Убивший дракона

Он верил в добро, и знал, что оно всесильно.
Покой не любил – болотистый, тусклый, тинный.
Он, царственный, шел, осыпанный звёздной пылью,
От люльки в бантах до строгой плиты могильной.
Он знал, что почем, где прикуп, откуда прибыль,
Друзья возвышались, а недругов хоронили,
На праздниках щедро ели и вкусно пили
В дому у него, хвалили, благодарили...

Однажды случилось: на ярмарке дети, бабы,
Он, весь в окружении верных друзей и славы,
Спросил предсказателя, бросив тому монету,
И, плешь почесав, премудрый ему поведал:
"Врагам не смотри в глаза, опасайся взгляда,
И их голосов не слушай, поверь, не надо.
Отравленный раз не сможет спастись от яда,
Он станет другим - потерянным, безотрадным,
Он станет бродить по пустошам и столицам,
И жадно смотреть, как нищий, в чужие лица,
И слушать, не слыша, пытаясь почуять, вспомнить,
Ловить пустоту в протянутые ладони.
А после, дурак, умрет, ничего не поняв".

Поржал, дал гадателю в зуб, и ушел восвояси.
Забыл. Воевал. Побеждал. Все ни шатко, ни тряско.
Красавицы стонут, трофеями полнится зала,
Но – что-то скрипит за душою, как будто бы – мало,
как будто – не так, пресен хлеб, надоедливы лица.
Он в новом доспехе с утра покидает столицу.
И едет густыми лесами, за реки, сквозь горы.
И вот, проплутав пару лет, вдруг встречает дракона.

Но понял не сразу – дракона узнать не просто.
Ну, пламя из пасти и крылья огромные, хвост там,
Ну, кости в гостиной, пяток мертвецов в подвале –
А этот – по виду вполне адекватный парень.
Да, правда, глаза немного бликуют красным –
Так с кем не бывает, а так – все предельно ясно.
В гостях за неделю стал толще, румяней, глаже,
Очистил доспех от грязи, кишков и сажи.
Но как-то увидел крылатую тень на плитах,
И понял, что это засада. Враги! Убить их!
Сразился. Убил. Спалил к чьей-то маме замок.
Он, знал что он прав и тысячу раз оправдан,
Он знал, что герой, но – что-то в душе свербело,
Когда золотое пламя в глазах темнело
И гасло.

А после – дорога, леса и горы,
И холод до самого сердца, безбрежный холод,
Сжигающий память, смывающий с мира краски.
Пытался согреться, напиться – никак, напрасно.
Часами смотрел в огонь, бормотал: "Не помню",
Костер ворошил, катал угольки в ладонях.
Бродил меж людей – щетинистый, грязный, нищий,
Смеясь, приходил на каждое пепелище,
Старел потихоньку, дичал, покрывался пылью...

Раз скреб пятернею спину, и чует – крылья.
Рвут кожу, пытаясь прорезаться из лопаток,
А зуд все сильней, так тягостен и так сладок,
И, словно перчатки, с ладоней сползает кожа.
А крылья растут – все крепче, надежней, тверже,
И старая плоть гниет, оседает, тает...

Дракон расправляет крылья.
Дракон взлетает.    

16.04.15