.
Замолкает душа,захлебнувшись в слезах.
Боль сжимает виски,боль вонзается в темя.
Боль везде,-боль в душе,боль в потухших глазах.
Но вот снова душа,будто вспомнила что-то,
Вырываясь из слёз,вновь за горло берёт.
Лучше б грудью упасть на стволы пулемётов!
Лучше б врезаться в землю и прервать свой полёт!..
Но бессилен-в темнице,в пустыне,во мраке.
Но бессилен-в подушку упавщи лицом.
...Надзиратель сказал:-"Зек дешевле собаки..."
Я в бессильи назва его лишь подлецом...
Ну так что ж ты,душа?-удушай потихоньку.
На смертельный исход я согласен давно.
Пусть трактат философский заменит иконку,
Чифирь зекам заменит на поминках вино.
Пусть заварят покрепче и пустят по кругу
Почерневшую старую кружку друзья.
Пусть помянут усопшего в горечи друга,
Пусть за этот уход не ругают меня.
Я ведь знаю,что нужно мне было держаться,
Я ведь знаю,что нужно мне было терпеть.
Когда хочется плакать-то нужно смеяться,
Когда хочется взвыть-нужно б песню запеть...
Но бессилен!..бессилен!...И смерть не приходит,
И душа не хотит до конца удушать.
Лишь легонько петлёю по горлу проводит.
Лишь придавит,но так,что бы смог я дышать.
И дышу.И хватаю в безумии воздух!
То ли жизни хочу,то ль хочу умереть.
То ль в могилу уйти,то ли,взяв в руки посох,
По России пройти-посмотреть,поскорбеть.
Как же мне дотерпеть-ведь уж мало осталось?
Но порою мне кажется день,словно год.
С каждым днём мне ложится на душу усталость,
Каждый день меня в сердце безжалостно бьёт.
Я виновен пред всеми!Пред Русью виновен!
Пред землёю виновен,что вскормила меня!
Пред могилой,в которой мой род похоронен,-
И вина эта жжёт посильнее огня,-
Я вновен пред ними,я виновен пред всеми,
Кто на кладбище том изначально лежит.
Обвиняет мнея даже быстрое время,
Даже бледное пламя,что в лампадке горит.
Обвиняют...Виновен...Но суд не вершится!
Нет судьи.Знать-судьёю мне быть самому.
От себя невозможно ничем откупиться,
От себя невозможно уйти никому.
Обвиняю себя.И себе в наказанье
Выношу самый строгий из всех приговор-
Пусть душе моей вечное будет терзанье,
Пусть всю жизнь моё сердце тревожит укор.

            80е гг.
   (*шконка-кровать).