Епископ Петр
Сотворение мира и естественнонаучная проблема
происхождения жизни на Земле
Омск 2009
Оглавление
1. Пролог……………………………………………………….………....…4
2. Богословская точка зрения на происхождение мира………….……..…8
2.1. Введение…………………………………………………….…..……8
2.2. Сокровищница догматов Православной Церкви… .………….....11
2.3. Творение «из ничего»……………………………………………...13
2.4. Парадокс мнимого прошлого……………………………………...15
2.5. Первые дни творения. Творение ангельского мира……………...17
2.6. Творение видимого мира………………………………….……….19
2.7. Последние дни творения. Мнение святых отцов о
времени творения…………………………………………………..21
2.8. Святые отцы об умопостигаемой основе мироздания…………...26
2.9. Представление о логосах творения……………………….…….…28
2.10. Сопоставление восточной и западной богословской
точек зрения……………………………………………………….33
3. Научная точка зрения на происхождение мира………………………..36
3.1. Парадигма современного естествознания………………………...36
3.2. «Линия» Демокрита………………………………………………...39
3.3. Происхождение вселенной…………………………………………43
3.3.1. Космологические представления современной науки…….....43
3.3.2. Некоторые итоги космологического раздела……………..…52
3.3.3. Богословское прошлое европейской науки………….….……55
3.3.4. Иллюзия гармонии………………………………………….….59
3.3.5. Как мы можем мыслить творение из «ничего»?………….…..61
3.4. Происхождение жизни на Земле………………………….………...70
3.4.1. Появление первых живых организмов…………………….…..70
3.4.2. Невероятная сложность живых организмов……………….….73
3.4.3. Гипотеза абиогенеза…………………………………………….78
3.4.4. «Трудности» эволюционной теории…………………………...81
3.4.5. «Происхождение видов» Ч. Давирна……………………..……85
3.4.6. Подтверждение теории эволюции…………………………… 90
3.5 Геологический «фундамент» теории эволюции…………………...96
3.5.1. Методические инструменты исторической геологии………...99
3.5.2. Фактические данные исторической геологии Земли…….….107
3.5.3. Постановка проблемы…………………………………………109
3.6. Материалистическая парадигма естествознания в свете современной науки………………………………………………………….118
3.6.1. Обзор основных положений квантовой механики………….118
3.6.2. Заключение обзора квантовой механике…………………….131
3.6.3. Кризис материалистической парадигмы………………...…139
3.6.4. Возможная смена парадигмы………………………………...149
3.6.5. Перспективы нового мировоззрения ………………………..160
3.6.6. Возможное разрешения проблемы геологических слоев......174
4. Обсуждение………………………………………………………….….188
5. Эпилог……………………………………………………………….…..195
«Ибо невидимое Его, вечная сила Его
и Божество, от создания мира через
рассматривание творений видимы, так
что они безответны» (Рим. 1. 20).
1. Пролог
Вопрос о происхождении мира вообще и человека в частности - один из главных «вечных» вопросов, который задавало и задает себе человечество на протяжении всей своей истории. Ответы на этот вопрос у разных народов и культур были разные: одни - у древних египтян или финикийцев, другие - у античных греков и римлян, третьи - в застывших во времени китайской, индийской или центральноамериканской цивилизациях. Ответы были разные, но, как правило, всегда под причудливым мифологическим украшением угадывалась одна и та же идея - сотворение мира демиургом, Творцом, Богом, который и открывает сам себя человеку через религию - связь, через веру, исповедуемую этим народом. Мы живем в одном (единственном) мире, который имеет одну (единственную) историю, поэтому истинной может быть только одна религия и, соответственно, одна история происхождения мира, а остальные будут искажениями этой истины. Причем количество и «глубина» этих искажений во времени в таком случае должна возрастать - и, напротив, при мысленном движении вспять - приводить к изначальному истинному откровению благого Творца своей твари.
В истории человечества такое истинное Откровение легко увидеть в Священном писании единой Святой Соборной и Апостольской церкви, сохраняемом Ею во времени и преподаваемом своим чадам через Священное
предание. В этом, Божественном по своему источнику, сверхъестественном
Откровении, человечество познает беспредельного всемогущего, благого, истинного, справедливого Творца, всегда сущего и находящегося вне времени, вне своего творения — мира, который он и создал из ничего по одной только своей пре избыточествующей благости и беспредельной любви к венцу этого творения - человеку. Исходя из посылки об истинности Творца - Бога, в котором вся истина, не требующая своего развития, совершенствования или эволюции, можно прийти к выводу, что и его откровение о Себе и о созданном Им мире является совершенной истиной, полным знанием о мире и человеке.
Такова законченная в своей простоте и гармонии идея сотворения мира, идея, заложенная в каждую крупицу этого творения и воспринимаемая первозданным человеком, несущим в себе образ и подобие Творца, являющимся единственным источником истинного знания. И только когда в трагической попытке человека самому стать «яко боги», это подобие было потеряно, и когда образ замутился, тогда и истина о сотворении мира в человеческом сознании стала искажаться и обрастать демоническими чертами, выдавая тем самым тот новый источник, теперь уже ложных знаний. И все же, по прошествии тысячелетних блужданий человечества по лику земли в поисках потерянного Рая, во многих преданиях, мифах и легендах сохранились некоторые следы первоистины. Иллюстрацией этого может быть следующий факт. В фольклоре ста пяти племен Северной, Центральной и Южной Америки, семнадцати - в Африке и на Ближнем Востоке, двадцати трех - в Азии, тридцати семи в Австралии и на островах Океании, а также у тридцати одной этнической группы обитателей древней Европы есть описание глобального наводнения. Причем обнаруженные предания сохраняют две общие основные черты изложения:
- Вся первоначальная жизнь на земле уничтожена грандиозным, не сравнимым ни с чем катаклизмом
- Вся нынешняя жизнь пошла от одного человека, который, будучи сверхъестественным образом предупрежден о грозящей катастрофе, соорудил специальное судно и пережил Потоп на нем вместе со своей семьей.
Человек, даже поверхностно знакомый с Библейской историей, легко увидит во всех этих повествованиях описание одного и того же исторического события - Всемирного Потопа, случившегося около шести тысяч лет назад и изложенного в седьмой главе книги Бытия. Конечно, время, а самое главное тленность падшей человеческой природы не способствовало сохранению на протяжении многочисленных поколений истинной истории о сотворении мира, но все же сама идея Творца, несмотря на искажения, промыслом Божьим сохранялась. И только в самое последнее время появилась и постепенно стала главенствующей идея об имеющей свое собственное бытие материи, способной к саморазвитию, усложнению и эндогенной эволюции, не нуждающейся для этого в управлении ее извне никакой идеальной сущностью. Естественно, что такая фундаментальная перестройка в общечеловеческом сознании, еще сохраняющем память о своем Творце, не могла произойти внезапно, вдруг, а подготавливалась на протяжении некоторого времени по мере нравственного «созревания» человека в своем тлении. Появившись в недрах языческой Греции как частное философское мнение отдельных мыслителей, потом как бы исчезнув в свете христианского учения православной Византии, материалистические идеи дружно «возродились» в Средневековой Европе. И сначала осторожно, а потом все решительнее стали входить в научную практику растущей цивилизации, пока через всевозможные социальные, промышленные, технические, научные и прочие революции просто не ворвались в двадцатый век в качестве единственно возможного мировоззрения под названием «естественнонаучная картина мира». Предыдущая, христианская точка зрения на это была объявлена сказкой или прямым обманом, сама история человечества стала историей человеческого прогресса и освобождения его от этих суеверий. Правда, при этом у человека появились новые эволюционные не совсем симпатичные «родственники», но это там, позади, а впереди опять замаячило вожделенное быть «яко боги».
Такова была на конец двадцатого века общая картина взаимоотношения на уровне фундаментальной идеи христианской богословской науки и науки небогословской, науки исключающей в своей деятельности понятие Бога и как объекта и как субъекта. Какова ситуация в этой сфере сейчас на начало третьего тысячелетия? Неужели человечество, ведомое своей гордыней, еще больше увязнет в изучении миражей безблагодатных вселенных, подчиняющихся законам хаоса, и, познавая, в конце концов, только зло своей испорченной воли?
Поиск ответов на эти и другие вопросы, вытекающие из сопоставления богословской и современной научной точек зрения на происхождение Мира и человека, и является целью нашего исследования.
2. Богословская точка зрения на происхождение мира
2.1. Введение.
Приступая к изложению и сопоставлению современных богословской и научной точек зрения на происхождение мира и человека, прежде всего, надо указать на трудности самого выявления объективных «единых» точек зрения по этому вопросу как в научной сфере, так и, правда, в меньшей степени, в современном богословии. Если в богословской науке при наличии «мнений» все же существуют соборные решения, преподающие нам через систему вероучительных догматов определения всей Церкви по тому или другому вопросу, то в науке чего-либо аналогичного нет. Хотя в современном употреблении и используется такое понятие как «естественнонаучная картина мира», регулярно обсуждаемая на общемировых научных форумах и предлагаемая человечеству через различные глобальные организации и программы (например ЮНЕСКО или образовательные программы БиБиСи) как мнение всей науки, но все же при внимательном рассмотрени эта картина представляет из себя постоянно обновляемый конгломерат различных гипотез, идей и мнений, выстроенных с определенным мировоззренческим уклоном. Этому же способствует и общее состояние современного естествознания, которое можно определить как парадигмальный кризис и связанное с ним усиление роли эмпирического подхода в исследованиях (особенно в биологии).
С другой стороны, богословие как наука, основанная на Божественном откровении как источнике своих знаний, в меньшей степени должна была бы быть затронута «бурями" научных революций 19-20 веков. Но поскольку Церковь является частью гражданского общества, то волей-неволей и в ней происходит индуцированные извне колебания богословских высказываний, часто явно выходящих за рамки соборных решений и мнений святых отцов. По-видимому, в наше время становится недоступной та независимость и неотмирность богословского мышления отшельников-созерцателей, таких как, например, преподобного Антония Великого, который в ответ на вопрос философа о том, как он может жить без книг, отвечал: «книга моя - есть сотворенная природа, она всегда со мною, и когда хочу, могу в ней читать словеса Божии».
Другая сложность, с которой надо считаться при сопоставлении богословской и научной точек зрения на происхождение жизни, - это сомнение в самой возможности и научной обоснованности такого сопоставления. Вот характерный образец таких рассуждений, причем один из наиболее доброжелательных по отношению к богословию. «Можно считать, что в мире нет ничего кроме движущейся материи (материализм), можно считать материю порождением духа (идеализм). Однако, естественные науки - науки экспериментальные, и могут изучать только материальный мир. Духовный мир как мир нематериальный им не доступен. Заявления типа «Наука доказала, что Бога нет или Бог есть» лишены смысла. Духовный мир не может быть изучен естественнонаучными методами. Что первично, а что вторично - вопрос веры». В рассуждениях такого типа легко можно проследить всю родословную эмпирической неопозитивистской основы современного познания, когда вслед за отвержением понятий «Бога», «Творца», «Промыслителя» изымались из научного обращения категории сознания, субъекта, материи, субстанции как «метафизический хлам». Действительно, если объектом исследования естественной науки определить только то, что можно эмпирически «пощупать» и экспериментально проверить, то такая позиция становится логически возможной. Но подобное самоограничение объекта исследования науки нам кажется противоречивым и противоестественным. Во-первых, сама современная наука не следует строго этому ограничению, занимаясь вопросами, не доступными прямому эмпирическому методу в принципе, - например, вопросами о возникновении ранней вселенной (теория Большого взрыва) или о возникновении жизни на земле (теория о самозарождении жизни на земле из хаотической материи путем эволюции). Причем, именно эти вопросы и объявляются приоритетными, лежащими в фундаменте современного миропонимания.
И, во-вторых, исключение идеальной сферы из объекта исследования науки делает все естествознание однобоким и не последовательным. Если в рамках объективного идеализма допускается пусть и подчиненная идеальному, но объективно существующая материя, то в рамках современного подхода хоть какая-то реальность идеального напрочь отвергается как метафизический хлам. Это свидетельствует о том, что этот метафизический вопрос в рамках материалистической парадигмы все-таки решается, причем решается он отрицательно. В случае ошибочности такого решения современное естествознание может оказаться в роли платоновских жителей пещеры, которые видят и изучают только тени от реальных сущностей – идей.
Слава Богу, в самое последнее время, «когда уже казалось, что мир в основном познан, ситуация внезапно переменилась. Пространство человеческой «объективизации» достигло своего предела «горизонта объективности»: возникли теория относительности и квантовая механика, перевернувшие наше представление о мире. Обе эти теории поставили под вопрос прежние, когда-то незыблемые понятия объективной реальности, в связи с чем, все настойчивей раздаются голоса о необходимости введения наблюдателя в саму ткань физической реальности, о необходимости учета наблюдающего сознания». «Открытие квантовой механики ознаменовало собой переход к иной метафизической парадигме – парадигме дуалистической. Это привело к отказу от абсолютного механистического детерминизма и заставило положить в основу физического мироздания вероятностные закономерности». «Продуктивность использования метафизических принципов в квантовой физике привела к тому, что последние открытия – экспериментальное подтверждение квантовой телепортации уже более последовательно интерпретируется в холистическом, идеалистическом подходе». Таким образом, «сама логика развития физики, когда-то абсолютно материалистической и детерменистской («физика, бойся метафизики»), неотвратимо приводит нас к признанию такого факта, что идеальное оказалось реальнее материального, именно оно описывает все наблюдаемое в материальном мире». Все это позволяет подвести некоторый исторический итог, что «предмет физики 20 века оказался метафизическим в точном смысле этого слова, то есть, современная фундаментальная физика фактически перешла в метафизику. В итоге физика к концу 20 века … прошла в соответствии с законом отрицания отрицаний, основные этапы развития и вышла на следующий виток спирали: исторически возникнув путем выделения из греческой метафизики, пройдя этап феноменологии, она вновь осознала себя как религиозную метафизику». Нам остается только добавить, что в цитируемом высказывании легко увидеть сквозь диалектическую упаковку подтверждение мысли святителя Василия Великого, высказанную им почти две тысячи лет назад по поводу превозношения эллинской мудрости над богословием: «Эллинские мудрецы много рассуждали о природе, и не одно их учение не осталось твердым и непоколебимым: потому что последующим учением всегда ниспровергались предшествовавшие. Посему нам нет нужды обличать их учения: их самих достаточно друг для друга к собственному низложению».
2.2. Сокровищница догматов Православной церкви.
«Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым… », - вот уже более полутора тысячелетий так поёт о творении мира Православная церковь за ежедневной Божественной литургией. Раскрывая эту краткую, но очень ёмкую формулировку никео-цареградского символа, Церковь, основываясь на священном Писании и священном Предании, преподает своим чадам, что «Бог есть творец всех видимых и невидимых тварей. Прежде всего, Он произвёл мыслью своею все небесные Силы, как отличных песнопевцев славы своей, и создал этот умный мир, который, по данной ему благодати, знает Бога и всегда во всем предан воле Его. После того сотворен Богом из ничего сей видимый и вещественный мир. Напоследок Бог сотворил человека, который составлен из разумной невещественной души и вещественного тела, чтобы из этого, таким образом составленного человека, видно было, что он есть Творец и обоих миров, и невещественного, и вещественного. По этой-то причине человек называется малым миром: ибо он носит на себе образ всего великого мира». Таково в своей кажущейся простоте и лаконичности православное учение о сотворении мира. Рассмотрим его детальнее, подробнее останавливаясь на тех вопросах, параллельные трактовки которых могли бы выявить близость или несходство богословской и научной точки зрения.
Прежде всего, подчеркнем главную мысль, на которой основывается православное догматическое богословие: Бог является Первопричиной, или Виновником бытия мира. «Это означает, что мир, как совокупность всего конечного бытия, существующего в пространстве и во времени, имеет причину своего бытия в Боге, и не возник каким-либо образом сам собою, беспричинно или случайно». Мир сотворен Божественной волей, но не «из себя», не из Своей сущности. Мир иноприроден Богу. Святой Иоанн Дамаскин говорил, что «все (сотворенное) – далеко от Бога не по месту, но по природе». В то же время, Бог творил не из чего-то предсуществующего, не из некого субстрата - «Бог, прежде чем существовало что-либо из видимого ныне, положил в уме и подвигся привести в бытие несущее, а вместе с тем, Он помыслил и о том, каким должен быть мир, и произвел материю, соответственно форме мира». И поскольку до сотворения мира в непостижимой нетварной вечности существовал только «океан Божественной сущности», то из этого следует, что внешний по отношению к Божеству мир сотворен из ничего.
2.3. Творение «из ничего».
Библейское творение «из ничего», или как точнее выражались святые отцы, приведение из небытия в бытие, было принципиально новой идеей для своего времени. До этого ничего похожего не было во всех других религиозных или метафизических системах. В античной философии «творение» демиургом мира совершается над некой вечно существующей «праматерией», которая есть только чистая возможность бытия, но способная наполнить собой идеи всех вещей. Таков дуализм Платона, и таково же, с некоторыми различиями, вечное оформление материи у Аристотеля. В других учениях мы встречаем идею творения как Божественного процесса - Бог творит из самого себя, порождая все многообразие вселенной. «Здесь мир есть проявление, или эманация, Божества. Такова основная концепция индуизма, ее мы видим вновь в эллинистическом гносисе, к которому очень близко мышление Плотина, устремленное к монизму». Третья группа учений в то время не такая значительная, но которую ждало «блестящее» будущее, - это группа учений о вечно существующей материи - материализм. К ним относились, прежде всего, атомизм Левкиппа и Демокрита, а также учение Эпикура. В первые века христианства вплоть до крушения Римской империи и становления православной Византии все эти три группы учений о происхождении мира были господствующими. Именно с их представителями встретился апостол Павел в афинском ареопаге (Деян. 17,18), и именно в такой противоборствующей среде раскрывалось святоотеческое учение о творении «из ничего», свидетельство о чем сохранились до нашего времени в «Беседах на Шестоднев» св. Василия Великого.
Творение «из ничего» предполагает, что у мира было начало, значит он был «создан не от вечности, но во времени, или точнее, вместе со временем. Ибо время есть не что иное, как преемственность вещей, как необходимая форма бытия существ и предметов ограниченных, подлежащих переменам. Потому оно не могло иметь места прежде этих существ, а могло появиться только вместе с ними, - так что начало мира есть вместе начало времени, и когда сотворен первый, тогда же сотворено и последнее». Лосский писал, что начало мира – «это точка соприкосновения Божественной воли с тем, что отныне возникает и длится; так что само происхождение тварного есть изменение, есть «начало», и вот почему время является одной из форм тварного бытия, тогда как вечность принадлежит собственно Богу». Мир сотворен во времени и со временем, но сам замысел о нем проистекает из «предвечного и всегда неизменяемого Божия Совета». Святой Иоанн Дамаскин, которому принадлежит это определение, говорил также, что Бог «созерцал все вещи прежде бытия их (Дан. 13,42) от вечности, представляя их в Уме Своем; и каждая вещь получила бытие свое в определенное время, согласно с Его вечной, соединенной с хотением мыслию, которая есть предопределение, и образ, и план». Сотворивший мир во времени Бог сам остается вне времени - в нетварной вечности, из которой Он «Божественным, и все созерцающим, и невещественным своим оком просто видит вся, как настоящее, так и прошедшее, также и будущее прежде бытия их».
Творение «из ничего» означает, что мир не содержит в себе своей «начальной» причины, такая причина есть только вовне - в Божией воле. Творение есть свободный акт его Божественного желания, и это - единственное обоснование тварного. У В. Лосского об этом имеются следующие мысли: тварное бытие у него «обосновывается ни самим собой, ни Божественной сущностью, а одной лишь Божественной волей. Это отсутствие собственного обоснования и есть небытие. Так незыблемое, непреходящее для твари – это ее отношение к Богу; по отношению же к самой себе она сводится к «nihil», то есть к «ничто». Другими словами, у мира, созданного «из ничего», не будет имманентной ему начальной причины, - то есть, исследуя мир и познавая его законы, нельзя будет в принципе найти причину его существования. Тварь, возникшая из воли Божией не случайна по своему творению, но «тварь случайна по своему происхождению». Отсутствие имманентной миру начальной причины в таком случае логически приводит к парадоксу «мнимого прошлого»
2.4. Парадокс мнимого прошлого.
Рассмотрим самое начало творения, воспользовавшись советом святого Василия Великого: «… ибо тебе можно узнать, с какого времени началось строение сего мира, если, от настоящего поступая назад, потрудишься найти первый день бытия мира». «В начале сотворил Бог небо и землю», - говорит Бытописатель, и святитель толкует это место как свидетельство мгновенного творения, «потому что начало есть нечто, не состоящее из частей и не протяженное…в ознаменовании этого древние толкователи, яснее выражая мысль, сказали: сразу сотворил Бог, то есть вдруг, мгновенно» .
Мы уже говорили выше, что святые отцы с мгновенным началом мира связывали начало времени, которое они понимали как меру изменения вещей, происходящих согласно причинным связям в сотворенном мире – «ибо, что такое время, как не разные последовательные преемственные перемены, - считает блаженный Августин, - которым с безусловной необходимостью подвергаемся все мы и мир». Так вот, если мы попробуем, «поступая назад» согласно «безусловной необходимости», то есть, следуя законам мира, мысленно двигаться от настоящего к его причинному прошлому и далее, то сможем, в конце концов, подойти к самой точке его начала, соответствующей первому мгновению мира после его сотворения. Это начальное состояние мира, в свою очередь, тоже должно иметь причину - обоснование в прошлом, которого в данном случае в действительности не было, поскольку первозданный мир был сотворен «из ничего». Другими словами, если мы, изучая настоящее мира и следуя его законам, попробуем «причинно» восстановить, узнать его прошлое, то, двигаясь вспять, мы пройдем точку во времени соответствующую его творению «из ничего» (поскольку оно беспричинно), и окажемся в «мнимом прошлом».
Конечно же, полная картина Творения гораздо сложнее описанной выше, и за первым мгновением, в котором появился мир, последовали другие творческие акты Божественной воли. Но парадокс «мнимого прошлого» при этом все равно наблюдается, поскольку он связан с творением не только «из ничего» в буквальном его смысле, но вообще с любым творением принципиально нового, даже из чего-нибудь предсуществующего: «И сказал Бог: да произведет земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое…И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую, и птицы да полетят над землею…». Если бытие нового имеет обоснование в прошлом, в том «предсуществующем», из которого оно возникло и с ним причинно связано, то в таком случае мы имеем дело с естественным происхождением. Если же новое никак причинно не обусловлено в прошлом, то оно сотворено, причем эта «новизна» сотворена «из ничего». В таком случае законы, по которым совершается бытие этого нового, при ретроспективном своем обращении в прошлое не «заметят» момента своего сотворения «из ничего», пройдут его и будут описывать прошлое, которого не было.
Так возникает парадокс мнимого прошлого. Лучше всего его проиллюстрировать цитатой из святых отцов, для которых он был естественным логическим следствием из самого принципа творения. Преподобный Ефрем Сирин в своем толковании на Бытие говорил: «Злаки во время сотворения своего стали порождениями одного мгновения, но по виду казались порождениями месяцев. Так же и дерева во время сотворения своего явились порождениями одного дня, но по совершенству и по плодам, обременявшим ветви, казались порождениями годов. Как дерева, травы, животные, птицы и человек явились вместе и стары и молоды: стары по виду членов и составов их, а молоды по времени сотворения, - так и луна была вместе и стара и молода…».
2.5. Первые дни творения. Творение ангельского мира.
Чтобы увидеть первые дни бытия мира, нам совсем не надо пытаться исследовать причины и реконструировать прошлое (тем более что это, по-видимому, невозможно – об этом речь будет ниже). У нас есть свидетельство более верное - свидетельство об этом самого Творца в Книге Бытия и толкование ее святых отцов.
« В начале сотворил Бог небо и землю…», – так начинается повествование о первых шести днях существования мира, - днях Шестоднева, в которые мир получил свое устроение. Творение мира началось, как считают святые отцы, с творения мира духовного - мира ангельского – Бог «полагал основания земли … при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости» (Иов, 38. 7). Вот как толкует это святой Василий Великий: «Еще ранее бытия мира было некоторое состояние, приличное премирным силам, превысшее времени, вечное, присно продолжающее. В нем-то Творец и Зиждитель всяческих совершил создания – мысленный свет, приличный блаженству любящих Господа, разумные и невидимые природы и все украшение умосозерцаемых тварей, превосходящих наше разумение, так что нельзя изобрести для них наименований. Они-то наполняют собою сущность невидимого мира». Духовный мир населен ангелами, которые «есть сущность, одаренная умом и всегда движущая, обладающая свободной волею, бестелесная, служащая Богу, по благодати получившая для своей природы бессмертие. Каковой сущности вид и определение знает один только Создатель».
В Ветхом завете о творении и бытии ангелов говорится очень мало, прикровенно. Но их существование в нем никогда не ставилось под сомнение, хотя в Новом Завете и упоминаются последователи ветхозаветной секты саддукеев, которые как раз это считали, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа (Деян. 23. 8; Мат. 22. 23). Но это тот самый случай, который подтверждает правило, ибо в Новом завете Сам Господь Иисус Христос свидетельствует об ангелах: «Ибо кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых ангел» (Лук. 9. 26). Ангел также возвестил Захарии зачатие Предтечи, Ангел благовестил Пресвятой Деве Марии о рождении Спасителя, Ангел являлся во сне Иосифу, многочисленное воинство Ангелов славословило рождество Спасителя, Ангелы служили Иисусу Христу во время искушения в пустыни, Ангел являлся для укрепления его в саду Гефсиманском. Более того, в Посланиях апостольских несколько приоткрывается тайна о сотворении мира и небесной иерархии: - «Ибо им (Сыном Божиим) создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, - все им и для Него создано» (Кол. 1. 16).
Исповедание Бога Творцом мира «видимого и невидимого» является основанием христианской веры и, безусловно, предполагает веру в существование мира духовного, населенного бесплотными сущностями. Причем мир духовный и мир видимый в православном богословии мыслятся не как два автономных, независимых в своем бытии мира, а как две сферы одного, онтологически единого мира. Малый мир, - человек, как говорит «Православное исповедование», соединяет в своем естестве оба мира, вещественный и невещественный. И поэтому, единство природы человека, малого мира, является образом и подтверждением единства мира великого.
2.6. Творение видимого мира.
После сотворения премирных сил Бог сотворил мир видимый – мир вещественный. По мнению святых отцов, его становление началось с создания «стихий», «элементов» мира, в современном представлении – самого пространства-времени и некоего первовещества , из которого в дальнейшем было сотворено все остальное. Святой Василий Великий по этому поводу пишет: «Почему, хотя и не сказано о стихиях: огне, воде, и воздухе, но ты собственным своим разумением постигни, во-первых, что все находится во всем. И в земле найдешь и воду, и огонь,… а потому не ищи повествования о каждой стихии, но в сказанном подразумевай и умолченное» . Святой Ефрем Сирин согласно считал, что в первых строках Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю», говорится о творении «сущности неба и сущности земли». В другом месте преподобный несколько раскрывает эту мысль: «По свидетельству Писания, небо, земля, огонь, воздух и воды (стихии мира) сотворены из ничего, свет же, сотворенный в первый день, и все прочее, что сотворено после него, сотворено уже из того, что было прежде. Ибо когда Моисей говорит о сотворенном из ничего, употребляет слово: «сотвори, - сотвори Бог небо и землю» (Быт. 1,1). И хотя не написано об огне, водах, и воздухе, что они сотворены, - однако же, не сказано также, что они произведены из того, что было прежде. А потому и они сотворены из ничего, как небо и земля – из ничего. Когда же Бог начинает творить из того, что уже было, тогда Писание употребляет подобное сему выражение: «рече Бог, да будет свет» (Быт. 1,3) и все прочее. Если же сказано: «сотвори Бог киты великия» (Быт. 1,21), - то прежде того говорится следующее: «Да изведут воды гады душ живых» (Быт. 1,20). Только поименованные выше пять родов тварей сотворены из ничего, все же прочие из того, что уже сотворено из ничего». Так единодушно мыслили святые отцы, и преподобный Иоанн Дамаскин подводит некоторый итог этому обсуждению: «Сам Бог наш, прославляемый в Троице и Единице, сотворивый небо и землю, и вся яже в них (Пс. 145. 6), приведя из не сущего в бытие все без изъятия: одно из вещества, которого прежде не существовало, как, например, небо, землю, воздух, огонь, воду; другое же из этих, происшедших от него вещества (элементов), как, например, животных, растения, семена. Ибо это по повелению Творца произошло из земли, и воды, и воздуха, и огня». Еще раз подчеркнем, что здесь святитель говорит о сотворении «из ничего» («из не сущих») всего творения, - в том числе о творения из чего-либо предшествующего: «приведя из не сущего в бытие все без изъятия».
Здесь уместно также сказать, что, критикуя святоотеческие представления о творении мира, часто указывают на архаичность использованных святыми отцами представлений об основаниях природы - «элементах» или «стихиях», которые позитивистская европейская наука давно отвергла как неприемлемые, заменив их представлениями о мельчайших частичках - атомах. Но, во-первых, отцы использовали представления о стихиях не для доказательства методами философии каких-то богословских истин, а для иллюстрации этих истин доступными для того времени понятиями, оставаясь, в тоже время над спорами о «сущностях». У святого Василия Великого, который использовал эти представления в своих Беседах на Шестоднев, есть по этому поводу следующее замечание: «Исследование о сущности каждого существа, или подпадающего нашему умозрению, или подлежащего нашим чувствам, введет в толкование самые длинные и многосложные рассуждения, и при рассмотрении этой задачи нужно будет потратить более слов, нежели сколько можно сказать о каждом из прочих вопросов. Сверх того, нимало не послужит к назиданию Церкви - останавливаться на таком предмете».
Во-вторых, представления о философских понятиях, - сущностях, элементах и стихиях были частью мировоззрения, включающего видения идеального бытия, бытия умопостигаемого. И то, что потом европейская наука пошла по «линии Демокрита» и получила некоторые результаты в изучении материи, еще не доказывает, что эта линия единственно верная, что эта «линия», в конце концов, не исчерпает себя. Тем более что, по-видимому, это уже происходит, об этом мы уже говорили выше. Квантовая механика в двадцатом веке дошла до «горизонта» объективного мира материи и стоит на пороге решения о возврате к метафизике. Интересно мнение В.Лосского по этому поводу, высказанное им в то время, когда еще не были осознаны все результаты переворота в физике: «Здесь мы ясно ощущаем, что перед нами не космогония в современном смысле этого термина, но некое иное видение бытия и его иерархичности, видение, для которого решающее значение имеет тайна формы, «вторичные качества» чувственного мира (столь пренебрегаемые наукой), обращающие нас к умозрительным глубинам, к «логосам» творения; это видение стало очень трудным для нашей падшей природы, но мы можем вновь обрести его в «новой твари» - Церкви, как в литургическо-сакраментальном космосе, так и в «теории физики» подвижников».
2.7. Последние дни творения. Мнение святых отцов о времени
творения.
После сотворения «стихий» Бог уже из них творит все мироздание, причем все это происходило строго последовательно, одно за другим, и уже во времени - в течение Шестоднева. Эта постепенность, очередность этапов творения особо подчеркнута завершенностью каждого Дня Творения: «И был вечер, и было утро: день один». Что это были за Дни? Как их соотнести с днями нашего мира? Как может человеческий ум, сам созданный в эти Дни, хотя бы приблизиться к таинству действия Божественного Ума и Воли? Апостол Павел указывает нам на такую возможность: «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое». Блаженный Августин идет этим путем, в то же время, предупреждая о невозможности представлений «как оно есть»: «Какого рода эти дни, – представить это нам или крайне трудно, или даже вовсе невозможно; а тем более невозможно говорить о том. Мы видим, что обыкновенные наши дни имеют вечер вследствие захода солнца и утро вследствие восхода солнца; но из тех дней первые три прошли без солнца, о сотворении которого говорится в день четвертый. Повествуется, правда, что с первых же пор словом Божиим сотворен свет и что Бог разделил между светом и тьмою и назвал этот свет днем, а тьму – ночью; но какого рода был этот свет, каким поочередным движением и какого рода вечер и утро производил он, - это недоступно нашему разумению и не может быть понято нами соответственно тому, как оно есть; хотя мы должны верить без колебания».
Преподобный Ефрем Сирин в тоже время предостерегает от другой крайности – представить все аллегорически, иносказательно: «Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание. Непозволительно также говорить, будто бы что по описанию сотворено в продолжительности шести дней, то сотворено в одно мгновение, а также будто бы в описании том представлены одни наименования: или ничего не означающие, или означающие нечто иное. Напротив того, должно знать, что как небо и земля, сотворенные вначале, суть действительно небо и земля, а не что-либо иное разумеется под именем неба и земли, так и сказанное о всем прочем, что сотворено и приведено в устройство по сотворении неба и земли, заключает в себе не пустые наименования, но по силе этих наименований соответствует самая сущность сотворенных естеств». В этом отрывке святой отец полемизирует с представлениями, восходящими к Филону и Клименту Александрийским, которые, трактуя Шестоднев аллегорически, допускали мгновенное творение всего и сразу, без всякого разделения на дни или периоды. Ориген довел этот принцип до крайности, отрицая всякий буквальный смысл Священного писания и допуская только иносказание. В сотворенной во второй день тверди он видел тело; два великих светила – Христос и Церковь; звезды – патриархи и пророки; рыбы и пресмыкающиеся – низкие и буйные силы души; птицы - возвышенные мысли и прочее. В результате, Ориген оторвался от православного понимания творения, допуская множественность миров, их вечное творение Богом, существование душ у небесных тел и прочее.
Отцы сирийской экзегетической школы во главе со святым Ефремом Сирином противостояли александрийцам, отвергая такое аллегорическое толкования Шестоднева. Преподобный учил, как мы видели выше, что сначала Бог сотворил первовещество, а затем из него Словом сотворил все прочее. В богословской литературе при этом обычно добавляется, что он был противником мнения о мгновенности творения, не указывая при этом, о какой мгновенности идет речь - о мгновенности всего Шестоднева или о мгновенности ответа твари на каждое творческое Слово Божией Воли. Александрийцы придерживались только первой возможности. Филон говорил, что «было бы крайне наивно думать, что мир сотворен в шесть дней или даже, вообще, в некоторое время». Святитель Афанасий Великий писал, что «все роды сотворены сразу, вместе, одним и тем же повелением».
Преподобный Ефрем возражал против такой одновременности, хотя считал каждый творческий акт мгновенным: «Злаки во время сотворения своего стали порождениями (появились) одного мгновения…». Или в другом месте: «Так земля, по Божию повелению, немедленно извела гадов, зверей полевых, зверей хищных и скотов…». Такого же взгляда придерживались отцы - каппадокийцы – Василий Великий и Григорий Богослов. Мы уже видели выше, что святые отцы единодушно понимали творение всего нового как творение из «не сущих», то есть из «ничего», даже если эта «новизна» творится из уже чего ранее созданного, из какого-то субстрата. А творение из «не сущих» отцы видели только мгновенным: «действие творения мгновенно и не подлежит времени».
Святитель Григорий Нисский придерживался таких же взглядов, с одним только отличием: все сущности творения сотворены сразу, «при первом движении воли Божией все уже существовало: сущность всех вещей, небо, эфир, звезды, огонь, воздух, море, животные, растения». В течение Шестоднева же эти сущности – «стихии», «семена», «зародыши» – по Слову Божию развились в конкретные виды творения. С одной стороны он не идет за александрийцами и не видит в Шестодневе иносказания. С другой же стороны, у него «начало миробытия означает, что и поводом, и причинам, и силам всех существ Бог вдруг и в одно мгновение положил основание». Вначале земля была «праздною и безличною, ибо» – объясняет святой Григорий, - «все уже было в возможности при первом устремлении Божием к творению, как бы от вложенной некой силы, осеменяющей бытие вселенной, но в действительности не было еще каждой в отдельности вещи». Пожалуй, здесь нет влияния Оригена, а есть попытка пойти дальше своего брата святого Василия, желание увидеть под внешними формами Шестоднева иную глубину и войти в «таинственный мрак». В то же время, здесь нет и Платона, потому что святой Григорий полностью переработал его философские идеи, выбросив из них демиурга и «вечно» существующую «праматерию». Более того, святитель оговаривает, что вещество (материя), как таковое, в своем основании вообще невещественно, но «происходит от умопредставляемого и невещественного». Вещество есть совокупность качеств, вне которых ничто не мыслимо и не представимо, - их «совокупное стечение» и образует вещественность. Другими словами, у вещества (материи) нет своего независимого бытия, вещество – форма бытия умопредставляемого, сотворенного в первое мгновение творения. Таким образом, в отличие от платоновского «демиурга», который творит, взирая на вечные идеи над некой, вечно существующей «праматерией», могущей вместить тоже вечные «идеи» (занимается ремеслом), Бог у святителя Григория сначала творит умопостигаемые сущности и формы, потом из них вещество (материю), которое в дальнейшем наполняет формы видимой твари.
После сотворения основ, сущностей мироздания, говорит святитель, произошло становление мира. «Если предварительным могуществом создателя всему в совокупности положено вещественное основание», - «то частное проявление видимого в мире совершилось в некотором естественном порядке и в последовательности, в определенное продолжение времени». С другой стороны, проявление во времени каждой конкретной сущности не совершается самопроизвольно, но по повелению Божию. «Рече Бог» - это значит, что вложено в каждое существо некое премудрое и художественное слово, причем само творчество совершается вне последовательности во времени, последовательность принадлежит уже осуществляющейся твари. Бог творит мир «из вечности», оставаясь непричастным тварного времени, а поэтому творит «все в один миг, без всякого промежутка во времени». Таким образом, Шестоднев - это уже проявление во времени того, что было сотворено в один миг.
Александрийским отцам, наиболее «эллинским» на востоке, наивной казалась сама мысль о том, что Бог творит подобно человеку, находясь во времени вместе со своим творением. Преподобный Ефрем Сирин, в тоже время, не мог допустить аллегорического толкования первых глав Бытия, отстаивая прямой смысл Божественного откровения. Святитель Григорий Нисский вместе с другими отцами каппадокийцами, св. Василием Великим и св. Григорием Богословом, «христианизировали» философию Платона и сформулировали решение, удовлетворяющее обоим требованиям. Они ввели в богословие понятие о «умопостигаемом», переосмыслив платоновское представление о мире «идей» или «эйдосов».
