Изо сна

I.



Иван проснулся. Одеяло было в свежем пододеяльнике, который приятно и чуть заметно пах, как всегда и хочется по утрам, отчего не перебивало нос никакими сторонними запахами, и Ваня легко учуял аромат доносивший с кухни… чуть потрескивала голова от выпитого, какие-то неясные и воспоминания бродили в голове… а душу наполняло странное чувство, словно он прыгнул с высокой башни, и страх перемежающийся с невесомостью всё ещё бродит в его крови… он ещё больше закутался в одеяло, кажется, чуть всматриваясь в окружающее… только его глаза и нос чуть торчали из-под его одеяльного чепчика… ноги Ваня поджал, и от шеи к лопаткам была необъяснимая приятная и очень чувственная дрожь… совсем лёгкая, и хорошо, что никто не трогал сейчас его шеи или спину между лопатками… иначе он бы покрылся весь тогда мурашками, сжался в комок, накрылся бы всем, что мог бы найти, и трясся. Иногда вскрикивая от накатывающих волн по всему телу, что даже уши закладывает, и невероятно резким становится любое касание… только простое объятие ещё могло бы немного оградить и успокоить – тихое, сонное, без шелеста и лёгких шорохов воздуха по коже от выдыхаемого воздуха… тогда бы всякий волосок еле видимый словно ровная поверхность пруда от брошенного камня породил бы волны касания по всему телу…

Подумав это, Ваня ещё больше свернулся, закрыл глаза и дремал…

Вчера, вместе с Николаем, Катей, Семёном и Ольгой, он пошёл в бар, там они изрядно выпили и поехали потом к Коле… и опять пили, заказали пиццу, которую привёз какой-то смешной курьер, непонятно, почему он казался смешным… Ольга спьяну обещала ему какие-то сказочные чаевые за поцелуй, но сама только выставляла губы, а потом откачивалась назад… пока Семён не отвёл её, расплатились… курьер привёз ещё текилы, её пили, закусывая солью и лимонами, лаймом… соль слизывали то с запястья Ольги, то Кати, то просто со стола…

А сегодня он, кажется всё там же. В квартире Николая, голый, в кровати… Вчера, когда все ушли, он ещё пил текилу… Николай пил текилу, а потом… а потом он насыпал соль на свои губы – и… Николай закусил текилу его поцелуем… Ивана передёрнуло… «Николай сделал со мной…» В комнату вошёл Коля…

Иван смотрел на Колю, и вдруг спрыгнул-скользнул с кровати, плюхнулся о пол, и недурма заорал. Он кричал самым странным и каким-то дичайшим голосом раненого зверя, к которому подступает охотник, но зверя, словно уже мёртвого. Иван сидел, сжавшись голым на полу, потом потянул к себе одеяло и просунул его себе между ног. И орал, какими-то безумными и неестественными всхлипываниями… это было похоже ещё и на что-то, что совершенно недоступно этому миру – что не из этого мира, которое скорбит, плачет, но словно ждёт утешения, словно не хочет своих открытий…

Николай подошёл к Ивану и нервно мял ладони… ему хотелось как-то успокоить Ивана, но совсем не понимал как, не понимал, что нужно сделать… ему было искренне странно  и неуютно сейчас… «Что же произошло вчера… зачем?»

Когда Николай подвинулся ближе, то Иван нервно замотал головой, в его глазах были ярость и страх, он отодвигался прочь, а потом встал и побежал – в два прыжка оказавшись у ванной, и заперся в ней.

Коля сел на пол у двери, молча… он не знал, что делать, просто не знал. Это было чем-то фантастическим, что не могло с ним случиться: истеричный кричащий мужчина в его квартире – этого не может быть, Николай сжал виски и закрыл глаза…

