22

        Послеобеденное рабочее время не вернуло ей рабочего настроя – она витала в воспоминаниях о вчерашней утренней встрече, прокручивала в голове все подробности, размышляла... Она не переставала задаваться вопросом: «Что он чувствует к ней, рядом с ней?» И, казалось, ответ лежал на самой поверхности их схлестнувшихся жизней. Все было очень необычно и происходило как будто само собой. Не было никаких словесных признаний, объяснений, полунамеков. Они встречались, и окружающая действительность преображалась в некий только им понятный мир светлых взаимных чувств. Кто-то может сказать: «Да у вас же ещё и нет ничего!» Но она точно знала – у них есть всё.
        Теперь она была уверена в себе - она жаждала его присутствия в своей жизни.

        ...В то утро его губы слегка касались её волос возле левого уха, а тепло его тела и желание стать ближе она ощущала всей себя: он крепко обнимал ей одной рукой и поглаживал обтянутые тонкими джинсами живот и бедро. Она отдавалась ему... она тонула в ощущении его... Мгновения доверия, когда между ними не существовало рас-стояния – не только между физическими телами, но и между их мыслями. «Почему секунды так быстро бегут именно сейчас?», - вагон неизбежно остановился на конечной станции...

        А на улице шел сильный крупный дождь. Остановка пестрила раскрытыми зонтами, к которым добавились еще несколько только что прибывших. Не отводя от него взгляда, она положила прохладные ладони ему на грудь. Транспорт как будто объявил забастовку, и несколько ми-нут под его зонтом она наслаждалась непринужденной беседой, чуть скользя и играя пальчиками, как вдруг поняла, что сквозь тонкую ткань рубашки ей в ладони настойчиво упираются его затвердевшие соски. «Да, свежо сегодня» - мелькнуло в голове, и она опустила руки чуть ниже, ему на талию...

        «Ничего более... логичного не могла предположить?» - задавала она себе вопрос сейчас, покачиваясь в офисном кресле и опять уплывая из этого «сейчас» в утро.

***

        ...«Как же мне хочется, чтобы наш «танец» продолжался... чтобы этот автобус застыл в «пробке»... чтобы по неким объективным причинам он изменил маршрут и объезд занял мнооооогоооо вреееееемени», - её губы почти касались его щеки, её грудь упиралась в его, они плотно прижимались друг к другу бедрами, как будто хотели слиться воедино. От... страстности? да, пожалуй, именно - страстности, неожиданно проявленной им, обычно очень сдержанным, с которой он взял её «в плен» в этот раз, перехватило дыхание... у обоих. Дыхание «танцевало» нежную румбу, пока они плавно покачивались в объятиях друг друга - неровное, созвучное биению только двух сердец, трепетное и мощное одновременно, как её стихи...

        Её стихи перестали выстраиваться в четкий, привычный для большинства «звукоряд» строф и рифм; они сплетались тончайшим кружевом в замысловатые узоры, каждый раз по-новому отражающие её эмоциональное состояние; они окрашивали действительность аритмично нормальной логике во все цвета их радужных ощущений. Её стихи зачастую становились «вещими снами».


И мир, в котором нет тебя, перестает существовать:
он обесцвечен.
Всё откровенней наши встречи,
желанней - мне тебя не только взглядом хочется обнять,
и руки трепетно ласкаются о плечи...
«Не отпуска-а-а-ай», - седое небо сентября прошепчет.
«Не отпуска-а-а-ай», - губами прикоснусь к щеке, пытаясь рассказать
как дорог... А меня «уносит» в бесконечность
твоей нежнейшей страстности «гроза»!