2.8. Святые отцы об умопостигаемой основе мироздания.
Для Платона мир чувственный не истинен, в нем только тени и правдоподобие, он реален лишь в меру своей причастности идеям. Бытие истинное – это вечные идеи, более высокий уровень бытия. У Плотина идеи - это мысли Божественного Разума, который является эманацией Абсолюта, превосходящего само бытие. Но «для отцов Бог есть не только Разум, содержащий Божественные идеи; его сущность превыше идей. Он Бог свободный и личный, Который все творит Своей волей и Своей премудростью; идеи всех вещей содержатся в этой Его воле и этой премудрости, а не в самой Божественной сущности». Последнее уточнение, предполагающее видение в Божественном, кроме Его естества (сущности) также и Его действия (энергии), было характерным для богословской мысли восточных отцов IV- V веков. И это сказалось на дальнейшем развитии представлений об устроении мира и образе его творения в трудах греческих отцов, особенно в трудах святого Дионисия Ареопагита, преподобного Максима Исповедника и святителя Григория Паламы.
После арианских споров IV века на востоке прочно утвердилось мнение о различии между предвечным рождением Отцом Сына и Божественным творением мира. Святой Кирилл Александрийский писал: «Творить – это принадлежит деятельности или энергии, а рождать – естеству. Естество и деятельность не одно и то же. Следовательно, не одно и то же рождать и творить». Именно поэтому святые отцы особо подчеркивали, что само творение не есть пассивное отображение Божественной сущности, а есть активное действие Его воли, при этом сравнивая Творца с художником, а мир, - с «художественным произведением, подлежащим созерцанию всякого». У святого Василия Великого, которому принадлежит приведенное сравнение, это выражено особо ярко: «И поелику многие из представлявших, что мир от вечности существует с Богом, соглашались не на то, что он сотворен Богом, но что сам собою осуществился, будучи как бы оттенком Божия могущества; и потому хотя признавали Бога причиною мира, но причиною не произвольною, как тело бывает причиной тени, а сияющее – сияния, то Пророк, поправляя сию ложную мысль, употребил слова с особенной точностью, сказав: в начале сотворил Бог. Бог был для мира не сим одним – не причиною только бытия, но сотворил как благий – полезное, как премудрый – прекраснейшее, как могущественный – величайшее. Пророк показал … в Боге едва не художника, который, приступив к сущности вселенной, приноравливая ее части одну к другой, и производит само себе соответственное, согласное и гармоничное целое». У святого Григория Богослова похоже, но несколько более таинственно: от вечности «Божия мысль созерцала вожделенную светлость доброты Своей, равную и равно совершенную светозарность трисиянного Божества…. Мирородный Ум рассматривал также в великих своих умопредставлениях Им же составленные образы мира, который произведен впоследствии». Святой Григорий Нисский так видит сокровенное: «само устремление Божественного произволения, когда пожелает, бывает делом и хотение осуществляется («сущетворится»), немедленно обращаясь в естество по власти Всемогущего, Который чего только премудро художнически ни пожелает, не оставляет изволение не приведенным в действие. Приведение же изволения в действие есть сущность». Святитель за чрезвычайным внешним разнообразием тварного мира созерцает высочайшую гармонию, сравнивая ее с музыкальным произведением величайшего Творца: - «строй мироздания есть некая музыкальная гармония, в великом многообразии своих проявлений подчиненная некоторому ладу и ритму, приведенная в согласие сама с собой, себе самой созвучная; и этому не служат помехой многообразные различия, обнаруживающиеся между различными вещами в мироздании… Поистине из мирового созвучия рождается гимн непостижимой и неизреченной славе Божией: этот гимн – согласованность мироздания с самим собой, слагающаяся из противоположностей». .
2.9. Представление о логосах творения.
Таким образом, святые отцы смотрели на творение мира как на свободное художественное действие Божественного произволения (воли) и Божественного ума, помещая их не в Божественную сущность, а в то, что ей последствует, - в Божественные энергии (действия). Творение совершилось согласно предвечным Божественным идеям - замыслам, которые преподобный Максим Исповедник вслед за «древними» отцами назвал «логосами», то есть «словами», имея в виду, что это те Божественные силы и творческие слова, о которых прикровенно возвещает нам 1 глава Бытия и Псалтырь: «Небеса проповедают славу Божию, о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их. Он поставил в них жилище солнцу» (Пс. 18. 2-5). У каждой твари есть свой «логос», свой «сущностный смысл», каждый из которых содержится в более общих логосах, как виды в роде. Все вместе они содержатся в ипостасном Логосе, то есть во второй Ипостаси Святой Троицы, Который есть первоначало и конечная цель всего тварного. Все было создано Божественным Логосом, Имже вся быша, «именно Он сообщает тварному миру не только тот порядок, о котором говорит Его имя, но и всю онтологическую реальность. Логос – это Божественный очаг, откуда исходят те творческие лучи, те присущие каждой твари «логосы», те «непреходящие» словеса Божии, которые одновременно вызывают к бытию всю тварь и призывают ее к Богу. Таким образом, каждое тварное существо имеет свою «идею», свой «смысл» в Боге, в замысле Творца».
Божественные мысли, логосы – это «орудия, посредством которых Бог творит мир, извечные причины тварных существ, устанавливающие для каждой вещи норму ее существования, ее путь к совершенству, то есть к обожению, ее образ приобщения Божественным энергиям». Логос – это прообразы (парадигмы) вещей, но прообразы динамические. «Логос вещи есть не только ее «истина» или «смысл», и не только «закон» или «определение» («орос»), но прежде всего ее образующее начало. Логосы динамически различаются на «логосы естества» (или законы), «логосы промышления» и «логосы суда». Так охвачена вся судьба всех вещей и каждой вещи, от ее возникновения до разрешения мирового процесса.
Преподобный Максим, опираясь на предшествующих отцов, раскрывает нам онтологию бытия, рисуя грандиозную картину мироздания. Прежде всего, он вслед за свят. Григорием Нисским, считает чувственный мир невещественным в своих качественных основах. Он есть некое, таинственное «уплотнение» духовного мира. Все в мире глубоко духовно. И всюду можно распознать ткань Слова. В мире два плана: духовный или умопостигаемый, и чувственный или телесный. И между ними есть строгое и точное соответствие. Чувственный мир не есть распад или умаление бытия, но принадлежит к полноте и цельности бытия. Он есть «образ» («тропос») или символ духовного мира. И в сущности мир един и один: «ибо весь умопостигаемый мир таинственно и символически (в символических эйдосах») отображается в чувственном. И чувственный мир своими основаниями всецело содержится в умопостигаемом. Наш видимый мир заключается в мире том, мире логосов. И тот мир в нашем, в образах (тропосах)». Связь двух миров неразрывна и не слитна. Св. Максим определяет ее как тождество по ипостаси: «Мир умопостигаемый находится в чувственном, как душа в теле, а мир чувственный соединен с умопостигаемым, как тело соединено с душой. Оба мира составляют единый мир, как из души и тела составляется один человек».
Сама по себе «вещественная сущность» (материя) есть начало «небытия». Но она вся пронизана «духовными словами» - «логосами», и «являемое» - «феномены» хорошо укреплено в «умопостигаемом» - в «ноуменах». Умопостигаемое бытие существует вне времени, но не в «вечности», а в «веках», в которых берет свое начало. Оно начинает быть, происходит, приходит из не-бытия в бытие, но ему уже не положено конца через разрушение. В этой «нескончаемости» и состоит «вневременность» умопостигаемого бытия.
На вершине тварной лестницы стоит ангельский мир, мир чистых духов. Но не он является средоточением твари, - именно потому, считает св. Максим, что ангелы бесплотны. Средоточением твари может быть только тот, кто в своем естестве реально соединяет две части мира, - умопостигаемое и чувственное. Это средоточение тварного мира, как согласно с преподобным считали все святые отцы есть человек, который «не состоял весь целиком только из этой материи и того, что принадлежит чувственному миру, то есть, не имел только тело, но и получил душу из надмирного, точнее - от Самого Бога через неизреченное вдуновение, как нечто великое и чудесное, все (тварное) превосходящее и все способное созерцать, всем руководящее, познающее Бога и приемлющее Его, лучше всего свидетельствующее, что она есть произведение величия Художника. Однако (человеческая душа) не только способна к принятию Бога, но она может также соединиться через подвиг и благодать с Ним в одной ипостаси». В этой способности обожения по благодати, св. Григорий Палама, которому принадлежит вышеприведенная цитата, видел образ Божий в человеке.
В человеческом разуме потенциально отражен весь мир, он как бы вписан в него, - в этом обоснование возможности познания вообще. Но это возможность реализуется не сама по себе, а «о-действо-творяется» свободной волей человека в действительном отношении его к внешнему миру. Цель человека, как видел ее св. Максим, в том, чтобы обнять и объединить в себе весь мир и через себя воссоединить его с Божественным Логосом, содержащим в Себе от вечности животворящие основания всего бытия. Для того чтобы человек мог выполнить это предназначение, как считает св. Григорий Палама, Бог наделил его дух животворящей способностью, чего нет у бестелесных духов. «Умное и разумное естество Ангелов (также) обладает и умом, и словом, происходящим из ума, и любовью ума к слову; любовь эта (опять же происходит) из ума, всегда соприсутствует с умом и словом и может быть названа «духом», поскольку по природе сопутствует слову. Однако дух сей не является животворящим, ибо ангельское естество не получило от Бога тела, соединенного с ним и (взятого) от земли так, чтобы иметь животворящую и содержащую (это) тело силу. Наоборот, умное и разумное естество души (человека), поскольку оно было сотворено вместе с земным телом, получило от Бога и животворящий дух, благодаря которому оно сохраняет и животворит соединенное с ним тело». Поэтому, «ангел и душа, будучи не телесными, не находятся (в каком-либо) месте, но и не вездесущи; они не содержат все (мироздание) но сами нуждаются в Содержащем. Следовательно, они (находятся) в Том, Кто все содержит и объемлет все (мироздание), будучи соответствующим образом ограничены Им. Что же касается души, то она, содержа тело, с которым она сотворена, находится повсюду в теле, но не как в (некоем) месте и не как объемлемая (телом), но как содержащая, объемлющая и животворящая это тело, поскольку она обладает этим телом по образу Божию. Но не только в том отношении человек более создан по образу Божию, чем Ангелы, что он имеет в себе содержащую и животворящую силу, но и потому, что он начальствует. Ибо в естестве нашей души есть как начало господствующее и правящее, так и начало служащее и подчиняющееся… Тем не менее, благодаря начальствующей (способности) в нас, Бог даровал нам господство над всей землей». И также, как преподобный Максим, св. Григорий видит предназначение и цель человека в творческом познании и возделывании мира, его воссоединении и приведении его ко Творцу: «Одному только человеку дано было то, что естественным образом соединено с разумным (началом души) и что открывает разнообразнейшее множество искусств, наук и познаний: земледелие, зодчество и создание (вещей) из ничего, хотя и не из абсолютного небытия, (что свойственно только Богу). Ибо, полагаю, ничего из того, что свершено Богом, не возникает и не исчезает; но, смешиваясь одно с другим, оно у нас приобретает иную форму. Далее, только одним людям Бог даровал то, чтобы незримое слово ума, соединившись с воздухом, воспринималось чувством слуха; но не только: будучи записанным, оно зрится вместе с телом и посредством тела. (Тем самым) Бог приводит нас к достаточной вере в пришествие и явление через плоть Всевышнего Слова - а Ангелы не принимают участия в этом».
Так видят мироздание святые отцы, созерцая в нем огромную живую икону – реализацию предвечного творческого замысла Божественного Иконописца. «В явлениях тварного мира Божественный Логос как бы играет с человеком через свои логосы. Он влечет его к познанию дел Божиих. Но, чтобы взойти к созерцанию этих основ бытия, нужен подвиг очищения от страстей и жизни по заповедям Евангелия». Так думали на Востоке, на Западе же было несколько другое мнение. И поскольку, современная наука по своему происхождению это наука, прежде всего, западноевропейская и, безусловно, имеет корни в своем христианском прошлом, то рассмотрим подробнее эти отличия.
2.10. Сопоставление восточной и западной богословской точки
зрения.
Латинское богословие, в отличие от восточного, не различало в Божестве Его сущность, и то что «сущности последствует», - Его энергию и действие. Вследствие этого, западные отцы признавали существование предвечных Божественных идей, но, в то же время, «помещали» их в саму Божественную природу. Блаженный Августин называл эти идеи «причинами – образцами» (впоследствии Божественные универсалии Фомы Аквинского). Поскольку Божественные идеи принадлежат самой Божественной сущности, то они статичны, они – сами совершенства Бога, согласно которым творится (отпечатывается) конкретный мир, причем это творение уже не рассматривается как творение чего–то принципиально нового, а как некое удвоение. Идеальный мир существовал от века в Божественной сущности, потом этот идеальный мир был воспроизведен вне Бога, и стал миром, в котором мы живем сейчас, стал, как говорил В.Лосский, его несовершенной, «дурной копией».
Блаженный Августин считал, что при творении мира Бог создал два вида тварей, - те, что были созданы в законченной форме (например, ангелы, сами дни, земля, вода, воздух, огонь, звезды и человеческая душа) и те, что были созданы «в зачатке» и вынуждены продолжать развитие. Последние в дни творения были лишь «замыслены», - это растения, животные и даже люди. Тогда они существовали невидимо и потенциально, и действие осуществилось только в будущем. Святитель называет их, вслед за стоиками, как «семенные причины» (rationes seminales): «Творец этих невидимых семян есть сам Творец всего, поскольку все, что предстанет нашему взору через рождение, получает первопричину и правила развития от сокрытых семян, и от них же получает последовательные изменения в обретении правильного размера и свою специфически отличную форму». У семенных причин двоякая природа. Они невидимы и существуют в тварном мире в сокрытой форме. С другой стороны, блаженный Августин понимал их также как принципы жизнедеятельности, идеи в платоновском духе.
Концепция природы у Блаженного Августина весьма специфична. В отличие от греческих отцов он считал, что она отделена от Божественной природы не только онтологически, но и по благодати. «Природа, или естество, соответствует миру, сотворенному Богом до грехопадения людей, когда все элементы были вызваны к бытию в соответствии с их семенными причинами, которые Августин рассматривает как мысли, задуманные Богом. Все существа в этом состоянии до падения получают от Бога благодать, которая не принадлежит их естеству, потому что привносится извне. Тварные существа не в состоянии принимать какое-либо участие в своих семенных причинах (идеях, эйдосах), поскольку эти идеи внутренне не присущи тем вещам, что сотворены по их образу. Даже до падения все существа, включая людей, отделены от Бога и лишены какого- либо участия в Божественных энергиях. В нынешнем, падшем состоянии пропасть между миром и Богом стала непреодолимой». Благодать люди получают только в пределах земной Церкви. Окружающий мир существует без благодати. В нем остаются только семенные причины, заложенные при творении. Они играют роль «не только начальных условий для тех вещей, которые эволюционируют, но и обуславливают динамику их развития, то есть определенные черты их роста и развития, их временного бытия. Это позволяет утверждать, что августиновская концепция семенных причин ведет к понятию «естественного закона». (25, стр. 34). Представления о безблагодатной, «десакрализованной» вселенной, в которой действуют заложенные при ее творении «естественные законы», в дальнейшем послужили основой европейской научной мысли и в эпоху Возрождения оформились как деистический взгляд на природу.
В отличие от западного, восточное богословие смогло сохранить цельное видение мира, не отлучая его от Божественной благодати. Четко различая в Божестве природу (сущность) и ее энергию, святые отцы утверждали, что онтология тварного мира укоренена в Божественной энергии и воле, и что последняя проявляется в творении через логосы. Обойдя, таким образом, в своих рассуждениях все «подводные камни», они смогли показать, как Бог присутствует в природе, будучи одновременно отличным от нее. Вот как, например, пишет об этом святитель Григорий Палама: «Всякое (тварное) естество предельно удалено от Божественной природы и является чуждым ей. Ибо если Бог есть естество, то (все) другое не является им, а если (все) другое есть естество, то Он не является им. Если (все) другое есть сущее, то Бог не является им, а если Он есть Сущее, то (все) другое не является Им. Это относится к Премудрости, Благости и вообще ко всему, что окрест Бога.… Но Бог есть Естество всех сущих и называется им, поскольку все они причаствуют Ему и, благодаря этому причастию, обретают существование – разумеется, причастию не Его естества (никоем образом!), но его энергиям. Ведь он есть как Первоначало сущих, Образ в образах как Первообраз, Мудрость умудряемых и, просто сказать, Все всего».
Тут важно еще раз подчеркнуть, что православное богословие видит это присутствие глубоко онтологичным для природы: «Если представить невозможное, что поток Божественных энергий каким-то образом прекратится, то мир мгновенно обратится в ничто». Святитель Филарет Московский («Слово в обретение мощей святителя Алексия») говорил: «Творческое слово есть как адамантовый мост, на котором поставлены и стоят твари над бездной Божией бесконечности, под бездной собственного ничтожества».
3. Научная точка зрения на происхождение мира
3.1. Парадигма современного естествознания.
Во введении к основному разделу мы уже указывали на трудности выявления общей научной точке зрения на происхождение мира вообще и жизни в частности. Действительно, едва ли существует какое-либо «официальное» единое мнение «всей науки» по этому вопросу. Да это и невозможно. Практически во всех отраслях знаний, вокруг любой, сколько-нибудь значимой проблемы, обязательно существует спектр мнений, многие из которых часто взаимно исключают друг друга. Тем более, по такому важнейшему мировоззренческому вопросу, как наше собственное происхождение. Источником «мнений», теорий или точек зрения обычно являются ведущие ученые или их творческие объединения, так называемые школы. Так вот, если мы, чтобы ответить на вопрос, как произошла жизнь, ответим первым, что всегда «на слуху» со школьной скамьи - путем эволюции, которую открыл Дарвин, то будем весьма удивлены, узнав, что многие видные ученые сейчас и в прошлом не «верили» и не «верят» в эту гипотезу. Приведем такой пример. Выдающийся современный ученый Ф.Крик, один из открывателей генетического кода, считал, что жизнь на Земле не могла возникнуть, и она была «засеяна» разумными инопланетными существами. Другой известнейший ученый В.Вернадский считал, что жизнь как материя вечна и ее споры путешествуют по вселенной на метеоритах, «осеменяя» подходящие планеты. Существует множество вариантов, отличных от дарвиновского «толкования» механизмов эволюции с учетом современных данных. Это синтетическая теория эволюции, теория «обнадеживающего урода» и другие. Есть ряд ученых, среди них много выдающихся физиков, которые считали и доказывали, что случайное возникновение жизни в тех молекулярных механизмах, которые мы знаем, принципиально невозможно. Физик В.Гейзенберг, один из основателей квантовой механики, одобрительно отзываясь о своем коллеге В.Паули, другом гениальном ученом, писал: «Паули скептически относится к очень распространенному в современной биологии дарвинистскому воззрению, согласно которому развитие видов на Земле стало возможным лишь благодаря мутациям и результатам действия законов физики и химии». К похожему выводу пришел и еще один основатель «новой» физики - Э.Шредингер, изложив свои сомнения в книге «Что такое жизнь с точки зрения физика? ». С другой стороны, можно привести ряд высказываний других и тоже выдающихся ученых с диаметрально противоположной точкой зрения. Так как же нам поступить в этой ситуации? Как выделить то, что мы могли бы назвать «современной научной точкой зрения» на происхождение мира и в дальнейшем попытаться сравнить ее с богословскими суждениями?
Конечно, придется выбирать, а это значить есть риск ошибиться, приняв частное мнение пусть даже и великих ученых за объективное мнение всей науки. Достаточно вспомнить, как великий Эйнштейн до конца жизни так и не принял основные выводы квантовой механики, одним из основоположников которой был он сам. Но если постараться выявить наиболее общее, лежащее в самом фундаменте современной науки, то ошибка будет невелика, если это фундаментальное мы определим как всеобщий принцип эволюционирующей материи. Это, пожалуй, был парадигмальный выбор всей науки ХIХ - ХХ столетия, когда окончательно утвердилось мнение, что объективно существует только материя в виде набора элементарных мельчайших частиц - атомов, двигающихся в различных взаимодействиях и комбинациях в пространстве и способных к самоорганизации - к эволюции, которая и дает все многообразие окружающего нас мира, включая и разум живых существ. Эволюционирующая материя сама порождает вселенную, галактики, звезды, планеты, жизнь, человека, общество и что-то или кого-то там, в будущем, и если даже и не у нас, на Земле, так там, где-нибудь в другом месте космоса, это не важно. Можно привести как иллюстрацию сказанному строки, которые передают почти эпическое переживание человеческой души разверзнувшимся видом этой грандиозной картины: «Еще вчера мы считали себя исшедшим из вещества вселенной мучительным эволюционным процессом. Казалось, что у нас миллиарды лет таинственного исхода из недр космоса, и будто даже ощущались пережитые загадочные процессы перерождения неживой материи в простейшие организмы, появление чудовищных динозавров, возникновения самосознания у обезьян и превращение их в человека. Нам было привычно мыслить, что вселенная существовала всегда, в сложнейших явлениях звездной эволюции порождая очаги разума, вспыхивающие ярким светом и трагично гаснущие в космических катастрофах, - вечный океан материи, иногда выбрасывающий на берег времени изумительной красоты цивилизации, чтобы снова их поглотить, сохраняя в молчании свою тайну…Таков космический пейзаж материализма, в котором наша жизни - случайный каприз природы, наш жребий родиться, чтобы потом умереть и навсегда исчезнуть в космических глубинах».
В том, что мы действительно не ошиблись, выделив эволюционистский материализм как магистральное направление современной науки, убеждают следующие строки, написанные лауреатом Нобелевской премии по физике Р. Фейнманом: «Если бы в результате какой-то мировой катастрофы все накопленные научные знания оказались бы уничтоженными и к грядущим поколениям живых существ [кто-то там впереди], перешла бы только одна фраза, то, какое утверждение, составленное из наименьшего количества слов, принесло бы наибольшую информацию? Я считаю, что это – атомная гипотеза… все тела состоят из атомов – маленьких телец, которые находятся в беспрерывном движении, притягиваются на небольшом расстоянии, но отталкиваются, если одно из них плотнее прижать к другому. В одной этой фразе… содержится невероятное количество информации о мире, стоит лишь приложить к ней немного воображения и чуть соображения». Некоторая торжественность и пафос этого высказывания убеждает нас в том, что мы сделали правильный выбор, определив главное направление современной науки. Но только непонятно, что же мешало человечеству осознать значение этой идеи раньше, (не хватало, видимо, этого самого «воображения и соображения»), - ведь эта «линия» материализма практически в современном атомистическом варианте тянется из глубокого античного прошлого, - со времен Левкиппа, Демокрита (V век до н.э.) и Эпикура (III век до н.э.). А если учесть, что сам Демокрит говорил, что он узнал об идее атомизма во время путешествия по Востоку (в Мидии, у халдеев и магов), то можно сказать, что эта идея была известна человечеству всегда. В связи с таким древним происхождением, рассмотрим идею атомизма в представлении античных философов поподробнее.
3.2. «Линия» Демокрита.
Демокрит сводил первоначала к атомам. И вода, и воздух, и земля, и огонь состоят из большого количества атомов, различающихся по своей качественной специфике, но по отдельности чувственно не воспринимаемых. Атомы и пустота – единственная реальность. Атомы не возникают, не уничтожаются и не изменяются. Они вечны, беспрерывно находятся в движении в беспредельной пустоте, не имеющей ни верха, ни низа, ни конца, ни края, сталкиваясь, сцепляясь и разъединяясь. Соединения атомов образуют все многообразие природы. Душа тоже состоит из атомов, но тончайших, круглых, огнеподобных и особо подвижных, т.е. идеальное мыслилось наравне с материальным – с единой субстанцией. Даже боги Демокрита состоят из особых атомов, а Бог есть космический разум. Атомы складываются в различные конфигурации, которые мы воспринимаем в качестве отдельных вещей, различность же структур зависит от разных типов взаимодействий между атомами. «Так была создана существующая более двух тысячелетий дискретная картина мира, в которой бытие мыслится состоящим из мельчайших и обособленных частичек вещества, а отношения между частичками (т.е. принцип взаимодействия) считается не самим бытием, а лишь свойством атомов».
Демокрит рисует картину эволюции мира. Существует первичный атомный хаос: множество разнообразных по форме, величине, весу атомов несется «в великую пустоту». При столкновении атомы разлетаются, и в результате этих массовых столкновений возникает вихревое движение. В вихре подобные подходят к подобным. «Тонкие тельца отступают в наружные части пустоты, как бы пролетая к периферии. Прочие же остаются вместе и, сплетаясь, движутся вместе и образуют, прежде всего, некоторое шарообразное соединение». В центре вихря, в конце концов, образуется Земля, на периферии образуются светила. Так как число атомов и пустота бесконечны, то существует бесконечное множество вихрей и бесконечное сосуществующих и постоянно возникающих и погибающих миров, причем миры эти находятся на различных стадиях развития». Миры, по мнению Демокрита, бесчисленны и различны по величине. В некоторых из них нет ни солнца, ни луны, в других – солнце и луна по размеру больше наших, а в некоторых их большее число. Расстояния между мирами не равны, между некоторыми большие, между другими меньшие, и одни миры еще растут, другие уже находятся в расцвете, третьи разрушаются. Погибают же они друг от друга, сталкиваясь между собой. Некоторые миры не имеют животных и растений и вовсе лишены влаги. Наш мир находится в расцвете.
Демокрит обращается к вопросу о возникновении живого, причем, по его мнению, это произошло без всякого творца и разумной цели. Приведем краткое изложение концепции атомистов: «После того как произошло разделение мрачного хаоса, возник воздух, а под ним земля, грязеобразная и совсем еще мягкая. На ней вспучились пленки, имеющие вид гнойных нарывов или водяных пузырей. Днем их нагревало солнце, ночью питала лунная влага. После того как они увеличились и лопнули, из них образовались люди и всевозможные виды животных, соответственно преобладанию того или иного элемента – именно влагообразного, землеобразного и воздухообразного. Когда же земля высохла под лучами солнца и уже не могла больше рождать, животные стали появляться на свет путем рождения одних другими».
Вселенная Демокрита строго подчинена принципу причинности: все возникает на каком–либо основании и в силу причинности. Именно в причинности он усматривал объяснительный принцип в осмыслении сути вещей и событий. Утверждение всеобщей причинной обусловленности сопровождается отрицанием объективной случайности. Случайность рассматривается как результат незнания. Ссылка на случай – проявление лености мысли, отказ от поисков причины. Причинность в представлении Демокрита приводит к фатализму – безраздельное господство необходимости в мире атомов, будучи последовательно распространенным на атомы души, сделает невозможным допущение свободы воли человека.
Эпикур по-другому решает этот вопрос. Для него у атомов есть свойство самопроизвольного отклонения от прямолинейного движения (клинамен), которое он рассматривает по аналогии с волевым внутренним актом человека. Поэтому атомы способны описывать разные кривые, касаться и задевать друг друга, сплетаться и расплетаться, в результате чего возникает мир, в котором теперь есть место объективной случайности. естно высказывание Эпикура: «В необходимости нет никакой необходимости!».
И в заключение исторического отступления опишем взгляды античных материалистов на происхождение человеческого общества. Диодор Сицилийский пишет: «О первых людях древние философы сообщают, что они вели жизнь грубую и звериную: выходя на пастбища и кочуя, они питались обильнейшими естественными кормами земли и случайными плодами деревьев. А так как звери их беспокоили и вредили им, то они, научась на опыте помогать друг другу и от страха собравшись вместе, вскоре познали в себе природное единство. Голосом же, еще диким и ничего не значащим, мало-помалу начав произносить слова раздельно и каждую надлежащую вещь изображать знаками, они научились выражать речью знание всех вещей. Но поскольку люди, таким образом, собирались вместе по всему свету, то они составляли в разных местах разные не однозвучные слова, поэтому они неодинаково говорили, отчего произошли различные виды и всякого рода языки. От этих первых сборищ все народы ведут свое происхождение. Действительно, первые люди, когда еще ничего полезного для человека не было изобретено, вели трудную жизнь; они не имели еще ни домов, ни одежды, не знали употребления огня, не было упорядоченного образа жизни. Так как они еще не знали, что надо носить пищу домой, плодами земными не запасались для своего содержания. Поэтому зимой погибали от чрезвычайной стужи и многие – с голоду. Постепенно научась, благодаря опыту, они стали уходить в зимнее время в пещеры, запасая впрок плоды и, познав свойство огня, начали изобретать искусства и извлекать пользу от общественной жизни. Словом, нужда научила людей всему».
Таким образом, если выделить главные достижения античных материалистов, то их можно выразить так. Мир вечен во времени и бесконечен в пространстве. Основа мира в мельчайших, вечно движущихся в пустоте неделимых частичках – атомах, разнообразных по размеру, форме и свойствам, взаимодействие которых образуют все: от мельчайших крупиц до космических тел, от души человеческой до души богов – космического разума (отсутствие самобытия духовного мира). Истинным бытием обладают только атомы, бытие же (а значить и свойства) их агрегатов, т.е. всех тел во вселенной, сводятся к бытию (свойствам) составляющих их атомов (редукционизм). Вселенная из хаоса бесконечного числа разнообразнейших атомов способна к самоорганизации, - эволюции (отсутствие творца), и порождает множество разнообразнейших миров, в том числе таких, как наша Земля (отсутствие гео- и даже гелиоцентризма). Жизнь самозарождается на определенном этапе развития планеты из неживой природы (абиогенез). Человек, часть живой природы, в условиях «нужды» (естественного отбора), способен эволюционироваться в разумное общество, которое в свою очередь, порождает философов. Мир может быть детерминирован (как позже считал Лаплас), но может существовать и объективная случайность (как считает современная квантовая механика).
Поразительное совпадение с научным видением мироздания в ХХI веке! Возникает вопрос, отчасти прозвучавший уже выше, как без современных технических возможностей, путем чистых умозаключений древние мудрецы 25 веков назад могли додуматься до открытий, которые сейчас являются концептуальными завершениями сложного процесса экспериментально-теоретических исследований современной науки? Может быть, Фейнман ошибся, и мы являемся не возможными отправителями, а получателями сообщения из античного прошлого, которое содержит все самое ценное, что породил ум человеческий? Что это за сообщение и почему оно не было прочитано раньше? Вернемся к этому вопросу еще раз позднее и немного с другой стороны, а пока рассмотрим картину мироздания, представляемую нам современной наукой поподробнее.
3.3. Происхождение вселенной.
3.3.1. Космологические представления современной науки.
Начнем с космологии, а для этого воспользуемся обзорами выдающихся современных космологов, в первую очередь Стивена Хокинга, чьи книги стали бестселлерами и распространяются в мировоззренческих целях. Тем более, что автор часто касается тех вопросов, которые занимают пограничную с богословием область и необходимы для нашего исследования.
«Современная картина вселенной, - как считает С.Хокинг, возникла только в 1924г., когда американский астроном Э.Хаббл показал, что наша Галактика не единственная. На самом деле существует много других галактик, разделенных огромными областями пустого пространства». В последующие годы Хаббл посвятил свои исследования составлению каталогов расстояний до этих галактик и наблюдению их спектров. Каково было его удивление, когда у большей части галактик он обнаружил в 1929 году красное смещение спектров, т.е. оказалось, что согласно эффекту Доплера почти все галактики удаляются от нас, причем величина смещения, т.е. скорость убегания, прямо пропорциональна расстоянию. Другими словами, чем дальше находится галактика, тем быстрее она удаляется. А это значит, что вселенная не является статичной.
Осознание того, что вселенная расширяется, произвело настоящую революцию в умах, одну из величайших в двадцатом столетии. «Когда оглядываешься назад, может показаться удивительным, что никто не додумался до этого раньше. Ньютон и другие великие умы должны были понять, что статическая вселенная была бы нестабильна. Даже если в некоторый момент она оказалась бы неподвижной, взаимное притяжение звезд и галактик быстро привело бы к ее сжатию. Даже если бы вселенная относительно медленно расширялась, гравитация, в конечном счете, положила бы конец ее расширению и вызвала бы сжатие. Однако, если скорость расширения вселенной больше некоторой критической отметки, гравитация никогда не сможет его остановить и вселенная продолжит расширяться вечно».
Но вера в статичную вселенную вплоть до начала ХХ столетия была так велика, что даже Эйнштейн внес специальную поправку в общую теорию относительности, искусственно добавив в уравнения особый член, получивший название космологической постоянной, которая обеспечила бы статичность вселенной. «Космологическая постоянная проявлялась как действие некой новой силы – «антигравитации», которая, в отличие от других сил, не имела никакого определенного источника, а просто была неотъемлемым свойством, присущим самой ткани пространства – времени. Под влиянием этой силы пространство – время обнаруживало врожденную тенденцию к расширению. С ее помощью Эйнштейн сумел в точности уравновесить взаимное притяжение всей существующей материи и получить в результате статичную вселенную. Позже Эйнштейн отверг идею космологической постоянной, признав ее своей «самой большой ошибкой».
Российский физик и математик А.Фридман, сделав в 1922 году предположения об изотропии вселенной (т.е. что звездные массы расположены в пространстве вселенной в целом равномерно), решил уравнение общей теории относительности и доказал за несколько лет до открытия Хаббла, что вселенная должна расширятся. Так закончился период статичной вселенной.
Предположения Фридмана на самом деле позволяют получить три класса решений и соответственно три «истории» вселенной. «Первый класс решений (тот, который нашел Фридман) предполагает, что расширение вселенной происходит достаточно медленно, так что притяжение между галактиками постепенно замедляет и, в конечном счете, останавливает его. После этого галактики начинают сближаться, а Вселенная – сжиматься. В соответствии со вторым классом решений вселенная расширяется настолько быстро, что гравитация лишь немного замедляет разбегание галактик, но никогда не остановит его. Наконец, есть третье решение, согласно которому вселенная расширяется как раз с такой скоростью, чтобы избежать схлопывания. Со временем скорость разлета галактик становится все меньше и меньше, но никогда не достигнет нуля».
Какому из сценариев следует реальная вселенная, зависит от двух факторов – наблюдаемой ныне скорости расширения вселенной и ее сегодняшней средней плотности. Чем выше скорость расширения, тем большая гравитация, а значит и плотность вещества, требуется, чтобы остановить это расширение. Если средняя плотность выше некоторого критического значения, определяемого скоростью расширения, то гравитационное притяжение материи сможет остановить расширение вселенной и заставит ее сжиматься. Такое поведение соответствует первой модели Фридмана. Пространство вселенной при этом будет искривлено и замкнуто в сферу, то есть ограничено. Если средняя плотность меньше критического значения, тогда гравитационное притяжение не остановит расширения, и вселенная будет расширяться вечно – как во второй фридмановской модели. Пространство в этом случае тоже будет искривлено, но не ограничено и не замкнуто, наподобие седла. Наконец, если средняя плотность вселенной в точности равна критическому значению, расширение вселенной будет вечно замедляться, как в третьей модели Фридмана. Пространство вселенной при этом решении будет почти плоским и бесконечным.
Пока во вселенной найдено гораздо меньше вещества, чем необходимо для остановки расширения вселенной. Даже с учетом «темной» материи, наличие которой предполагается по косвенным признакам, до недавнего времени ближе к реальности была вторая модель Фридмана. Но последние исследования «ряби» (неоднородностей) микроволнового фона излучения показали, что вселенная плоская и соответствует третьей модели Фридмана. «Но поскольку суммарного количества обычной и темной материи для этого недостаточно, физики постулировали существование другой, пока не обнаруженной, субстанции – темной энергии. И словно для того, чтобы еще более усложнить проблему, недавние наблюдения показали, что расширение вселенной не замедляется, а ускоряется. Вопреки всем моделям Фридмана! Это очень странно, поскольку присутствие в пространстве вещества – высокой или низкой плотности – может только замедлять расширение.… Какая сила ответственна за ускоряющееся расширение? Ни у кого нет надежного ответа на этот вопрос. Однако, возможно, Эйнштейн все-таки был прав, когда ввел в свои уравнения космологическую постоянную и соответствующий ей эффект антигравитации».
Мы кратко рассмотрели все варианты решения фридмановской модели вселенной и их соответствия астрономическим наблюдениям вплоть до последних данных, при этом рассматривали прогнозы на будущее вселенной. Для нас же больший интерес представляет описание прошлого вселенной. В этом отношении господствует пока один вариант описания модели Фридмана - теории Большого Взрыва.
Действительно, если в настоящее время все галактики удаляются друг от друга, значить при ретроспективном обращении времени они должны сближаться. Поэтому все варианты модели Фридмана имеют то общее, что в какой-то момент времени в прошлом (10-15 млд. лет назад) расстояние между соседними галактиками должно было равняться нулю. Вот как описывает это состояние вселенной С.Хокинг: «В этот момент, который называется Большим Взрывом, плотность вселенной и кривизна пространства-времени должны быть бесконечными. Это означает, что согласно общей теории относительности (на которой основаны решения Фридмана), во вселенной должна быть точка, в которой сама эта теория неприменима. Такая точка в математике называется сингулярной (особой). Все наши научные теории основаны на предположении, что пространство-время гладкое и почти плоское, а поэтому все эти теории неверны в сингулярной точке, в которой кривизна пространства-времени бесконечна. Следовательно, даже если бы перед Большим Взрывом происходили какие-нибудь события, по ним нельзя было бы спрогнозировать будущее, так как в точке сингулярности возможность предсказания свелась бы к нулю. Точно так же, зная только то, что произошло после Большого Взрыва (а мы знаем только это), мы не сможем узнать, что происходило до него. События, которые произошли до Большого взрыва, не могут иметь никаких последствий, касающихся нас, и поэтому не должны фигурировать в научной модели вселенной. Следовательно, нужно исключить их из модели и считать началом отсчета времени момент Большого Взрыва».
