Амазонковое

Не смотри на меня: я сквозная рана, сквозь меня просвечивает тоска,
хлещет солнце, тонко звенит нирвана, сердце ноет, бабочки у виска.
Седина затянет, как паутина, только глад кромешный не утолить...
Отвернись же, Господи, и прости нам, что опять забыли цветок полить.

Видишь, рвётся всё, потому, что тонко, что непрочно сшито – скорей, скорей! -
от меня Тебе никакого толку, только свет, сочащийся из дверей,
в тишину ночную полуоткрытых, что впускают ветер, забыв пароль...
Я Тебе о боли молчу, как рыба, потому что мной онемела боль.

Ни кошачьих лап, ни стрижиных гонок, ни души – лишь ангелов шепоток...
Но листку в блокноте без строчек голо, если песен чистый иссяк поток.
Как себе доказать, что ещё жива я, что горит и плещет не от беды
в сердцевине бездны душа, желая в оперенье нимба впорхнуть, как дым?

Поскорее, в общем, реинкарнируй, - я успела здесь постареть в разы,
и давай уже разойдёмся миром по краям от вспаханной полосы.
Убираю в ножны клинок, - смотри же! - перстень с ядом – вот! – подношу к устам…

И цветок раскроется – ярко-рыжий - там, где Ты меня целовать устал.