Время остановилось по обе стороны двери в ванную. В ванной тихо сидел под холодным душем Иван и уже не кричал, а дрожал… ледяная вода стекала по нему… вдруг он вспомнил, как они поцеловались с Николаем, совсем одетые, как он целует тело Николая, спускаясь всё ниже, как потом Николай делает то же, как потом смотрит в лицо Николая, когда он надевает презерватив… ему было невозможно на душе… и было ещё более ужасно, что он помнит уже всё это, что ему не горько, что он, Иван, получил удовольствие с мужчиной, к которому просто притянулся всем своим телом от поцелуя и до последних касаний своим языком, от твёрдого проникновения, когда боль заставила его на мгновение задохнуться и почти потемнело в глазах, чтобы потом всё это утихало настолько, что горячая рука Николая уже потом довела его до оргазма, и Николай тихо упал в объятии к нему, а внутри него пульсировала утихающая, недавно такая твёрдая плоть Николая… Иван робко, в два или три скачка рукой дотронулся до волос Николая, потом поднял вторую руку, и обнял его.. .всего его переполняла необыкновенная нежность, и объятие словно волны расходилось по всему телу, а в ушах ещё пульсировала кровь, и удивительная сонливая усталость приятно расходилась по телу…

Иван открыл дверь:

- Тебе ведь сегодня на работу?

- Да, - вскочил Николай и виновато посмотрел на Ивана, а тот смотрел в пол и только говорил.

- Не уходи… пожалуйста, не уходи сегодня… я не знаю. Почему всё это было вчера, но, пожалуйста, не уходи… я хочу… обняться… я хочу тебя.., - Иван стиснул Николая, уткнувшись темечком ему в грудь, а руки Коли безвольно поначалу висели, и словно тяжёлые неловкие свинцовые и негибкие трубы нехотя разгибались они и сгибались, чтобы принять Ивана…

- Я лечу в бездну, - произнёс Николай…

- Я тоже.., - прошептал Иван…

- Ты совсем холодный, - сказал Коля, а губы его были совсем-совсем онемевшими…

Сейчас они целовались так словно давным-давно влюблённые люди… возлюбившие друг друга люди… в каждом движении чувствуя необъяснимую робость, словно сейчас выйдет мать или отец и поругает их…

Николай остался…


II.



Целый день они провели вместе. Оба хотели ужасно есть. Ивану позвонили с работы, он что-то вяло объяснял им, а потом снова и снова они начинали, словно бы пик удовольствия лишь прелюдия к длящемуся соитию…

Кажется, никогда ещё ни один из них не уставал так… в голове была полная пустота.. приятная, ломящая глаза, пустота буквально тянула внутри, но умолкала иногда, а голова начинала кружиться. Надо было выйти куда-то, пройтись, пробежаться под небом, кружась… идти рядом, словно не было совсем ничего – смотреть в глаза так, как будто они старые друзья, желающие напиться вусмерть…

- Я хочу есть… и совершенно не умею готовить, если ты планировал меня как-то использовать на эту роль, - улыбнулся Иван.

Конечно, Николай не знал, что ответить. Совершенно. Но голова так голодно гудела, что Коля встал и встряхнул головой:

- Ты будешь макароны с тушёнкой по-флотски?

- Я съем всё что угодно… можно я не буду вставать, я хочу покутаться в одеяле… и приходи обняться перед едой…

- Не одевайся, - вдруг попросил Иван Колю, увидев, что тот шарит глазами в поисках трусов.

Коля улыбнулся и кивнул:

- Хорошо, - и поцеловал Ивана в лоб, тот взял его ладонь, и они медленно разжимали их, словно бы жвачка, которую тянут, а она только утоньшается, но всё никак не желает рваться…

Когда Николай пришёл звать Ивана есть, тот вылез из одеяла:

- Знаешь… Так хочется сказать тебе, но я никак не могу решиться… Это угнетает…

- Ничего. Всё будет в свою пору…

Они так часто целовались в тот день… они вообще очень часто целовались, когда были вдвоём… совсем вдвоём…


III.



В этом году и впервые они вырвались куда-то вдвоём… так, чтобы не было никого знакомых. Всюду вели себя Иван с Колей, словно закадычные друзья, которые могут даже посмеяться поцелуям пьяным друг с дружкой или состроить влюблённые лица, что делало их выходки чудесными шутками. Даже в Турции.