Мы выделили в последней цитате Хокинга некоторые моменты, которые красноречиво характеризуют современный тип научного мышления. В научной модели вселенной не должны фигурировать события, происшедшие до Большого Взрыва, поскольку в сингулярной точке Взрыва возможность предсказания сводиться к нулю. Здесь граница познаваемости совпадает с границей возможности предсказания, там, где кончается предсказание, там кончается познание. Но кончается ли за этой границей реальность? Обладало ли реальностью то, что взорвалось в Большом Взрыве? А если да, то что это за реальность, которая непознаваема? Можно утверждать, что именно этот призрак трансцендентального с «намеком вмешательства божественных сил», который «многим не нравится», (формулировки С.Хокинга), был и для него главной побудительной причиной поиска квантовой теории гравитации, которая «позволит» существовать вселенной без начала и без конца, безо всяких сингулярностей. В подтверждение этого приведем его еще одно высказывание, впоследствии ставшее широко известным и цитируемым: «Пока мы считаем, что у вселенной было начало, мы можем думать, что у нее был Создатель. Если же Вселенная полностью замкнута и не имеет ни границ, ни краев, то тогда у нее не должно быть ни начала, ни конца: она просто есть, и все! Остается ли тогда место для Создателя?». Заметим, пока кратко, вслед за блаженным Августином, что у Создателя, конечно, всегда дело найдется. Хотя бы дело сотворения этого самого мира, мира без начала и конца, мира, который просто есть и в котором со временем могут появиться космологи, для которых надо придумать адские муки, чтобы они не задавали глупые вопросы! Но вернемся к обсуждению этой проблемы позже, а пока продолжим описывать научную картину мира становления вселенной.
Пока ученые безуспешно ищут более фундаментальную теорию , которая позволила бы обойтись безо всяких сингулярностей, Большой Взрыв считается официальной датой и местом рождения нашей вселенной. Первые мгновения жизни «новорожденной» горячей вселенной были детально расписаны буквально по секундам в работе Дж. Гамова в 1948 году.
В точке сингулярности, как мы помним, размер вселенной был равен нулю, а температура бесконечно большая. Это как бы «ничего», или «нечто». Через секунду после Взрыва вселенная начала расширяться из этого «ничего» и температура упала до 10 млрд. градусов. Это еще много, но при этой температуре появляются фотоны, электроны и нейтрино и их античастицы, а также некоторое количество протонов и нейтронов. С дальнейшим понижением температуры происходит аннигиляция электрон-позитронных пар. Примерно через сто секунд при температуре в 1 млрд. градусов происходит объединение протонов и нейтронов, образуя ядра дейтерия. Далее ядра дейтерия, присоединяя к себе еще протоны и нейтроны, превращаются в ядра гелия, а также лития и бериллия. Образование гелия и других элементов прекратилось, после чего в течение примерно миллиона лет вселенная просто расширялась, при этом падение температуры (в обратно пропорциональной зависимости от расширения) позволило объединиться ионизированным ядрам и электронам в атомы. Вся вселенная при этом могла продолжать расширяться как единое целое, но в тех областях, плотность которых была немного выше средней, расширение замедлилось из-за дополнительного гравитационного притяжения. В результате некоторые области перестали расширяться и начали сжиматься, при этом несимметричность импульсов тел в сгущении могла привести к вращению, ускоряющемуся по мере сжатия (подобно тому, как ускоряется вращение фигуриста, когда он прижимает руки). Когда, наконец, коллапсирующая область стала достаточно малой, скорости ее вращения должно было хватить для уравновешивания гравитационного притяжения. Так образовались вращающиеся галактики.
Состоящий из водорода и гелия газ внутри галактик со временем распался на газовые облака меньшего размера, сжимающиеся под действием собственной гравитации. При сжатии этих облаков атомы внутри их сталкивались друг с другом, температура газа повышалась, и, в конце концов, газ разгорелся так сильно, что началась реакция ядерного синтеза. В результате этих реакций из водорода образовалось дополнительное количество гелия, а из-за выделившегося тепла возросло давление, и газовые облака перестали сжиматься. Облака могли долго оставаться в этом состоянии, подобно таким звёздам, как наше Солнце, превращая водород в гелий и излучая выделяющуюся энергию в виде тепла и света. В более массивных звездах температура и скорость ядерных реакций были выше, что позволило накопиться углероду, кислороду и другим, более тяжелым элементам.
После того как в звезде выгорало все топливо и ядерные реакции синтеза прекращались, температура звезды снижалась, и давление переставало уравновешивать силу гравитации, звезда коллапсировала и происходило то, что называется взрывом сверхновой. «Часть более тяжелых элементов, образовавшихся перед гибелью звезды, была отброшена в заполняющий галактику газ и превратилась в сырье для последующих поколений звезд. Наше Солнце содержит около двух процентов упомянутых более тяжелых элементов, поэтому оно является звездой второго или третьего поколения образовавшейся из облака вращающегося газа, в котором находились осколки более ранних звезд. Газ из этого облака в основном пошел на образование Солнца или был унесен взрывом, но небольшое количество более тяжелых элементов, собравшись вместе, превратилось в небесные тела – планеты, которые, как сейчас, обращаются вокруг Солнца» .
Так выглядит в первом приближении космологическая часть эволюции вселенной, называемой стандартной моделью, в которой вселенная сначала была очень горячей и охлаждалась по мере своего расширения. За ней последовали этапы собственно планетарной эволюции: зарождения жизни на Земле путем абиогенеза и ее невероятного самоусложнения вплоть до современного вида - эволюции в собственном смысле этого слова. К этим вопросам мы вернемся позже, а пока подведем некоторый промежуточный итог.
С. Хокинг очерчивает выше описанную картину рамками следующих вопросов, на которые он не находит ответа :
1. Почему ранняя вселенная была горячей?
2. Почему вселенная так однородна в больших масштабах? По теории относительности разные области вселенной никак не могли выравнять свои температуры друг с другом, если у них не были, по какой-то непонятной причине, одинаковые температуры прямо с момента рождения.
3. Почему вселенная начала расширяться со скоростью, столь близкой к критической, которая разделяет модели с повторным сжатием и модели с вечным расширением? Если бы через секунду после Большого взрыва скорость расширения оказалась хоть на 1/100 000 000 000 000 000 меньше, то произошло бы повторное сжатие вселенной, и она никогда бы не достигла своего современного состояния. Добавим, что это один из тех примеров, которые объединяются так называемым антропным принципом. В общем виде этот принцип звучит примерно так: параметры нашей вселенной таковы, что они позволяют на определенном этапе своего развития появиться наблюдателю этой вселенной - человеку (антропосу). Часто этот принцип приводят как аргумент в пользу идеи сотворения вселенной, при этом не учитывается тот факт, что у такого принципа есть свое «естественное» объяснение - вселенные, у которых таких «счастливых» параметров нет, лишены и таких счастливых наблюдателей.
4. Несмотря на крупномасштабную однородность вселенной, в ней существуют неоднородности, такие как звезды и галактики. Считается, что они образовались из-за небольших различий в плотности ранней вселенной от области к области. Что было причиной этих флуктуаций плотности?
Несмотря на скептический характер этих вопросов, сам С.Хокинг писал в своей более ранней работе , что модель «горячей» вселенной хорошо согласуется с результатами всех наблюдений. Какие это наблюдения? Насколько они надежны? Не произойдет ли их переоценка в ближайшее будущее, как это бывало не раз в истории науки?
3.3.2. Некоторые итоги космологического раздела.
В этом отношении наиболее важен, прежде всего, полученный Хабблом из прямых наблюдений закон разбегания галактик со скоростью прямо пропорциональной расстоянию до них, ранее предсказанный теоретически Фридманом из решения уравнений общей теории относительности. В оценке расстояния до галактик, которые измеряются чаще всего косвенным методом, может быть допущена большая неопределенность, но скорость галактик оценивается очень точно - спектроскопически, по эффекту Доплера. Поэтому в целом закон Хаббла вряд ли претерпит в будущем какие-либо существенные изменения.
Может измениться только трактовка этого эмпирического закона. Как мы помним, разбегание друг от друга галактик в настоящее время объясняется чисто «механически» как последствие Большого Взрыва в некой сингулярной точке 10-15 млрд. лет назад. Но существуют гипотезы, объясняющие разбегание галактик без сингулярной точки и сохраняющие идею стационарной вселенной. Кроме того, мы уже упоминали выше о последних астрономических наблюдениях , свидетельствующих о том, что разбегание галактик не замедляется, как следует из всех моделей Фридмана, а ускоряется. Это может значить, что причина разбегания галактик не в инерции движения после Большого Взрыва, а в чем-то другом, причем действующим и в настоящее время.
И, наконец, у самого Хокинга, одного из авторов теории сингулярных точек, позднее «представления изменились, и теперь он пытается убедить физиков в том, что на самом деле при зарождении вселенной никакой особой точки не было». Для этого он разрабатывает теорию квантовой гравитации, позволяющую представить вселенную в пространстве-времени конечной, но без границ, наподобие поверхности шара и безо всяких «особых» точек. О том, что мотивация этого поиска находится за пределами научных целей, мы уже упоминали выше.
Второй «краеугольный камень» теории «горячей» вселенной - это факт обнаружения в 1965 году фонового микроволнового излучения, которое также было раннее теоретически предсказано и которое считают остывшим «заревом» Большого Взрыва.
Третий важнейший компонент стандартной модели эволюции вселенной - это представления об эволюции звезд и о ядерных превращениях, которые могут протекать внутри их. Они кажутся прочно основанными на знаниях атомной физики, прошедших хорошую экспериментальную проверку в реакторах у нас на Земле. Хотя с ближайшей звездой – Солнцем в этом отношении вышла некоторая «неувязка». Нейтрино, которые должно появляться в термоядерной реакции синтеза гелия в солнечных недрах и регистрироваться у нас на Земле, «отсутствуют» на 90%. Это очень большая ошибка для атомной физики, тем более что эта реакция считается основным источником солнечной энергии. И, поэтому, уже почти лет сорок повторяются эксперименты по поиску солнечного нейтрино, но результат остается тем же. Правда, существует «естественное» объяснение этому факту: термоядерный реактор Солнца «потух», но «известие» об этом еще не вышло на его поверхность, и оно продолжает излучать энергию реакций, происшедших ранее.
Так все-таки, какова же надежность той картины эволюции вселенной, которую нам представляет современная наука? Не изменится ли она существенно в ближайшее время? Безусловно, изменится, и это уже происходит сейчас и в области фактических наблюдений, и в их теоретического осмысления. Появляются новые факты, не вписывающиеся в существующие модели, и предпринимаются попытки новых, более фундаментальных теоретических обобщений. Правда, по свидетельству С.Хокинга, поиски такой «объединенной теории всего сущего» пока безуспешны.
Но все же, для науки, а тем более для космологии, это нормальное состояние, «чреватое» новыми открытиями. Есть даже специальное направление в современной философии, описывающее «структуру» научных революций. На фоне кризиса и нарастающих «проблем» в рамках старой теории, в конкурентной борьбе обязательно должна появиться новая, более общая теория, решающая, в том числе, все старые проблемы, и, в конце концов, становящаяся господствующей. И, как бы нам ни казалось, что эта новая теория является самой «окончательной», ее в свою очередь ждет в дальнейшем та же судьба.
Что же нам делать в этой ситуации? С чем же тогда сравнивать, если мы еще раз убедились, что в науке все так неустойчиво и непостоянно? Конечно, для этого надо выделить наиболее общее, парадигмальное, то, что не меняется во всех научных революциях. Об этом мы уже говорили выше, что этим неизменяемым является принцип эволюционирующей материи. Существует вечно движущаяся материя, имеющая в себе бытие, принимающая разнообразные формы, последовательность которых демонстрирует эволюцию материи во времени, и причина которой в свойствах самой материи. Напомним, что все вышесказанное полностью совпадает с главными положениями античных атомистов и их неизвестных более древних восточных предшественников. Поэтому, что бы мы ни узнали о свойствах и видах материи сейчас или в будущем, о самых фантастических и немыслимых ранее картинах эволюции вселенной в целом и до появления мельчайшего сгустка органической жизни, обладающего грандиозной сложностью, в частности - все это есть проявление свойств той материальной субстанции, единственной, обладающей истинным бытием, которую Никто не сотворил и которая «просто есть и все!». Заметим, что приведенное утверждение в строгом смысле не научно, поскольку невозможно указать такие эмпирические условия, при которых положения этого принципа не будут соблюдаться, то есть, его нельзя фальсифицировать, опровергнуть. Такой принцип совместим с любым эмпирическим фактом, и поэтому он не является собственно научным, а скорее философским или даже богословским суждением, но таким богословским суждением, в котором вопрос о бытии Бога – Создателя решается отрицательно. Но как такое могло случиться в европейской по происхождению науке, которая еще во время Блаженного Августина гордо носила имя «служанки» богословия. Может быть, тут сказался в чем-то характер самой «госпожи»?
3.3.3. Богословское прошлое европейской науки.
Это была, по-видимому, отличительная особенность истории европейской науки, когда в XIV веке вслед за увлечением Аристотелем и становлением номинализма западные богословы и философы занялись поиском космологических доказательств существования Бога с надеждой «увидеть» творческую десницу Создателя, что и будет служить, как они считали, верным доказательством существования Бога. Фома Аквинский, крупнейший богослов, «ангельский доктор» Католической церкви так «суммировал» свои пять доказательств, из которых для нас важны первые три.
1. Так называемое кинетическое доказательство, основывающееся на понятие движения. Вещи находятся в движении. «Все, что движется, имеет причиной своего движения нечто иное». Один предмет движим другим, другой третьим и т.д. Но цепь двигателей не может быть бесконечной, ибо в этом случае не было бы первого «двигателя», а, следовательно, и второго, и последующего, и вообще не было бы движения. Поэтому мы должны дойти до первой причины движения, которая никем не движется и которая все движет. Такой причиной должен быть Бог, Вечный Двигатель, Благодаря Ему происходит переход от возможности к действительности.
2. Доказательство, основанное на понятии производящей причины. Подобно тому, как не может быть бесконечной цепи движения, не может быть и бесконечной цепи движущих причин. Если в цепи производящих причин не признавать абсолютно первую причину, то тогда не появятся средние и последние причины; если же в поисках причины мы уйдем в бесконечность, то не обнаружим первой производящей причины. «Необходимо положить некоторую первичную производящую причину, каковую все именуют Богом».
3. Доказательство, основывающееся на понятии необходимости и случайности. Единичные вещи, которые возникают и уничтожаются, могут существовать либо не существовать, т.е. имеют случайный характер. Но случайные явления требуют наличия необходимой причины. «Поэтому необходимо положить некую необходимую сущность, необходимую саму по себе, не имеющую внешней причины своей необходимости, но самое составляющее причину необходимости всех иных; по общему мнению, это есть Бог».
Если внимательно присмотреться к приведенным формулировкам, то можно увидеть поразительное сходство их с современной космологической картиной мироздания, которую мы приводили выше. Обращая время вспять, мы неизбежно приходим по цепочке производящих и необходимых причин от современного состояния вселенной к Большому Взрыву, который можно назвать и Перводвигателем, и производящей и необходимой Причиной. А если учесть, что в сингулярной точке объективно прекращается действие известных нам законов, то легко понять, почему Католическая церковь столь быстро признала эту точку моментом творения мира, а С.Хокинг, испугавшись призрака трансцендентального, занялся поиском модели мира с бесконечным и «гладким» пространством-временем, способным «поглотить» в своей бесконечности (согласно аргументам Фомы) и Перводвигатель, и производящую и необходимую Причину, т.е. обойтись без Бога. Но это к слову, а сейчас обратим внимание на богословские последствия, вытекающие из «доказательств» Фомы Аквинского.
Эти последствия, как нам представляется, заключаются в том, что «ангельский доктор» фактически стирает грань между Творцом и творением и делает Божественную сущность в какой-то степени причастную этому миру, что, как мы видели выше, вообще характерно для латинского богословия. Особенно четко это просматривается по динамической и причинной цепочке, (приводимой в доказательствах Аквината), которые явно выходят за пределы нашего мира и нуждаются в начальном непосредственном присутствии естества Перводвигателя и Первопричины. В этом, пожалуй, сказалось «родословная» идей Фомы Аквинского, которая берет свое начало в философии Аристотеля. У него впервые можно найти идею бога – перводвигателя, первоначала, и как целевой, или финальной причины (causa finalis). Но это не личный бог, это чистая и наивысшая форма, обладающая творческой активностью по отношению к совечной ему, несотворимой и неуничтожимой материи, и в их слиянии начинается бытие единичной вещи или явления. Бог Аристотеля не иноприроден миру, он вместе с бесформенной материей составляет его основу. Поэтому, перенося на христианскую почву идею Бога как Перводвигателя и Первопричины и соединяя Его с миром причинной цепочкой, мы неизбежно придем к необходимости некоторого пересечения природы мира и природы его Творца. Интересно, что немного раннее, в XI веке, когда в Европе еще не столь широко был известен Аристотель, Ансельм Кентерберийский говорил, что Высшую Сущность «нельзя воспринимать прямо, а только косвенно, через иное».
Во время же Фомы Аквинского косвенных доказательств было уже недостаточно, и латинские богословы, вооруженные логикой Стагирита, дерзали искать в творении следы непосредственного присутствия Первопричины. А поскольку место и образ этого присутствия не может быть чем-то обыкновенным и естественным, то подходящим может быть некое особое место, где все причинные цепочки сходятся к последнему своему звену, уже лежащему в руках Божиих. Только из этого места, вблизи Первоначала, Сам Создатель (как считает Аквинат) своей творческой десницей может положить начало действующей и необходимой причине. И первозданный мир, снабженный всеми видами причин: первой и последней (целевой), производящей и необходимой, - далее нуждается только в первотолчке, после чего он сможет развиваться сам. Если мы вспомним, как широко были распространены среди позднейших европейских мыслителей деистические идеи, то мы поймем, где они берут свое начало.
Легко показать, что, рассуждая строго в рамках логики «доказательств» Фомы Аквинского и предполагая начало мира и существование единственного Первотолчка и Первопричины (поскольку Бог един), мы приведем все цепочки в буквальном смысле к одной точке, причем к точке бесконечно малого размера, т.е. к сингулярной точке. Действительно, если первозданный мир будет состоять из многих индивидуальных тел, то у каждого из них должна быть своя, отличная от других производящая и двигательная причина, т.е. их будет некоторое множество, которое в свою очередь будет нуждаться в некой объединяющей причине. С другой стороны, если вначале тело было одно, но протяженное, то, разбивая его на части, мы к каждой из них должны приложить свой набор причин, т.е. опять получается, что одиночное, но протяженное тело тоже не может быть местом приложения Первопричины. Поэтому таким местом может быть только точка бесконечно малых размеров. Можно утверждать, следуя космологическим представлениям Фомы Аквинского, что Бог сотворил мир, раскрывающийся из точки, не обладающей размерами и какой-либо внутренней структурой, т.е. из ничего.
3.3.4. Иллюзия гармонии.
Кажется, какое удивительное и прекрасное совпадение, даже в деталях, богословской картины творения в томистическом варианте «из ничего» и научного взгляда на происхождения мира в Большом Взрыве! О такой гармония между богословием и наукой, наверное, не мечтал и сам «ангельский доктор»! Поистине, вырисовывается трогательная картина покаянного возвращения взбунтовавшейся «служанки» к своей некогда оставленной «госпоже»! Но так ли это? По крайней мере, «служанка», если судить по С.Хокингу, не высказывает радости по поводу такого «удивительного» совпадения (несмотря на то, что Католическая церковь тут же за это «ухватилась» ) и, ухмыляясь про себя («я был очень рад, что Папа не знал темы моей последней работы о возможности того, что пространство-время конечно, но не имеет границ, т.е. не имеет начала, а значит, нет и момента сотворения» ), занялся очисткой мира от всяких сингулярностей, а заодно (поскольку Первопричина связана с миром непосредственной цепочкой) и от его Создателя.
Кроме того, такая, да и любая другая гармония между современной наукой и богословием в принципе не возможна, - наука не нуждается ни в каком Перводвигателе или Первопричине, - в самом материалистическом принципе уже заложено допущение о вечно движущейся материи: «Движение атомов должно мыслить не имеющим начало, но существующим вечно» (Демокрит).
Теперь рассмотрим внимательно саму сингулярную точку. Действительно ли ее можно принять за богословское «ничто»? Конечно, нет. Несмотря на бесконечно малые размеры, она имеет некоторые вполне определенные характеристики, да еще какие - бесконечно большие температуру и плотность. А самое главное, такая точка, в свою очередь, может быть результатом коллапса другой вселенной, предшествовавшей нашей (как в первой, пульсирующей модели Фридмана), т.е. иметь вполне естественное происхождение, свою предысторию. А это значит, что цепочки причин в сингулярной точке, по большому счету, могут не заканчиваться, а проходить по каким–то, нам еще не известным законам, за или через нее. С другой стороны, есть большая вероятность того, что удастся создать такую теорию «всего», в которой мир вообще не будет содержать каких–либо особых точек (как считает С.Хокинг, это может произойти в ближайшее время). В какой ситуации окажется тогда богословие? Не повторится ли тогда исторический казус, связанный с осуждением инквизицией Галилея? Конечно, повторится, если мы будем по-прежнему смешивать Творца и его творение, ожидая от науки доказательств существования Бога и подтверждений богословских истин.
3.3.5. Как мы можем мыслить творение из «ничего»?
И в заключение космологического обзора рассмотрим еще один вопрос, существенно необходимый нам для дальнейшего обсуждения. А каков может быть вообще образ творения мира Богом «из ничего»? Как мы можем и как мы должны мыслить его в рамках некоторых рациональных правил? Очевидно, что всемогущий Бог творит, как он Сам считает нужным. И, конечно же, Он, ни в коем случае, не может быть связанным нашими логическими построениями. Попробуем разобраться в этом для самих себя. Как Бог мог бы творить мир, если бы он творил, пользуясь некоторым минимальным логическим принципом? Ответ на этот вопрос поможет нам в дальнейшем определить условия согласования богословской и научной точек зрения.
Представляется возможным два типа или принципа творения. Первый, когда творится нечто, из чего после мир раскрывается по некоторым законам, в него вложенным изначально. Понятно, что в этом нечто мир в своей конечной сложности уже предсуществует. И второй, когда творится мир уже полностью раскрытый в своих возможностях. Эти два варианта можно представить в виде творения, например, цветка, когда в одном случае он творится из ничего в виде закрытого бутона, а в другом из ничего появляется полностью раскрытый цветок. В последнем случае это появление из ничего мыслится мгновенным, поскольку любая протяженность во времени появления уже будет предполагать «раскрытие».
Первый тип творения соответствует, конечно, тому, о котором мы упоминали немного выше. Богом творится мир, самораскрывающийся из какого-то минимального состояния, и к которому можно применить действие и понятие Первопричины или Первотолчка. Бог творит из ничего уже нечто, вкладывая в него все необходимые причины, и сообщает ему движение и цель, а далее мир существует сам, раскрывая заложенные в нем возможности. Если следовать Аквинату, начальные Первопричины и Первотолчок должны сливаться с самим Творцом. Следует подчеркнуть, что в этом нечто должно быть потенциально скрыто все, что потом раскроется, подобно тому, как в семени находится причина будущего растения, которое, впоследствии, как бы само по себе произрастает. То есть, Бог творит нечто, что является в некотором смысле семенем будущего мира. Это напоминает семенные причины блаженного Августина и силы, осеменяющие бытие святителя Григория Нисского. Мы обсуждали это уже раньше, теперь кратко вспомним, какой смысл вкладывали святые отцы в эти понятия.
Для святителя Григория, и это очень важно для понимания его мироощущения, все творение, «которое есть целое, стройное и согласное» в своей основе есть невещественное и «умопостигаемое». Своим бытием оно укоренено не в божественной сущности (Бог творил не из себя), а в том, «что сущности последствует» - произволении (божественной воле). Поэтому для него осеменяющие силы - это «само устремление божественного произволения», приведенное в действие и «немедленно ставшее естеством по власти Всемогущего». Для святителя (и мы это уже отмечали) творение мира - это творение, прежде всего, его умопостигаемой сущности, которое он видел только мгновенным: «поводам и причинам, и силам всех существ Бог вдруг и в одно мгновение положил основание». И только после этого «частное проявление видимого в мире совершилось в некотором естественном порядке» Шестоднева, описанном в синайских созерцаниях Моисея. Бог не только создал мир, он сохраняет его, пребывая в нем своими силами, не смешиваясь с ним своим естеством: «Мир существует и стоит потому, и только потому, что «художественная и премудрая Божия сила (энергия), открывающаяся в существах и все проникающая», содержит и устраивает его, «проницает Собою каждое из существ и растворением силы Своей во вселенной содержит существа в бытии».
Чтобы не ошибиться в интерпретации столь сложной и таинственной картины мироздания святителя Григория, воспользуемся в качестве ее толкования более поздними ростками восточной богословской мысли - учением пр. Максима Исповедника (о нем мы говорили выше), имеющим с ним общие духовные корни. Мир, как видит его преподобный, содержится на божественных нетварных логосах (словах–волениях) сходящихся в божественном Логосе. Нисходящие частные логосы разделяются на логосы бытия (как причины существования), логосы благобытия (промысла) и логосы вечнобытия (спасения). Вот именно этот единый и умопостигаемый мир, «прежде всех век» содержащийся в мыслях божественного Отца, святой Григорий видит сотворенным сразу и весь в одно мгновение, «при первом устремлении Божием к творению». Можно утверждать, что «сущетворился» не статичный мир в какой- то начальной временной точке, способный как некий механизм, к самостоятельному дальнейшему движению по абсолютному времени, а «сущетворился» мир и время, т.е. мир во времени, - мир единый в пространстве и во времени. (Можно было бы провести параллели и сказать современным научным языком, что мир у св. Григория Нисского творится в четырехмерном пространстве-времени Минковского, - мир с настоящим, будущим и прошлым «одновременно», но вернемся к этому позже.)
Итак, «осеменяющие силы» у святителя Григория - это нисходящие из Слова нетварные логосы творения, поэтому ни о каком их самораскрытии, а тем более саморазвитии речи быть не может.
О семенных причинах блаженного Августина мы уже тоже подробно говорили выше. Внешне картина мироздания у него похожа. Бог творит, не смешиваясь с миром, «из ничего» и материю, и форму сразу и одновременно. Но часть тварей (растения, животные и люди) были только замыслены для последующего развития благодаря сотворенным Богом и сокрытым в них семенам – rationales seminales. Святой видит их в качестве отпечатков в тварях идей и мыслей, задуманных Богом, самих по себе внутренне не присущих тем вещам, что сотворены по их образцу. Тварность предсуществующих принципов всех разворачивающихся процессов и вещей не позволяет сравнить их с нетварными логосами византийского богословия. Мы уже говорили выше, что это приводит к тому, что мироздание в этом случае лишается божественной благодати, а последовательное развитие идеи тварных семенных причин неизбежно приводит к принципу естественного закона. Поэтому можно сказать, что творение «из ничего» в представлении блаженного Августина больше похоже на наш первый вариант, который мы сравнивали с творением цветка в виде бутона, который потом самораскрывается, согласно вложенным в него тварным причинам, хотя святой, по-видимому, никогда не применял принцип семенных причин по отношению ко всему миру. Следует тут же сказать, что современные протестантские комментаторы учения святого категорически отвергают возможность толкования этого положения шире, предполагая у тварей возможность саморазвития или эволюции, т.к. семенные причины позволяют раскрываться только тому, что в них «запрограммировано», они представляют скорей всего принцип стабильности, а не перемен. Более того, достаточно жесткая предопределенность семенными причинами развития во времени мира, распространяется блаженным Августином и на человеческую историю, ограничивая свободу людей, особенно после их грехопадения. Интересно, что такая ограниченность судеб мира обычно связывается с самой идеей творения одновременно всего, что предполагает творение сразу всей (а значит, предопределения) мировой истории. Например, Gilson говорит об этой «одновременности» следующим образом: «В современных физических выражениях это можно проиллюстрировать так: именно в акте творения из ничего Бог вызвал к бытию все пространство и все время, так что любое конкретное «развитие» как движение в пространстве и во времени есть лишь видимое проявление предлежащего семени, соответствующее этому развитию, которое, выражаясь физическим языком, содержит все будущее «развитие» с момента сотворения. Из этого следует, что в этом случае никакого развития на самом деле нет, так как все предопределено изначальным семенем. И никакая история как творческое появление чего-то нового тоже невозможна». (цит. по 25, стр. 34).
Второй тип или принцип творения из ничего, предполагаемый нами выше, заключается в творении всего мира сразу в развернутом виде, наподобие полностью раскрытого цветка. Очевидно, этот принцип полнее, глубже и естественнее раскрывает идею творения из ничего. Как мы говорили выше, в этом случае мир должен твориться сразу и одновременно со всем пространством и со всем временем (как считал блаженный Августин, Бог творил мир вместе со временем). Чтобы не запутаться при совместном употреблении временных понятий типа «одновременно…» и «…во всем времени…», укажем, что эта «одновременность» должна быть внешней по отношению к творимому времени и ему не принадлежать. Можно применить формальный математический прием, используемый в теории относительности, - объединенный континуум четырехмерного пространства-времени Минковского, в котором время приобретает свойство пространственной координаты, - протяженность. Представим себе мир в таком пространстве-времени, т.е. мир со всей своей историей «одновременно», - от бесконечного прошлого до бесконечного будущего. При этом становится возможным, но со стороны, наблюдать прошедшее, настоящее и будущее этого мира вместе, как точки на одной линии. Рассматриваемая модель творения в этом случае будет представлять собой творение сразу всего этого четырехмерного пространства-времени, причем сам момент мгновенного творения мира, в этом случае, не важен и не зависит от «исторической координаты» места творения. В любом случае, результат будет тем же: один и тот же мир, вместе со всей своей одной и той же историей, причем сам момент творения такого мира «изнутри» его будет не заметен. Последнее становится понятным, если учесть, что творится сразу вся история вместе со всем будущим и всем прошлым (отсчитывая вперед и назад от точки творения). Поэтому, находясь внутри мира и принадлежа к его причинным цепочкам, мы при ретроспективном движении назад в прошлое по такой цепочке, дойдя до момента творения, его «не заметим» и «уйдем» в прошлое, которое было создано в момент творения, но фактически для наружного наблюдателя, которого не было.
Обсуждая выше богословский взгляд на сотворение мира, мы на основании учения святых отцов уже разбирали такое следствие из принципа творения «из ничего» и указывали, что в этом случае возникает парадокс «мнимого прошлого». Сейчас, логически рассуждая, добавим, что такое «мнимое» прошлое должно быть настолько же реальным по своим историческим и любым другим свойствам, как и всякое другое, т.е. никакими исследованиями «изнутри» мира мы не отличим его от любого другого отрезка времени. Например, исследуя Солнце и зная законы звездной эволюции, мы сможем определить его «реальный» возраст; таким же образом, зная некоторые закономерности развития планет, мы можем определить «реальный» возраст Земли и составляющих ее геологических пород. У нас будут реальные факты, например, о количестве оставшегося ядерного топлива на Солнце, указывающие на время, прошедшее от начала его «горения». У нас под ногами будет реальная поверхность Земли с реальными километровыми толщами когда-то излитых вулканами базальтов и гранитов, содержащих соответствующее возрасту процентное соотношение изотопов. И так далее, и тому подобное. И никакими, самыми хитроумными экспериментами, мы не сможем определить «изнутри» мира время его творения, даже если момент этот был совсем недавно по геологическим меркам. То есть, сотворенный мир в таком случае может иметь свое естественное бесконечное внутреннее прошлое, и в то же время он может иметь сверхъестественное начало. Об этом начале можно будет узнать только «извне», от Творящего. Только имея такое сверхъестественное по происхождению знание, мы сможем говорить о времени до творения как о времени условном или «мнимом», хотя это условное прошлое будет настолько же реальным, как и всякое безусловное. Но по отношению к человеческой истории, ради которой и творится мир, такое прошлое будет играть роль не большую, чем какая-нибудь бутафория в глубине сцены в спектакле, но это будет самая прекрасная бутафория в мире!
Из сказанного также следует, что доказать сотворенность мира «изнутри» его в таком случае будет невозможно. Все динамические причинные цепочки Фомы Аквинского, предназначенные для того, чтобы непосредственно восходить к творящей Деснице, которая в таком случае больше напоминает десницу мастера, вместо этого будут уходить в неограниченные теперь будущее и прошлое, повисая в бесконечности. Только через иное, о котором говорил Ансельм Кентерберийский, мы косвенно можем увидеть Творца, в красоте мира, его гармонии и целесообразности. Как мы судим о художнике, не зная его лично, только рассматривая его произведение, так и о Творце мира мы можем судить только косвенно - по его Божественному творению. Такой образ творения особенно подчеркивает иную по отношению к миру природу Бога, окружая его Божественным мраком, проницаемом только для подвига любящей веры. Но и обратное утверждение, нетварность мира, в таком случае тоже нельзя будет доказать непосредственно. Бог, сотворивший мир, не подавляет им человека, останавливая свое могущество перед порогом его свободы. Бог дает человеку выбор, как бы уравнивая все шансы. Хотите видеть мир не сотворенным? Пожалуйста, и такой взгляд увидит вокруг только слепую, эволюционирующую материю, которая своим «созидающим» хаосом порождает окружающую нас гармонию и красоту. И нигде, и никогда он не найдет ни одного доказательств Божественного присутствия. Верующий же взгляд, в том же самом мире увидит «премудрую и художническую руку» Творца, в существовании которого он убежден больше, чем в существовании собственном.
Чтобы еще раз поглубже осмыслить особенности двух обсуждаемых принципов творения, сравним их с типами человеческого творчества - техническим (ремеслом) и художественным (искусством), хотя граница между последними, конечно, условная: можно встретить образцы ремесла, которые больше соответствуют требованиям искусства, и наоборот. Первый тип творения, предполагающий начало, - из ничего творится «нечто», развивающееся затем в законченное творение, конечно, больше похож на произведение ремесленника, конструирующего некий жестко детерминированный механизм (нечто), способный далее раскрываться самостоятельно, естественным образом. У такого ремесленника должен быть, по крайней мере, начальный, непосредственный контакт со своим механизмом, поскольку все причинные цепочки творения, согласно Фоме Аквинскому, начинаются в Нем. А поскольку «время – мера изменения вещей», то значит, что внутреннее время этого механизма, в котором разворачиваются его причинные цепочки, должно пересекаться с внутренним временем его творца, т.е. «начало», с точки зрения творца, должно совпадать с «началом» его творения. Значит, такой творец будет «виден» из сотворенного мира, и они будут не совсем иноприродны. Такой творец больше напоминает демиурга античной философии, чем Бога Моисеевых созерцаний. Интересно, что один из основателей европейской науки Рене Декарт, живший на четыре столетия позднее Аквината и видевший в мире только огромный механизм, совершенно лишенный сверхъестественного присутствия, говорил, что природа всех вещей «гораздо легче познается, когда мы видим их постепенное возникновение, нежели тогда, когда мы рассматриваем их как вполне уже образовавшиеся».
Творение художественное в своем идеальном варианте, конечно, отличается от творения ремесленного, и, прежде всего, в том, что внутреннее время творения и время его творца не пересекаются. В том-то и заключается, по-видимому, цель искусства, чтобы создать произведение со своей внутренней жизнью, со своим внутренним причинным рядом. И чем ярче эта иноприродность творения, чем убедительнее его внутреннее обоснование, тем выше ценность такого произведения. Конечно, характер творческой личности сказывается на произведении, но эту связь нельзя установить непосредственно «изнутри» сотворенного мира. Чтобы пояснить эту мысль, рассмотрим, например, «Давида» Микеланджело.
Без сомнения, на холодном мраморе скульптуры мы найдем следы резца, который держали руки художника, следы его непосредственного прикосновения. Но это видно только «снаружи», из мира, где живет сам автор. Внутренний, созерцаемый мир совсем иной. Там простирается поле, жаркое поле битвы Израиля с филистимлянами, впереди которых страшный великан Голиаф, поносящий войско Бога живого. В руках у еще юного Давида только камень и праща, ничто по сравнению с гигантским мечом и броней доспехов ужасного противника! Но у Давида есть горячее сердце, сердце полное праведного гнева на богохульника. И вот камень уже в руке у него, в глазах нет страха, в них есть только вера в силу Божию, имя которого он защищает….Разве такие миры пересекаются? Разве из мира Давида виден мир художника? В том-то и сказывается гений образа Божия, что он может создать из холодного вещества условные художественные символы, открывающие духу человеческому путь в мир иной, им сотворенный, мир со своим не ограниченным ничем внутренним временем? Но все это только далекий отблеск Творца гения человеческого, Того, кто вложил в него эти способности. А как же может творить он Сам? Какими словами можно описать Его творение?
Конечно, тут никаких силлогизмов и логических построений не хватит. И, слава Богу, что не хватит! Потому что в любой логике есть некое сомнение и требовательность «любопытной десницы»: «Пока не увижу… пока не вложу перста своего...». Взгляд, основанный на доказательствах, не сможет увидеть «премудрую и художническую» руку Творца. Поэтому святые отцы на вершинах своих богословских созерцаний переходили на язык высокого искусства, описывая мир как творение Величайшего Художника.
3.4. Происхождение жизни на Земле.
3.4.1. Появление первых живых организмов.
При изложении современной космологической картины эволюции вселенной мы остановились на моменте образования солнечной системы, которая при этом ничем, конечно, не выделялась из бесконечного числа похожих планетарных систем, наверняка существующих в бескрайнем космосе (вспомним мнение по этому поводу Демокрита). Единственное существенное для нас отличие заключалось в том, что именно в этой системе на третьей от звезды планете «сама» появилась жизнь, которая впоследствии «саморазвилась» в существа, теперь пытающиеся осмыслить свое происхождение. Вот как видит космолог С. Хокинг начало жизни на земле: жизнь развилась «в океанах в результате случайного соединения атомов в большие структуры, называемые макромолекулами, которые обладали способностью собирать другие атомы в океане в подобные же структуры. Таким образом, они воспроизводили самих себя и размножились. В некоторых случаях при воспроизведении случались ошибки. Как правило, получившаяся в результате макромолекула не могла произвести себя и, в конце концов, разрушалась. Однако некоторые сбои приводили к появлению новых макромолекул, еще лучше репродуцирующих себя. Обладая подобным преимуществом, они успешно вытеснили новые макромолекулы. Так было положено начало процессу эволюции, который привел к развитию все более сложных самовоспроизводящихся организмов». В приведенном отрывке Хокинг на примере в молекулярном масштабе излагает саму суть механизма процесса возникновения и усложнения жизни на Земле, предложенной Чарльзом Дарвином еще в 1859 году. Собственно говоря, с тех пор латинское слово evolutio (развертывание), обозначающее этот процесс в смысле самовозникновения и самосовершенствования, прочно вошло без перевода в научные, философские и политические словари всех языков нашей планеты.
