22. Джулио Прокаччини. Портрет неизвестного

ИЗ СБОРНИКА "РАССУЖДЕНИЯ О ЖИВОПИСИ".

               
            ГЛАВА - 22. ДЖУЛИО ПРОКАЧЧИНИ. "ПОРТРЕТ НЕИЗВЕСТНОГО".


            Прежде чем перейти от эпохи Возрождения к живописи 17-го века, хотел бы сказать об этом названии - "эпоха Возрождения".

     Слово это, как представляется, не совсем точно выражает происходившее в искусстве того времени. Возрождение чего? Невольно можно подумать, что речь идёт о возрождении искусства.

     Нет, искусство не возрождалось. Возрождаться может только то, что прежде умерло, а искусство умереть не может. В любые, самые тёмные, эпохи оно существует и развивается. Тогда о возрождении чего идёт речь?

     Эпоха была названа так только потому, что новые авторы, обнаружив образцы античного искусства и восхитившись ими, постарались возродить их высокие достижения. Но ведь суть эпохи не в этом. Суть эпохи мы поймём только ответив на вопрос: а почему новым авторам потребовались эти античные достижения, незамечаемые прежде?


            Может показаться, что люди, творившие искусство средних веков, как будто бы спали, как будто бы творили с закрытыми глазами, не видя остатков прекрасной античности. Тогда, может, назвать наступившую эпоху - "эпоха Пробуждения"?

     Нет, так тоже нельзя назвать, потому что сна в средневековом искусстве тоже не было. Мастера творили, но в том-то и дело, что творили так, как подсказывали им требования той жизни. И темы, и идеи зависят от состояния реального общества, а от тем и идей зависят уже конкретные художественные средства.

     Так же и некоторые современные авторы, когда творят так или по-другому, думают, что их изобретения зависят от их собственной фантазии. Да, конечно, образы и художественные средства для этих образов приходят из их внутреннего мира, - но как они там возникают и почему именно такие? Возникают они под влиянием внешней жизни, и следовательно, если среди художников, поэтов, музыкантов появляются новые веяния и направления, значит основания для этого прежде сложились в окружающей их жизни и настоятельно побуждают авторов к новому поведению.


            Всем известно, что в ту эпоху внутри всевластного феодализма начинался уже бурный рост частных предпринимательских отношений и на смену послушным слугам монархии и церкви всё более приходила психология относительно свободного частного хозяина. Самостоятельная личность выдвигается в жизни на первый план, и соответственно этому искусство поворачивается к теме человека и преобладающей идеей искусства становится прекрасный культ этой деятельной личности.

     В обществе началось то, что в своём развитии приведёт потом к развитому капиталистическому строю. Творцы как бы оказались у подножия долгого и крутого восхождения, и решить эти новые задачи прежними художественными средствами было уже нельзя. То, что талантливо передавало возвышенную мистику скреплявшего феодализм христианства, уже не годилось для воспевания живого реального человека. Восхождение общества в более высокий строй потребовало и соответственного восхождения в искусстве.

     Так может, так и называть эту эпоху - "эпоха Восхождения"? В таком названии её суть видна лучше.

                -----

            Это "умное" отступление не случайно. Оно очень понадобится для того, чтобы правильно понимать изменения искусства в последующие времена с его разделением на многочисленные особые направления.

     Итак, давайте посмотрим на некоторые примеры живописи 17-го века.

     Искусствоведы нам говорят, что при переходе от аскетического изображения религиозного неземного к повседневности окружающей жизни в искусство стала входить подчёркнутая эмоциональность.

     Если творения так называемой эпохи Возрождения ещё сохраняют строгость, простоту и уравновешенность средневековья (пример - "Портрет юноши" из 20-й главы), то 17-ый век начинает выдвигать на первый план чувственные проявления жизни. Это потянуло за собой огромный набор украшающих и оживляющих картину приёмов: изогнутые позы, развевающиеся локоны, ниспадающие складки одежд, многообразие жестов, повышенную пестроту красок, - и другое подобное.

     Такой стиль в искусстве назван "барокко". 17-ый век, - говорят искусствоведы, - это период расцвета барокко.


            Но барокко, как оказывается, бывает разным. Монархи, феодалы и католическая церковь ставили этот стиль себе на службу. И можно привести очень много примеров этого, скажем так, "прислуживающего" барокко. Торжественное преувеличение, грациозная напыщенность (даже в религиозных сюжетах), блеск богатых тканей - вот его характерная черта. Можно применить слово "пышность", - пышное барокко.

   
            Но я специально выбрал для этой главы произведение не пышного, а другого барокко. Как его назвать? Реалистическое? Может, лучше - психологическое? То же увлечение живой жизнью и реальным человеком, то же подчёркивание эмоционального и выдвигание на первый план чувственных проявлений, - но нет прислуживания высшему классу, нет потакания вкусам богатой знати. Любование живым человеком, характерное для барокко, здесь не превращается в любование позами. Любование существенным в человеке, чувственное подавание того, что действительно скрыто в его душе или окружает его в повседневной жизни, - вот что характерно для такого направления в этом стиле. Такое направление этого стиля мне нравится больше.


            Посмотрите на этого неизвестного мужчину. Портрет не похож ни на изображения предыдущей эпохи, ни на портреты более позднего времени, которые мы видели в предыдущих главах.

     Нацеленность художника на внутренний мир изображаемого очевидна. Убрав всё постороннее, он очень близко и крупно даёт лицо, выступающее в свет из темного фона. И даже тёмный цвет одежды, сливающийся с фоном, и даже белый воротник, подчёркивающий светлоту лица, - всё это служит для концентрации внимания на чертах, за которыми не вымышленная, не приукрашенная, не религиозно-мистическая, а обычная, реальная человеческая душа.

     Здесь хорошо видно то новое, присущее барокко, композиционное построение, которое напоминает драматургию. Ведь драматургия как раз и имеет дело с открытым выражением сильных чувств через внешние действия персонажей. Направив своё внимание на это, художники 17-го века невольно создавали картины, которые кажутся мгновенными снимками из какой-то пьесы. Посмотрите, - это действительно так. Черта, очень характерная для барокко. По этому признаку произведения этого времени легко узнаются в ряду других.

     Вспомним "Мужской портрет" ван Дейка из 11-й главы. Другая страна, другой мастер, - но общее впечатление такое же, как и здесь. И ничего удивительного! - и то, и это 17-ый век.

     Каждый великий художник той эпохи индивидуален, и их различие, конечно, заметно в их работах. Но общее влияние века на них - одно и то же.

   

            Конечно, у разных зрителей разный вкус, и никаких навязываний быть не может. Но мне из всех изображений человека наиболее близки произведения двух эпох: вот этого, 17-го, века (но не "пышное", а реалистическое барокко) и первой, восходящей, половины советского времени в лучших его образцах.