В первый же день, прямо с самолёта они целовались, закрыв глаза… вдвоём в номере, с закрытыми шторами. У них были отдельные номера, а чтобы жизнь была в обоих, они договорились ночевать по очереди то в номере Ивана, то в номере Николая… вечерами приходить в другой номер, чтобы потом уйти ночевать в первый, потом наоборот – просмотр телевизора, который не был никому нужен…

«Вечер – это наше тёмное время,» - всегда грустно пошутил Николай…

- Слушай, - спросил Иван, - слушай.., - а потом просто наклонил голову Коли к своей груди.., - это бьётся сердце…

Потом Иван свернулся калачиком и смотрел в окно, Николай обернул его собой сзади… было утро.

- Пойдём гулять, - предложил Ваня, - и повернулся к Коле, поцеловав его…

Конечно, они не сразу пошли гулять… не сегодня… не сейчас…

Здесь они, на четвёртый день, познакомились с прекрасной компанией каких-то англоговорящих туристов, среди них было довольно девушек, которые были неприступными, что делало их только ещё более интересными, но не более чем собеседники. А они были довольно и в меру образованы, чтобы не нарываться и не наскучить вместе.

Классически и так типично по-английски подчёркнутые груди, когда отдел этот майки или платья или чего-то в этом духе делает намёк к дальним временам, где девицы были кровь с молоком и светились удивительным здоровьем и женственностью… и целомудрием самым скромным… с маленькой искоркой у края глаз…

Майя и Николай пошли куда-то к бару и пропали надолго… Иван цедил мартини, потом перешёл на водку… потом выпил три рюмки подряд, не закусывая, и отправился спать… в комнате кто-то сопел… на их кровати спали, хотя нет – не спали Майя и Николай… Иван просто спустился по стенке в коридоре и, молча, смотрел… смотрел, пока не уснул…

Когда Майя уходила, она перешагнула через Ивана, стараясь не разбудить его… А Николай надеялся, что Иван ничего не видел…

На следующий день Николай не пошёл гулять со всеми, хотя Иван не подал вида, что что-то помнит или видел. Майя тоже звала Николая, она тянула его за руку и надувала губы…

Все ушли, а Коля провалялся весь день в кровати, иногда выходя в бар за бутылкой-другой холодной воды.

Иван вернулся поздно вечером, с бутылкой вина:

- Может, пойдём сегодня в твой номер? Чтобы не было подозрений?

Николай встал и оделся:

- Пойдём.

Они вошли в номер Николая, и Ваня сразу поцеловал Николая, начав раздевать его, лишь только закрылась входная дверь… Коля тихонько погладил его по голове, но отвёл его от себя, чуть странно улыбаясь:

- Надо сполоснуться… Я совсем не окунался сегодня, а ведь я ужасно потел, - Николай усмехнулся…

Когда Николай закрылся в душе, то Ване стало грустно… он не понимал, зачем закрылся Коля… Ему хотелось к нему, ведь они совсем вдвоём, совсем одни…

Коля вышел, обёрнутый в полотенце, Иван был раздетый и сидел, словно мыслитель Родена, ожидая, что Коля засмеётся его шутке, но только чуть грустно улыбнулся…

- Что с тобой?

Ваня чувствовал какую-то пустоту… но тихо прошёл мимо Коли, поцеловав того в спину между лопатками, и Николай одёрнулся…

После душа Ваня залез под одеяло… с другой стороны кровати, ему было хорошо только от мысли о Коле, о том, что сейчас будет…

Когда после они лежали на кровати, то Николай вдруг сказал:

- Я изменил тебе. Вчера. С Майей… Спонтанно. Пьяно. И так долго. Словно с тобой в первый раз. Мне почему-то стыдно. Понимаешь? – лицо Николая было серым… Ваня обнял его и положил голову ему на грудь:

- Я знаю. Я видел и уснул. Думал, что мне это приснилось. Я ведь был очень пьяный, - Ваня поцеловал Колю прямо посредине между грудных мышц и продолжил, сам гладя волосы на груди Николаю сверху вниз. – Ты ведь не останешься с ней? Даже если ещё это будет у вас…

Николай вскочил, и Иван оказался уже головой у него на ногах:

- Я не собираюсь делать это снова! Зачем я тебе это рассказываю!? – Николай вспылил, ему было зло внутри, но потом он сразу успокоился и обнял Ивана…

- Я знаю, - посмотрел на него снизу вверх Ваня, - прости… Я всегда знал, что нечто подобное может случиться, и всегда не понимал, что делать. И совсем не знаю, что буду делать, если ты уйдёшь. Но к ней ведь ты не уйдёшь, - Иван взял крепко ладонь Коли, - не злись, пожалуйста, мне ведь тоже страшно… Даже страшнее того.., - Иван запнулся, - первого раза.