Таким образом, возвращаясь к нашему повествовательному путешествию из глубин космоса к матушке-Земле, мы констатируем, что эволюционный принцип не остановился на создании только космических объектов из косной материи - звезд, солнечной системы и планеты Земля, а немедленно «пошел» дальше, к «сотворению» жизни. Важно еще раз подчеркнуть, что при этом ничего извне не привносится, способность случайно и без целеполагания порождать жизнь, на определенном этапе развития материи видится как ее неотъемлемое и фундаментальное свойство. Что по этому поводу считают геология и палеонтология, две очень связанные между собой науки изучающие прошлое нашей планеты?
Прежде всего, когда и как это начиналось? Считается, что это произошло около 4,5 млрд. лет назад, когда межзвездная пыль вокруг протосолнца начала конденсироваться, слипаться в аккреции наподобие снежного кома и со временем образовавшая прообразы будущих планет. Вот как описывает историческая геология первые 0.5 млрд. лет существования Земли, которые могут быть восстановлены только предположительно на основании косвенных данных: «Процесс аккреции занял 100 миллионов лет. Мощнейшая бомбардировка ранней Земли метеоритами вызвала ее разогрев, образование первичной атмосферы, гидросферы, отличающихся от современных, формирование магматического океана в верхней части мантии. В это же время возникло жидкое ядро Земли и первая земная базальтовая кора».
Возраст древнейших пород определяется методами абсолютной геохронологии, важнейшим из которых является изотопный, или радиологический метод. Этот метод основан на постоянстве скорости радиоактивного распада (спонтанного деления) ядер изотопов, не зависящей от возможных в геологической истории воздействий, – давления и температуры (но очень зависящий от космических явлений, порождающих поток нейтронов, например, от взрыва соседней сверхновой). При распаде изотопов, например, урана, образуется продукт распада, (в данном случае – свинец). Ядерные реакции хорошо изучены, и поэтому, зная количественные соотношения исходного изотопа и продукта его распада, можно вычислить, сколько времени прошло с момента образования этого минерала. Важно, что это справедливо только для изверженных минеральных пород, но не для осадочных, в которых неизбежно происходит потеря исходного вещества. Например, в уран-свинцовом методе обычно используют кристаллы очень устойчивого минерала циркона.
Древнейшие минеральные породы на Земле показали в этих методах максимальный возраст около 4,2 млрд. лет. Лунный грунт, доставленный на Землю, и вещество упавших метеоритов показали 4,5 млрд. лет, что считается временем, близким ко времени образования солнечной системы. Древнейшие осадочные породы, существование которых говорит о появлении воды на поверхности Земли, имеют возраст 3,8 млрд. лет. Неожиданно оказалось то, что в этих первых осадочных породах есть свидетельство присутствия в момент их образования живых организмов. Дело в том, что в углероде, когда-либо принимавшем участие в реакциях фотосинтеза, необратимо меняется соотношение изотопов С-12 и С-13. Такой, заведомо «органический» углерод был обнаружен в древнейших серых гнейсах формации Исуа в Гренландии. «Значит, первые достоверные следы жизни появляются на Земле одновременно с первыми достоверными следами воды. А поскольку ископаемые могут сохраняться только в осадочных породах, то можно сформулировать так: достоверные следы жизни появляются с того момента, когда возникает принципиальная возможность их фиксации». Получается, что жизнь была всегда, пока была Земля? Это очень похоже на то, что предполагал еще в 1922 году В. Вернадский, предполагавший «существование биосферы в течение всех геологических периодов, с самых древних их проявлений, с архейской эры».
Еще один неожиданный вывод из факта обнаружения следов фотосинтеза в серых гнейсах говорит о том, что организмы, синтезирующие органику из углекислого газа и воды за счет солнечной энергии (называемые фототрофами) появились в истории жизни на Земле по крайней мере не позже гетеротрофов нуждающихся для своего питания в какой-либо органике. До этого считали, что поскольку фотосинтез является довольно сложным молекулярным механизмом, то он должен появиться только после определенного периода эволюционного развития простейших гетеротрофов, использующих для своего питания первичный бульон из простейшей хемогенной органики первичного океана.
3.4.2. Невероятная сложность живых организмов.
Таким образом, есть достоверные свидетельства, что жизнь появилась, (или была) на Земле буквально с первых мгновений (в астрономическом масштабе) ее существования. Но как она появилась? Каков механизм ее возникновения? Сложность даже самых простых когда-либо существовавших живых организмов колоссальна, и трудно поддается описанию. Обычно представляют, в этой связи, выкладки в числах с десятками тысяч(!) нулей, оценивая, таким образом, сложность самых примитивных организмов. Приводят шокирующие образные сравнения, сопоставляя, например, вероятность самосборки из молекул простейшей клетки и вероятность сборки самолета «Боинга» ураганом, проносящимся над свалкой металлолома, и т.д., но это вызывает, прежде всего, удивление: ведь жизнь все-таки же существует! И не только в простейших формах.
Прошло уже более пятидесяти лет с тех пор, когда после открытия Уотсона и Крика структуры двойной спирали ДНК стала только вырисовываться сложность молекулярных механизмов, происходящих в клетках. Сейчас мы знаем в этой области в сто крат больше, знаем почти все, но не понимаем! Знаем все в том смысле, что есть достаточно полные представления о внутреннем морфологическом строении каждого кирпичика живого – клетки, вплоть до молекулярного уровня. В принципе эти знания таковы, что позволяют нам построить из шариков - атомов полную модель клетки со всеми важнейшими ее частями - органеллами. Мы знаем, как формируется в молекулярных механизмах информация, заложенная в генах, как она хранится, воспроизводится и считывается для синтеза белка, как этот синтез происходит. Мы знаем, как обеспечивается энергетика жизни, - от фотосинтеза растений, в котором улавливаются кванты солнечного света, до использования этой энергии, хранимой в специальных молекулах, клетками животных. Мы знаем, как работают многие ферменты, как происходит обмен веществ с внешней средой и многое-многое другое.
Можно сказать, что нам удалось как бы посмотреть изнутри на живую клетку, изменив масштаб зрения до молекулярного. Мы как бы нырнули внутрь, и перед нами открылась удивительная картина красивейшей вселенной, где разнообразные атомы-солнца непостижимо соединяются в мозаику гигантских молекул, объединенных в свою очередь в еще большие образования-галактики. И все это по-жизненному многолико, нет холода кристально-чистого однообразия. И все это движется, но не хаотично, а «в той глубочайшей гармонии, в которой как в единой мелодии, атомы-звуки сливаются в чудо, что «жизнь» называется».
И тут пора вспомнить об оборотной стороне наших знаний, что мы все знаем, но ничего не понимаем. Действительно, как это все возможно? Мы теперь знаем все или почти все «пути» молекул внутри клеток, но почему они вообще по ним «ходят»? Почему они не пользуются той свободой, которую «дает» им энтропия? Почему она не разрушает уникальную «информацию», хранимую в генах? Есть механизм репарации ДНК, исправляющий «ошибки», возникающие в ней при ее копировании. Но, во-первых, этот механизм сам должен подвергаться ошибкам (он же молекулярный), а во-вторых, и это главное, где хранится та эталонная информация, по которой проверяется информация динамическая, находящаяся в использовании? И кто будет их сравнивать? Какой «демон» Максвелла с этим справится? В клетках нет таких «спокойных» мест: все постоянно находится в движении, все копируется, циркулирует, непрерывно перестраивается. В клетку постоянно втекают «новые» молекулы, а «старые» вытекают». Все обновляется, сама клетка постоянно полностью воспроизводится - делится, в ней нет даже маленького островка стабильности!
И в то же время жизнь стабильна! Стабильна в своем динамическом развитии, стабильна на всех уровнях: клеточном, тканевом, органном и организменном. Если учесть сложность всего организма, количество динамических его составляющих частей, то можно представить, какой уровень согласованности должен осуществляться в живом мире, насколько поведение частей на молекулярном уровне должно быть детерминировано. Но это не та «железная» детерминированность, которая характерна для тел из вселенной Лапласа. «Свобода» атомов и молекул не нарушается. Физические и химические законы в живом мире не отменяются.
О степени нашего понимания жизни можно судить следующим образом. Если мы говорим, что понимаем устройство какой–то машины, то мы должны уметь ее отремонтировать, починить; если мы говорим, что понимаем устроение жизни, то мы должны, соответственно, уметь ее лечить. То есть, можно сказать, что о степени нашего понимания феномена жизни можно судить по успехам в медицине. Если современная медицина смогла полностью ликвидировать такую нозологическую форму, как оспа, то это значит, что наука поняла в биологии вируса оспы достаточно много, что бы это сделать. Если мы не можем ликвидировать такое заболевание, как кариес, то соответственно, что-то решающее в этиологии этого заболеванияя мы не понимаем. И никакие успехи в протезировании (по сути своей это успехи технические) не могут считаться успехами в лечении самой болезни. Не говоря уже о раке. Как раз то, что наблюдается при онкологическом процессе, - разрушение гармонии и возрастание беспорядка на всех уровнях - от клетки до организма - с точки зрения современного понимания физикой и химией жизни, должно быть нормой, а «норма», то есть здоровье должно считаться чудом! И если такое чудо изо дня в день повторяется, то это не значит, что от такого повторения чудо перестало быть таковым.
В том-то и заключается особенность современного состояния науки, что в клетке «встретились» два пути познания человеком живой природы (кстати сказать, что из двух ученых, совместно совершивших решающий прорыв в познании основ жизни, один, - Ф. Крик, был физиком, другой - Д. Уотсон, был биологом). Один из этих путей, идущий снаружи — от натуралистического уровня зоологии и ботаники, через описательный уровень - анатомии и физиологии, и до молекулярного уровня цитологии — молекулярной биологии. И другой путь, идущий изнутри, - от математических моделей атомов и молекул до физико-химической расшифровки структур реальных молекулярных ансамблей. Все, идущие этими путями, задавались вопросом о причинах жизни, но не найдя ответов, перекладывали его решение на потом, на другой, следующий уровень. Причем биологи считали, что физика и химия, в конце концов, даст им все объяснения, а идущие навстречу представители «точных» наук, надеялись, что в живом мире есть что-то особенное, изучив которое, мы найдем объяснение феномену стабильности живого.
Надежды найти объяснение феномену стабильности жизни не оправдались. При «встрече» точных наук и биологии, которая можно сказать, совершилась в конце ХХ века, после подведения совместных итогов изучения жизни оказалось следующее:
- пройден в принципе весь путь познания от атомов до макрообъектов живого мира;
- все построено по единому плану и законам, действующим единообразно на всех исследованных уровнях организации;
- нет ничего особенного в мире живом, типа биологического поля
и прочее, которое противоречило бы или не наблюдалось бы в
мире физическом;
- в живом мире энторопийные законы нарушаются - налицо феномен стабильного динамического существования во времени непостижимо сложных молекулярных образований - живых организмов;
- суммарная сложность этих образований настолько велика, что
возможность их самопроизвольной сборки даже в идеальных
условиях отсутствует категорически.
В качестве подтверждения сделанных выводов, можно привести рассуждения одного из основателей квантовой механики Эрвина Шредингера, изложенные на страницах его знаменитой книги «Что такое жизнь с точки зрения физика». В этой работе он описывает свою «встречу» физика с биологией и при этом ставит те же проблемные вопросы. Но лучшее свидетельство в поддержку можно получить от «оппонента» богословских воззрений на мир, лауреата нобелевской премии Ф. Крика, который сыграл решающую роль в совершившейся научной революции в биологии (хотя сам, как мы говорили, был физик). Выросший в англиканской семье, он почему-то решил бороться с религиозным «дурманом» методами науки, раскрывая белые пятна в научной картине мира и вышибая при этом «костыли из-под ног религии». Ему хотелось «показать плавный переход от неживого к живому и тем самым "убить" божественный трепет перед живым». С этой целью он занялся расшифровкой структуры ДНК, принципа хранения в ней генетической информации (генетическим кодом) и изучением связанных со всем этим молекулярных структур. Все это ему гениальнейшим образом удалось, за одним исключением, - не удалось «вышибить костыли». Сложность молекулярных структур оказалась настолько большой, что не о каком самозарождении и эволюции молекулярных ансамблей не было и речи! Сам Ф. Крик, видимо, от боязни увидеть в открывающемся его пониманию явном разумном замысле трансцендентного автора (вспомним, то же случилось и с космологом Хокингом) занялся поиском инопланетян, «посеявших» жизнь на Земле. «К этой точке зрения (идея космического происхождения жизни) присоединилась сейчас вся неверующая в Бога биология. В то, что клетка возникла путем какого-то добиологического отбора из неживого, сейчас не верит никто». По этому поводу другой участник великой биологической революции Д. Уотсон сказал, когда его на старости лет спросили, какое самое главное разочарование в его жизни, ответил: «То, что люди после открытия структуры ДНК не перестали верить в Бога».
3.4.3. Гипотезы абиогенеза.
Тем не менее, для иных, то есть непосвященных, в учебниках обычно пишут, что жизнь в виде соответствующих молекулярных механизмов возникла путем абиогенеза. При этом иногда (зависит от авторов) честно добавляют: «Несмотря на все сказанное … проблема возникновения жизни остается нерешенной, и при всех огромных успехах биохимии ответы на эти вопросы носят умозрительный характер… Гипотезы, которая могла бы стать руководящей и превратиться во всеобъемлющую теорию, пока нет». Так что же есть сейчас?
Абиогенез - это гипотетический механизм, обеспечивающий прохождение химической стадии возникновения жизни, когда в результате только химических и физических процессов в какой-либо среде, случайно и не направленно появляются необходимые органические соединения, из которых потом тоже случайно собирается некий организм, обладающий свойствами живого. Для простоты изложения разобьем весь этот процесс на две части или стадии. Первая стадия - стадия возникновения макромолекул, играющих роль кирпичиков жизни, (прежде всего, аминокислот и нуклеотидов). И вторая стадия - сборка из этих макромолекул (как бы из кирпичиков) живых организмов. Очень важно, что все эти процессы могут происходить только в рамках известных нам сейчас законов физики и химии, которые, согласно принципу актуализма, должны были исполняться и миллиарды лет назад. Только после прохождения этих двух стадий абиогенеза может начаться уже собственно биологическая эволюция.
Что бы нам почувствовать всю тупиковость проблемы абиогенеза и объективно оценить вероятность случайного возникновения жизни, достаточно было бы рассмотреть только вторую стадию, считая, что все «кирпичики» жизни уже имеются. Но поскольку очень часто в литературе эксперименты Опарина и Миллера по воспроизведению синтеза органических соединений в условиях первичной Земли приводят как доказательства возможности прохождения всего абиогенеза, то кратко рассмотрим их опыты.
Опарин в 1923 году предположил, что в отсутствии свободного кислорода в восстановительных условиях первичной атмосферы молодой Земли органические вещества, необходимые для возникновения жизни, могли образовываться в первичном океане из более простых соединений. Энергию для их синтеза, вероятно, доставляла солнечная радиация, которая тогда, в отсутствии озона, была очень интенсивна. В течение миллиардов лет органические вещества в виде простейших белковых молекул могли накопиться в таких условиях в достаточном количестве, чтобы составить «первичный бульон». В этом бульоне благодаря амфотерности белковых молекул, способствующей образованию коллоидных гидрофильных комплексов, могла произойти дальнейшая концентрация этих органических веществ в виде обособленных образований – коацерватов, окруженных водяной оболочкой, то есть изолированных от внешней среды. По составу эти капли могли отличаться друг от друга, и таким образом мог начаться среди них химический отбор по признаку устойчивости во внешней среде. После некоторого времени (которого было предостаточно), «в результате включения в коацерват предсуществующей молекулы, способной к самовоспроизведению(!), и внутренней перестройки покрытого липидной оболочкой коацервата, могла возникнуть примитивная клетка». Подчеркнем, что это был 1923 год.
В 1953 году Стенли Миллер в ряде экспериментов, воспроизводящих первичную атмосферу из простых соединений (метан, аммиак, водород и др.), предположительно существовавшую в то время, и пропуская через нее высоковольтные разряды, получил в результате 15 видов аминокислот, в том числе используемые в клетках. Орджел в сходном эксперименте синтезировал цепочку из шести простейших нуклеиновых кислот. После этого «теория Опарина завоевала широкое признание, но она оставляет нерешенными проблемы, связанные с переходом от сложных органических веществ к простым живым организмам». Какие это проблемы?
Мы особо подчеркнули, что свою гипотезу Опарин предложил, когда биология еще не знала механизмов хранения и воспроизведения информации в живых системах, хотя в его гипотезе внедрение предсуществующей самовоспроизводящейся молекулы играет решающую роль в переходе от неживого к живому. Но после открытий Уотсона и Крика стало ясно, что это должна быть не просто большая молекула, а целый молекулярный комплекс, который «возглавляет» макромолекула ДНК, несущая точно выверенную информацию обо всей первой живой протоклетке. Кроме нее, должны быть обязательно разного вида тРНК, большой комплекс белков, пространственно организованных в рибосомы, а также белки, выполняющие ферментативные функции, не говоря уже о достаточном количестве исходных мономеров. Очень важно, что весь этот молекулярный комплекс принадлежит к механизмам с «неснижаемой сложностью», т.е. его нельзя даже немного упростить, - при малейших изменениях он перестанет работать. Самое поразительное, что сам генетический код универсален, - за исключением небольших отличий в коде митохондриальной ДНК, генетический код у всех ныне живущих организмов, от самых простейших (которые существовали и миллиарды лет назад) до человека, один и тот же. Это говорит о том, что известный нам сейчас генетический код и молекулярный механизм, его обеспечивавший, в истории жизни на Земле был уникален. Значит, для появления первой живой протоклетки требовалось предсуществование сложнейшего механизма, известного нам сейчас. Другими словами, нужно было, чтобы кроме того «чудесного» коацервата, о котором мы говорили выше, появился путем «самосборки» (а значит, случайно) набор всех без исключения макромолекул, необходимых для обеспечения своего воспроизведения. В виду явной невозможности случайного появления такого механизма, а значит и появления жизни абиогенным путем, физик Д. Крик, участвовавший в открытии генетического кода, занялся поиском инопланетян, а астрофизик Ф. Хойл сделал то поражающее воображение сравнение с самосборкой ураганом из металлолома Боинга –747.
3.4.4. «Трудности» теории абиогенеза.
Но оценить сложность проблемы можно еще проще - не все могут наглядно представить то, что доступно нобелевскому лауреату. Тем более что трудно поддаются упрощенному описанию основные молекулярные механизмы, происходящие в клетке. В связи с этим, проблема абиогенного происхождения жизни в таком виде может выглядеть не очевидной. Поэтому, в целях большей наглядности, задачу предельно упростим - сведем вопрос к расчету вероятности появления новой информации в течение абиогенеза или эволюции.
Допустим, что уже есть первая живая простейшая клетка со всем необходимым набором действующих молекулярных комплексов, обеспечивающих хранение, воспроизведение и трансляцию информации (синтез белка). Нужно, чтобы у этой простейшей клетки (так требует эволюция!) появился, например, для лучшей адаптации совершенно новый белок в 100 аминокислот (минимальный размер). Теперь нам надо всего лишь посчитать вероятность появления нового гена для белка в 100 аминокислот. Ста аминокислотам по генетическому коду должна соответствовать последовательность в 300 нуклеотидов. Нуклеотидов всего четыре типа. Допустим, нет проблем с наличием нуклеотидов и с механизмом их присоединения к уже имеющемуся геному. Важно, чтобы они присоединились в последовательности, соответствующей новому гену. Для наглядности еще более упростим модель. У нас есть пишущая машина, в которой всего 4 буквы - клавиши: нам нужно напечатать определенную последовательность из этих четырех букв, например, букву «А» - триста раз подряд (конкретный состав последовательности на вероятность не влияет, важно, сколько букв в машинке и сколько букв в последовательности). По клавишам мы бьем наугад (случайно), значит вероятность того, что первый раз попадем по букве «А» - равняется 1/4 (букв всего четыре). Вероятность того, что во второй раз опять будет буква «А» равна 1/4х1/4=1/42 . Чтобы три раза подряд была такая буква «А» вероятность равна 1/43, и так далее. Таким образом, вероятность напечатания буквы «А» 300 раз подряд будет равна 1/4300.
Значит, возвращаясь к нашей задаче, вероятность появления нового гена тоже будет 1/4300. Подчеркнем, что задачу мы упростили до предела, не учитывая другие реальные факторы, которые могли бы повлиять на результат. Например, наличие нужных нуклеотидов в окружающей среде (мы допустили, что они есть), то есть, нужды в абиогенном синтезе, существование которого в природе пытались доказать Опарин и Миллер, нет. Вся задача свелась к необходимости появления новой информации. Мы нашли, что вероятность этого события равна 1/4300 или 10-180.
Что значит эта цифра? Допустим размер вселенной 109 световых лет или 1060 м3. Если мы в каждый кубический метр вселенной поместим по 10 млд. «идеальных» коацерватов Опарина (всего 1070 коацерватов), в каждом из которых каждую секунду будет происходить одно случайное изменение в «бессмысленной» последовательности ДНК в 300 нуклеотидов, то только через 1090(!) лет в одном во всей вселенной коацервате появится искомая последовательность с нужным для нас смыслом! Понятно, что с такой скоростью Опарин далеко не продвинется в объяснении процесса абиогенеза.
Другой пример, более наглядный, но с теми же цифрами. Если мы посадим в каждый кубический метр (меньше будет тесно) вселенной по одной обезьянке (всего 1060 обезьян) и дадим им всем по одной вышеописанной печатной машинке с четырьмя буквами, и пусть они бьют по клавишам один раз в секунду, то понадобится более 10100 лет, чтобы хоть у одной обезьянки напечаталась хотя бы однажды нужная последовательность.
Мы оценивали вероятность появления «случайным» путем всего одного небольшого белка, а для того чтобы появилась первая простейшая клетка и она могла эволюционировать, необходимо «случайное» появление целого комплекса или комплексов новых белков, информации для которых потребуется значительно больше.
Так что теперь нашим обезьянкам, если они хотят поддержать Дарвина, придется решить задачу посложнее. Например, напечатать (случайно! без подсказки!) хотя бы раз ту главу «Происхождения...», которую он издал отдельной книгой и где говорится об эволюционной родословной человека. А пока они это не сделают, будем спокойно считать его эволюцию категорически невозможной.
После таких выводов кажется, что все: от эволюции жизни и камня на камне не останется, - но не тут то было. Если открыть любой современный учебник по биологии (да и любую другую книгу, касающуюся этой проблемы), то в соответствующем разделе мы сможем увидеть (часто после «чистосердечных признаний» о маловероятности самозарождения жизни, с иллюстрациями в виде «чудесных» Боингов и других шокирующих сравнений), спокойное дальнейшее изложение «доказательств» эволюции. Конечно, наука не терпит пустых мест, ничем не заполненных, тем более наука материалистическая. Но как можно допустить такое, чтобы уже сфальсифицированная, то есть опровергнутая элементарными расчетами и здравым смыслом идея оставалась после этого в качестве краеугольного камня современного мировоззрения? Красноречивый пример этому можно извлечь из известной книги «Игра жизни» нобелевского лауреата М. Эйгена, где он излагает похожие на наши расчеты вероятности появления простейшего белка и сравнивает эту величину со скоростью работы идеального ферментативного аппарата, разрывающего и образующего пептидную связь между аминокислотами. Таким образом, он пытался определить порядок времени нахождения случайным образом искомой последовательности аминокислот. И тоже пришел к неутешительному выводу: «Если для решения задачи использовать все время существования вселенной (около 1017 секунд), то и в этом случае можно было бы испробовать лишь ничтожную малую долю из 10130 возможных последовательностей». Тем не менее, далее автор пытается преодолеть этот хаос с помощью гиперциклов, умозрительных моделей молекулярных ансамблей, обладающих чудесными свойствами, такими же, как у коацерватов Опарина. Но мы уже показали выше, что постановка проблемы может быть упрощена, идеализирована до предела: предположив, что уже имеются все необходимые молекулярные ансамбли в совершенном современном виде, и нужно только получить случайно, т.е. не целенаправленно, определенную последовательность, а значит, перебрать все варианты. Вывод очевиден, даже в таких идеальных условиях появление необходимой для белка информации невозможно. И никакие «коацерваты» Опарина и «гиперциклы» Эйгена в этом не помогут.
Но жизнь-то существует! И это тоже очевидный факт. Из сопоставления двух очевидных фактов делаются разные выводы. Одна часть «биологии», как мы видели выше, начала заниматься УФОлогией в поисках инопланетного «разумного замысла». Другая часть надеется на такую же помощь из параллельных миров. Третьи, видимо, самые «крепкие» материалисты, продолжает биться о стенку «невероятностей», надеясь в будущем как-то ее «протуннелировать» с помощью математических «заклинаний» Пригожина типа «диссипативные структуры в сильно неравновесных условиях». Но все сомнения используются только для внутреннего употребления. Для непосвященных же никаких сомнений нет: жизнь есть способ существования вечной эволюционирующей материи. Почему такое упорство? Причина его возможно в том, о чем честно признался уже упоминаемый Д. Уотсон: «Теория Дарвина принимается не потому, что ее можно наблюдать или доказать с помощью логически непротиворечивых данных, а потому, что ее единственная альтернатива (творение) является очевидно неправдоподобной!». Вот тоже очевидность.
3.4.5. «Происхождение видов» Ч. Дарвина.
Поскольку сам эволюционный принцип считается таким образом «твердо доказанным и неприкасаемым», то мы не будем его пока обсуждать, а посмотрим на имеющуюся конкретную теорию «происхождения видов путем естественного отбора» Дарвина. Для этого нам потребуется не надолго заглянуть в историю.
Сама идея развития живого была известна еще со времен античной философии (и даже раньше). Простое наблюдение иерархичности среди многообразия живых существ и способности их пластично развиваться из маленьких семян и зародышей, приводило к очевидной мысли о возможности развития всей земной жизни из чего-то более простого. Как мы видели выше, такая мысль была особенно характерна для атомистической философии, хотя похожее было у Конфуция, Диогена, Аристотеля и других. Конечно, не все из них понимали этот принцип как саморазвитие: например, Аристотель видел источник развития в перводвигателе и первоначале - боге, демиурге. Но для мыслителей по «линии» Демокрита, античных материалистов, идея саморазвития была самой логичной и естественной. В христианской средневековой Европе, исповедующей креационизм, эта линия как-то потерялась, но, начиная с эпохи Возрождения, под покровом деистических воззрений она как-то незаметно привилась вновь. Мы уже отмечали выше, что в этом сказались особенности богословского прошлого европейской науки. Начиная с блаженного Августина , и особенно после Фомы Аквинского, западные мыслители смотрели на вселенную как на безблагодатный «десакрализованный» заранее отлаженный механизм с вложенными в него причинностью - «естественными законами», которые доступны рациональному познанию. Деистический Бог раскрепостил человека в его отношении к природе и позволил в дальнейшем низвести его до бога – гармонии вселенной. Желание найти оправдание миру внутри его самого в итоге привело к отказу от креационизма. Тут и вспомнились идеи саморазвития.
К началу XIX века все было подготовлено. Идея саморазвития живой природы уже носилась в воздухе. Требовалось только найти естественный механизм эволюции. Все необходимые исходные факты для этого были собраны и обобщены трудами многочисленных ученых-натуралистов. Из них главными были следующие.
- Весь живой мир состоит из многообразия форм, которые проявляют удивительную адаптивность - приспособленность к окружающей их среде.
- Это многообразие подчиняется классификации в группы (таксоны), которые, будучи выстроенными определенным образом, демонстрируют постепенное усложнение своей организации, давая ветвистое «древо» современных жизненных форм.
- Такое же «древо» усматривается в прошлом в геологических слоях, причем более «простые» формы обнаруживаются в более древних (ниже залегающих) слоях.
- Оба «древа» из настоящего и из прошлого согласуются между собой и сливаются в единое древо развития жизни на Земле.
Но первым, кто попытался осмыслить эти факты и дать им «естественное объяснение» в виде теории эволюции был отнюдь не Дарвин, как общепринято считать, а Ж. Б. Ламарк. В 1809 году он опубликовал свой фундаментальный труд «Философия зоологии», где изложил свое учение о прогрессивной изменяемости видов и ее причинах. По его мнению, в основе саморазвития – эволюции, лежат две предпосылки: упражнение и неупражнение частей организма и наследование приобретенных признаков. Изменения среды, по его мнению, могут привести к изменению форм поведения, что вызовет необходимость использовать некоторые органы или структуры более интенсивно или наоборот. В случае интенсивного использования эффективность органа будет возрастать, а при неиспользовании может наступить атрофия. Эти приобретенные в течение жизни признаки, как считал Ламарк, наследуются в поколениях. В потомстве опять происходит усовершенствование и так далее. Например, жираф был сначала коротконогий, и шея у него была тоже короткая, но он очень хотел дотянуться до сладких листочков на деревьях и, тренируясь, чуть-чуть вытянул свою шею и ноги. Его потомство, родившись уже с чуть удлиненными шеей и ногами, пошло еще дальше, и так возник хорошо нам знакомый жираф с длинной шеей и длинными передними ногами.
Но идеи Ламарка не приняли, видимо что-то ирреальное скрывалось в душе жирафы, которая «желала» чего-то. А вдруг за этим скрывается Бог? Автора «Философии зоологии» вскоре забыли, и он умер в безвестности. Сам Дарвин вначале относился к труду Ламарка резко отрицательно, но позже он говорил о недооценке этого труда как о своей большой ошибке (48, стр. 38). Если мы познакомимся только с одним отрывком из книги Ламарка, то мы поймем причину этого сожаления. «Первоначально возникли только простейшие и самые низшие животные и растения, и только впоследствии они получили крайне сложную организацию. Ход развития Земли точно совпал с развитием органического населения ее, не прерываясь при этом насильственными революциями. Жизнь есть только физический феномен. Все жизненные явления основаны на механических, физических и химических причинах, лежащих в свойствах самой органической материи» (цит. по 48, стр. 36). В этих фразах неудачный предшественник Дарвина поднимается на философский и мировоззренческий уровень, явно предвосхищая обобщения, сделанные уже после торжества теории эволюции! Собственно говоря, для большинства людей в этих высказываниях и заключается вся новизна дарвиновской научной революции, о технических деталях механизмов эволюции толком знают только специалисты.
Что же тогда осталось сделать Дарвину? Предложить более «материалистическую» гипотезу механизмов эволюции безо всяких ирреальностей. И он это сделал, опубликовав 24 ноября 1859 года свой труд «О происхождении видов путем естественного отбора или сохранении благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь».
Мысль Дарвина была проста до гениальности. Есть факт - изменчивость внутри вида. Даже в одном помете рождаются особи с отличиями, иногда большими, иногда меньшими. Эти отличия в отношении выживаемости могут быть вредными, нейтральными или полезными. Особи с полезными отличиями оставляют потомство, у остальных на это шансов меньше, поэтому в следующем поколении особей с таким полезным признаком становится больше. И так далее.
Жираф не вытягивал шею и ноги. Просто когда пищи внизу стало меньше (например, засуха), то выжили те особи, у которых шея и ноги были чуть подлиннее. Эти выжившие жирафы оставили потомство, которое тоже было «разнокалиберное». Засуха усиливалась, прошел еще один цикл отбора, и появились еще более длиношеии. В конце концов, появляется настоящий жираф, который достал до самого верха деревьев. Больше он не «знается» с теми, которые случайно выжили там внизу. Все родство с ними разорвано - появился новый вид.
И так, кратко: изменчивость засевает поле; естественный отбор выбирает более приспособленных. Простейший механизм, но он, казалось, мог объяснить все. Перед изумленным человеческим взором открылась фантастическая картина эволюции жизни на Земле - от диких голых скал архейской эры через миллиарды лет, миллиарды смертей менее приспособленных существ, от мельчайших рачков и трилобитов до гигантских динозавров и летающих ящеров, «продиралась» наиболее приспособленная жизнь к венцу своего творения. Остальные все вымирают, вымирают, вымирают.
Нет, это неприятно. У Ламарка было добрее. Но и тут, из двух теорий выжила более приспособленная к духу века сего - теория эволюции Дарвина.
Успех был феноменальный. Все 1250 экземпляров книги были распроданы. И все за один день! В течение 2-х месяцев было напечатано 3000 экземпляров второго издания, которые также разошлись с невероятной быстротой. Вряд ли кто-либо сейчас возьмется определить, сколько всего изданий выдержало это произведение. Еще при жизни автора оно вышло на второе место после Библии по интенсивности явления переводов на другие языки. К закату своей жизни основатель научного тотемизма (тотемизм - вера в происхождения человека от животного мира) почивал на лаврах своей научной славы. В автобиографии, симптоматично озаглавленной «Воспоминание о развитии моего ума и характера», он наконец-то смог открыто объявить о главном источнике своего вдохновения. «Вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни был, мог желать, чтобы христианское учение оказалось истинным. Это учение отвратительно». «Рече безумен в сердце своем несть Бог» «Пс. 13,1».
Как такое могло случиться? Дарвин же был не чуждый христианству, он в нем родился, воспитывался и обучался. По убеждению он был консерватором, сторонником патриархального образа жизни и даже участвовал в религиозной деятельности своей общины - был старостой в церкви. Но если мы вспомним, что, начиная с эпохи «реформации», религиозное образование Европы исповедовало рациональное критическое отношение к Священному Писанию, низведя его от уровня Откровения Божьего до уровня исторического документа, полного ошибок человеческих, которые каждый мог исправить по своему желанию, пользуясь этим рациональным методом, и то, что Дарвин окончил Кембридж и получил именно такое образование, то станет понятным, от какого семени это в нем прорастало под благообразной оболочкой добропорядочного «джентльмена» доброй старой Англии.
3.4.6. Подтверждение теории эволюции.
Но каковы фактические подтверждения теории эволюции? На чем может быть основано доказательство ее существования? Как мы видели, с точки зрения науки начала XXI века, физико-химических свойств у материи, которыми можно было бы объяснить появление, развитие и существование чрезвычайно высокого уровня молекулярной организации, характерной для жизни, пока не обнаружено. Но может быть, на уровне организмов, т.е. макромира есть какие-нибудь подтверждения существования видообразования? Считается, что такие подтверждения есть, и их приводил сам Дарвин. Причем, их можно указать и в настоящем, и прошлом.
В настоящем эволюция, то есть видообразование, подтверждается, прежде всего, на примерах селекции, проводимой человеком по созданию новых пород домашних животных и сортов растений путем искусственного отбора. Обычно это демонстрируется чрезвычайно широким разнообразием форм, полученных искусственным отбором из одной предшествующей, и часто настолько отличающихся друг от друга, что трудно бывает поверить в близкое родство между ними. Например, если мы сравним между собой породы собак, многие из которых выведены сравнительно недавно, и представим все их многообразие по размеру, по внешнему виду, по характеру и по служебным способностям, то легко можно будет согласиться с возможностью видообразования в настоящем. Предполагается далее, что если человек, пользуясь только искусственным отбором в течение короткого отрезка времени смог «создать» из исходной формы такие разнообразные и необходимые ему породы или сорта, то как далеко может продвинуться естественный отбор в видообразовании в течение миллиардов лет. Удивительная доказательная сила содержится в такой экстраполяции, и ей пользовался еще Дарвин. Но, тем не менее, селекция демонстрирует не видообразование, а так называемую норму реакции вида на давление отбора. Все породы собак остаются в рамках одного вида, и если мы предоставим их самим себе (что и происходит в случае уличной популяции), то очень быстро все породы естественно вернутся в последующих поколениях к исходному типу - дворняжке обыкновенной. Все это справедливо для всех пород домашних животных и сортов растений: «При искусственном отборе человек создает направленное селективное давление, которое ведет к изменению частот аллелей или генотипов в популяции. Это эволюционный механизм, приводящий к созданию новых пород, линий, сортов, рас и подвидов. Генофонды всех этих групп изолированы, но они сохраняют основную генную и хромосомную структуру, характерную для вида, к которому они все еще принадлежат». В природе всех животных и растений ученые выделяют изменчивую часть, допускающую разнообразие в признаках, необходимое для адаптации к меняющимся условиям окружающей среды, и консервативную часть, обеспечивающую стабильность вида. Работами российских генетиков (Алтуховым и др.) было показано, что геном эукариот состоит из мономорфной и полиморфной частей. Вариации в полиморфной части обеспечивают адаптивные признаки. Мономорфные гены совершенно одинаковы у всех особей одного вида, и изменения в них летальны для организма.
Но может быть, человеку не хватает времени, чтобы продемонстрировать видообразование? Еще Дарвин предупреждал, что эволюция это очень медленный процесс и требуется тысячи поколений, прежде чем произойдет становление нового вида. Оказалось, что и это возможно экспериментально проверить.
Неприхотливая плодовая мушка дрозофила - наиболее популярный объект генетических исследований, отличается удивительно быстрым и плодовитым размножением. Для скорости хода эволюции важна именно скорость смены поколений, которая у дрозофилы измеряется несколькими днями. Если это перемножить на десятки, сотни тысяч экспериментов, которые были поставлены за весь двадцатый век, то получатся миллионы лет эволюции. Бедную плодовую мушку чем только не травили, облучали рентгеном, охлаждали, прогревали в целях «расшатать» генетический аппарат - вызвать мутацию. И что же? В исторических «слоях» генетических исследований остались тысячи измененных форм мушки, чаще всего уродливых (например, мушка с ногами вместо глаз!), не способных выжить самостоятельно без помощи человека. И ни одной мушки нового вида! Те же результаты были получены на микроорганизмах - бактериях, эволюционная скорость у которых еще больше. Вид оказался удивительно, феноменально стабильным.
