Наша война. Подборка из поэмы

Светлой памяти моего деда, Егора Болгова, Победителя. В год Победы ему исполнилось 45 лет.
Светлой памяти моего отца, Александра Болгова. В год Победы ему исполнилось 18 лет.


. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Растёт война из крови юных лет,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Растёт цена измученной победы…

1

Есть городок, где солнечные ливни
Пытают страстью яблочный налив –
Задиристый и разудалый Ливны,
Гармонями и счастьем шаловлив. *

На стыке двух времён, в их колыбели,
Целованный орловским соловьём
Родился дед: в предутренней купели
Он закричал над будущим жнивьём.

Ровесником неласкового века
Растил с женой Матрёной сыновей,
Но сорок первый, этот год-калека,
Забрил трёх старших в грозный суховей.

За ними дед мой с ливенской гармошкой,
Страданьями оплакивая дом,
Перед порогом постояв немножко,
Ушёл на фронт, в его кровавый гром.

В нём звёзды гарью с пеплом обрастали,
А смерть ложилась жизни поперёк…
Дед матерился: «Х…рен вам! Я из стали!» -
И Божий дух его от пуль берёг.

Войну прошёл без ран и без контузий,
Царапины лишь от большой беды:
Домой вернулся с ворохом иллюзий,
Рождённым вновь, но только что седым.

Трофейный инструмент привёз из Вены,
«Вельтмайстер» - золотой аккордеон,
В напевах зазвучала перемена,
Настоянный на стонах новый звон.

Узнав, что никогда не будут вместе,
Трёх старшеньких угробила война,
Дед раскромсал немецкий лад из мести
И вышвырнул всех бахов из окна.

До смерти он не звякал орденами,
А по зароку не плясал, не пел:
Стыдился и корил себя сынами,
Что вместо них в той бойне уцелел.

Я помню три рубля на каждый праздник,
Охрипшим баритоном мысли вслух,
Но главные из тех подарков разных –
Фамилия и абсолютный слух.

* - http://livny.info/publ/livny_russkaja_gernika/8-1-0-195



2

Смотрю задумчиво в былые дали,
Пуская клубы дыма, повторю
Твои слова в расплаве гордой стали –
К чему мартены я в душе творю?

Чтоб весь металл кладбищенской ограды
Подонок-мразь заныкал за рубли,
Тупой вандал военные награды
В коллекцию за баксы соскоблил?

Не дожил ты до времени, где крада
Сожгла не тело, выгрызла мораль,
Убила гордость, где гуляла правда
И кровью бед оплакала «ура!».

Хвала судьбе, что не познал ты горечь
От боли скопом преданной страны:
Я сам тогда глумился в глупом оре
За сладкий мёд в обёртке и штаны.

Не слышал ты крикливых либералов,
Работал, жил и чёрный хлеб жевал.
Да мало ли война любви украла,
Чтоб век сынов отцами доживать.

Страдал, скорбел и медленно спивался –
На каждый день два восемьдесят семь. *
Не слышал мир твои три такта вальса,
Гармонь нырнула в паутины сеть.

Ты никому не дал её коснуться,
Молчанье горя выстрадала жизнь.
Просил - когда усну, чтоб не проснуться,
В могилу рядом песни положить.

В тот год погиб улыбчивый Гагарин,
Чуть раньше умер тайный Королёв,
Меж ними ты, обласканный богами,
С гармонью на погосте тихо лёг.


* - в 60-е годы прошлого столетия поллитровка водки стоила 2руб. 87коп. Дед, как только уволился с металлургического комбината, будучи уже пять лет в пенсионном возрасте, похоронил своего однополчанина, с которым прошёл всю войну и с которым жил в одном подъезде. Он круто запил.
Боевые друзья, начиная с 1941 по 1965, пока один из них не умер, были всегда рядом и поддерживали семьи друг друга, даже их могилы на старом кладбище луганского Алчевска находятся рядышком.


3

Стояла в жилах оторопь вины,
Застыли пчёлы в ужасе гудений:
По нашим нивам, а не по иным,
Брела война не в облике видений.

Глотала бездна слёзы у старух,
А в юный ум бросала семя мщений,
Прошла беда разрухой по двору
Без снисхождений, как и без прощений.

Тебе двенадцать в сорок первый год
Ещё от чёрта дюжиной не стали,
Как ты познал от горя мёртвый код
И запах гари от вороньей стаи.

Два года зла под властью немчуры,
Три лета глада в зное выживаний
Прошли под знаком адовой игры,
Купая души в горестной нирване.

Росла война. Победная цена
Алела кровью над полями жизни.
Росла седая прядь у пацана,
Как белый пепел в юности Отчизны.

Прости, отец, что смог я прорасти
В развал страны с границей в общем поле,
Что свой талант расплавил в нудный стих
И вылил этот шлак обузой боли.

Прости меня за огненный Донбасс,
За то, что по наивности воспеты
Не те, кто жизнь своею смертью спас,
А те, кто холил хворь в своих куплетах.

Прости за то, что смог я допустить
Разрыв на части знамени Победы.
Прости, батяня. Дедушка, прости
За это зло и будущие беды.


4

Увидел сон. Я птицей, далеко,
За тридевять земель в отцовском доме
Глотаю жадно птичье молоко,
Над ним туманы стелются в истоме.

Здесь не бывало страха никогда
И горечи до судорог от были,
Садись, батяня, рядом, навсегда,
На пять минут, они в донбасской пыли.

Присядь, отец, и вспомни обо мне,
Которому любой сигнал тревожен.
Я так устал от пота на войне,
А дух веселий ранами стреножен.

Гляди, идут по берегу Донца
Кровавые до одури закаты.
Я помню, ты учил меня, юнца,
Латать тревоги умственной заплатой.

Смотри, висит несметная тоска
Над нашим садом и дождями колет.
Скажи, как мне кораблики пускать,
Когда бумага с дырками от боли?

Идёт по венам дымный пароход
И бьёт винтом живущее в болоте.
Твой бакен смерти вымахал за год
И стал шестом в душе моей и плоти.

Не дрейфь, моряк, - сказал - и покури
Немую трубку из поющих плавней,
Шумел камыш… - а дальше попурри
Про ром и сыр, что к празднику расплавлен.

И я хлебнул той бездны из беды,
А счастье превратил в одну из точек.
Нюхнул закуску, а точней, следы
Протухлой жизни из дырявых бочек.

Давай крахмалить нечисть в чистоту
Картошкой фри и гладить матюгами.
Смотри, на небе выросло тату,
Несутся птицы с красными ногами.

Летят, и крылья бьются о стекло,
Роняют перья на росу рассвета.
Ты, вдруг, исчез, как нитка за иглой.
Открылась дверь, я выпорхнул …