Николай ничего не сказал, просто опустился и лёг, а потом они долго молчали, зная, что другой не спит… и как-то незаметно уснули, так и не разгадав, кто же погрузился в сон первым…


IV.



Они решили, что будут жить у моря. И купили в тот же год себе домик. Но переехали не сразу. Сначала долго перевозили всё. Коля жил в домике, где принимал грузчиков, а Иван всё контролировал у них в квартирах. Переезд длился целых два месяца. Это ужасно долго. Иногда даже одна минута кажется потерянной, а тут целых два месяца… это нескончаемый и неисчисляемый период времени, даже вообще – Время… Это само Время пролегло между ними…

Впрочем, ведь ничто не вечно… совсем ничто. Рядом в домике жила красивая девушка Нюша. И Николай видел её часто без лифчика… а несколько раз она, словно случайно пробегала по двору своего дома совсем голая… белокожая, со слегка выпуклым круглым животиком, который подрагивал чудесно, когда она ходила, а вытянутый пупок хотелось поцеловать, просто будто бы малое дитя – умиляясь… кажется, ничего более… просто небольшие поцелуи – здесь, там, в губы… в губы… в губы!

Когда приехал Иван, Коля и Нюша были едва знакомы. Разве пару раз по-соседски пили  чай… а Ивану всё-таки было как-то неловко всегда, когда она была с ними…

Однажды – о! через Время! – Иван спросил Колю:

- А тебе нравится Нюша?

Николай только пробурчал что-то…

- Я не спал с ней. Никогда. И не буду.

А потом вдруг закричал:

- НЕ БУДУ!!!

И выбежал из дома…

Вернулся он совсем поздно ночью, совсем чуть выпивши, с бутылкой вина:

- Извини, я психанул.

И они пили вино на веранде в тот день. Пришла Нюша. Ещё какие-то девушки, парни, все представлялись соседями. Принесли ещё вина. Они пили-пили-пили. Нюша поцеловала Колю, но тот словно случайно повернулся и это получилось в щёку. А потом он проводил её домой, много смеялся у двери её дома. Обязательно обещал как-нибудь зайти к ней, но не сегодня, уверял её, что ей пора спать. А на веранде сидел Иван и смотрел на них. Он даже не видел и почти ничего не понял, когда какая-то девушка взяла его ладонь, а потом наклонилась и поцеловала его, просунув язык ему в рот так, что он совсем ничего не понял, и тогда вдруг он так громко захохотал, что девушка вначале оторопела, но после тоже принялась смеяться. Коля с Нюшей оглянулись на них и что-то кричали, а потом Нюша зевнула, качнулась и, поцеловавшись последний раз с Николаем, ушла к себе.

- Ох! Поора по домам, - сказал Иван, - я слишком пьян для всего подобного сегодня. И пошёл с девушкой за руку, вышел за калитку, видя краем глаза, что Коля вернулся и сидит на веранде. Он проводил девушку до дому, узнал, что её зовут Ксения, а он очень красивый и у него приятный вкус. Он улыбался и шутил с ней, что ещё больше влекло её, так что она несколько раз прилипала к нему дрогой всем телом, стараясь дать ему почувствовать все свои самые замечательные части…

Вернулся Иван только через час, хотя пути было не очень и много. Николай почти спал, уже убрал всю посуду, помыл её, стряхнул скатерть, даже подмёл во дворе… А Иван быстро побежал мимо и подмигнул ему, тот устало кивнул головой, поднялся, ноги затекли и было тяжело двигаться. А прямо за дверью его поцеловал Ваня, захлопнул дверь и они долго-долго, насколько обычно это кажется – стояли обнявшись, чтобы потом просто уснуть обнявшись…


V.