Часто в подтверждение эволюционного процесса приводят пример молекулярной эволюции у микроорганизмов при приобретении ими устойчивости к антибиотикам. Такие эксперименты наглядны и легко воспроизводятся. Культура бактерий выращивается в присутствии антибактериальных препаратов, подавляющих их рост. Выживают только те микроорганизмы, у которых происходят определенные изменения в геноме, благодаря чему приобретается устойчивость к антибиотику. Обычно эти результаты интерпретируются (не специалистами по молекулярной генетике) как факты прогрессивных преобразований, тех кирпичиков, из которых можно построить все здание широкомасштабной эволюции. Тем не менее, в обширнейшем обзоре экспериментальных работ последних лет по генетике микроорганизмов , в которых исследовались генетические мутации, способствующих приобретению такой устойчивости, резюмируется следующий вывод: «Все адаптивные мутации, обусловливающие приспособление к антибактериальным препаратам, оказались деструктивными». То есть, нечувствительность к антибиотикам объясняется определенными мутациями, повреждающими нормальные функции клетки микроорганизма, которые, в то же время, были необходимы для проявления токсического действия препарата. Например, мутация в одном случае затронула рецептор в клеточной стенке, через который происходило проникновение антибиотика в клетку, и таким образом поврежденная бактерия стала нечувствительной к антибиотику. Конечно, ни о какой прогрессивной эволюции в этом случае речи быть не может.
Другие достижения современной науки, которые как бы демонстрируют возможность искусственной эволюции, связывают с успехами генной инженерии - новой отрасли биотехнологий, позволяющей напрямую манипулировать индивидуальными генами. Это стало доступным после идентификации конкретных генов и разработки методов направленного перемещения определенных участков ДНК из одного генома в другой. Оказалось возможным выделить участок ДНК гена, кодирующего конкретный белок, перенести и встроить его в геном даже не родственного организма. В дальнейшем, таким образом видоизмененный организм может продуцировать необходимый белок. Успешные работы по переносу генов человеческого интерферона и инсулина в бактериальную клетку кишечной палочки позволили начать промышленное производство этих необходимых медицине препаратов.
В настоящее время расшифрованы полные последовательности нуклеотидов ДНК генома человека и многих видов животных и растений, в которых локализованы конкретные гены. В связи с этим появилась техническая возможность горизонтального переноса генов не только между близкими видами, что достигалось старыми методами гибридизации и селекции, но даже между очень далекими таксономическими подразделениями. Начиная с 1987 года, начались широкомасштабные опыты по созданию так называемых генетически модифицированных (трансгенных) культур. Были созданы гибриды картофеля с томатом, сои с сизым табаком, подсолнечника с фасолью. Есть более обескураживающие данные: морозоустойчивый сорт помидор со встроенным геном камбалы, засухоустойчивая кукуруза со встроенным геном скорпиона, томаты с геном жабы. С 1994 года началось широкое применение трансгенных культур в сельском хозяйстве. У человечества появилась надежда, наконец, решить продовольственную проблему. Обилие таких открытий, совершенных за столь короткое время, создает впечатление, что перед человечеством открылся ящик пандоры. Но достаточно ли у человека знаний, чтобы исполнить роль Творца?
Судя по всему, повторяется ситуация почти столетней давности, когда уверенные в своей правоте ученые рекомендовали улучшать природу человека и удалять у детей сразу после рождения казавшиеся тогда совершенно бесполезные органы – миндалины и аппендикс (в другом случае, по тем же соображениям удаляли прямую кишку у здоровых людей!). К месту сказать, что сама идея о ненужных, рудиментарных органах, оставшихся нам от наших эволюционных предков, опиралась на теорию Дарвина. И только позднее, когда стали известны очень неблагоприятные последствия для здоровья человека от таких «усовершенствований» и были открыты нормальные функции этих «бесполезных» органов, отказались от этой варварской практики. Казалось, такая трагедия научит ученых осторожности в деле «усовершенствования» природы, но, по-видимому, урок не пошел впрок. «Сконструированные» человеком генетически модифицированные организмы стали с 1994 года широко использоваться в продовольственных целях, хотя есть очень тревожные свидетельства о возможности негативных долгосрочных последствиях такого шага. Многие ученые (например, Ермакова из Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии в Москве) получили экспериментальные свидетельства о том, что скармливание животным трансгенных продуктов приводит к развитию у их бесплодия, дегенеративных изменений и заболеваний. Есть большой риск, что подобное может случиться и с человеком при длительном потреблении им генетически модифицированных продуктов. Никто не знает, какие изменения в биосфере и в природе самого человека могут наступить в результате горизонтального переноса генов. Отсутствие понимания феномена жизни, источника гармоничного сочетания на всех уровнях биосферы, - от молекулярного до глобального, свидетельствует о том, что эти опыты совершаются вслепую, с одним желанием получить немедленный экономический результат, не задумываясь о последствиях. Поэтому, около 2000 ученых из 84 стран мира подписали открытое письмо правительствам всех стран с предложением ввести мораторий на применение генетически модифицированных организмов.
В любом случае, все эти трансгенные организмы не являются примерами искусственного видообразования. Все они остаются по роду своему, - соя - соей, кукуруза - кукурузой, пшеница – пшеницей, но чаще всего, они являются их испорченными копиями. В большинстве случаев, эти растения в поколениях вырождаются и теряют способность давать плодовитое потомство, и, поэтому, приходится (к выгоде производящих компаний) возвращаться к исходным трансгенным семенам. Таким образом, надежды получить изобилие продуктов методами генной инженерии осталось мало.
Теперь становится очевидным следующее: у человека есть два пути взаимоотношения с Божественным творением. Первый путь - трудиться, творчески преображая природу в рамках гармоничного естества, положенного Творцом. И второй путь - пытать природу на «дыбе» научного эксперимента, «взламывая» ее тайники с секретами своего материального благополучия. Первый путь начался с благословения Божьего Адаму возделывать Эдемский сад. Он продолжился и у врат теперь уже потерянного рая, когда Бог давал в напутствие человеку спутников и кормильцев в его будущем странствии по «терниям» земли, и в то же время приглашая его в со-творцы домашних животных и растений через «возделывание» их природы. Этим же путем шли наполненные Божьей благодатью святые, вокруг которых собирались в поисках потерянной гармонии утратившие свирепость дикие животные. Этот путь гармоничного преображения природы знает всякий слышащий в ней, как говорил св. Григорий Нисский, прежде всего «некую музыкальную гармонию, в великом многообразии своих проявлений подчиненную некоторому ладу и ритму». И в этой гармонии, как из «мирового созвучия рождается гимн непостижимой и неизреченной славе Божией: этот гимн – согласованность мироздания с самим собой, слагающаяся из противоположностей».
Трудно сказать, когда начался второй путь, но, очевидно, к человеку это пришло вместе с желанием «быть как боги». Оно еле просматривалось в богословии средневековой Европы, лишающей творение Божественной благодати, но стало явным в эпоху Возрождения, когда вселенная постепенно стала обретать свое самобытие и несотворенность. Такой десакрализованный и самодостаточный мир стал все больше напоминать мастерскую, в которой человеку предстояло быть ремесленником. И окончательно избавившись от виталистических и других предрассудков в эпоху Просвещения, человек стал искать причину гармонии мира вне Бога, пока не нашел ее в бредовой идее «порядка из хаоса». Вооруженный таким мировоззрением и изобретенными к этому времени инструментами, – рычагами силового воздействия на природу, человек стал решительно переделывать ее под себя, не замечая, что он может тем самым только сломать, испортить, изуродовать творение, спроецировать на него свой внутренний хаос, царящий в некогда богоподобной душе.
3.5. Геологический «фундамент» теории эволюции.
Теперь рассмотрим доказательства существования эволюционного процесса в прошлом. Но как вообще можно исследовать прошлое жизни на Земле, опытно прикоснуться к тому, чего сейчас нет? Считается, что оно у нас «под ногами». Это, прежде всего, сохранившиеся до сих пор в геологических слоях останки древней жизни, материальные свидетельства тех событий, которые, как мы считаем, могли происходить в прошлом. И тут во весь рост встает проблема интерпретации. Действительно, в строгом смысле научными фактами являются лишь конкретные палеонтологические находки, которые представляют собой чаще всего только расплывчатые «тени» тех предполагаемых событий, которые мы «видим» в прошлом. Сами же «события» возникают уже в рамках объяснений гипотезы, которой мы связываем отдельные факты между собой. Приведем рассуждения из учебника по палеонтологии, которыми автор предваряет изложение эволюционного метода. «Непосредственно в прошлое заглянуть невозможно, машина времени – это несбыточная мечта человечества. Любые наши суждения о прошлом есть лишь более или менее вероятные предположения, основанные на интерпретации фактов и событий современности. Динозавры (столь полюбившиеся широкой публике после «Парка юрского периода») – это, вообще-то говоря, лишь куски песчаника, напоминающие своей формой кости современных рептилий; все остальное – чистые домыслы. Понятно, что цена домыслам режиссера Спилберга и академика от палеонтологии Татаринова несколько разная, однако экспериментально проверить нельзя ни первые, ни вторые ни сегодня, ни в будущем. Поэтому вначале нам следует решить для себя принципиальный вопрос: познаваемо ли прошлое вообще? При этом необходимо признать, что на логическом уровне проблема неразрешима, т.е. это вопрос не разума, а веры». Подчеркнем еще раз, что автор не сомневается и верит в эволюционную гипотезу, приводимая цитата нужна была ему для демонстрации рационального метода, следствием применения которого и является с его точки зрения, упомянутая гипотеза. Хотя сам тут же и признается, что основание этого метода лежит все-таки в области веры. Поступим же и мы также: принимая рациональный метод «на веру», посмотрим на палеонтологические «факты» через призму господствующей эволюционной гипотезы.
При рассмотрении прошлого Земли надо прежде всего вспомнить ее геологическое строение. В настоящее время выделяют три оболочки в строении нашей планеты - кору, мантию и ядро. Меньше всего известно о центральном ядре, предполагаемом источнике геомагнитного поля. Средняя оболочка – мантия, благодаря сейсмическим волнам изучена лучше, а верхняя, - кора, доступна непосредственному изучению. Для нас, конечно, представляет интерес строение самой верхней оболочки, называемой также литосферой, которая по сравнению с радиусом всей Земли (6371 км), выглядит тонкой скорлупкой (не больше 80 км). В земной коре в свою очередь выделяют три слоя: нижний, граничащий с мантией базальтовый слой, средний - гранитный (отсутствует под дном Тихого океана) и верхний - осадочный, в котором встречаются свидетельства присутствия в прошлом живых организмов.
Базальтовый и гранитный слои сложены магматическими или изверженными породами, возникшие из магмы при участии внутренних процессов, зарождающихся в недрах Земли. Осадочный слой образуется на поверхности Земли в результате взаимодействия литосферы с атмосферой, гидросферой и биосферой. Он «обычно имеет небольшую мощность: от нескольких метров до нескольких десятков и сотен метров. Лишь в отдельных местах толща осадочного слоя достигает нескольких километров (максимально 10 –15 км.). В некоторых местах земной коры осадочный слой полностью отсутствует». Породы, его формирующие, обычно рыхлые, иногда сцементированные и уплотненные, залегают в виде слоев и пластов, поэтому, осадочный слой еще называют стратисферой. Именно в этих слоях и пластах находят отпечатки различных представителей флоры и фауны или их окаменелости. Есть примеры, когда осадочные породы целиком обязаны своим появлением жизнедеятельности организмов в водной среде или на суше. Например, коралловый риф, сложенный из известковых скелетов прибрежных колониальных организмов, может достигать мощности, превышающей 1000 метров. К таким же, органогенным отложениям относятся угли, сформировавшиеся на месте древних болот.
Слоистость осадочных пород вызвана изменением условий в процессе осадконакопления. По относительному расположению пластов, по породам, их формирующим, по видовому составу биовключений, остатков живых организмов, осадочные слои подчиняются определенным закономерностям. Исследованием этих закономерностей занимается стратиграфия - наука, изучающая последовательность напластования осадочных пород и устанавливающая их относительный возраст. В связи с тем, что эволюционная теория основывается в значительной степени на выводах этой науки, рассмотрим поподробнее методы, которыми она пользуется.
3.5.1. Методические инструменты исторической геологии.
Исходным физическим материалом для стратиграфических исследований являются конкретные разрезы, расчленяемые на отдельные подразделения (слои, пачки, горизонты и т.д.). Эти подразделения формируются по различию в составе горных пород и заключенных в них ископаемых органических остатков. И только после проведения этого описательного этапа исследований, делаются обобщения, сопоставляющие разрезы из разных мест с целью установления их геологической одновозрастности. «После обобщения ряда частных геологических разрезов составляется сводная стратиграфическая колонка, в которой все слои горных пород располагаются в строгой последовательности своего образования и залегания, т.е. в определенном хронологическом порядке». При этом используется простейший логический принцип суперпозии, сформулированный еще Николасом Стено еще в 1699 году: «При ненарушенном залегании каждый нижележащий слой древнее покрывающего слоя». Этот принцип позволяет установить простые временные отношения типа «раньше – позже».
Однако хронология – это далеко еще не история, а лишь механическое расположение событий во времени. Понимание истории станет возможным только после того, как будут «найдены внутренние связи между событиями и явлением прошлого и определением их пространственных взаимоотношений». Важно здесь подчеркнуть, что идея внутренних связей привносится извне и, как мы видели выше, не является логическим следствием из конкретных фактических данных, а соотносится с ними в рамках интерпретации. Во всех цитируемых до сих пор источниках по геологии этой привносимой идеей является гипотеза биологической эволюции, утверждающей, что история жизни на Земле – это история саморазвития живых организмов, происшедших друг из друга в направлении «от простого к сложному». Значит, в нижних, древнейших геологических слоях будут размещаться более примитивные организмы, а в верхних, более поздних, должно просматриваться их постепенное, проходящее через множество промежуточных форм, усложнение и «усовершенствование».
Гипотеза эндогенной эволюции ископаемой жизни стала фундаментальным основанием для относительной геохронологии и стратиграфической корреляции. Примером последовательного применения таких взглядов может быть биостратиграфический метод. В этом методе используется принцип непрерывности и необратимости эволюционного процесса (который при этом считается доказанным!), вследствие чего каждому отрезку геологического времени отвечают характерные только для него растения и животные. Согласно теории Дарвина, исчезнувший по тем или иным причинам вид организмов никогда не может появиться вновь. Исходя из этого, каждый комплекс ископаемых органических остатков отражает определенный этап развития органического мира и является неповторимым. Это позволяет проводить корреляцию разрезов весьма удаленных друг от друга регионов.
Часто такие корреляции устанавливаются не по всему органическому комплексу, а по так называемым руководящим ископаемым. Руководящими формами называются такие остатки вымерших организмов, которые существовали короткий отрезок времени, но успели за этот срок расселиться на большой территории, и встречаются в большом количестве. Например, обнаружение в ненарушенном геологическом слое трилобитов позволяет однозначно отнести этот слой к кембийскому периоду. Правда, иногда этот метод дает сбои, когда «руководящее ископаемое» неожиданно превращается в «живое ископаемое». Например (и это не единственный пример), девонская рыба латимерия после семидесяти миллионов лет полного отсутствия в геологических слоях была обнаружена здравствующей в глубоких водах близ Мадагаскара в 1938 году.
Кроме биостратиграфических методов в относительной геохронологии используются также различные геофизические методы, например, палеомагнитный метод. В настоящее время составлена точная шкала инверсий (обращений полюсов) магнитного поля Земли, которая позволяет по направлению остаточной намагниченности конкретных пород восстановить траекторию горизонтального перемещения целых материков. Данное обстоятельство позволило надежно доказать раскрытие Атлантики, Индийского океана и т.д.
Целью всех вышеперечисленных методов является соотнесение во времени геологических пластов и слоев в порядке принципа «раньше – позже», и поэтому они являются методами относительной геохронологии. Для определения непосредственного, безотносительного возраста минералов и горных пород используют методы абсолютной геохронологии. Прежде всего, к ним относятся все радиоизотопные или радиометрические методы, о которых мы говорили выше. Эти методы играют подчиненную роль в исследовании периодов истории Земли, характеризующихся достаточным уровнем «ископаемой жизни». В периоды, когда биостратиграфический метод из-за отсутствия таких остатков часто не работает (в основном, в докембрии), значение методов абсолютной хронологии резко возрастает. Особый случай связан со значительной ролью радиоуглеродного метода, позволяющего оценить возраст органических остатков не старше 40 – 60 тысяч лет.
Результатом всех геохронологических исследований является описание геологических событий, происшедших в прошлом. В зависимости от используемых методов итоги таких исследований суммируются в сводной стратиграфической колонке (шкале) и в геохронологической шкале. Отличия между ними заключаются в том, что стратиграфическая шкала опирается на первичный материал – стратиграфические единицы, реальные геологические тела, состоящие из комплекса горных пород, обладающих характерным вещественным составом. Это тот эмпирический материал, на основании которого делаются дальнейшие корреляции и обобщения. Геохронологическая шкала является уже конечным результатом обобщений. Это, собственно говоря, «история», она показывает длительность и последовательность основных этапов развития земной коры. Важно отметить, что в стратиграфической шкале зафиксированы только сохранившиеся материальные свидетельства, поэтому в ней не представлено то геологическое время, когда осадконакопления могло не быть (перерывы в осадконакоплении) или оно было, но слои не сохранились. Есть свидетельства, что во многих осадочных толщах большая часть стратиграфического материала приходится на скрытые перерывы осадконакопления. Такие данные привели к возрождению теории катастрофизма на новом уровне научного знания.
Геохронологическая шкала, безусловно, опирается на стратиграфическую шкалу и с ней непосредственно связана. Но «пропуски» в ней заполнены, она фактически является восстановленным временем. Поэтому можно сказать, что стратиграфическая шкала больше соответствует нашим наблюдением, а геохронологическая шкала, в большей степени, нашим предположениям. Еще раз напомним, что доказательная «сила» всех биостратиграфических предположений целиком и полностью основывается на эволюционной теории Дарвина.
Таким образом, если кратко суммировать методическую основу исследований геологического прошлого жизни на Земле, то ее можно свести к следующей логической схеме. В каждом конкретном разрезе вся толща осадочных пород разбивается в зависимости от состава на пласты и слои. Каждый из них исследуется на предмет наличия остатков флоры и фауны и делается его смысловое описание. Это, можно сказать, статичные фотографии данного времени, «атомарные» мгновения палеонтологической летописи. Далее, следуя некоторым предположениям, реконструируется по вертикальным связям тот отрезок геологической летописи, который охватывается данным разрезом. Образно говоря, полученные статичные фотографии «прокручиваются» снизу вверх в рамках определенного смыслового сценария, накладывается некоторый комментарий, и геологическое прошлое этой местности «оживает». Например, можно представить следующий результат такой реконструкции: «В этой местности 100 миллионов лет назад было море, в котором обитали характерные для мелового периода головоногие моллюски - аммониты и белемниты, среди позвоночных выделялись гигантские плезиозавры. В конце верхнего мела последовала регрессия моря, образовавшаяся суша была заселена флорой и фауной раннего палеогена». Такая реконструкция выглядит вполне законной, если она основана на обнаружении последовательных слоев с остатками морской фауны мела и наземной фауны и флоры палеогена. Конечно, в связи с возможностью наличия пропусков - перерывов в осадконакоплении, может быть утерян для реконструкции некоторый отрезок прошлого. Например, могла быть потеряна такая вставка: «регрессия моря произошла раньше начала палеогена, еще в меловом периоде, но осадконакопления слоев с остатками наземной флоры и фауны этого периода не было». Такая потеря, конечно, выглядит существенной, но она считается не принципиальной. Общий ход геологической истории для данного региона отражен правдоподобно.
Но реконструкция прошлого одного региона - это только фрагмент геологической истории. Общая картина восстанавливается на основании поиска корреляций и согласований между всеми разрезами с учетом единства всех процессов, протекающих в биосфере. Другими словами, отдельные региональные исторические сюжеты необходимо непротиворечиво соединить в глобальную картину развития жизни на Земле. Естественно, что такое согласование происходит в рамках некоторого сценария. Поэтому в общей исторической картине наш предполагаемый сюжет, который мы приводили выше в качестве иллюстрации, будет выгладить несколько по-другому. Приведем отрывки из пособия по исторической геологии , посвященные этому же историческому периоду жизни на Земле: «Органический мир мезозойской эры весьма разнообразен. В морях огромное распространение получили аммоноидеи совершенно иного облика, чем в палеозое, возникли белемноидеи. … Коренное изменение претерпели позвоночные. Широкое распространение получили пресмыкающиеся, и поэтому нередко мезозойскую эру называют эрой пресмыкающихся. Не менее своеобразным был органический мир суши. В его составе доминировали пресмыкающиеся, особенно динозавры. Появившиеся в конце триаса млекопитающие до конца мезозоя оставались мелкими и малочисленными и существенной роли не играли». «В юрском периоде обособляется последний по времени своего появления класс позвоночных животных – птиц, предками которых, возможно, были мелкие ящероподобные пресмыкающиеся. В поздней юре известны единичные находки первопицы Archaeopteryx». «Млекопитающие, появившиеся еще в начале мезозоя, все еще были мелкими и встречались довольно редко, но за меловой период они прошли сложный эволюционный путь, дав начало многим формам после исчезновения динозавров».
В приведенных отрывках сквозь смысловой эволюционный сценарий все-таки еще довольно четко просматривается фактический материал геологических исследований. Но вот в другом, «продвинутом» современном учебнике по палеонтологии, его уже почти не видно: «Начиная с триаса, водные рептилии оккупировали верхние трофические этажи морских экосистем, полностью вытеснив оттуда и рыб, и головоногих, – эти предыдущие «владыки морей» служили им основной пищей. Ситуация изменилась лишь в начале мела, когда появились акулы современного типа; возможно, именно они конкурентно вытеснили самых «рыбообразных» из рептилий – ихтиозавров». «Основой стремительной среднемеловой экспансии цветковых стало то, что им удалось закрепиться в качестве нормальной пионерской растительности… Покрытосеменные не пытались потеснить всю мезофитную (характерную для мезозоя) растительность, что было абсолютно нереально; они всего-навсего конкурентно вытеснили прежних пионеров и тем самым блокировали все последующие стадии мезофитной экогенетической сукцессии».4 И, в заключение, еще один отрывок из этого же учебника, объясняющий причину исчезновения динозавров: «Основой 120-миллионолетнего мирного сосуществования динозавров и млекопитающих было полное разделение их экологических ниш в соответствии с различиями в размерных классах. … Ситуация поменялась в мелу, когда на эволюционную арену вышли териевые (высшие) млекопитающие, имевшие заметно более высокий уровень метаболизма, нежели триасовые и юрские прототерии (низшие млекопитающие). На этой метаболической основе истинно гомойотермным (теплокровным) териям впервые удалось создать истинного фитофага (растительноядного) малом размерном классе – условно говоря, «крысу». …Теперь в нем с неуклонностью должен появиться и управляющий блок из специализированных хищников - «хорек». И вот тут-то начинаются крупные неприятности у динозавров…Детеныш динозавра - это просто большая ящерица, лакомая добыча для такого круглосуточно активного «хорька».
Вот такая картина. И все это строится на основании находок в геологических слоях окаменевших фрагментарных костей и отпечатков, которые сам автор называет «кусками песчаника, напоминающими по форме кости некоторых животных»! В приведенном отрывке уже не только «куски песчаника» облекаются в плоть доисторических животных, но детально прописана вся их экология. Наверное, автор хорошо знает, как непросто изучаются и, главное, познаются экологические взаимосвязи хотя бы в ныне существующей биосфере, имея возможность наблюдать живых животных в живой природе.
Приведенный пример красноречиво иллюстрирует эволюционный метод реконструкции прошедшего времени, пользуясь которым авторы в местах, где отсутствует фактический материал, легко дорисовывают возникающие «белые пятна» геологической истории, заполняя их в соответствии с теорией эволюции и собственной фантазией (или имеющейся у них машины времени). Известны случаи, когда фанатично верующие в эволюцию исследователи, считали себя вправе заполнять белые пятна эволюционной истории не совсем добротным научным материалом, а то и прямыми подделками. Особенно не повезло в этом плане промежуточным формам между человеком и его обезьяньим предком. Чего стоит, например, известный скандал с «пилтдаунским» черепом: сорок лет (до 1953 года) экспонировалась в Британском музее в качестве связующего звена эта откровенная фальшивка. И это не единственный случай! Что бы было, например, с какой-либо гипотезой в области физических наук, если бы ее авторы пытались фальсифицировать фактические данные, доказывающие их теорию? Очевидно, научный мир не воспринял бы это в качестве фальсификации научной теории по К.Попперу, и от авторов и их гипотезы мало бы что осталось в истории науки. Но гипотеза эндогенной эволюции здравствует вот уже второе столетие. Все это указывает на то, что она объективной научной теорией не является, а феномен ее «непотопляемости» объясняется идеологическими причинами.
3.5.2. Фактические данные исторической геологии Земли.
Так что же останется у нас от «общепризнанной» геологической летописи Земли, если на время удалить из нее все, что так или иначе связано с эволюционной интерпретацией? Останутся только голые факты: конкретные геологические разрезы, стратиграфические тела, или как мы их назвали выше, атомарные мгновения геологической истории. Присмотримся еще раз к ним внимательно и без всякого внешнего сценария.
В земной коре, поверх магматических изверженных базальтовых и гранитных пород, залегает осадочный слой (десятки, сотни, а иногда и тысячи метров мощности). Осадочный слой часто представлен в свою очередь более мелкими слоями, разделенными четкими границами. В каждом слое обнаруживаются характерные только для него следы жизни - отпечатки животных и растений, их окаменелости, раковины и пр. К настоящему времени собран громадный материал из таких находок, позволивший подробно описать тысячи видов растений и животных , которые в большинстве случаев выглядят как экзотические варианты видов, представленных в современной биосфере. Восстановленные на основании тщательного изучения многочисленных ископаемых фрагментов, виды поддаются систематизации и по аналогии с современными видами объединяются в «древо ископаемой жизни», у которого просматриваются связи с «древом» существующим. В дальнейшем для упрощения изложения мы будем употреблять условные понятия «вид», «животное» или «растение», имея в виду тот вид, животное или растение, останки которых в геологических слоях (по мнению палеонтологов) им соответствуют. В то же время, будем помнить, что вся эта «ископаемая жизнь», в своей сущности, есть только реальность умопостигаемая, а фактически, в материальном плане, это всего лишь «куски песчаника».
Каждый стратиграфический слой представлен своим набором животных и растений - биологическим комплексом, характерным только для него. В соседних слоях отдельные виды могут сохраняться, но состав комплекса меняется. В самых верхних осадочных слоях встречаются виды, близкие или тождественные современным. В нижних слоях состав комплексов все более отличается вплоть до совершенно фантастических видов. Но, в тоже время, это без сомнения земная жизнь, причем как-то внутренне связанная с современной: у всех ископаемых видов (за редким исключением из самых глубоких слоев) есть более или менее прямые «родственники» в современности. Кроме того, просматривается идейное единство в планах построения организмов, в физиологии, в биохимии и в клеточной биологии. Можно сказать, что все организационные идеи, существующие в современной биосфере присутствуют в различных вариантах и сочетаниях и в ископаемых и наоборот. Фактически, налицо онтологическое единство, единство по бытию. Это одна и та же жизнь, но в разных своих вариантах.
Если оценивать по современным систематическим критериям уровень организации видов из разных стратиграфических слоев, то четко просматривается последовательное его снижение в направлении сверху вниз. В нижних слоях, как правило, перестают встречаться животные и растения, принадлежащие к высшим таксономическим группам. Эта тенденция соблюдается до самых низших слоев, в которых, в конце концов, остаются только следы сине-зеленых водорослей. И наоборот, если рассматривать слои в направлении снизу вверх, то в более высоких слоях появляются более сложно организованные виды из высших таксономических групп. Смена биологических комплексов чаще всего происходит довольно резко, подчеркиваемая не только четкой границей между стратиграфическими слоями, но и глубокой перестройкой видового состава самих комплексов.
Таковы фактические данные исследования геологической истории Земли. Остальное – это все интерпретации.
3.5.3. Постановка проблемы
Совместное использование методов относительной геохронологии и методов абсолютной геохронологии (в основном радиоизотопные методы) позволили составить суммарную геохронологическую шкалу, охватывающую отрезок времени в миллиарды лет. Современной наукой с середины XIX века эта шкала интерпретируется как свидетельство эволюции жизни на Земле, начиная от неорганического «ничто» и вплоть до человека. Мы уже разбирали возражения против такой интерпретации. Прежде всего, это абсолютно малая вероятность молекулярного механизма эндогенной эволюции, понимаемой как самопроизвольный процесс повышения сложности. Во-вторых, это отсутствие видообразования сейчас, в том числе при селекции и в лабораторных экспериментах с микроорганизмами. В-третьих, это полное отсутствие переходных форм, причем для теории эволюции эта проблема обострилась еще в большей степени, чем было во времена Дарвина. Попытки Пригожина и Эйгена справиться с «невероятностями», несмотря на полученные за это Нобелевские премии, серьезной поддержкой теории эволюции быть не могут. Модификации теории Дарвина, вплоть до возвращения к идее Ламарка, тоже ничего ни меняет. Космический источник жизни на Земле не решает вопрос о её дальнейшем развитии. Тем не менее, общепринятая, в полном смысле этого слова, точка зрения на происхождение жизни вообще во вселенной и на Земле в частности, заключается в идее эндогенной эволюции материи, которая только за счет внутренних её свойств способна к потенциально бесконечному совершенствованию.
Такая точка зрения не допускает даже малейшего привлечение Божественного участия. Конечно, такая идея полностью противостоит представлениям о творении мира. Деистический взгляд на мир, предполагающий его творение, после которого Творец никоим образом не вмешивается в дела мира, и возникший исторически в борьбе с религией, является, по сути, скрытой формой атеизма. Тем не менее богословские попытки, полностью соглашающиеся с идеей эволюционирующей материи, но с добавлением: «Все это сотворил Бог», предпринимаются до сих пор.
Одной из главных причин появления таких высказываний со стороны богословов, наверное, является проблема интерпретации данных геологии. Мы уже говорили, что геохронологическая шкала охватывает периоды общей протяженностью в миллиарды лет. С другой стороны, от нас до Адама, согласно изложенной в Евангелии родословной Иисуса Христа, около 7500 лет. Если обобщить, то эту проблему можно проиллюстрировать следующим примером из библейской археологии.
Одним из древнейших городов мира считается Иерихон в Палестине. Археологические раскопки там ведут довольно давно, и вскрыты культурные слои до глубины 40 метров. Путем археологического анализа по материальным находкам в слоях был оценен возраст самого древнего поселения на этом месте в 10-12 тыс. лет. С тех пор люди там практически постоянно селились. Если соотнесем библейскую историю с иерихонским археологическим разрезом, то после слоев, соответствующих времени жизни праотца Авраама, времени потопа и допотопных патриархов, можно указать слой, соответствующий времени творения мира – 7500 лет назад. Но и после этого ниже (то есть раньше), культурные слои не прерываются, и продолжаются с несомненными следами человеческого присутствия вплоть до отметки 10-12 тыс. лет. Но это еще не все. Если теперь все это сопоставить с геологическим разрезом этой же местности, то, пользуясь сводной стратиграфической колонкой, можно указать осадочные слои, лежащие на сотни метров глубже от самого раннего 12-тысячелетнего поселения в Иерихоне. И в них можно встретить отпечатки, окаменелости и другие останки животных и растений, т.е. свидетельства о существующей в прошлом жизни! Кроме этого примера можно указать на многие другие, так же демонстрирующие несовпадение библейской истории с археологическими и геологическими данными. Собственного говоря, эта «геологическая» богословская проблема и стала тем плацдармом, с которого атеистический дарвинизм завоевал полное господство в общественном сознании в XIX веке. Хотя позже выяснилось, что дарвиновская эволюционная интерпретация стратиграфической колонки не имеет обоснования и несостоятельна, но возвращаться к идее творения уже никто не хотел.
Было предпринято много попыток со стороны богословия объяснить несоответствие между геологическими фактами и библейской историей. С одной стороны, подвергались сомнению непосредственные научные данные. С другой стороны, пытались ввести новое толкование Священного писания, в-третьих, пытались найти иное решение.
В первом случае подвергался сомнению сам миллионолетний возраст осадочных слоев. Но несмотря на то, что в некоторых случаях есть достоверные свидетельства о формировании значительных толщ отложений в результате очень быстрого катастрофического явления, такие случаи скорей исключение, чем правило. Четкая приуроченность ископаемых видов организмов к определенным слоям геологической колонки, повсеместное отсутствие их перемешивания и ясно прослеживающаяся тенденция снижения сложности биологической организации этих видов при движении в слоях «сверху вниз», не позволяют интерпретировать осадочные слои как результат Великого Потопа. Тем более что радиоизотопный анализ, несмотря на часто встречающийся разброс во временных оценках, все же, в принципе, подтверждает большой возраст слоев вплоть до миллиардов лет.
Попытки изменить богословский подход к оценке библейской истории были разные, но большинство из них сосредотачиваются вокруг аллегорического толкования Шести Дней творения в смысле длительных периодов, так или иначе соответствующих периодам геологической истории. При таком подходе, конечно, снимаются хронологические противоречия , но остается та же проблема интерпретации стратиграфической колонки, которую наука воспринимает как свидетельство эндогенной эволюции. В этом отношении существует целый спектр богословских мнений : от почти полного принятия идеи эволюции материи, т.е. её способности к самоусложнению (фактическое возвращение к воззрениям деизма), и до представлений о так называемой теистической (экзогенной) эволюции.
Теистическая эволюция обычно понимается как прогрессивное развитие живой природы от простейших форм к высшим животным и растениям под влиянием внешней причины – божественной силы. Внешне такой компромиссный подход выглядит привлекательным для обеих сторон. Для науки он решает главные проблемы теории эволюции: божественное повеление справится с любыми «невероятностями», становится понятным отсутствие промежуточных форм и т.д. Для богословия появляется возможность выхода из длительной изоляции в атеистическом обществе и реабилитации в познавательном процессе и т.д.
Но это только иллюзия. Для богословия такой компромисс ведет к полному разрушению образа благого всемогущего и всеведущего Бога, который может одним повелением «из ничего»(!) в один миг создать все мироздание во всем его совершенстве. «Бог» теистической эволюции больше похож на неудачного ремесленника, который вынужден в течение миллиардов(!) лет методом проб и ошибок «изобретать» нечто, прежде чем он увидит, «что это хорошо». Слои стратиграфической колонки, полные свидетельств неудач такого «творения», говорят о том, что «мир сотворен изначально достаточно жестоким: ведь основным его принципом является … непрестанная борьба за выживание и выживание сильнейшего. Но можно ли признать Творца такого мира благим? Как мы можем повторять вслед за Иоанном Богословом, что Бог есть Любовь, если Он предоставил сотворенному Им миру непрестанно страдать в пресловутой борьбе за жизнь и размножение».
Тем более такая жертва от богословия никому не нужна: наука не нуждается в привлечении никаких «высших сил», и любая попытка сделать это обрекает её быть «ненаучной». Выше мы уже говорили на примере интерпретации сингулярной точки в эволюции вселенной, что малейшие аналогии с божественным творением вызывают отторжение в высшей научной среде и стимулируют поиск альтернативных решений. Такое отторжение не связано с идеологическими причинами или какой-то личной неприязнью ко всему религиозному (хотя и это бывает), а связано с самим характером новоевропейского научного мышления и выкристаллизованной в течение последних столетий материалистической парадигмой. Эта парадигма основывается на убеждении в объективности вечно движущейся материи, существующей в виде набора элементарных мельчайших частиц - атомов, способных к самоорганизации, - к эволюции, дающей все многообразие окружающего нас мира, включая и разум живых существ. В своё время именно из-за несоответствия этой парадигме был отвергнут механизм эволюции по Ламарку, материалистический по своему духу, но содержащий остатки некоего целеполагания. Теория Дарвина предложила в полном смысле автоматический механизм эволюции, заключающийся в чередовании циклов изменчивости и отбора и не нуждающийся в привлечении никаких внешних сил. Именно поэтому гипотеза быстро и естественно вошла в мировоззренческую картину естествознания и прочно там удерживается, несмотря на выяснившуюся свою полную неработоспособность.
Видимо, понимая отсутствие «примиренческой» перспективы у идеи теистической эволюции, многие богословы пошли еще дальше, некритично принимая теорию эволюции со всеми её противоречиями, и в то же время, легко жертвуя «в миссионерских целях» богословским наследием, изменяя некоторые его положения вплоть до деистических воззрений. Вот пример подобных рассуждений: «… мир и материя изначально были созданы такими, что они способны слушать Творца, способны к некой самоорганизации (выд. нами) и возрастанию…материальная вселенная в первое мгновение своего бытия была наделена огромным количеством потенции… Изначально материя творится такой, что может преложиться в нечто другое». Способность материи к самоорганизации автор пытается обосновать на вырванной из текста цитате из «Шестоднева» Василия Великого: «Земля сама собой должна произвести прозябение, не имея нужды ни в каком постороннем воздействии». Но такая интерпретация слов святителя совершенно не соответствует его мысли. Комментируя этими словами 11 стих 1 главы Бытия «И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду…» он, конечно, имел в виду под «посторонним воздействием» не воздействие творческой Божественной силы, а действие чего-то со стороны тварного мира. Василий Великий и говорил эти слова как раз в противовес существующему тогда место языческому поклонению солнцу как творцу растений. Это следует из слов святителя, сказанных непосредственно вслед за цитируемыми: «Поелику некоторые думают, что причина произрастающего из земли в солнце, которое притяжением теплоты извлекает на поверхность земли таящуюся в глубине силу, то земля украшается прежде солнца, чтобы заблуждающиеся перестали поклоняться солнцу и признавать, будто оно дает причину жизни». И то, что святитель эту причину видел только в Боге, а не в сотрудничающей с ним материи, говорят его слова, находящиеся в тексте немного раннее, в начале толкования этого стиха Бытия: «Ибо тогдашний глагол и первое оное повеление сделалось как бы естественным некоторым законом и осталось в земле и на последующие времена, сообщая ей силу рождать и приносить плоды».
