Возвращение в Париж

У  вечного  огня. Сгущались  сумерки,  но  небо,  подсвеченное  заходящим  солнцем,  еще  оставалось  светло-синим,  хотя  вокруг  все  быстро  погружалось  в  темноту.  Огни  на  Елисейских  Полях  становились  все  ярче  и  ярче,  как  и  фары  автомобилей, описывающих  круг  по  площади  Шарля  де  Голля,  словно  цирковые  лошади  на  арене.
    Он  смотрел  на  крохотное  трепещущее  пламя  в  центре  бронзового  круга,  который  казался  ему  похожим   на   скважину  нефтяной  буровой, чувствуя  как  тепло  огня  сливается  с  теплом спокойного   вечера.  К  столбикам  ограждения  походили  туристы, и  на  мгновенье   озарив  памятник  вспышками  своих  фотокамер,   шли  дальше,  не  задерживаясь  подолгу.  Зияющий  проем Триумфальной арки  занимало  свисающее  со  свода  гигантское,  неразвернутое  полотнище  французского  флага.  Уже  была  включена  подсветка  горельефов. Много  людей,  в  основном  молодежи, сидело  на  выступах  каменных  плит  или  прогуливалось  внутри  и  вокруг арки,   образуя  постоянно  меняющееся  скопление  никуда  не  спешащей  толпы.   

    «Интересно,  можно  разогреть  ложечку  с  кайфом  над  вечным  огнем   на  могиле  Неизвестного  Солдата?».   Чисто  технически  -  нет  проблем. Наивный  Бекбедер,  когда  он  писал   свои  рассказы  «Под  экстази», он  и  представить  не  мог,  что  не  только  ложечку   разогреть,  но  и  яичницу  сжарить, и  труп  бомжа  сжечь,  как  это  случалось  уже  в современной  России. Европейский  писатель  самонадеянно  полагает,  что  эпатирует  обывателя  своими  фантазиями…ха-ха. Пороки  западного  общества  давно  освоены  российским  быдлом,    за  которым  не  угнаться  французским  интеллектуалам.



.
,


    Нравственность  войны   и  безнравственность  мира.  На  войне  побеждает  нравственность,  в  мирное  время  она  терпит  поражение. Вспоминаем   войну,  как  великое  торжество  нравственности  -  собственно  поэтому  и  чтим  память  о  ней.
    Никто  не  отрицает,  что  на  войне  случалось  всякое…  были  и  предательство,  и  трусость, и  штрафные  батальоны, и заградотряды, и шкурничество,  и  пьяные  командиры, посылавшие людей  на  верную   смерть  в  бессмысленные  атаки, и  просчеты  маршалов  и  многое  и  многое  еще,  на  отображение  чего   так  падки    в  своих  творениях  современные  авторы, никогда,  к  слову  сказать,   сами  не  воевавшие.   Но  все  это  тонет,  тонет,  сгорает   в  пламени  вечного  огня, зажженного  на  могиле  неизвестного  солдата. Миллионы  людей,  каждый  из  которых  лично  решал  и  был  готов   пожертвовать  своей  жизнью  ради  победы. И  это  при  том,  что  каждый  хотел  спасти  свою  жизнь,  но   каждый   лично  смирялся  с   необходимостью  жертвы.  Каждый  и  лично. И  перед  тем,  как  подняться  из  окопа, когда  в  истерике  боя  уже  будет  не  до  философского  осмысления  происходящего, главный  выбор  уже  был  сделан  в  душе  у  каждого. Проклиная  ужас  войны  и  выпавший  на  его  долю  жребий, каждый  еще  раньше  сделал  свой  выбор. Только  война  способна  вынудить  человека  сделать  такой  нравственный  выбор,  только  Отечественная  война.  И  миллионы  сделали  этот  выбор.  Каждый  для  себя. И  не  будь  этого,  не  было  бы  и  победы.