Всем вокруг они представлялись братьями от разных отцов своей беспутной матери. А вчера Иван позвонил матери и говорил с ней о каких-то планах, которых совсем не было в его голове, а голова Николая лежала на его ногах, Иван гладил волосы Коле, говорил с матерью, Николай щурил глаза и просто ждал…

Иван выключил телефон, и наклонил свою голову к Николаю, а после растянулся на кровати рядом – голова к голове…

- Ты такой колючий, - рассмеялся Иван, когда Коля поцеловал его в шею…

- Извини, - едва не отпрянул Николай, но Иван только крепче к нему прижался:

- Ничего, просто щекотно… и всё… это такой странный колорит, - он улыбнулся, - простая щекотка может быть неприятной, но не эта, - очень быстро выпалил он… Николай лежал рядом и молчал… он просто смотрел в глаза Ване и изредка тяжёлое дыхание вырывалось из его ноздрей, будто бы у запыхавшегося долгим бегом коня…

- Может, попьём чая на веранде? – предложил неожиданно Николай…

- Нет… Ещё чуть-чуть.., - Ваня улыбнулся ему, - хочу ещё немного полежать и впитывать твоё тепло…

Николай приподнялся , подложил себе под спину подушку и прижался к стене, с окна ему светило в лицо солнце, но он только шире открывал свои глаза.

- Почему это произошло тогда? – голова Ивана была на коленях Николая, а тот тихо гладил ему волосы и смотрел просто вдаль, куда-то за окно…

- Кажется, мы оба хотели чего-то… Я не знаю чего, - Коля улыбнулся, - честно, не знаю… этого совсем не ожидалось… но точно не всего этого, - Коля наклонился совсем низко к Ивану и поцеловал его…

- Пойдём пить чай, - произнёс Ваня прямо в целующие его губы, губами отдавая каждый звук губам Николая, а потом совсем слились их губы вместе.

А на веранде было видно, как напротив ходит Нюша в нижнем белье у открытого окна, она приветливо помахала рукой им:

- Она хорошенькая, да? – спросил Иван, словно задумчиво утверждая, он, - мне она кажется хорошенькой.

- Да, наверное, у неё такой животик… совсем женский, видишь? – Николай на мгновенье задержал взгляд и помахал в ответ, - а что у нас сегодня за чай?

Иван посмотрел на него:

- О! Это самый обычный чё-о-рный чай, - протянул он и улыбнулся, - так хочется иногда послать всё к чертям и добавить к теплу чая тепло твоих объятий, - Иван вдруг посерел…

Вечер постепенно принялся уступать место ночи, солнце совсем-совсем скатилось туда, где море совсем уже чёрное, без любой нотки синего или зелёного…

- А ведь это, наверное, так ужасно, оказаться в открытом море сейчас.., - что-то странное промелькнуло во взгляде Ивана, - представляешь… оказаться совсем одному с такой глубокой раной надежды в сердце…

- Опять дурацкие ассоциации, - начал Коля, но Иван взял его и прервал:
- Но, правда, темнота и ночь и звёзды над тобой, или надо мной – но ведь скоро совсем над нами обоими…

- Так не говорят люди! – Коля рванул свою руку, а потом вдруг склонил голову. – Это нереально. Разве ты не видишь, что это нереально!!! Это невозможное, которое мы сами с тобой собрали своими руками…

- Тише…

Они замолчали. Николай откинулся в кресле и смотрел на небо… оно темнело, чтобы открыть се6бя другому, ночному свету. Было выпито два заварочных чайника под молчание, мерные звуки глотков и тихие обдувания чашек…

- Холодно, - Иван посмотрел на Николая… он знал, что сегодня Николай не придёт до утра…

Всю ночь Коля был с Нюшей… он просто пришёл к ней, постучал в дверь, она открыла, и поцеловал её…

А к Ване пришла Оля… «Кто это?» И он впустил её, вполуха слушал, едва понял, что она уже совсем близко к нему, которому сегодня надо быть одному, и вдруг он сам придвинулся к ней ближе, сам поцеловал её, и они спали на его кровати, в его половине… и было так странно и почти сказочно ласкать её, которая так доверяла себя всякому его касанию с тревогой, и иногда вдруг начинавшая искусственно шуметь страстью, чтобы Ивану было ясно, куда направлять свои руки, губы и движения…