В принципе, любые попытки соединить в единое учение материалистические представления и божественное творение неизбежно приводят к одушевлению самой материи и наделению её некой творческой активностью. Цитируемый автор не избежал этой ловушки и наделил такой способностью землю и другие стихии. Рассуждая о православном учении о синергии – сотрудничестве Бога и человека в деле человеческого спасения, - он внезапно стал трактовать это понятие шире: в смысле соработничества Бога и стихий в деле творения. Толкуя Божественные повеления стихиям произвести из себя творение как их диалог, как призыв и отклик, автор делает вывод: «Земля Божиим словом призывается к творчеству, самодеятельности. … Мир, призванный к движению и росту, оказывается соработником Бога».
Святые отцы считали способность к творчеству, способность творить что-то, чего не было раньше, величайшим даром Божиим человеку, носящему Его образ: ««Одному только человеку дано было то, что естественным образом соединено с разумным (началом души) и что открывает разнообразнейшее множество искусств, наук и познаний: земледелие, зодчество и создание (вещей) из ничего, хотя и не из абсолютного небытия, (что свойственно только Богу)». Для святых отцов было немыслимо переносить такое свойство на бездушную материю, они боролись с язычеством, которое такой творческой активностью наделяло солнце, землю и другие стихии. Цитируемый автор, видимо чувствуя близость к язычеству своих воззрений, заранее от него открещивается: «Значит, материя активна, и в её активности нет никакого богоборческого заряда». Конечно, у неодушевленной материи, сотворенной Богом без всяких соработников, не может быть богоборческого заряда, правда, также как и творческого. А вот у богословов иногда встречается и то, и другое. Особенно когда они хотят любой ценой протащить откровенно богоборческую идею эволюции в богословие.
Наука тем более не нуждается в идее соработничества материи и Бога. И не только по тем причинам, о которых мы говорили выше. Еще в эпоху Возрождения были широко распространены убеждения в том, что неживое может «породить» живое. И действительно, из кучи грязного белья в некоторых случаях появлялись мыши и т.д. Но это были ошибки «молодости» науки. Со временем она овладела методическим аппаратом исследований и постепенно изжила из себя такие взгляды, и, заодно отвергнув витализм и гипотезу о биологическом поле, пришла к единственно возможному для материалистической парадигмы выводу, что упорядочивание и сама жизнь в мироздании возникает случайным, нецеленаправленным образом в результате бездушных физико-химическими процессов. Правда оказалось, что законы, по которым эти процессы проходят, запрещают самоупорядочивание. Тогда возникла идея «порядка из хаоса». Но это уже болезнь парадигмальной старости.
Таким образом, проблема возникновения жизни является трудным орешком и для науки, и для богословия. Наука не может преодолеть «невероятности» на пути от неживого к совершенному живому. Богословие не может сопоставить библейскую историю и стратиграфическую колонку. Но для богословия легче, у него все-таки есть надежное основание - Священное Писание, сверхъестественное по своему происхождению и сохраняемое Духом Святым. Это Откровение самого Творца творению и сомнению не подлежит. И поэтому повторим вслед за святителем Филаретом Дроздовым, что даже если в Священном писании будет сказано, что не кит проглотил пророка Иону, а Иона кита, то мы и в это поверим. Поэтому возьмем за основу толкования геологической истории евангельскую родословную Спасителя Иисуса Христа и примем возраст Божьего творения в 7500 лет (по Септуагинте).
С другой стороны, у науки тоже есть свое писание – естественное откровение - сотворенная Богом природа, и она, конечно, не может противоречить своему Творцу. Из этого следует, что согласование двух путей познания творения – одного, идущего сверху, от Творца, другого, идущего снизу, от творения, - рано или поздно будет и эти пути обязательно встретятся.
Но чтобы хоть как-то представить себе образ такой возможной встречи, присмотримся к той материи, о которой мы так много говорили выше. Посмотрим на нее со стороны квантовой механики, сравнительно нового раздела физики, своим появлением потрясшей всю мировоззренческую основу науки.
3.6. Материалистическая парадигма естествознания в свете современной науки.
3.6.1. Обзор основных положений квантовой механики.
Начало квантово – механического «переворота» в физике обычно относят к началу XX века, когда уже никто не сомневался в волновой теории света. В опытах Юнга и других была хорошо продемонстрирована способность света проявлять, в определенных условиях, интерференцию и дифракцию, то есть, вести себя как волна. Тем не менее, Планк показал, что излучение и поглощение света происходит не непрерывно, а определенными порциями – «квантами энергии». В 1905 году Эйнштейн пошел еще дальше. Он предложил гипотезу световых корпускул - квантов (фотонов), летящих в пространстве подобно дробинкам со скоростью света, обладающим энергией пропорциональной произведению постоянной Планка и частоты световой волны - ;=h;. Гипотеза световых квантов хорошо объяснила фотоэлектрический эффект света и была подтверждена в других экспериментах. Так возник корпускулярно-волновой дуализм природы света.
Эта дилемма приобрела еще более острый характер, когда в 1925 году де Бройль распространил корпускулярно-волновой дуализм и на вещество. Он по аналогии со светом предположил, что с «частицей вещества связана волна материи, точно также как с квантом света связана световая волна, причем соответствие между волновыми и корпускулярными аспектами вновь устанавливается в соотношении ; =h;». В многочисленных экспериментах по рассеиванию на кристаллах различных элементарных частиц (электронов и протонов) было действительно показано, что с движением этих частиц можно связать распространение волны с длинной ;=h/mv, которая проявляется в свойственных волнам явлениях интерференции и дифракции. Более того, оказалось, что это же справедливо даже для молекулярных пучков атомов водорода и гелия. «А здесь-то мы уже, во всяком случае, имеем дело с материальными частицами; ведь именно из таких частиц, как известно, состоят не только газы, но также и жидкости, и твердые тела». Как говорил Бор, этот результат сам по себе иррационален, так как в данном случае «величины энергии и импульса относятся к точечной, т.е. обладающей пренебрежительно малыми размерами, массе. Напротив, величины ; и v характеризуют бесконечно протяженную во времени и пространстве волну. Трудно представить себе более далекие и несовместимые друг с другом идеи». Но это было только начало неприятностей для «здравого смысла», которые потом последовали одна за другой. Парадоксально, что они всегда появлялись на фоне убедительного прогресса в области теории атома. Собственно говоря, только экспериментальные подтверждения квантовой теории, необычайная точность которых считается до сих пор непревзойденной, всегда спасали ее от уничтожающей критики сторонников «объективной реальности».
Прежде всего, квантовая механика позволила поставить на прочный фундамент «промежуточную» теорию атома Бора (1913 г.). В этой теории он соединил противоречивые положения: постулировал для понимаемой пока еще в рамках «обычной» классической механики частиц - электронов необычные свойства, проявляемые ими в атоме, - строгое квантование энергий орбит, которые они могут занимать, и их стабильность на этих орбитах, хотя движущая заряженная частица в магнитном поле ядра должна терять энергию и падать на него. Гейзенберг считал (1925 г.), что главная причина несостоятельности теории Бора заключалась «в том, что эта теория имеет дело с величинами, полностью ускользающими от наблюдения. Так, теория говорит об орбите электрона и скорости его движения вокруг ярда, вовсе не принимая во внимание то, что мы вообще не можем определить положение электрона в атоме, не разрушив его».
В 20 –30 годах ХХ века трудами многих ученых был выработан математический и логический формализм новой квантовой механики, которая позволила блестяще решить все проблемы в области атомарной и молекулярной физики. Прежде всего, в этом плане надо отметить работы Шредингера и Дирака, которые получили уравнения для волновой функций ; в нерелятивистских и релятивистских вариантах соответственно. В известном смысле в этих двух уравнениях содержится вся суть квантовой механики, вернее, вся точность ее предсказаний. В простом случае свободного движения частицы решение этого уравнения, то есть функция ;, описывает некоторую волну, поэтому новую механику называли еще волновой механикой.
Становление этой новой механики было триумфальным: в кратчайший срок были решены все накопившиеся к тому времени проблемы в теории атомов, необычайно точно подтвердились предсказания в области спектрального анализа, была обоснована таблица Менделеева и химические свойства его элементов, был открыт подход к энергии, которую позже назвали атомной. Однако, несмотря на все эти успехи в экспериментальном подтверждении новой теории, все попытки осмыслить ;-функцию как некую физическую реальность встретились с непреодолимыми трудностями. Первоначально Шредингер попробовал истолковать корпускулярное вещество на примере электронов, как «пакеты» из волн де Бройля, но такая интерпретация оказалась несостоятельной. Также ничем закончилась разработка самим де-Бройлем теории «волны-пилота» частицы. Поэтому после этих и других неудачных попыток трактовать ;-функцию в понимании классической физики, пришлось, в конце концов, отказаться от права исследователя задавать природе любые вопросы и мыслить о ней как об объективной реальности, существующей вне рамок человеческой практики.
Общепринятая сейчас интерпретация ;-функции была в свое время предложена Борном. С позиций этого толкования «весь ход событий в физической системе определяется вероятностными законами. Тому или иному положению частицы в пространстве соответствует некоторая вероятность, определяемая ассоциируемой с состоянием частицы волной де Бройля». Распространение этой «вероятностной волны» подчиняется уравнению Шредингера. Значение его состоит в том, что оно определяет вероятность любого варианта хода событий при движении частицы, при этом количественно вероятность нахождения частицы в какой-то области равна квадрату модуля комплексной величины ;. Важно подчеркнуть, что вероятностный характер законов квантовой механики фундаментален, имеет принципиальное значение и не связан с недостаточностью наших знаний о микромире и о каких-либо «скрытых параметрах», используя которые можно было бы вернуться к детерминистским предсказаниям классической механики.
Естественно, что о «волне вероятности» трудно мыслить в связи с какой-либо физической реальностью, поэтому установилось практическое правило: воспринимать ;-функцию в отвлеченном смысле как список всех возможных состояний частицы при их взаимовлиянии (т.е. в состоянии суперпозиции всех вероятных состояний). Использовалось также сравнение ;-функции с записной книжкой экспериментатора, в которой параллельно изложены все варианты поведения частицы. В копенгагенской интерпретации квантовой механики, связанной прежде всего с именем Бора, эта отвлеченность и строгое ограничение рассуждений рамками эксперимента стало основой методологического подхода, который оказался в практическом плане наиболее плодотворным.
Для иллюстрации основных положений квантовой механики рассмотрим ставший классическим (в смысле новых представлений) двухщелевой интерференционный эксперимент. Поток параллельно движущихся электронов встречается с непрозрачным экраном с двумя близко расположенными узкими щелями. За первым экраном со щелями находится параллельный ему другой экран, представляющий собой фотопластинку. Прошедшие через щели электроны попадают на фотопластинку и вызывают в ней точечное почернение. В результате длительной экспозиции на фотопластинке появляется определенное изображение. Если мы находимся в рамках «доквантовых» представлений и всегда мыслим электрон как «обыкновенную частицу», но очень маленького размера, то мы вправе ожидать появление изображения в виде двух полос с максимумами напротив щелей в экране. Это интуитивное представление основано на опыте наблюдений за поведением вещественных тел в макромире.
Но в случае с микрочастицами размером с электрон эти представления не оправдываются. В условиях нашего эксперимента при соответствующих геометрических параметрах на фотопластинке возникает целая последовательность полос - интерференционная картина. Ее вид предсказуем и рассчитывается в соответствии с представлениями о волне де Бройля для данной частицы с длиной волны ;=h/mv, где m и v соответственно масса и скорость электрона. Если мы принимаем взгляд на движение электрона как на процесс распространения волны, то в дальнейшем объяснение механизма интерференции не содержит в себе ничего таинственного и сложного. Фронт волны электрона доходит до узких щелей, которые в этом случае становятся источником вторичных когерентных (способных к взаимной интерференции) волн, которые, распространяясь, накладываются одна на другую в том случае, если гребни их совпадают. Если гребни одной волны попадают на впадины другой, то волны сглаживают одна другую и происходит их уничтожение. В результате формируется интерференционная картина. Ее можно предсказать на основании геометрических расчетов, измерив длину хода каждой вторичной волны до рассматриваемой точки фотопластинки. Принципы таких расчетов совершенно элементарны и аналогичны вычислениям условия интерференции для волн совершенно другой природы и масштаба, например для обычных волн на поверхности воды, интерференцию которых можно продемонстрировать наглядно. В целом наш эксперимент с электронами тоже выглядит простым, но, тем не менее, именно он демонстрирует основной узел проблем, характерных для всей квантовой механики.
Собственно говоря, приведенное описание нашего опыта с электронами в принципе идентично интерференционному эксперименту Юнга по обнаружению волновых свойств света. Но свет как волна мыслится все же как-то «проще» (и так мыслили, по крайней мере, со времен Гюйгенса, с XVII века). Для вещественных же частиц это явление выглядит парадоксальным.
В связи с этим рассмотрим внимательно эксперимент с рассеиванием электронов на щелях еще раз. Оставим условия опыта те же, что мы описали выше, но будем теперь следить за динамикой появления пятен на фотопластинке (каждое из которых соответствует попаданию одного электрона в это место эмульсии), меняя время экспозиции. Получим следующую картину. Вначале, при минимальной экспозиции, на фотопластинке появляются отдельные точки, соответствующие месту попадания электронов, в распределении которых трудно распознать какую-либо систему. Но по мере увеличения их количества становится все лучше и лучше видно, что электроны попадают преимущественно в некоторые предпочтительные места пластинки, в тоже время, избегая другие. При увеличении времени экспозиции отдельные пятна сливаются в полосы и все отчетливее проявляется интерференционная картина. Если мы перекроем одну щель непроницаемой перегородкой, то интерференционная картина разрушается, и остается только изображение одной полосы напротив оставшейся открытой щели. Если же мы опять откроем обе щели, то интерференционная картина восстанавливается.
Из этих наблюдений можно сделать следующие выводы. В момент попадания в фотопластинку электроны представляют собой, несомненно, локализованные в минимальном пространстве частицы. В то же время, вероятность попадания их распределена по пластинке в соответствии с интенсивностью волны. Именно в этом смысле электрон ведет себя «частично как частица, а частью как волна». Для наблюдения интерференции необходимо, чтобы были открыты обе щели.
Но может быть, волновые свойства частиц проявляются из-за их взаимодействия в общем потоке при одновременном прохождении двух электронов через разные щели? В 1949 году был поставлен эксперимент, который однозначно показал, что волновые свойства не являются свойством коллектива частиц и наблюдаются даже у поочередно летящих электронов. Получается, что в момент прохождения через щель одиночного электрона, который как частица может пройти только через одну из двух щелей, он 1) или «чувствует» открыта или закрыта щель вторая; 2) или «что-то» невидимое проходит через вторую щель и после взаимодействует с электроном, прошедшим через щель первую, вызывая интерференционную картину. Отвергая «чувствительность» электрона на расстоянии, попробуем проверить второе предположение.
Поставим за первым экраном прибор – некий «микроскоп», позволяющий, не закрывая щели, «подсмотреть», что через них проходит. В результате нашего «подсматривания» мы увидим то, что искали - вещественную частицу, проходящую только через одну или через другую щель. Но при этом полностью разрушится интерференционная картина. Возможно, высокоэнергетические кванты света нашего микроскопа возмущают проходящие электроны и они теряют способность интерферировать? Поставим микроскоп только у одной щели, и увидим, что интерференционная картина исчезает тоже полностью, хотя возмущенными в этом случае могут быть только половина электронов. Опять получается, что электрон, проходящий через щель без микроскопа, «знает», что делается у другой щели?
Со времени становления квантовой механики было поставлено множество подобных мыслимых и реальных экспериментов с целью «подсмотреть» за поведением микрочастиц в момент, когда они проявляют свои волновые свойства. И во всех случаях, как только мы получаем некоторую информацию о тех или иных корпускулярных свойствах частицы (например, о траектории частицы, ее импульсе и т.д.), уменьшается проявление волновых свойств. Волновые и корпускулярные свойства, как говорил Бор, взаимно дополнительны: если мы наблюдаем волновые свойства частицы, то корпускулярные свойства не наблюдаются. И, наоборот, при наблюдении корпускулярных свойств волновые исчезают. И никогда вместе. Гейзенберг предложил в качестве общего правила свой принцип неопределенности, «регулирующий» взаимоотношение между волновыми и корпускулярными свойствами, который в терминах нашего эксперимента звучит следующим образом: «Невозможно соорудить аппарат для определения того, через какую щель проходит электрон, не возмущая его до такой степени, что интерференционная картина пропадает». В строгом математическом виде этот принцип связывает между собой пары так называемых канонически сопряженных величин в соотношении неопределенностей Гейзенберга и посредством постоянной Планка h определяет точность их одновременного измерения. Например, для пары таких величин, как импульс и координата, это соотношение определяется следующим образом: «если вы изучаете какое-то тело, и вы в состоянии определить x-компоненту импульса тела с неопределенностью ;p, то вы не можете одновременно определить координату x тела с точностью, больше чем ;x= h/;p». Важно подчеркнуть, что это соотношение носит принципиальный характер и распространяется на все тела любого масштаба, из него не следует, что могут быть теоретические границы его применения. Однако чрезвычайно малое в масштабе макромира значение величины постоянной Планка h, являющейся согласно соотношению абсолютным пределом точности измерений, ограничивает его практическое применение явлениями микромира. Для обычного размера тел этот теоретический предел точности практически недостижим.
Корпускулярно-волновой дуализм, формализованный принципом неопределенности Гейзенберга, имеет фундаментальное значение и, конечно, не ограничивается рамками правил измерения физических величин. При своем последовательном применении к осмыслению явлений микромира, он неизбежно приводит к пересмотру представлений о самой физической реальности, на которых основывается наше интуитивное мироощущение. Прежде всего это касается закона причинности, который теперь, в силу принципиально-вероятностного характера предсказаний событий в микромире, не может быть использован. Борн считал (1963 г.), «что дуализм «волна-частица» и органически связанный с ним индетерминизм принуждают нас отказаться от любых попыток построить детерминистскую теорию. Действительно, закон причинности, утверждающий, что весь ход событий в изолированной системе полностью определяется состоянием системы в момент времени t = 0, теряет силу, по крайней мере, в смысле классической физики». Волновая функция ;, не являющаяся «объективной» физической реальностью в этом «старом» смысле, сама по себе эволюционирует во времени причинно, но события, которые мы можем объективно обнаружить измерением, предсказываются только вероятностно. Более того, последнее касается не только предсказания событий будущего, но и «поствидения» - восстановления событий в прошлом.
Другой «жертвой» новой физики стало изменение наших представлений о микрочастицах в связи с их атрибутами, например, понятием траектории, скорости и т.д. Красноречиво свидетельствует об этом высказывание главы копенгагенской школы Бора (1949 г.): «Любые попытки приписать сущностям атомарного масштаба объективные физические характеристики должны быть оставлены» В данном случае под «объективностью» понимается существование «чего-то» самого по себе, до опыта. Конечно, если мы захотим инструментально исследовать это «что-то», то в зависимости от наших целей (и наших инструментов) обнаружим то, что искали, - частицу с искомыми свойствами. При этом то, «что было» до опыта будет разрушено, и мы так о нем ничего и не узнаем. А раз что-то нельзя инструментально обнаружить, то согласно вышеприведенному высказыванию Бора это не существует. В этой связи приведем также высказывание Уиллера: «ни одно элементарное квантовое явление не существует как явление, пока оно не наблюдается».
В квантовой механике «понятие траектории служит первым приближением, справедливым лишь в том случае, когда распространение волны ; можно описывать в рамках геометрической оптики. Например, в камере Вильсона можно визуально наблюдать четкие траектории электронов (и других частиц) высокой энергии благодаря цепочке пузырьков пара в перегретой жидкости. В данном случае каждый пузырек является результатом столкновения («измерения») высокоэнергетической частицы с молекулами жидкости камеры. Когда же геометрическая оптика становится неприменимой, в частности, если мы имеем дело с интерференцией или дифракцией волны ;, понятие траектории теряет свою определенность, и мы можем говорить лишь о последовательности положений частицы в трехмерном пространстве…установленных путем измерения (в общем смысле этого слова)». «В промежутках между этими измеренными положениями частицы…в принципе нельзя приписать никакой траектории».
Согласно таким представлениям траектории априорно нет, а распространение волны после щелей в экране нашего двухщелевого опыта есть результат дифракции. Пока мы не обнаружим, что частица попала в точку А, она потенциально присутствует на всей поверхности фотопластинки с вероятностью [;] 2. Как только частица обнаруживается в этой точке А, вероятность ее нахождения в любой другой точке фотопластинки становится равна нулю. Происходит как бы мгновенное стягивание ;-функции из всей занимаемой ей области в точку А. Это таинственное явление, называемое в квантовой физике редукцией, или коллапсом волнового пакета, фактически отражает изменение, вносимое измерением, то есть, реализацией (переходом в объективную реальность) одного из тех потенциальных состояний, полный список которых отражала ;-функция. Как же нам в таком случае понимать объективность объективной реальности? Что же в таком случае микрочастица - основа физической реальности? Квантовая механика считает, что объективная реальность это то, что дано нам в измерениях. На второй вопрос Бор ответил так: «частицы – это целостности, расплывчато ограниченные в протяженных областях пространства-времени». Это все, что осталось от доброй старой материи античных атомистов!
По существу, в этом высказывании Бора, основанном больше на художественном, чем на рациональном ощущении, формально содержится вся проблематика новой физики, отражающая присутствие в мироздании противоположностей, несводимых ни к каким унифицирующим понятиям классической механики. Физики всерьез шутят, что квантовую механику никто не понимает, но при этом добавляют вторую шутку, объясняющую, как же все-таки эта наука существует: «Вначале долго не понимаешь, а потом привыкаешь». Конечно, это старая студенческая шутка, но она верно отражает кризис в «ламинарном» развитии естествознания, указывающая на трудности восприятия новых знаний в рамках старой материалистической парадигмы.
Де Бройль считал, что трудности непротиворечивого осмысления квантовой физики «тесно связаны с тем обстоятельством, что в ней возникает связь нового характера между объективным и субъективным. «Состояние» квантовой системы в новой теории уже не имеет объективного характера, соответствующего описанию «того, что есть». В противоположность этому оно определяется только «тем, что мы знаем». Оно есть некое представление наших знаний, и мы не можем выйти за пределы этого представления. Именно в сознании наблюдателя, а, следовательно, и в макроскопическом времени происходит эволюция «состояния», описываемого волновой функцией». Интересно, что сам де Бройль в конце концов отказался от копенгагенской интерпретации квантовой механики, точку зрения которой он излагает в приведенной выше цитате, и вслед за Эйнштейном провел завершающую часть своей научной деятельности в поисках исчезнувшей «доброй старой физической реальности». Конечно, нежелание принять формализм и отсутствие наглядности в ставшей ортодоксальной копенгагенской точке зрения, можно представить как человеческую трагедию. Но с другой стороны, именно в этом месте своих размышлений де Бройль очень близко подошел к открытию для себя нового мира – идеальной, умопостигаемой реальности, с учетом которой можно было бы не только снять противоречия в интерпретации квантовой механики, но и «спасти» от исчезновения саму физическую реальность, поставив ее на прочное, «объективное» основание.
3.6.2. Заключение обзора по квантовой механике.
Итак, подводя итог столь пространному рассмотрению основных положений квантовой механики, науки, изучающей сам фундамент материалистической парадигмы, с удивлением приходится констатировать, что этот фундамент – атомы в своем бытии потеряли оче-видную «объективную» вещественность, оставив после себя только одни «расплывчато ограниченные целостности». Воспитанные на примерах предыдущих научных революций, мы понимаем, что исчезли не сами атомы, а только наше старое представление о них, существующих самих по себе в том же виде, в котором мы знаем их в «явлении» - в процессе наблюдения или измерения. Но все же эти новые представления кажутся столь неожиданными и решительно противоречащими прочно усвоенному взгляду на материю и вещество как на «объективную реальность», без сомнения существующую помимо нашего опытного обращения к ней. В связи с этим, подробно рассматривая основы квантовой механики, мы пытались понять, где и когда эта реальность исчезает.
Действительно, на уровне макромира, мира обычных вещей, окружающих нас, в котором мы все с детства являемся исследователями и накопили богатый опыт жизни и деятельности, нам трудно сомневаться в объективности материи, понимаемой в обычном смысле. Конечно, пользуясь принципом соответствия Бора, требующим не подвергать сомнению достижения классической физики в ее собственной ипостаси, то есть в рамках ее применимости, можно разделить все мироздание на два мира – макромир и микромир, каждый со своими особыми «физиками» и областями их применения. Но такое допущение искусственное и подвергает сомнению саму атомистическую парадигму. Согласно ей, все мироздание состоит из атомов и пустоты между ними: от богов и душ человеческих до звезд и бытовых вещей, - а значит, нет никаких идей вещей «вообще» в духе Платона. Например, нет стола «вообще», а есть конкретный стол, а его сущность, а значит и свойства, сводятся к вечным сущностям – атомам его составляющим. Если же в рамках этой парадигмы мы разделяем мироздание на два мира, то по существу отрываем все вещи от «источника» их бытия - от атомов. В результате остаются отдельно стол «сам по себе» и отдельно «расплывчатые целостности» - атомы. Стол «сам по себе» уже напоминает идею «вообще» Платона, которая явно не вписывается в идею атомистическую.
Нет, безусловно, мир один и един, и свойства макромира «укоренены» в свойствах атомов, описываемых квантовой механикой. Рассмотрим в качестве примера тот же стол. Вот, допустим, мы видим его большим, с черной и блестящей поверхностью. Все это результат целого ряда квантомеханических явлений: взаимодействие квантов падающего света с внешней поверхностью стола, их избирательное отражение, взаимодействие отраженных квантов с рецептором глаза и т.д. Нам кажется стол твердым на ощупь. Это результат сопротивления на сдавливание атомов, составляющих молекулы материала, из которого изготовлен стол. Прохладу стола мы ощущаем благодаря передаче кинетической энергии от молекул стола к молекулам рецептора температуры на ладони человека. Все это тоже надо отнести к квантовомеханическим явлениям.
Все, что мы перечислили – цвет, размер, твердость, температура, - это качества, полученные нами в результате квантовомеханических «исследований», и которые должны быть «приложены» к какому-то подлежащему. Естественно, подлежащее - это «стол», но раз стола «вообще» нет, то в чем же основа отделенной от своих качеств самой «стольности»? Предполагается, что она должна быть в той «корпускулярной» материальности, с которой мы опытно хорошо знакомы. Но, видимо, жизненная интуиция нас тут подводит: эта самая корпускулярность на уровне «кирпичиков» мироздания постепенно превращается в «расплывчато ограниченные целостности».
Возможно, небольшой размер стола не дает в полную силу проявиться «материальности», и для больших, например, астрономических тел она будет более наглядна? Действительно, объектом приложения гравитационных и инерционных сил, безусловно, служат астрономические тела в целом. Вот, может быть, это наблюдаемое и предсказуемое целое и является примером той объективной материальности, которую мы не находим у частиц квантового мира? Но если учесть, что современная наука уже давно находится в поиске теории квантовой гравитации, то, судя по всему, и здесь объективная предсказуемость в скором времени может быть заменена на вероятностную.
Кроме того, если вспомнить суть предположения де Бройля о волнах материи, то, строго говоря, этот принцип должен быть распространен на все частицы и тела, в том числе и астрономические. Мы уже говорили, что чрезвычайно малое значение в масштабе макромира постоянной Планка h, практически ограничивает применение предсказаний волновой механики рамками микромира. Но в данном случае не стоит вопрос о замене законов Ньютона расчетами ;-функции солнечной системы, хотя в принципе это должно быть возможно. Вопрос стоит о самой природе материи и о достоверности понятия «объективной» материальности или вещественности. Очевидно, что в этом плане представление о «волнах материи» де Бройля подводит нас гораздо ближе к пониманию глубинной природы явлений окружающего мира, чем феноменологические закономерности классической физики. Кроме того, по-видимому, (ниже мы это покажем), в квантовомеханические системы могут быть в принципе включены «участники» любого масштаба вплоть до астрономического..
А существуют ли в принципе свойства, не сводимые к свойствам атомов, если все из них состоит? Должно быть, нет: свойства планет и звезд, как бы они велики ни были, тоже есть проявление свойств составляющих их атомов. Например, весь «секрет» энергии Солнца (как считает современная наука), по существу сводится к одной термоядерной реакции - слиянию атомов водорода в атомы гелия. Фактически одна эта реакция, запись которой помещается в одну строчку формул, и несколько атомов, участвующих в ней, при своей практически бесконечной мультипликации дают светило, греющее нас на расстоянии 150 миллионов километров. И опять встает тот же вопрос: как и каким образом из «расплывчатых целостностей», не обладающих индивидуальной до-опытной вещественностью, пусть при их практически бесконечной мультипликации, является уже нечто, обладающее оче-видной материальной реальностью даже тогда, когда мы спим.
Наверное, пора в нашем изложении оставить попытки объяснить единый мир, основываясь на двух совершенно разных подходах - на классическом, и квантово-механическом, и использовать только один из них, последовательно распространяя его на все мироздание – микро и макромир. Героические усилия Эйнштейна, де Бройля и других воссоздать классические «ценности» на уровне микромира, скорее всего, потерпели полную неудачу. После экспериментальных подтверждений нелокальности квантовомеханических явлений стала очевидна неизбежность «странного мира», описываемого «ортодоксальной» копенгагенской интерпретацией квантовой механики. С другой стороны, распространению представлений последней на явления макромира противоречит сам «здравый смысл». Это связано с парадоксами, возникающими при попытках проецирования квантовомеханических событий на явления обычного масштаба.
В этом отношении наиболее нагляден парадокс кошки Шредингера. Осмысливая связь микро- и макромира через призму новой физики, Шредингер еще в1935 г. предложил свой знаменитый мысленный эксперимент. Один электрон проходит через простейший квантовомеханический прибор, в котором у него есть «право выбора»: пойти одним из двух альтернативных путей (как в вышеописанном двухщелевом эксперименте). Согласно теории, выбор происходит абсолютно случайно. Далее, если частица пошла, допустим, первым путем, то ничего не происходит. Но во втором случае она встречает устройство, которое в случае попадания в него электрона, включает механический привод, разбивающий ампулу с ядом в коробке, в которой сидит кошка. Это и есть печально знаменитая «кошка» Шредингера. Если мы не «подсматриваем», каким путем пройдет электрон, то относительно нас должна существовать некая реальность из суперпозиции двух состояний: электрона, прошедшего первым путем, и электрона, прошедшего вторым путем. Это количественно описывается соответствующей ;-функцией и подтверждается экспериментом. Но теперь в эксперимент включена судьба макроскопической кошки, причем альтернативы для нее будут тоже абсолютно случайны и существовать в таком виде: электрон прошел первым путем, и кошка осталась живой, и электрон прошел вторым путем, и кошка умерла.
В принципе, если следовать строго логике копенгагенской интерпретации и если состояние кошки никак нельзя оценить, не посмотрев на нее, то до вскрытия коробки для нас должна существовать принципиальная неопределенность в виде суперпозиции двух состояний - живой и мертвой кошки.
Не соглашаясь с этим противоречащим здравому смыслу выводом, Шредингер считал, что природа ограничивает действие законов квантовой механики на уровне объектов микромира. В более же крупных макроскопических системах материя и энергия каким-то образом всегда выбирают присущее им состояние и подчиняются старым законам классической физики. Фактически эта мысль повторяет принцип соответствия Бора, об искусственности которого мы уже говорили выше.
Но, кроме того, можно внести в высказывание Шредингера следующее дополнение: в макромире действие законов квантовой механики все же не прекращается, и она по-прежнему полностью объясняет природу явлений. Но из-за своего размера и доступности прямому наблюдению макроскопиеские системы всегда «выбирают» присущее им состояние таким же образом, как и электрон в двухщелевом эксперименте в случае, когда за ним «подсматривают в микроскоп». Наблюдаемый электрон «объективизируется» - проявляет свойства корпускулы и проходит только через одну или только через другую щель. Подобное происходит и с кошкой: как только её состояние становиться доступным наблюдению (прямому или косвенному), происходит коллапс ;-функции, в которую она «включена», и она, «объективизируясь», является в каком-то одном вещественном состоянии.
Надо подчеркнуть одну важную деталь: поскольку «выбор» щели для электрона и соответственно состояние кошки все равно остаются принципиально вероятностными, то можно указать второго наблюдателя, не связанного с первым, для которого будет существовать ;-неопределенность событий теперь уже в следующем виде: первый наблюдатель, видящий прохождение электрона через первую щель и живую кошку, и этот же наблюдатель, но видящий прохождение электрона через вторую щель и гибель кошки. То есть природа макроскопических явлений остается квантовомеханической, но в связи с возможностью прямого наблюдения результат для такого «внутреннего» наблюдателя становится сразу однозначным и «корпускулярным». Таким же образом в квантовомеханические системы могут быть включены и тела любой величины. Например, можно указать наблюдателя, относительно которого существует в некотором смысле суперпозиция двух состояний: Земля, на которой кошка Шредингера умерла, и Земля, на которой она осталась жить. Подобное построение можно продолжить до бесконечности.
В связи с вышеизложенным, надо заметить, что имеет значение не сама макро- или микроскопичность явления, а возможность за ним прямого наблюдения. Это подтверждают последние эксперименты (1989г), демонстрирующие квантовомеханический эффект Зенона. Смысл его заключается в том, что при прямом и постоянном наблюдении за микрочастицей ее ;-функция разрушается и она как бы «застывает» в состоянии, которое было выявлено наблюдением. С другой стороны, были проведены эксперименты, подобные мысленному эксперименту Шредингера. В них были показаны волновые свойства для макроскопической переменной – магнитного потока, образуемого движением огромного количества электронов (около 1023).
Кроме подобных искусственных экспериментальных условий, можно указать природные объекты, в которых макроскопические свойства зависят от единичных явлений атомарного масштаба. Это прежде всего все живые организмы, у которых весь механизм жизнедеятельности осуществляется в прямом смысле молекулярными «машинами», подчиняющимися квантовомеханическим законам. Например, работа любого фермента обеспечивается функционированием его активного центра, в котором происходит «обработка» единичных атомов и молекул. Сложное поведение животных зависит от прохождения сигналов по нейронным цепям. Все это квантовомеханические процессы, некоторая неопределенность которых, в принципе, может проецироваться на уровень макропризнаков организма.
Важно подчеркнуть, что предлагаемый вариант согласования законов микро и макромира удовлетворяет и главное, поясняет принцип соответствия Бора. Действительно, если мы утверждаем, что все явления на всех масштабных уровнях подчиняются одним и тем же вероятностными законами и для каждого события существует в том или ином виде соответствующая ;-функция, то она существует и для любого макрособытия, определяя все его возможные исходы. Но относительно нас, занимающих тот же масштабный уровень, что и описываемое событие, оно находится в состоянии постоянного наблюдения (измерения), что приводит к непрерывному коллапсу или редукции его ;-функции. Так возникает феномен «объективности» окружающего мира (утверждение 1).
В «объективизированном» таким путем мире наблюдаются определенные повторяющиеся закономерности, поддающиеся изучению, систематизации и обобщению до уровня законов, причем повторяемость (или воспроизводимость) может быть воспринята как критерий и доказательство их «объективности». Так из феномена «объективности» окружающего нас мира проистекает «объективность» классической физики. «Объективная» наука должна иметь «объективный» же предмет – объект изучения. Им в своем максимальном обобщении становится «вещество» или «материя», наделяемые в знак их «объективности» самобытием. Обладающие самобытием частички вещества, называемые атомами, имеют свойства, характеризующие их взаимо-отношения. Таким образом, абсолютизация объективности вещественного мира завершается признанием его самобытия (утверждение 2).
Пройденная нами в последнем абзаце логическая цепочка рассуждений (утверждение 2) кажется неизбежной, и была очевидной еще в глубокой древности, хотя воспринималась далеко не всеми мыслителями. Тем не менее, позднее она составила основу главенствующего подхода к изучению мира - материалистической парадигмы. Парадигмы до сих пор здравствующей, несмотря на все затруднения последнего времени, показавших, как мы видели, что материя в своем основании не имеет той объективной вещественности, опираясь на которую можно было бы построить самобытие мира. По-видимому, именно здесь, в абсолютизации «объективности» окружающего нас вещественного мира, возможно, скрывается ошибка в рассуждениях, приведшая к противоречиям между классической и квантовой физикой и к разделению единого мира. Чтобы исправить ошибку, надо отказаться от абсолютизации объективности наблюдаемого мира и, признав некоторую её относительность, перенести «центр тяжести» этой «объективности» в иную реальность, реальность описываемую ;-функцией. Именно таким путем мы пошли в своих рассуждениях, изложенных выше предыдущего параграфа в тексте набранного курсивом (утверждение 1). На первый взгляд этот путь, говоря философским языком, является продолжением «линии» Платона, т.е. линии идеалистической философии.
3.6.3. Кризис материалистической парадигмы.
О том, что новая физика в своих философских обобщениях может быть
естественно и гармонично интерпретирована в терминах идеалистической философии, было ясно еще основателям квантовой механики: «Многие зарубежные физики, очень авторитетные в своей области, считают, что современная физика развивается в направлении от материализма к идеализму. Изумляющие достижения современной науки часто неожиданно окрашиваются в пессимистические тона». Это высказывание крупного советского физика из его философской работы, написанной в 1947 году и целиком посвященной полемике с набирающими силу идеалистическими настроениями. Но отношение к этой возможной смене парадигмы было разное. В.Гейзенберг, в целом выражая мнение участников копенгагенской школы в интерпретации квантовой механики, считал неизбежным поворот «от философии Демокрита к философии Платона». Эйнштейн, непримиримый оппонент Бора и его абстрактного подхода к физической реальности, отстаивал «право» этой реальности на самостоятельное существование: «Мы должны иметь возможность получить представления о реальности, не зависящей от процесса измерения». Сам Эйнштейн, де Бройль, и многие другие, считали, что наши знания о микромире неполны и, вследствие этого, квантовая механика является незавершенной и надеялись на ее возвращение к детерминистским представлениям классической физики. Конечно, дело было не только в отстаивании возможности точных предсказаний, а в защите всего комплекса материалистической парадигмы, которая формировалась в европейской науке в течение последних столетий и следствием которой этот детерминизм являлся. Поэтому, противостояние было глубоким и длительным: «дебаты разрослись до масштаба религиозных войн и приняли мировой размах. В полемику вступили сами основатели квантовой физики, поддерживаемые их горячими почитателями».
С тех пор прошло много времени. Полемика постепенно затихла по причине полного подтверждения самых экзотических предположений. Реализованы практически все мысленные эксперименты, которые были придуманы с целью продемонстрировать абсурдность, с точки зрения здравого смысла, предсказаний «ортодоксальной» квантовой механики. Но «экспериментальная» истина оказалась не со «здравым смыслом». Тем не менее, ничего внешне не изменилось, корабль науки как шел, так и идет (хотя, на самом деле, скорее уже стоит) под тем же «флагом» материалистической парадигмы. Возможно, где-то внутри в философских глубинах и создается обновленное представление о «здравом смысле» или понятие «материализм» наполняется новым «неметафизическим» качеством. Но внешне все в современной науке выглядит спокойно. Сказывается, видимо, еще и то, что старые непримиримые критики сошли с научной арены, а с оставшейся молодежью случилось то же, что и в той студенческой шутке, - «сначала долго не понимали, а потом привыкли».
В чем дело? Почему европейская наука не вернулась к своим, по крайней мере, к средневековым представлениям о «идеальном», ведь это идеальное внешне так гармонируют с появляющейся в квантовомеханическом познании новой реальностью? Наверное, можно довериться интуиции В.Гейзенберга, который считал, что мировоззренческий поворот займет много времени, поскольку он должен затронуть не только физику и науку в целом, а все стороны человеческой жизни: «потребуется еще одно столетие, прежде чем будут действительно глубоко осмыслены весь этот научный материал и его практические, политические, этические и философские следствия». Характерно, что в приведенном высказывании отсутствует упоминание о религиозных последствиях. Возможно, это случилось потому, что в устах европейского ученого это означало бы восстановление в чем-то христианского мировоззрения. Последнее, видимо, принято считать нежелательным, хотя любые другие религиозные мировоззренческие поиски не запрещалась и даже приветствовалась. Можно привести один характерный пример.
В 1976 году на фоне увлечения в западных странах религиозными учениями Востока была опубликована книга ученого-атомщика Ф. Капра «Дао физики», имевшая большой успех и переведенная на многие языки мира. Причина успеха заключалась как раз в том, что в ней делалось прямое сопоставление обобщений квантовой физики и древних восточных мистических учений даосизма, буддизма, индуизма и других. Были найдены многие совпадения во взглядах на пространство-время, причинность и саму реальность. Но автор не остановился только на философских параллелях и согласованиях, которые могли бы быть полезными при интерпретации новых научных данных, но сделал и чисто религиозные призывы: «открытия современной физики предложили исследователям два пути: первый ведет к Будде, второй к Бомбе».
В книге можно найти также высказывание многих крупнейших физиков на эту же тему с теми же одобрительными по отношению к восточной культуре интонациями: «Мы можем найти параллель урокам теории атома в эпистемологических проблемах, с которыми уже сталкивались такие мыслители, как Лао-Цзы и Будда, пытаясь осмыслить нашу роль в грандиозном спектакле бытия – роль зрителей и участников одновременно». Это мнение Нильса Бора.
К сожалению, это стало характерным для представителей европейской культуры не упоминать о Христе, христианстве и о каких-либо его богословских истинах даже тогда, когда затрагивается какая-либо близкая религиозная тема. О чем угодно, о любых других богах, но только не об этом: «Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время» (Деян., 17. 32). Наверное, здесь можно увидеть отрицание кажущейся простоты, основанной на Откровении веры в личного Бога, или желание удовлетворить, прежде всего интеллектуальный, а не духовный голод. Но все же, главная причина, наверное, в другом - в родословной современной науки. Выросшая под присмотром христианского богословия, но черпавшая вдохновение из древнегреческих языческих источников, современная мировая наука в «лице» материалистической парадигмы завоевала нынешнее главенствующее положение в борьбе именно с христианским мировоззрением. И поскольку это произошло, в основном, исторически недавно (XIX век – время становления в общественном мнении теории эволюции, марксизма и др.) полемический пыл полностью не рассеялся, и отпечаток этого противостояния остался до сих пор и прежде всего в мировоззренческих установках. И поэтому малейшая попытка использовать что-либо из христианского наследия до сих пор воспринимается как попытки теократического, или как называют у нас в России, – клерикального реванша.
С другой стороны, сам интерес со стороны науки к восточному мистицизму в целом был не совсем искренен и последователен и не мог достичь поставленной цели : спасти окосневшую в материалистическом тупике рациональную европейскую мысль прививками восточной духовности. Такое сочетание для потерявшего своё собственное духовное обоснование «новоевропейской» культуры, конечно, было не жизнеспособным и скоро распалось, оставив после себя на бывшей христианской земле только редкие ашрамы индуистских, буддистских и прочих неофитов. И в научной сфере механическое перенесение вырванных из другого миросозерцания отдельных элементов не оживило материалистическую парадигму и, конечно, не смогло принести плода, ожидаемого цитируемыми выше авторами.
Таким образом, на начало XXI века ситуация в квантовой механике, и в целом во всей физике, была парадоксальной: в результате длительного научного поиска при изучении микромира были получены новые данные. Была выработана некая абстрактная интерпретация этих данных, очень хорошо подтверждаемая экспериментальной проверкой, но решительным образом не вписывающаяся в те мировоззренческие установки, с какими приступали к началу исследования. Попытки опровергнуть интерпретацию новых результатов, привели к противоположному эффекту: подтвердили её объективность и завершенность. Попытки видоизменить и адаптировать мировоззренческие установки, используя фрагменты представлений мистических восточных учений, не принесли результата. Поэтому, некогда единый познаваемый мир разделился на два, - микромир и макромир, изучаемые своими собственными «физиками», не сводимыми друг к другу. Их взаимоотношение регулируется искусственным принципом соответствия Бора, заключающимся по сути в следующем практическом правиле: какая «физика» лучше предсказывает, та и действует. Неудавшиеся попытки адаптировать квантовую механику к материалистической парадигме привели к затянувшемуся мировоззренческому кризису.
Неожиданным следствием продолжающегося кризиса стало возрождение интереса к многомировой интерпретации квантовой механики, предложенной Эвереттом еще в 1957 году. Этот интерес выразился в необычайном успехе в 90-годах книги известного сторонника и популяризатора этой идеи Д. Дойча «Структура реальности». Она была переведена на многие языки мира и издавалась большими тиражами, что так же, как и в случае с книгой «Дао физики», характеризует настроение и ожидание научной общественности.
Основной смысл многомировой интерпретации квантовой механики заключается в предположении, что ;-функция является описанием сложной многомерной реальности, состоящей из суперпозиции всех возможных состояний системы, каждое из которых детерминистически развивается в своей отдельной вселенной. Например, описываемый выше двухщелевой опыт теперь интерпретируется так. В нашей вселенной, один реальный электрон проходит через одну щель. В параллельной вселенной другой «теневой» электрон проходит через другую щель. Теневой электрон способен взаимодействовать с реальным электроном, в результате чего он отклоняется и возникает явление интерференции. В параллельной вселенной кроме теневого электрона мы теперь должны предположить существование теневых атомов, формирующих теневую перегородку с теневыми щелями, теневую фотопластинку, теневой источник электронов, теневого экспериментатора, теневую комнату, и в целом, теневую вселенную, в которой эта комната находится. Реально все события, нас окружающие, так или иначе сводятся к событиям, описываемым вероятностно и являющимся, вследствие этого, причиной или источником «размножающихся» вселенных. Поэтому наша вселенная, как считает Дойч, не может быть одна, а существует сообщество бесконечного числа вселенных, формирующих новую физическую реальность, которую он называет мультиверсом.
Как считает цитируемый выше сторонник «неметафизического» материализма М. Марков, «цель многомировой интерпретации - придать аппарату квантовой теории последовательно детерминистический смысл и, таким образом, приблизить квантовую теорию к теории классической как в смысле «объективного реализма» (термин Дойча), так и в смысле детерминизма». Или другими словами, задача этой интерпретации - «спасти» объективную реальность материалистической парадигмы. Но какова цена этого спасения?
Цена такова, что от «спасаемой» мало что остается. Действительно, предположение о связанном с квантовомеханической неопределенностью «размножение» вселенных, летально для самого понятия объективной, вечно движущейся материи. Появляющиеся из «ничего» материалистически понимаемые вселенные «девальвируют» само понятие «материальности» вплоть до абсурда.
Кроме того, копии вселенных должны энергетически взаимодействовать между собой (как мы видели выше, именно этим объясняется интерференция близких состояний), то есть должно наблюдаться некоторое энергетическое взаимопроникновение. Это взаимодействие очень слабо (но, все же, способно отклонить в опыте реальный электрон) и действует только между образцом и его близкими аналогами. Но можно указать бесконечное число очень близких друг другу и интерферирующих между собой вселенных, у которых единично-слабое межвселенное гравитационное взаимодействие должно бесконечно складываться и усиливаться, вплоть до коллапса мультиверса в черную дыру.
Конечно, столь противоречивое предположение не могло иметь много сторонников. Так и было - сам Дойч жалуется в своей книге на «непопулярность» среди физиков многомировой гипотезы Эверета, несмотря на очевидную для него доказанность существования мультиверса. Но ситуация изменилась, и изменилось именно после выхода книги «Структура реальности», приобретшей мировую популярность. В том числе и среди специалистов: например, в России ее продвижением занимался МГУ в лице его ректора В. А. Садовничего. В чем дело?
Скорей всего, это случилось потому, что Дойч в своей книге не просто предлагает гипотезу Эверета, пусть даже и в её развитии, а прежде всего подробно и наглядно описал те положительные результаты, которые, с его точки зрения, немедленно должны появиться после принятия предлагаемого им взгляда на реальность. Это решение всех застарелых фундаментальных научных проблем, да каких проблем (!): квантовая теория, эпистемология (в данном контексте - теория, объясняющая «механизм» познания), теория вычислений и теория эволюции (имеется в виду теория Дарвина). Эти теории Дойч называет нитями, которые он «сплетает» в Теорию Всего. Именно так, не иначе, как с большой буквы.
Перечисленные теории, на первый взгляд, совершенно не совместимы между собой по проблематике и принадлежат к совершенно разным областям знания. Но, присмотревшись к ним, можно увидеть, что у них одни и те же трудности. Три последние теории - эволюции, познания и вычислений - объединяет то (и мы об этом говорили выше), что в рамках материалистической парадигмы они не получили должного объяснения, столкнувшись с чрезвычайно малой вероятностью предполагаемых механизмов. Четвертая нить,- квантовая теория в рамках гипотезы Эверета дает объяснение остальным трем и тем самым связывает них. Так в представлении Дойча.
Действительно, молекулярный механизм, который мог бы обеспечить неограниченную прогрессивную эволюцию по Дарвину, нуждается в переборе бесконечного числа вариантов молекулярных комбинаций в поисках необходимых сочетаний. Предполагаемый механизм, который мог бы обеспечить бесконечное познавательное творчество человека, заключается в том же переборе бесконечного числа вариантов в поисках решения гипотетическими молекулярными вычислительными машинами, которые обеспечивают работу человеческого мозга. Аналогично для теории вычислений, нуждающейся в бесконечном увеличении скорости перебора бесконечного числа вариантов для решения бесконечно усложняющейся задачи. Последние две проблемы объединяются в одну проблему - искусственного интеллекта.
Если обобщить все сказанное, то можно сказать так. Материалистическая парадигма предполагает существование в пустоте кирпичиков вещества - атомов, находящихся в хаотическом движении. Мир хаотично движущихся атомов не имеет цели и случайно образует агрегаты – все наблюдаемые тела. Сложные тела менее вероятны, чем простые. Случайное возникновение агрегатов бесконечной сложности, образующих бесконечно прогрессирующую жизнь, обладает бесконечно малой вероятностью. Чтобы отобразить в познании мир бесконечной сложности, необходимо пересчитать бесконечное число вариантов вычислительными механизмами, находящимися в человеческом мозге или в процессорах вычислительных машин. Во всех случаях на пути достижения всего «прогрессивного» встает бесконечное число случайно-возможных вариантов, или хаос. Д. Дойч этому хаосу противопоставляет другой - встречный хаос размножающихся вселенных.
Теперь нет проблем с бесконечным перебором вариантов, в котором нуждается эволюция или познание. Любая самая маловероятная эволюционная цепочка теперь, по мнению Дойча, найдет свое обоснование в бесконечно размножающемся мультиверсе. Если для познания не будет хватать вычислительных мощностей, то надо построить один квантовый вычислитель - один компьютер в одной реальной вселенной, а другие появятся сами в размножающихся теневых вселенных. Поскольку эти компьютеры между собой способны взаимодействовать (интерферировать), то одно вычислительное задание можно разложить на необходимое множество теневых машин, находящихся в теневых вселенных и обслуживаемых теневыми сотрудниками.
Можно было бы так подробно не описывать сказочные перспективы теории, рисуемые Дойчем, если бы не два обстоятельства. Первое заключается в произведенном книгой эффекте. Вызванное ей оживление в научном сообществе, по-видимому, свидетельствует, что у материалистической парадигмы дела совсем плохи, если после вручения Нобелевских премий Пригожину и Эйгену за «объяснение» молекулярных механизмов эволюции, приходится прибегать к идеям, достойным сказок из «Тысячи и одной ночи». Второе обстоятельство еще более тревожно.
В заключительной главе своей книги Дойч, находясь, видимо, в некотором харизматическом порыве, приоткрывает далекое будущее мультиверса, в котором он приобретает потенциально неограниченные разум и могущество. Комментируя теорию омега-точки известного космолога Ф. Типлера, он соотносит её со своим взглядом на физическую реальность и рисует совместно с ним следующую перспективу. Развивающийся земной разум, который он видит как компьютерные программы, со временем многократно поменяет свое «аппаратное обеспечение» с биологических тканей на более прочное. Со временем «все пространство и его содержимое станет компьютером. В конце вся вселенная будет состоять буквально из разумных мыслительных процессоров». Вблизи омега-точки эта разумная реальность – мультиверс, используя энергию гравитационного сжатия вселенной, приобретет доступ к бесконечной вычислительной мощности. Обладающая бесконечной вычислительной мощностью разумная вселенная в омега-точке станет всеведущей, вездесущей, всемогущей, способной воссоздавать прошлое и воскрешать людей из него в новую «среду без неприятных элементов, т.е. на небеса». Ну, что же, и без комментария здесь ясно, кто настоящий автор этого замысла.
3.6.4. Возможная смена парадигмы.
Таким образом, мы видели, что в современном естествознании действующая парадигма не способна воспринять новые факты, а новые факты не вписываются в действующую парадигму. Другими словами, налицо мировоззренческий кризис. Конечно, кризис можно не замечать (что и происходит) или делать вид, что он касается только одной, очень узкой области науки и никак не сказывается на остальном естествознании. Но, тем не менее, именно эти, наиболее «кризисные» и подвергаемые критике представления составляют фундамент современного мировоззрения и используются при составлении прогнозов будущего человечества, которые, как мы видели, не иначе как кощунственными не назовешь. Вполне возможно, что физик Д. Дойч и космолог Ф. Типлер - это склонная к фантазиям «обочина» современной науки, но достаточно посмотреть, что о том же говорит респектабельный Лукасовский профессор Кембриджа С. Хокинг: «Но мне кажется, что если очень сложные химические молекулы могут, работая в человеке, сделать его разумным, то и столь же сложные электронные цепи способны заставить компьютеры вести себя разумно. А став разумными, они, вероятно, создадут компьютеры еще более сложные и разумные». В этом суждении содержится весь принцип материалистического взгляда на дух и материю. И то, что предполагают Дойч и Типлер является простой экстраполяцией этого принципа на всю вселенную до состояния омега-точки. Приходится еще раз констатировать, что в содержательном плане современное мировоззрение глобального сообщества зависит больше от ненаучных факторов и регулируется идеологическими методами.
Поэтому перестанем удивляться существующему в научной действительности мировоззренческому парадоксу, и рассмотрим вопрос чисто теоретически: «А какая парадигма могла бы лучше объяснить данную нам в квантовом опыте реальность?» Мы уже это отмечали, что наиболее естественно и гармонично реальность, открывающаяся в квантовой механике, вписывается в идеалистические представления. Об этом говорили сами создатели новой физики, но никаких шагов в этом направлении дальше не было сделано. Гейзенберг не без основания считал, что это объясняется ненаучными причинами. Но кроме неподготовленности общества вернуться к «линии Платона», есть чисто методологическое препятствие. Оно заключается в том, что с точки зрения современной науки, изучающей только то, что можно прямо или косвенно воспринять экспериментом, использование понятия «идея» в старом философском смысле выводит нас за научную ограду. Именно поэтому, в двухщелевом эксперименте физической реальностью в полном смысле является только расположенные в определенном порядке пятна на фотопластинке, а сама ;-функция или то, что она описывает, к ней не принадлежит. Но эта «нефизическая реальность» способна закономерно влиять на движение электронов.
Поэтому будем считать эту «нефизическую реальность» реальностью идеальной, причем первичной по отношению к реальности физической. Первичность характеризует направление причинных связей. Само бытие, существование физической реальности укоренено в реальности идеальной. Идеальная реальность - это потенциальное, и содержит в своей потенциальности все возможные физические реальности. Потенциальное не ограничено в смысле числа содержащихся в её потенциальности возможных физических реальностей, поэтому оно бесконечно. Бесконечное потенциальное является источником физической реальности или актуального.
Потенциальное становится актуальным через процесс объективизации, в результате которого актуальное становится доступным объективному наблюдению в смысле позитивной науки. Идеальная реальность может быть выражена, в какой-то степени в понятиях классической физики, выработанных и предназначенных для описания конкретной объективной физической реальности, конкретных физических тел и взаимоотношений между ними. Поэтому, возможность описания (названия) идеального в понятиях позитивной науки (т.е. объективного наблюдения) для описываемого свидетельствует о его возможной объективизации и характеризует ее. Само определение (название) потенциального идеального в объективных понятиях (т.е. наблюдение) уже относится к процессу его объективизации.
Таким образом, процесс объективизации зависит от активности способного определять (называть) идеальное потенциальное в объективных понятиях. Такой способностью владеет ум. В способности ума определять (называть) в объективных понятиях идеальное потенциальное заключается познание. Процесс познания бесконечного идеального потенциального тоже потенциально бесконечен.
В результате процесса познания познаваемое отображается в уме в познанное. Познанное, или мысли, являются содержанием ума и принадлежат к воспринятой идеальной реальности. Собственно говоря, для ума не существует невоспринятой идеальной реальности. Если не воспринята, значит не познана, если не познана, то относительно нас не существует.
Процесс объективизации зависит также от активности способного выбирать из всей познанной идеальной потенциальной реальности ту реальность, которая назначается способным выбирать для перехода в актуальное. Этой способностью выбирать и назначать обладает воля. В процессе объективизации потенциального в актуальное воля и ум действуют совместно: ум воспринимает внешнее в познанное потенциальное, из которого воля выбирает для перехода в актуальное, причем познание и выбор должны происходить одновременно. Такая одновременность возможна только в рамках одной природы, имеющей две силы или способности - ум и волю. Эта природа – человеческий дух.
Поскольку процесс познания сам по себе потенциально бесконечен, то и процесс объективизации тоже бесконечен и состоит из потенциально бесконечного числа шагов «познания - выбора», направленных в сторону конкретизации познаваемого. Таким образом, в результате непрерывной познавательной активности природы, обладающей умом и волей, идеальное потенциальное переходит в актуальное и, конкретизируясь, является как физическая реальность. Таким образом явленная физическая реальность формирует окружающий нас мир. По-другому это можно выразить так: в результате непрерывного познания, или умом постижения, умопостигаемое непрерывно таинственно сгущаясь «спускается» из умопостигаемого мира в мир вещественный. Все в мире глубоко духовно.
Пришло время нам, остановившись в рассуждении, оглянуться на уже пройденное. Самое сложное для точного восприятия из изложенного, конечно, связано с неоднозначным современным толкованием понятия «идеальное». Конечно, этот термин «на слуху» и широко используется в литературе, особенно в гуманитарных науках. Но за время абсолютного господства материалистической научной парадигмы, он полностью поменял то содержание, которое имели в виду все стоящие на «линии Платона» вплоть до её «диалектически-материалистических» противников в XIX веке. В результате все перевернулось «с ног на/ голову»: идеальное стало мыслиться как «тень» материального. Такое понимание сейчас прочно вошло в современное мироощущение – от высоконаучного до обыденного , поэтому, употребляя сейчас понятие «идеальное», надо специально пояснять вкладываемый смысл. Мы это сделали, особенно подчеркивая первичность идеального, но все же, наверное, надо это понятие как-то проиллюстрировать.
С античных времен и до сего дня в качестве иллюстрации соотношения идеального и материального чаще всего использовался пример из «Государства» Платона с жителями пещеры, видящими только тени из мира идей. Но сейчас есть возможность привести в качестве аналогии другой пример из области созданной человеком искусственной реальности – из мира компьютеров. Аналогия заключается в сравнении объективного наблюдаемого мира (физической реальности) с экраном дисплея, а потенциальное или идеальная реальность – это программное обеспечение компьютера. Сразу надо оговориться, что эта аналогия страдает тем же недостатком, что и пример из «Государства». Идеальная реальность иллюстрировалась Платоном аналогией с театром теней, в котором «идея» сравнивается с тем, что отбрасывает тень, а сама тень - это «материальное». Понятно, что отбрасывать тень в прямом смысле может только что-то материальное, а сам пример показывает лишь взаимоотношения в смысле причинных связей между двумя мирами, но не показывает, что есть само идеальное. В нашем случае тот же недостаток: программное обеспечение компьютера имеет свой материальный носитель с записанной на нем информацией в виде и посредством материальных знаков-букв языка программирования. Эту запись воспроизводит некое материальное устройство согласно некому автоматическому принципу и содержимое «всплывает» в «объективизированный» мир – на экран дисплея. Хотя здесь идеальное также «показывается» через материальный образ (или через иное), но у примера с компьютером больше возможностей.
Прежде всего, он наглядно иллюстрирует возможность одновременного сосуществования в потенциальном альтернативных вариантов физической реальности. На экране, может реализоваться только один вариант, но сама программа может содержать их множество. Имеющий доступ к программе администратор эти варианты рассматривает, выбирает и выводит выбранное на экран. Соответственно, также и ум, созерцая идеальное потенциальное в его разнообразии и выбирает (действие воли), тем самым объективизируя потенциальное в актуальное. Объективизированная реальность, т.е. реальность в пространстве-времени, также как и изображенное на экране (в искусственном пространстве-времени), естественно, может быть в одном варианте. Поэтому, если число пользователей «с правом администратора» больше одного, то, соответственно, должна быть согласованная программа их действий. По отношению к объективизированной реальности это проявится в существовании в мире повторяющихся закономерностей или законов. Таким образом формируется окружающая нас объективная физическая действительность.
Пример с компьютером может также подсказать идею, как мы можем мыслить движение. Изображение движения (его видимости) в компьютере возникает вследствие вывода на экран последовательности программ, каждая из которых описывает один статичный момент в положении движущегося объекта. Смена изображений этих моментов (кадров) с определенной частотой дает движение. Можно предположить, что аналогично мы можем мыслить движение и в физической реальности с учетом существования идеального потенциального. Для наглядности представим себе объективизированное, то есть реальный объект в физическом мире, в качестве изображения потенциального, его проекции или образа. Это изображение отличается от изображенного на экране компьютера тем, что оно не в плоскости, а в объеме. Но движение его осуществляется аналогичным образом. Смена с некоторой частотой изображений одного и того же объекта, каждое из которых отличается от другого изменением (по некоторой закономерности) его пространственных координат, приводит к видимости его движения.
При таком подходе к природе движения, следуют два вывода. Прежде всего о том, что античный Зенон из Элеи скорей всего окажется правым в своих доводах о невозможности движения с точки зрения логики. Второе следствие заключается в том, что у каждого тела в объективизированном мире должна наблюдаться подчиняющаяся некоторой зависимости внутренняя частота, связанная с чередованием проекций из потенциального. Интересно, что сам де Бройль к идее волн материи пришел через представление о внутренних колебаниях частицы , частоту которых он связал с ее импульсом прямой зависимостью. Поэтому по частоте волны де Бройля для какого-то тела можно дать количественную оценку частоты чередования проекций идеальных сущностей на объективную реальность. Из этого следует, что согласно приведенной выше зависимости частоты от импульса, тела макроскопического размера, обладающие большим импульсом, будут характеризоваться и большей частотой смены проекций, а микроскопические тела соответственно и малой частотой колебаний. Вследствие этого, если опять использовать аналогию с чередованием кадров на экране дисплея, то их частота для макроскопических тел будет настолько велика, что они будут выглядеть непрерывно (объективно) существующими, т.е. корпускулярными. Для микроскопических тел частота «кадров» будет достаточно мала, чтобы «мерцание» частицы могло проявиться, например, при её движении, и в этом случае она будет наблюдаема в некотором смысле размытой. Этим можно наглядно объяснить (проиллюстрировать) многие странности поведения микрочастиц в квантовомеханическом опыте.
Еще одна идея, которую может подсказать пример с компьютером, - это идея самого принципа соотнесения потенциальной и актуальной реальности. Изображение на экране дисплея имеет внутреннюю структуру: оно разбито на отдельные мельчайшие точки, светимость каждой из которых программируется отдельно. Изображение возникает по принципу мозаики в соответствии с объединяющей эти точки программе, «содержащей» изображение. Это так называемый цифровой способ передачи изображения. Есть другой способ - аналоговый, когда изображение просто отпечатывается, например, на фотопленке. Театр теней в пещере Платона как раз и есть пример аналогового принципа передачи изображения. Цифровой принцип в отличие от аналогового позволяет легко редактировать изображение. Например, нам надо на экране дисплея передвинуть изображение горы с одного места на другое. Для этого надо войти в программу, «содержащую» изображение горы, и перепрограммировать все элементарные точки. В реальности существуют вспомогательные редактирующие программы, которые могут оперировать с фрагментами изображения (в нашем случае – с изображением всей горы) как с единым целым, не разбивая его на элементы. Пользуясь этой программой, любой пользователь может легко изменить изображение. В случае же аналогового принципа, чтобы достичь того же результата, придется сначала перенести гору на другое место в реальности, а потом отобразить её на носителе изображения.
Если теперь нам в рамках «цифрового» принципа попробовать осмыслить взаимоотношение потенциального и актуального, то следует «изображение» актуального, то есть окружающие нас физические тела, также представить в виде «мозаики», состоящей из мельчайших элементов. Каждый из этих элементов может существовать отдельно и соответственно должен иметь собственное «микроскопическое» обоснование в идеальном потенциальном. В то же время, должно быть единое «макроскопическое» обоснование и для того целого, которое мы мысленно разбивали на элементы. Наверное, легко узнать в описанных элементах атомы, а в самом излагаемом принципе – атомистический принцип.
Кажется, что «от чего ушли, к тому и пришли». Но, все же, это не атомизм Демокрита, а, если так можно сказать, - «оцифрованный» платонизм. Их можно отличить по отношению к понятию «целое». Для классического атомизма свойственен редукционизм, низводящий свойство целого к свойствам частей. Платонизм в том же классическом понимании предполагает существование целого, или вещей «вообще». В нашем случае, хотя и существуют элементы – «атомы» изображения на экране дисплея и атомы «изображения» актуального, то есть физических тел, но, во-первых, они (элементы) сами имеют («в целом») собственное обоснование в идеальном потенциальном, а во-вторых, существует целое того, во что складываются «атомы изображения». В примере с компьютером целое существует в виде единой программы, которая служит своеобразным его «названием» или «именем» и позволяет проводить с ним некоторые манипуляции, например, передвигать целиком изображение целого на экране.
Передвигать таким же способом что-либо в реальном физическом пространстве нам не позволяет «дебелость» нашего нынешнего духовного состояния, но о возможности этого свидетельствуют евангельские слова Спасителя: «ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажите горе сей: "перейди отсюда туда", и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас.» (Матф., 17, 20).
Конечно, эти слова можно толковать (и толкуют ) в рамках «материалистического» здравого смысла, т.е. аллегорически. Но, во-первых, как мы видели выше, от самого «фундамента» материализма теперь мало что осталось, и представления о «здравом смысле» теперь несколько изменились. А во-вторых, квантовая физика вернулась к идеалистическим представлениям о целом, - платоновском «холоне», позволяющем умозрительно выделять и называть в окружающем нас мире некоторые цельности. До ХХ века считали, что эти «умозрительно цельные реальности» существуют только в головах сторонников идеалистической философии , но квантовая механика показала, что такая умозрительная реальность (например, та, которая описывается ;-функцией) может быть более «объективной», чем реальность «материалистическая». Все, что может быть описано ;-функцией или сопряжено с ней, – электрон в двухщелевом опыте, Шредингер с его котом в ящике, комната и Земля в целом и т. д., все может стать умопостигаемым целым.
Важно подчеркнуть, что в реалистическом смысле целое по-является только в умозрительном опыте, то есть при созерцании умом идеального потенциального. Поэтому в программе компьютера в полном смысле целого нет, а есть только умом составленный алгоритм, связывающий «ярлык» (название) с его «элементным» содержанием. Также как нет кота в наборе букв «кот», и также нет самого изображаемого в его изображении. Но название или изображение позволяет уму восходить от образа к первообразу. Участие ума во всем перечисленном накладывает запрет на перспективы создания искусственного интеллекта, «разумного» лишь своим «машинным» пересчетом вариантов. В связи с этим, перспектив создания не только вселенского компьютерного разума, но даже какого-нибудь неразумного компьютерного мышонка нет. Поэтому, прибегая к аналогии с компьютером, надо помнить, что он может быть только иллюстрацией или игрой, полезной в обучении человека иному.
3.6.5. Перспективы нового мировоззрения.
Изложив в предыдущем разделе принципы идеалистического подхода (парадигмы) к окружающей нас реальности, мы, конечно, должны попробовать его применить к целостному описанию мира. Конечно, это будет не картина, а только набросок, но нам важно показать возможности миросозерцания, вытекающего из новых представлений.
Простейшие системы из микрочастиц в свете нового подхода мы описали подробно. ;-функция получила свое осмысление как идеальная реальность, в потенциальности которой содержатся все варианты физической реальности. При измерении происходит объективизация, потенциальное становится актуальным. Поскольку актуальное, т.е. физическая реальность может быть только одна, происходит редукция ;-функции. В дальнейшем, если мы не наблюдаем за частицей, она опять «расплывается» в своих возможностях,- ;-функция восстанавливается. Если наблюдение проводится постоянно, происходит то, что называется эффектом Зенона, - частица постоянно находится в актуальном, корпускулярном состоянии .
Считается, и эксперименты это подтверждают, что ;-функция содержит всю информацию о системе. Можно точно и детально рассчитать, например, электронные оболочки простейших атомов и т.д. Но расчеты сложных систем практически невозможны из-за бесконечно увеличивающейся вычислительной сложности. Например, структуру сложных биологических молекул – белков, ДНК и др., узнают другим, аналоговым методом, - рентгеноструктурным анализом (фактически, это что-то вроде молекулярной компьютерной томографии). Для больших систем, а тем более для макроскопических тел, такие расчеты по ;-функции становятся невероятными. Возможно, этому есть и принципиальное препятствие.
Кроме волновой механики, оперирующей ;-функцией, в квантовой механике существуют и другие подходы: матричная механика Гейзенберга, а также метод сложения историй Фейнмана. Принципиально не отличаясь друг от друга, они используют разный математический аппарат. Но у этих подходов те же ограничения в возможностях расчетов. Получается, и мы это особо подчеркивали выше, что современное миросозерцание раздроблено и состоит из несводимых друг к другу частей.
Подход, предполагающий существование идеальной потенциальной реальности, восстанавливает принципиальное единство мира, но такому единству должен сопутствовать и единый подход к описанию этой единой реальности. Методы, основанные на математических расчетах, позволяющих рационально конструировать мироздание и эффективно работающих до сих пор в условиях своей применимости, с такой новой задачей в принципе справиться не могут.
Возможно, что таким единым подходом к описанию мира может быть не математический, а информационный подход, т.е. описание мира в терминах информации. Тем более, если судить по состоянию современного естествознания, такая смена в какой-то степени происходит уже сейчас. Например, в биологии, где в последние годы идет интенсивное накопление данных по расшифровке последовательности ДНК различных животных и растений. Но наиболее подготовленной к переходу на такой метод описания реальности, наверное, все же является квантовая механика. Мы уже приводили высказывания по этому поводу, в которых ;-функция воспринималась как «записная книжка экспериментатора», «список всех возможностей», и « чисто информационное поле, управляющее квантовыми объектами». Еще глубже этот метод может быть осмыслен в свете представлений об идеальном потенциальном. Попробуем, используя все сказанное, составить некоторый набросок метода.
Стержнем его будет, конечно, представление об умопостигаемой основе объективного физического мира в виде идеального потенциального, которое можно в какой-то степени формально отобразить в терминах информации. Чтобы далее составить представление о методе, опять воспользуемся аналогией с компьютером.
Вспомним, как формируется движение на экране компьютера: последовательность программ, каждая из которых полностью описывает мельчайшие элементы, составляющие одно статичное изображение или один кадр. Их поочередное выведение на экран дисплея приводит к видимости движения. Также мы мыслили и движение физических тел, рассматривая их в качестве чередования проекций (изображений) потенциального на актуальное. Каждое такое изображение потенциального в некотором смысле «оцифровано», то есть состоит из мельчайших элементов – атомов. Вспомним, что такая «оцифрованность», в отличие от аналогового изображения, представляет простую возможность редактирования, т.е. изменения по желанию изображаемого в нужную сторону.
Теперь представим себе простейшую систему, например, движение электрона в двухщелевом эксперименте, и зададимся вопросом, каким образом, можно наиболее просто и экономно составить программу, содержащую информацию не об одной, а обо всех возможных траекториях? Для этого надо каждую из этих траекторий мысленно разбить на возможно большее число элементов (кадров) и каждый из них «оцифровать», то есть, дать описание состояния электрона в этой точке пространственных координат эксперимента в зависимости от его «мерцания». Это будет программное описание точки, как бы некий отдельный «файл» в рамках общей программы, описывающий ход эксперимента.
Далее надо свести все «оцифрованные» точки-кадры вместе и расположить «файлы», им соответствующие, в некотором пространстве относительно друг друга согласно записанным в них координатам. Если в какой-то точке пространства эксперимента пересекаются несколько альтернативных траекторий, то их программы складываются. В результате сложения получится некое пространство, соответствующее пространству эксперимента (поскольку они в данном случае совпадают), но теперь это будет уже информационное пространство, в котором каждая точка «суммирована» относительно всех возможных траекторий. Если предположить, что «мерцание» электрона характеризует вероятность его обнаружения в этой точке реального пространства эксперимента, то на основании результатов складывания программ в пересекающихся траекториях (интерференции), можно будет предсказать его результат. Если мы закроем одну щель, то информационное пространство изменится и интерференционная картина исчезнет.
В приведенном описании информационное пространство, содержащее данные о координатах частицы и её мерцании, совпадает с реальным пространством эксперимента.
Но в случае с внешне покоящейся системой, у которой меняется только внутреннее состояние, это будет не так. Для примера возьмем известный кубик Рубика, у которого расположения цветных деталей его граней может изменяться в результате поворотов («переключения») и образовывать всевозможные комбинации. Опять составим описание каждой из возможных комбинаций (состояний) граней кубика и сведем полученную информацию в отдельные файлы. Эти файлы расположим в виде точек в информационном пространстве согласно их состоянию: точки, близкие по состоянию, будут находиться ближе и в пространстве. Тогда ближайшие окрестности каждой точки будут заполнены точками, отличающимися от неё по состоянию в один элементарный переход (переключение). Если теперь мы все ближайшие точки соединим линиями, обозначающими эти элементарные переходы, то получим объемную переплетающуюся схему всех возможных «переключений» - переходов кубика, то есть всех его возможных состояний. Эту схему можно выполнить в реальном объеме из какого-либо подходящего материала, обозначающего точки-файлы и линии-переходы между ними. Если и далее мыслить в том же «материальном» духе и представить себе некую сверхреальность, в которой физически сосуществуют все возможные состояния кубика, то наша схема будет иллюстрацией мультиверса из многомировой интерпретации квантовой механики. Мы же мыслим эту схему как информационный образ идеального потенциального, который содержит все возможные «истории» кубика. Этот информационный образ можно назвать универсумом, подчеркивая его предсуществующее в идеальном единство в отличие от материального непрерывно размножающегося и разделяющегося мультиверса.
Таким же путем можно описать любую систему от микроуровня до космических масштабов. Для атомных электронных оболочек, на основании квантовомеханических расчетов, были составлены подобные наглядные схемы всех возможных уровней и подуровней энергетического состояния электронов и переходов между ними. Для больших систем, как мы видели, такие расчеты провести нельзя, поэтому информация об их возможных состояниях формируется другим способом – в том числе, и в результате прямого «узнавания».
В любом случае, у нас появятся воспринятые умом знания о возможных состояниях какой-то системы. Это, умом постигнутое является информационным образом потенциального и составляет основу для объективизации той реальной физической системы, которую мы изучаем. Получается, что само изучение (или постижение) влияет на результат объективизации.
Важно в этом месте еще раз подчеркнуть причинную связь между познанием и существованием, причем связь именно в направлении от первого ко второму. Выше мы уже об этом говорили, что в рамках новой парадигмы должна соблюдаться следующая причинная цепочка от потенциального к актуальному: восприятие – познание – существование. Возможно, здесь открывается новый подход к проблеме роли «наблюдателя», подход значительно усиливающий активность последнего. Рассмотрим на основании сделанного выше описания идеального потенциального, эту возможность подробнее.