Николай вернулся утром, и увидел женские туфли у двери Ивана… Наверное, это было странное и первое такое чувство в нём… Он ушёл пить к себе. Выпить было нечего. И Коля сидел, сжав голову, а после Иван провожал кого-то, наступила тишина. Тишина-тишина-тишина… и стук в дверь, когда Коля почти дремал в одежде и обутым… вошёл Ваня: у него был ключ. Он присел на край кровати, поцеловал едва движущегося, ленивого своими мыслями Колю, снял с него ботинки, стянул штаны… и был совсем тихим, совсем спокойным… Николай только прижал тихонько голову Вани там…

Они лежали виновато, полураздетые, рядом, Ваня уткнулся родничком в грудь Николаю, а тот прижался к нему и к голове, словно к чему-то большому и тёплом у, родному, виноватому, вернувшемуся и вернувшему…

- Ты никогда не думал о том, чтобы сделать со мной это? – спросил Ваню Николай, подняв голову его к себе, чтобы видеть ванины глаза, а Ваня смотрел, не моргая в глаза ему, когда Коля пропускал ванины волосы между пальцев на своей руке.

- Честно? – Иван задумался, - конечно, думал, но почему-то это не было каким-то совсем состоявшимся желанием, - Иван улыбнулся, - просто потому, что когда ты целовал меня, когда ласкал меня, то мне уже совсем не хотелось ничего, кроме твоей ласки, кроме ощущения тебя, что ты рядом… Конечно, я и сейчас хотел бы попробовать это, но ужасно боюсь… боюсь, что тебе будет больно, что что-то пойдёт не так… Не знаю, - вдруг Иван поднялся и поцеловал Николая, - только если ты этого хочешь… а по правде – ты всегда помогал мне, это не всегда было одновременно, - Ваня как-то задумчиво улыбнулся, словно поучающий взрослого ребёнок, - но ведь важнее, что мы рядом, хотя, твоя горячность, наверное, требует выплесков где-то ещё..

Иван погрустнел, а потом уткнулся в плечо Николая, тот обнял Ваню, и склонился к его голове, закрыл глаза, и вдыхал запах волос Вани, Ваня поднял на него глаза, и Коля поцеловал его…

- Понимаешь, - сказал после поцелуя Николай, - я тоже не знаю. Не знаю этого, но мне хочется, чтобы ты имел весь спектр чувственного, который мы можем предложить друг другу… но нужно какое-то взаимное согласие. Какое-то согласие, - Николай задумчиво улыбнулся, - но я ужасно боюсь. Я боюсь стать тем, кем уже давно стал, - и грустно рассмеялся.

- Не грусти, - Ваня посмотрел на Николая и сильно прижался к нему.

- О! Потише! – воскликнул Николай, и Ваня чуть ослабил объятье.


VI.



Они просто шторм, который не прошёл мимо, но почему-то скрутил их в одно движение и один вихрь… два объединённые урагана… как ведут себя ураганы вместе? Чертовски странно это…

Пришлось уехать… долго-долго пронзать чужую душу своими уходом, обещать вернуться, почти веря в это самим…

- Как далеко теперь? – улыбнулся Иван, сам, впрочем, уже зная куда они едут…

- Ты будешь скучать по ней? – спросил Коля.

- Да, конечно. Ведь я не могу просто выкидывать людей из сердца словно это ненужные вещи. Она заслужила своё место в моём сердце, - Иван говорил так серьёзно, что Коля рассмеялся. Ваня легко толкнул его и тоже улыбнулся:

- Не надо так себя вести, ты ж понимаешь, какими мы становимся чудесными актёрами. Мы смогли бы сыграть Ромео и Джульетту? – Иван изобразил почти улыбку, чуть приподняв краешки губ, - хотя нет… к чёрту платья! – и рассмеялся.

Они уезжали, чтобы где-то остановиться насовсем… полгода они искали себе работу, новое место жить, тихо съезжали, прощались день изо дня, виновато смотря в глаза друг дружке, решив, что пятница – это только их день, и зачем-то в пятницу спали вместе… иногда просто спали…

На новом месте было не всё легко, а к морю надо идти долго вдоль дороги, и они день за днём стали пробиваться к морю в скале, словно сама капли дождя протачивая дорогу к большой воде… и их тропа к морю была словно ручей, а чтоб тропа не стала таковой, а они установили стальные лестницы и сами красили их в самые разные цвета, для чего закупили почти полсотни красок разных цветов…

- А ты жалел когда-нибудь, что остался со мной? – Иван сидел рядом с Николаем и прижался едва заметно к нему, они смотрели на закат и перекатывающиеся волны, сидя на ступенях, куда подложили циновки…

- Мне всегда не хватало одного: обнять тебя просто так, прилюдно, не бояться… я не оставался с тобой… просто мы всегда были вместе… я не знаю, как отвечать на некоторые твои вопросы.., - кажется, Николай чуть одёрнулся, он нервничал.., - извини, - вдруг Николай взял ладонь Ивана и поцеловал её с тыльной стороны, тот одёрнул руку, а потом обнял Николая…

- Прости меня.., - они разобнялись… и сидели да пили пиво.. совсем уже седые люди у самого моря…

- Я люблю тебя, - вдруг произнёс Николай.

Иван засмеялся:

- Ах так! То есть раньше ты просто хотел меня!? Ты никогда не любил меня раньше??? После стольких лет!!! – и принялся тихонько колотить Колю.

- Тише! Тише! – Коля чуть отодвинулся и улыбался. - Просто это всегда вставало комом в горле, но не могло выйти из меня… А ты ведь знал всегда это.., - Коля изменился чуть и был почти испуган.

Иван остановился и улыбался:

- Конечно, знал… Но ведь это всегда так тяжело… Было бы легче расстаться, зная, что это всего лишь вожделение, что это такой странный эксперимент…

И тут Иван поцеловал Николая прямо на улице, а никому не было никакого дела, никто просто не видел этого… И они обнялись и плакали, два бестолковых человека сидящих на стальной разноцветной лестнице у моря…

Прошло пять лет, когда первым почему-то умирал Ваня… Он был совсем слаб, был плаксивым, еле двигался, потом совсем слёг, антибиотики не помогали ему. Врачи брезгливо касались этого дорогого Коле тела, этого родного человека, медсёстры мыли руки после уколов, а на улице они пересмеивались и смотрели, косясь, на их окна. «Я же останусь совсем один теперь…»

Коля убирал за Ваней, мыл его… а тот словно отрешался от всего… он словно уже стеснялся Коли, стеснялся себя…

А тем утром вдруг стал каким-то совсем просветлённым:

- Извини, что я отобрал у тебя всех твоих детей. Прости, что жизнь так быстро оплела нас в кокон. Прошу, прости меня, - он был ужасно серьёзен. – Поцелуй меня. Поцелуй меня, - у него покатилась слеза, - мне так страшно, я чувствую свой уход, - вдруг он замолчал, чуть затряслась его голова, он улыбнулся. - Это не страшно, любимый. Это совсем не страшно. Но досмотри этот мир за меня, и не спеши, - а потом совсем перестал дышать и улыбался на кровати… Коля прижал седую голову Вани к себе, и хотел кричать, но вырывалось из груди только что-то вроде восходящих звуков лавы из просыпающегося вулкана… на его руках был его самый родной человек. Который улыбался ему в самый последний раз, в этот солнечный весенний день…

Коля прожил ещё целых двадцать лет, каждое воскресенье нося новости Ване. В любую погоду.

- Извини, что сегодня я тихо, - как-то рассказывал он, - раз в неделю, мне кажется, это довольно часто, не слишком надоедливо, и есть что рассказать. Сегодня сошёл снег возле дома, показалась зелёная трава. Я помню ты гладил такую, совсем ещё короткую… Ты ведь тоже помнишь… а сейчас я совсем закрою глаза и буду молчать, как и ты… Хотя нет…Я буду говорить, - и улыбнулся прямо в небо… в самую неба глубь…