Наблюдатель - дух, имеющий в рамках своей природы две силы или способности - ум и волю, которые действуют совместно (можно сказать, умная воля или волевой ум). Ум постигает, а воля направляет познание, ум продолжает познание в выбранном направлении, предоставляя тем самым новые возможности выбору и т.д. Поэтому познание всегда волевое. Надо еще учесть одну очевидную истину, что сам дух наблюдателя имеет некоторую объективизацию в актуальное, то есть тело, и оно имеет органы чувств, воспринимающие изображения или проекции мира потенциального, то есть физическую реальность. В некотором смысле можно сказать, что дух, идеальный по своей природе, телом «вставлен» в чувственный мир. В результате познание мира становится возможным с двух сторон - со стороны идеального потенциального и со стороны чувственного объективизированного мира. Таким образом, познавая мир, активный наблюдатель формирует познанное, а значит, и существующее, формирующее в свою очередь физическую реальность. Если бы мы могли в своем априорном познании созерцать только живую кошку Шредингера, то всегда находили бы ее в ящике таковой. Приведем еще одно пояснение на евангельском примере, казавшемся даже апостолам непостижимым: если бы апостол Петр не усомнился и видел бы только «огустевшую» воду под ногами, то он не стал бы тонуть.
Теперь детально разъясним сказанное на нашем кубике. Представим себе как бы «сверху» все информационное пространство кубика – схему всех возможных вариантов его «переключения». Это будет потенциальное. «Мир» наблюдателя - это сам кубик, и он может быть только в одном физическом состоянии. Это объективизированное актуальное. Дух, находясь в этом мире (каком-то одном состоянии), умом познает его и его окрестности, то есть возможные ближайшие варианты в состоянии кубика. Воля в момент познания совершает выбор и мир (кубик) меняет своё состояние, то есть, перемещается по линии-связи на нашей схеме в соседнюю выбранную точку. Внешне (то есть в физической реальности) этот результат познания-выбора объективизируется в переключении кубика в ближайшее выбранное состояние. После нескольких шагов выбора-познания мир (кубик) еще больше изменяется и т.д.
Отметим, что сама свобода выбора или формирования действительности может реализоваться, естественно, только при внешнем расположении выбирающего по отношению к выбираемому. Это возможно только тогда, когда всё вероятное предсуществует в виде идеального потенциального, но невозможно в многомировой интерпретации, хотя попытки истолковать её в этом направлении были. «Можно пойти несколько дальше и предположить, что индивидуальное сознание наблюдателя, особенно вооруженного данной теорией [многомировой], может не просто фиксировать тот мир, в который он случайно попал в результате измерения, но влиять на выбор альтернативы и таким образом создавать окружающий мир». Согласно многомировой интерпретации любое возможное событие реализуется где-то в мультиверсе. Свободы воли нет, а есть только «молекулярные мозговые процессы». Значит, где-то в мультиверсе всегда найдется альтернативный счастливому автору несчастный наблюдатель, который или случайно попал в «нехорошую» реальность, или спровоцировал её «неправильным» измерением. Сам автор, видимо, понимая все же, где на самом деле может быть настоящий выбор, упоминает далее в цитате «о соотношении идеализма и материализма».
Чтобы еще более приблизить нашу модель к реальному миру, введем теперь понятие времени. Конечно, некое «абсолютное» время в виде часов, висящих на стене над схемой универсума, не подойдет, оно будет слишком искусственное. Больше подходит условное внутреннее время, оцениваемое по количеству элементарных переходов или по соответствующим изменениям в информационном содержании мира-кубика. Один элементарный переход в состоянии кубика будет минимальной единицей времени. Если между точками больше элементарных переходов, то значит «прошло» больше времени. Такое время можно оценить изнутри мира, фиксируя, а потом сравнивая его информационное содержание. Собственно говоря, мы так и поступаем в нашей реальной жизни, когда оцениваем длительность прошедшего времени по прошедшим в нас или в мире изменениям.
Теперь попробуем через пример с кубиком, взглянуть на все мироздание. Также представим себе всю информацию о мире в какое-то одно мгновение как кадр или квант мировой истории. Всю эту информацию сведем в одну точку и поместим в информационное пространство. Окрестности этой точки будут заполнены другими точками с очень близким информационным содержанием. Дальше будут находиться точки, отличающиеся еще больше и так далее. Таким образом, расстояние в информационном пространстве будет пропорционально разнице в состоянии мира: чем дальше находится точка, тем более отличающееся состояние мира она характеризует. По этому принципу заполним все пространство точками, соответствующими всем возможным состояниям мира. Возможно, их будет бесконечное множество. Заполненное точками пространство будет универсумом. Он реально существует как идеальное потенциальное. Вспомним, что ему противостоит материалистический аналог - мультиверс, который можно построить по такому же принципу, но только из материи.
Так же, как и раньше мы делали, время можно определить как расстояние между отдельными точками в этом идеальном универсуме. А поскольку расстояние в информационном пространстве характеризует разницу в информационном содержании, то время будет мерой изменения мировой информация (или энтропии). Таким образом, любая история, от истории отдельного электрона до истории всей вселенной, представляет собой не ламинарный поток событий в непрерывном пространстве-времени, а является результатом последовательных переходов между стационарными мгновениями, - «кадрами» или «квантами» истории. В связи с существованием минимального элементарного перехода между точками в информационном пространстве следует, что время дискретно и «излучается» квантами.
Поскольку каждая точка в информационном пространстве окружена точками с близкими состояниями, то в нем можно будет выделить некоторые направления, указывающие на характер изменения в информационном содержании точек: в сторону увеличения информации или в сторону уменьшения информации. Назовем условно первое «верхом», а второе «низом» информационного пространства. Если теперь представить историю мира во времени, то есть некую линию, проходящую через последовательность точек, то в зависимости от направления в информационном пространстве они могут быть трех типов: история, идущая снизу вверх, то есть, с увеличением информации или со снижением энтропии; история, идущая сверху вниз, то есть с потерей информации или с накоплением энтропии; и история нейтральная, то есть без изменения энтропии. Представление о первой и последней истории, то есть истории без потери информации нам не доступны, а вот вторая история с потерей информации - это хорошо известный наш мир.
Поэтому в определение времени: «время это мера любого изменения информации или энтропии», внесем изменения: - «время, это мера потери информации или накопления энтропии». Тем самым мы отразим очевидное свойство нашего мира, заключающееся в том, что все процессы в нем «самопроизвольно» текут в сторону потери информации или не уменьшения энтропии. Упомянутая «самопроизвольность» не согласуется со сформулированными нами ранее представлениями об активной роли наблюдателя в формировании физической действительности. Сразу скажем, что это свойство действительности тоже имеет свою личную причину. Чтобы разобраться с этим, опять надо вспомнить аналогию с компьютером.
Рассмотрим теперь тот случай, когда у компьютера будет несколько пользователей, со временем меняющихся, причем в следующем порядке. Вначале первый из них получает в пользование созданный и запрограммированный его автором совершенный компьютер, имеющий дисплей с изображением дивного сада. Как всякий пользователь, он не знает всего устройства компьютера и содержания всех его программ, но может узнать их лишь отчасти от автора. Автор, передавая пользователю компьютер, сообщает ему правила работы на нем и разрешая активно им владеть и даже что-то изменять, как на экране дисплея, так и в программе, в то же время ставит цель: сохранять и украшать сад. Далее, первый пользователь, не прислушиваясь к автора компьютера, пытается в нарушение правил узнать большее и, действуя методом проб и ошибок, естественно (в смысле энтропии) ошибается. Программа повреждается, причем необратимо теряются ее важные элементы. В результате на дисплее дивный сад зарастает терниями и волчцами. Автор, видя, что компьютеру грозит полная остановка из-за необратимых потерь в программе, тайно преобразует оставшееся в новую программу, позволяющую сохранить сад, но уже не такой дивный. Со временем первый пользователь передает поврежденный компьютер последующим, которые допускают новые ошибки, и программа еще больше портится. Автор опять ее перестраивает, сохраняя оставшееся и т.д. В результате накопления повреждений в программе компьютера она становится несовершенной, плохо поддающейся управлению и действующей как бы самопроизвольно. В результате повреждения программы дивный сад на экране превращается в дикие джунгли.
Наверное, нетрудно под сугубо технической оболочкой в изложенной аналогии увидеть историю человеческой жизни на земле. Автор - это Творец, компьютер - это сотворенный им мир, имеющий две стороны – идеальное потенциальное и актуальное, соответствующие программе и экрану дисплея. Первый и последующие его пользователи - это Адам и его потомство и т.д. Конечно, образ, бедный красками и ограниченный, но он хорошо иллюстрирует некоторые трудные для объяснения современному человеку вопросы. Например, показывает взаимоотношения Творца и человека в управлении миром, а также заботу (промысел) первого за его сохранение и ответственность последнего за его несовершенство, выражающееся, в том числе, и в кажущейся «самопроизвольности» процессов накопления энтропии.
Вернемся теперь к описанию мироздания в информационном пространстве (универсуму) и зададимся теперь другим вопросом, также касающимся времени: что в свете новых представлений будет «историей» и как нам понимать «прошлое» и «будущее»? Действительно, если время относительно, и в некотором отношении является иллюзией, возникающей в результате восприятия смены неких статичных кадров – квантов, то понятие истории как некая последовательность «того, что достоверно было» должно быть пересмотрено. Определяя универсум вселенной как совокупность точек-состояний в информационном пространстве, мы давали определение «истории» как некой линии, проходящей через последовательность точек. Но таких линий через точки может быть проведено неограниченно много. Некоторые истории будут близки друг к другу, другие будут совершенно не похожи. Но все-таки существование в теоретической возможности альтернативных историй не встречает большого психологического и логического отторжения. Это же касается будущего, для которого допускаются определенные вариации. Но прошлое должно быть единственным, ведь оно уже определилось в своей исключительности и присутствует последствиями в настоящем.
Тем не менее, рассматривая схему возможных историй в универсуме, приходится сделать вывод, что прошлое, в принципе, так же неопределенно, как и будущее. Это следует из того, что возможные линии-истории в универсуме могут пересекаться. Мы уже об этом говорили, когда комментировали пример с кубиком, подчеркивая, что его линии-истории не только разветвляются, но и переплетаются. Это означает, что в одно и то же состояние системы она может прийти разными способами. Если теперь мы «посмотрим» из точки пересечения назад, то есть в прошлое, то мы увидим, что оно не однозначно. Этот парадоксальный вывод можно еще как-то теоретически принять, рассуждая об абстрактной «истории» кубика. Но «истории» в универсуме - это наша возможная реальность, поэтому аргументы столь неожиданного вывода рассмотрим подробнее.
Еще раз вспомним, какой смысл мы вкладывали в понятие универсума. Насколько произвольна эта модель и может ли ей что-то соответствовать из уже хорошо известного и проверенного в квантовой механике? Универсум прежде всего, - это описание (изображение) идеальной потенциальной реальности в терминах информации. Смысл этого описания состоит в расположении по определенной принципу в информационном пространстве всех возможных состояний системы. С другой стороны, как мы помним, все возможные состояния системы составляют результат решения ;-функции для данной системы.
Например, решения ;-функции для электронных оболочек какого-то атома является схема энергетических уровней со всеми возможными взаимными переходами. По сути, это такое же описание «историй» электрона в информационном пространстве, как и для всех нами рассмотренных моделей, - двухщелевого эксперимента, кубика или универсума. Но в случае с электронными оболочками атомов все точки-файлы заполнены конкретным содержанием, рассчитанными в результате решения соответствующей ;-функции. В нашем примере с кубиком они также могут быть заполнены на основании простого перебора всех вариантов, хотя число их будет и велико.
Для универсума вселенной это невозможно, и поэтому точки-файлы в нем могут иметь только абстрактное содержание. Но для построения всей системы точек конкретное их содержание не важно, важен сам соотносительный принцип: чем ближе точки, тем ближе их информационное содержание. Континуум таким образом соотнесенных точек будет континуумом всех возможных состояний вселенной, а значит решений ;-функции этой вселенной. Можно сказать, говоря на «языке» копенгагенской интерпретации, что универсум - это своеобразная «пространственно организованная записная книжка экспериментатора».
С точки зрения формализма квантовой механики, свойства ;-функции таковы, что наблюдатель, знающий состояние системы в какой-то точке времени, может предсказать только вероятность будущего и прошедшего состояния системы, причем неопределенность предсказания возрастает, чем дальше во времени отстоит предсказываемое. В двухщелевом эксперименте по этой причине мы точно также не скажем, через какую щель пролетел электрон, попавший в это место фотопластинки. В универсуме ( континууме решений ;-функции, соотнесенных в информационном пространстве) это иллюстрируется тем, что при умозрительном движении в любом направлении от какой-то фиксированной точки количество возможных путей, т.е. неопределенность в состоянии, возрастает пропорционально расстоянию от этой точки. Еще раз подчеркнем: в любом направлении. Поэтому, прошлое должно быть в такой же степени неопределенно, как и будущее.
Но как мы знаем из опыта, в реальной жизни это не так. Прошлое и будущее отличаются, в том числе и в смысле квантовомеханического формализма. Прошлое, как и будущее, описывается ;-функцией, но поскольку оно было, то фактически подверглось измерению и в меру наших знаний о нем ;-функция редуцировалась. Подчеркнем добавление: «в меру наших знаний». Поэтому, если о каком-то периоде нашего прошлого достоверных сведений нет, то есть оно не познано, то это прошлое принципиально неопределенно и реально существует относительно нас в виде суперпозиции всех возможных состояний в идеальной потенциальной реальности.
Что же в таком случае наша история, понимаемая в смысле движения? Как её выразить? Если постараться постигнуть созерцанием, - увидеть за универсумом море потенциальности, а в актуальном - действительность в виде корабля, плывущего по этому морю, то наша история будет только некоторым возмущением поверхности, меньшим впереди носа корабля, а большим за его кормой. И как бы далеко ни расходились волны объективизации в универсуме, в конце концов, море успокаивается и опять застывает в своей потенциальности. Строго говоря, и об этом много раз упоминалось выше, в приведенном сравнении и сама действительность, и корабль, её олицетворяющий, так же, как прошлое и будущее, тоже не имеют своего твердого обоснования, - за внешней «материальностью» палубы опять скрывается глубина потенциальности. «Настоящее» - это всего лишь островок актуального, вызываемый (называемый) познанием из окружающего его со всех сторон потенциального, и туда возвращающегося, если меняется объект познания.
3.5.6. Возможное разрешения проблемы геологических слоев.
Теперь посмотрим через призму сказанного на то «восстановленное» прошлое, которое мы обсуждали в разделе, посвященном геологической истории Земли. Приведем еще раз упоминаемое в том разделе высказывание автора учебника палеонтологии: «Любые наши суждения о прошлом есть лишь более или менее вероятные предположения, основанные на интерпретации фактов и событий современности. Динозавры ... это, вообще-то говоря, лишь куски песчаника, напоминающие своей формой кости современных рептилий; все остальное – чистые домыслы. Понятно, что цена домыслам ... разная, однако экспериментально проверить нельзя. Поэтому … познаваемо ли прошлое вообще? При этом необходимо признать, что на логическом уровне проблема неразрешима, т.е. это вопрос не разума, а веры». И, тем не менее, автор, после такого мимолётного признания, всю оставшуюся свою работу посвятил выстраиванию геологических фактов не на доводах разума, а, как общепринято, согласно вере в эволюцию материи.
Попробуем такое построение сделать и мы, но на другой вере - на вере в Творца мира, не только приведшего его из небытия и сохраняющего его в Своем припокровенном попечении, но и сообщившего человеку, вершине творения, всю истину в Откровении – в Божественном писании. Именно эта истина дает нам даже сейчас, когда мы покрыты грубостью кожаных риз, возможность не заблудиться и отвергнуть дикие пародии на творение в виде материалистического «порядка из хаоса» или чудовища в виде всемогущего воскрешающего прошлое разума-вселенной. Эти фантазии о саморазвивающемся «мире без Бога» несбыточны, но настоящий автор их, обманом используя способности дара Божия – человеческого ума и воли, направляет познание (вызывание из потенциального) а значить и мир, в сторону еще большего разрушения вплоть до момента, когда «солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются» (Матф., 24, 29).
Почему же сотворенный мир такой неустойчивый? Святые отцы видели причину этой неустойчивости в колебании выбора человека, которому Творец дал право господствовать над всем творением. Того самого выбора ума и воли, от которого зависело, куда в потенциальном пойдет корабль действительности. Не мог сорванный плод, приятный на вид, сам по себе потрясти мироздание, но ослушание, соединенное со всеянным недоверием к Богу, разорвало благодатную связь человека с Кормчим и изменило курс в сторону хаоса. Велика была ошибка первозданного человека и велики были последствия, а значит, велика была и власть. Не Бог сотворил смерть и не он сдвинул основы мироздания и всеял в его основы тление, но это действие ошибки в использовании силы образа Божия, предназначенного совсем для противоположной цели – быть сосудом благодати и в ней творчески преобразовывать мир . Святые отцы считали, что после грехопадения Адама мир должен был исчезнуть, но Творец промыслом Своим поддержал его, но уже на низшем тленном уровне. Уже тогда мироздание стало обреченным: ослепленный гордыней господствующий волевой ум выбрал (познал) цель, находящуюся, как оказалось, в пропасти небытия, и, подгоняемая новыми ошибками, действительность стала туда сползать со всё увеличивающейся скоростью. Но Творец послал тогда в этот гибнущий мир Спасителя, который воздвиг новый корабль-церковь, возвращающий адамово наследие ко Отцу.
Но почему Адам первозданный мог вообще ошибиться? Разве он не видел сам ясно все потенциальное и не мог свободно оценить последствия своего выбора? Почему «и вы будете, яко боги, знающие добро и зло» оказалось миражом? Получается, что потенциальное может не иметь той объективности, которую мы пытались в ней увидеть. Тем более лишается опоры актуальное, то есть действительность, нас окружающая. В связи с этим пришло время рассмотреть вопрос, который подразумевался раньше, но, восходя от чисто научных воззрений, мы его освящение откладывали: - «Откуда это потенциальное и каково его происхождение». Это вопрос, по сути, даже не философский, а чисто богословский.
Фактически, этот вопрос мы подробно освятили выше в богословском разделе. И конечно, рассматривая мироздание со стороны науки и философии, то есть онтологии, и, говоря об идеальном потенциальном, мы имели ввиду перед собой его понятийный богословский первообраз – Вечные Божественные идеи, предвечный и всегда неизменяемым Божий Совет, нетварные Божественные энергии, логосы, нисходящие в мир в ипостасном Логосе из нетварной вечности. Мир творится согласно этим идеям, но сами они не становятся тварными существами, они всегда остаются вне тварного мира. «Это Божественный замысел о бытии твари и о той цели, которой она должна достигнуть». Воспринимая это в философских понятиях как «идеальное потенциальное», мы подразумевали, что эта потенциальность является таковой только по отношению к человеческому познанию. По отношению к Тому, через Которого всё «начало быть» оно является познанным, а значит, актуальным. Мы понимаем, что это познанное актуальное у всемогущего Бога безгранично и может содержать в себе бесконечное множество возможных миров («у Моего Отца обителей много суть») от почти «ничто» и до высот, которые мы даже вообразить не можем. И только один из них по Творческой Воле стал для нас актуальным и объективизировался в ту единственную реальность, которой мы обладаем. Бог мир сотворил, и Он же его наблюдает (промышляет). Безусловно, такой Наблюдатель является твердой опорой объективности мира.
Но у мира есть и другой наблюдатель - человек, имеющий хоть и ограниченный, но образ Божий, – ум, способный познавать потенциальное, и воля, способная совместно с умом переводить выбранное в актуальное. Познание мира образ Божий может вести с двух сторон: со стороны подлежащей - мира тропосов (физического мира) и со стороны предлежащей - мира логосов или идей (мира потенциального). Принцип познания человеком физического мира нагляден и не требует комментариев, но характер его непосредственного познания мира логосов или идей нуждается в иллюстрации.
Наиболее наглядным и ярким образом в этом случае может быть образ Отца и сына или Учителя и ученика. Учитель знает все и обучает этому ученика, объясняя словами, примерами и т.д. В конце концов, у ученика возникает некоторое понимание, оно может дальше совершенствоваться. Сами знания в виде понимания (логоса или идеи), невозможно механически «перелить», их можно только объяснить, и момент возникновения понимания, является моментом рождением у ученика собственного логоса или идеи. Так и человек, научаясь от Отца и познавая мир, не приобретает Божественные идеи-логосы в «собственность», они так и останутся в своем совершенстве вне мира и человека. У него в процессе познания появляется как бы из «ничего» свой, теперь уже тварный логос, который так же, как и у всякого ученика, может далеко не соответствовать оригиналу.
Познающий ум обращается со «своим» логосом, естественно, теперь совершенно свободно. Он может его комбинировать, подвергать анализу, искать закономерности и что-то достраивать, - словом, пытаться выйти за пределы логоса и узнать большее каким-то иным образом, помимо благодатного появления из «ничего». Но без руководства Учителя и Проводника в море потенциальности человек обязательно жестоко ошибется и примет желаемое за действительное.
Получается, что логосы мироздания существует в том виде, как их знает Творец (то есть, в истинном знании), и в том виде, как знает их творение - человек. И те, и другие нисходят в актуальное. И если первые содержат в величайшей гармонии все мироздание, от мельчайших атомов до всей вселенной, то результат влияния вторых зависит от их согласования с Божественными логосами. Если они согласуются, то человеческое творчество наполняется благодатной силой, способной вести мир к еще большему совершенству. Если они противостоят и не согласуются, то Божественная воля с сожалением отступает, открывая тем самым дорогу появлению в мире еще большему тлению (то есть процессу потери информации).
Теперь, вернемся к универсуму, к умозрительному изображению всех возможных состояний мира в информационном пространстве, и с его помощью попробуем проследить судьбу нашего мира. Для Творца все эти возможные состояния составляют актуальное, Он их знает в мельчайших подробностях. Для нас это потенциальное познаваемое. Вспомним, что в универсуме можно выделить направления, указывающие на характер изменения в информационном содержании мира, в сторону увеличения или в сторону уменьшения информации. Мы назвали условно первое «верхом», а второе «низом». Первозданный мир во главе с Адамом находился на достаточно высоком благодатном уровне и мог это состояние сохранить при условии согласования господствующей в нем воли человеческой с волей Божией. Более того, у человека было более высокое предназначение - вести мир вслед за Отцом к еще большему совершенству.
Но человек, восстав против Творца и лишив себя благодати, ошибся, познанием выбрав цель, казавшуюся ему снаружи «приятной для глаз и вожделенной, потому что дает знание». Но внутри она содержала тление и смерть и давала знание только о том, что было далеко «внизу». Адам – «микрокосмос» изменился, потеряв боготканную одежду, облагодатствованный ум и волю, и ему пришлось одеться в кожаные ризы. Грубость ума и чувств не позволяли познавать ему то, что «выше», он мог видеть только «нижние» целии то отчасти. Вслед за Адамом в сторону выбранной «внизу» цели изменилось и все мироздание. В нем стали все больше и больше проявляться «самопроизвольные» процессы распада, показывающие, что основы мироздания необратимо повреждены тлением.
Путей, траекторий распада мира, наверное, может быть множество. В универсуме это выражается во множестве линий-историй, расходящихся вниз из фиксированной верхней точки. Каждую из этих линий можно облечь в конкретную историю. Например, рассмотрим такой сценарий. После грехопадения Адамово потомство жило в пещерах и окончательно одичало, стало похожим на обезьяну с дубиной. Может быть, кто-то из них пытался, вспоминая что-то другое, творить: рисовать на грубых стенах охрой сцены охоты или выделывать из кремня орудия, но все равно скоро все вымерли, одно племя за другим, все до одного человека. Настало время мира без человека. Далее постепенно стали исчезать животные и растения, начиная с высших форм вплоть до низших. Наконец, на Земле настало время без жизни и далее совсем ничто.
Но этот и все подобные ему сценарии бессмысленны и остались только в возможностях, потому что о них не было Божественного промышления. Только в ту сторону пошел Адам, где ждал его новый корабль спасения, новый Адам - Иисус Христос. Возможно, что и наш мир также уйдет в небытие, но теперь все не так безнадежно: у человека опять есть выбор.
Конечно, в саду Эдемском если и были геологические слои, то никаких останков животных и растений там быть не могло, - мир еще не знал тления. Какое «прошлое» застал «на вид тридцатилетний» и в то же время не имеющий пупка Адам, мы тоже не знаем. Знаем только то, что, по свидетельству святых, почва в раю только благоухала от падающих плодов райских деревьев. Тление пришло в мир с грехопадением Адама, после чего не только геологические слои стали другими, но сами основы мироздания сотряслись. Мир необратимо потерял важные свои свойства, которые мы сейчас себе даже представить не можем, и стал испорченной копией мира первозданного, перейдя в нижнюю точку универсума. Из этого низшего мира открыты нашему, тоже падшему познанию остались только состояния, нисходящие по направлению к «ничто». Они и составили новое «прошлое», наш геологический фундамент.
Другое прошлое, о котором мы имеем настоящее свидетельство (память), - это то прошлое, которое записано в Священном Писании и предании. Это шесть дней творения и потеря Адамом первозданного мира. Это все патриархи от Адама до Иисуса Христа из евангельской родословной Спасителя. Это прошлое после Его Вознесения, записанное в истории церкви до наших дней. Всего около 7500 лет, отделяющих нас от таинственных Шести Дней Творения! Таким близким кажется этот срок для познания, но почему-то легче воспринимаются мнимые миллиарды лет бесконечного падения в пропасть ничтожества. Даже более близкий допотопный мир в представлениях нам сейчас недоступен, разве что-то осталось в мифах древней Греции, хотя он был не задолго до начала строительства египетских пирамид. И в то же время есть материальные свидетельства другой, гораздо более ранней истории. Видимо, важная часть информации безвозвратно утеряна, путь от нашего мира «вверх» мы для себя закрыли, и двери познания направлены только вниз.
Вспомним роль познания в формировании действительности по цепочке: восприятие - познание – существование. Если нам по причине грубости и примитивности (низшего информационного уровня) нашего познающего духа недоступны логосы потерянного мира и мы не можем воспринять даже краешек их, то значит для нас он не существует в историческом смысле, в том числе и виде материальных следов. Что-то уже потеряно, принципиально другое. И никакие лихорадочные попытки путем бесконечного пересчета вариантов хаотичного монстра-вселенной не позволят нам вернуться на тот уровень, с которого мы упали. И то, что такие попытки всерьез существуют и поддерживаются общественным вниманием, говорит о том, что протестное желание «быть как боги», всеянное в саду Эдемском, не исчезло.
Творец, Отец наш небесный и Учитель не мог нас оставить в совершенном неведении и дал нам достоверные свидетельства Священного Писания. И о потерянном рае, и о потомстве Адамовом, и о потопе. Но не в смысле онтологии или научного описания, а в смысле нравственного содержания, подсказывая тем самым, что мы потеряли. «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное», - с этого призыва началась проповедь Иисуса Христа (Матф., 4. 17). И в дальнейшем Спаситель, указывая, что «Царство Небесное внутри вас есть», подробно и терпеливо в притчах многократно разъяснял апостолам, чему оно подобно и как его сподобиться. «Блажены чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Матф., 5. 8) – этот пропуск в Царствие Небесное искали святые, уходившие от этого мира в пустыни и пещеры, чтобы там, в глубине земли, посреди тесноты и мрака, в обнищавшем своем духе найти узкую дорогу «в горняя».
В то же время, рядом идет хорошо «освещенная» современной наукой без Бога широкая дорога совсем в другую сторону, хотя на ней и стоит вывеска с указанием «Эволюционный прогресс». Это тот же мираж, за которым вышел Адам из Эдемского сада. В реальности же, и впереди в будущем, и позади в прошлом, - со всех сторон нас окружает, согласно (со-логосно) действующей сейчас познавательной парадигме, только хаос.
Но не мираж человеческого познания является виновником тех слоев, какие изучает историческая геология. Заблуждение не обладает творческой силой, и, как бывает, за миражом всегда стоит что-то реальное, только искаженное и неправильно интерпретируемое. Так же и здесь. Вернемся к моменту выхода Адама из рая, когда перед ним было множество возможных путей – траекторий распада мира. В универсуме эти возможности изображаются как множество точек-состояний мира, расширяющееся вниз из фиксированной верхней точки. Как мы говорили выше, фактически это множество будет множеством решений ;-функции состояния мира, развивающейся из исходной точки. Другими словами, они будут суперпозицией всех возможных состояний мира или его «историй» от момента выхода Адама из рая. Они между собой должны взаимодействовать, то есть интерферировать. Интерференция не может проявиться в настоящем, поскольку оно «наблюдается» и является однозначным. А вот в материальных свидетельствах «восстановленного» прошлого она может проявиться. В них можно будет найти влияние других близких «историй» при условии, конечно, что их вариации никак не сказываются на настоящем (т.е. когда настоящее не зависит от того, какое «прошлое» реализовалось).
Как можно изобразить эти близкие истории? Представим себе две из них. Одна от нас до Адама и далее - Дни творения, насколько мы их можем познать. Эта история из Священного Писания, и основана на вере в его Божественное происхождение, а значит, его истинность. Другая история может быть составлена следующим образом: от нас до выхода Адама из рая, и далее не «вверх», а «вниз», по другой истории распада мироздания вплоть до «ничего». А поскольку путь «вверх» для нас в познавательном смысле закрыт, то результатом интерференции этих двух «историй» будет такая «восстановленная» история, которую мы сейчас наблюдаем. Только теперь относительно нас материальные свидетельства той ветви альтернативной истории, которая ведет от изгнания Адама «вниз», в нашем мире будут представлены в обратной последовательности, то есть геологические слои, которые в том мире должны быть сверху, в нашем будут внизу.
Чтобы это лучше представить, опять обратимся к информационному образу идеального потенциального, к универсуму. Когда мы его описывали, говорили, что время как мера изменения информационного содержания мира не зависит ни от направления развития истории («вверх» или «вниз»), ни от её конкретной траектории. Согласованность последовательности событий, необходимая для составления реальной истории, обеспечивается самой структурой универсума, близость точек в котором обозначает близость в состояния мира. Континуум таким образом составленных точек, сколь угодно близких друг к другу, можно представить себе как континуум сколь угодно близких кадров истории, из которых можно собрать множества реальных историй. Поэтому любая мысленно прочерченная в универсуме линия будет возможной реальной историей. Мы уже говорили, что для достоверного познания для нас доступна только история Откровения и история «вниз». Поэтому, для человечества единственно возможной восстановленной историей является история, обозначающаяся линией в универсуме от настоящего до изгнания Адама, а потом «вниз». В настоящем эта историческая «линия» отражается в реальных геологических слоях и в реальном прошедшем времени, которое можно измерить методами абсолютной геохронологии, например, радиоизотопными методами. Можно получить любой результат, который будет отражать расстояние в информационном пространстве от нас до измеряемой точки.
Восстановленная история неоднородна и состоит из двух частей: история от нас до Адамова изгнания и история «вниз». Историей в смысле последовательности человеческих поступков является первая часть восстановленной истории, достоверно известной нам из Священного Писания. Вторая же часть - это фактически то «приданное» время, которое получил Адам при выходе из Эдемского сада. Характеризуя в богословском разделе творение мира, мы говорили, что такое время будет по сути «мнимым» прошлым, то есть прошлым, которого относительно воспринимающего его человека не было. В восстановленном прошлом-«вниз» человек, если и был «вначале» (относительно Адама), то никаких достоверных свидетельств не оставил. Поэтому эта история осталась без «наблюдателя», то есть она не была в свое время объективизирована, и как считал Дж. Уилер, значит и не существовала (в физическом смысле) . Объективизация этого прошлого происходит только сейчас, в момент его познания нами, но объективизируются не само «время», а только его следы - останки животных, растений, застывшие потоки лавы, и т.д. Поскольку объективизирующее познание «смотрит» в прошлое из настоящего вдоль той единственно возможной для познания линии, которую мы нарисовали в универсуме, то последовательность геологических слоев будет соответствовать последовательности событий на этой линии. Таким образом, сверху будут слои с встречающимися останками одичавшего человека, высших животных и растений, ниже в слоях останутся только низшие организмы, а далее признаки жизни исчезнут совсем. Что мы и наблюдаем.
Поэтому из восстановленного прошлого в полном смысле историей является отрезок только от нас до Адама. Ему соответствуют прошедшие в реальности события, оставившие материальные свидетельства, изучаемые археологией и т.д. Последовательность же геологических слоев, лежащих ниже времени Адамова изгнания, не являются отражением происшедших в прошлом событий. Это прошлое как объективная реальность не было реализовано и осталось в идеальной потенциальной реальности. Присутствующие в настоящем в геологических слоях материальные следы этой реальности являются результатом её интерференции с нашей реальностью.
Еще одно интересное свойство геологических слоев, вытекающее из их природы, касается их внутренней структуры. Поскольку они являются отражением траектории (истории) распада нашей реальности, то фактически они несут информацию о ней и являются её своеобразным спектром. Чтобы разобрать этот вопрос, еще раз вернемся к свойствам соседних точек универсума. Их соседство говорит об их близком информационном содержании, т.е. незначительности отличий. Для оценки масштаба отличий важно их информационное «качество». Поясним на примерах.
Мутации в живых организмах связаны с изменениями в последовательности ДНК. В ДНК есть так называемые вариабельные участки, изменения в которых в широких пределах сильно не влияют на проявление признаков. Но есть такие участки, в которых единичное изменение в последовательности нуклеотидов приводит к летальному последствию.
Другой пример, связанный с техникой. Возьмем сложно устроенный современный автомобиль. Будем случайным образом что-то вслепую изменять в конструкции и следить за влиянием изменений на работу машины в целом. Опять получится, что в некоторых случаях даже значительные новшества существенно не повлияют на работу машины, а в некоторых случаях даже минимальные изменения (например, точечные изменения в двигателе и т.д.) приведут к неработоспособности машины, т.е. превратят ее в груду металла.
Конечно, подобные, внешне не значительные, но «летальные» для какой-либо системы изменения обладают большим информационным «весом» (в данном случае – отрицательным), поскольку полностью теряется смысловая информация. Поэтому, если следовать логике построения континуума точек в универсуме, где соседние точки отличаются по информационному «весу» незначительно, то между ними могут быть только «смысловые» изменения.
Такие смысловые переходы или изменения даже со снижением уровня информации можно производить, конечно, только целенаправленно. Например, чтобы получить другой работающий автомобиль, но немного проще, работнику надо знать полностью устройство первого более сложного автомобиля и иметь новые чертежи, то есть знать цель реконструкции. Случайные, хаотичные изменения быстро закончатся для машины «летальным» исходом. Если, в свою очередь, мы и дальше захотим упростить конструкцию, то придется цикл разборки и сборки провести еще раз и т.д. В некоторых случаях изменения могут быть проведены без остановки эксплуатации машины, но в большинстве случаев ее придется ставить на капитальный ремонт. Только таким образом мы можем получить ряд механизмов, начиная с современного автомобиля и кончая самокатом.
Аналогично этому примеру мы можем подойти к «истории» распада нашей реальности в универсуме, где она будет представляться последовательностью таких смысловых переходов со снижением уровня информации. Поэтому геологические слои, являющиеся отражением этой «истории» в универсуме, будут содержать свидетельства о нисходящем из современного уровня ряде устойчивых экосистем, получающихся путем последовательных смысловых перестроек. Таким образом, можно сказать, что геологические слои – это своеобразный спектр современной экосистемы, характеризующий её внутреннюю информационную структуру. Поскольку некоторые перестройки, как мы видели на примере машины, требуют полной «остановки» системы и её полной реконструкции, т.е. снижение информации должно быть квантовано, то в геологических слоях это скажется в прерывании более или менее плавного течения изменений крупными преобразованиями. Поэтому геологические осадки чаще всего наблюдаются в виде слоев, разделенных резкими границами, т.е. спектр не будет непрерывным, а скорее - линейчато – полосатым. Что мы и наблюдаем.
.
4. Обсуждение
Целью настоящей работы было сопоставление богословской и научной точек зрения на происхождение мира и попытка их согласования. Возможно ли в принципе такое сопоставление?
Часто можно слышать, что «наука противоречит» или «не противоречит богословию». Можно ли так вообще говорить? Если можно, то почему же тогда не слышно высказываний типа: «Наука противоречит поэзии» или «Законы физики согласуются с принципами морали». Наверное, это очевидно, что современная наука имеет дело только с таким предметом исследования, который можно взвесить, измерить, понаблюдать, то есть как-то «объективно» пощупать, математически рассчитать в теории, а потом воспроизвести в эксперименте. В таком случае, существуют ли для подобного позитивистского подхода такие понятия, как «красота», «совесть», «долг». Нет, строго говоря, не существуют, эти понятия из другого языка, не совместимого с естественнонаучным. Но тем не менее, в личностном мировоззрении конкретного человека они часто прекрасно соединяются. Можно привести в пример тех людей, которые пытаются вслед за древними пифагорейцами «поверить» красоту геометрией, а совесть - алгеброй. Более того, и мы приведем тому примеры, что в человеческом сознании каким-то образом могут непротиворечиво и длительно существовать кажущиеся еще более несовместимыми понятия, такие, как «атом» и «душа», «космос» и «ангел», «Бог» и «материя».
По-видимому, это не исключение, а правило, что в личностном видении мира человека в принципе соединимы любые понятия и в любых сочетаниях. В тоже время, нельзя представлять себе сознание человека в виде книжного шкафа, в который можно все механически сложить и закрыть двери. Это скорее цельный мир, мир системы понятий и определений, связанных какой-то, часто непостижимой логикой в единое гармоничное целое. С другой стороны, нельзя уподобить личностное видение мира субъективному отражению в зеркале некой внешней «объективной реальности», это скорее есть сама реальность, обладающая определенной степенью «бытийности», в которой человек выступает уже как творец этой реальности, ее «бытия». Это тот «микрокосмос», который видели в природе человека святые отцы, где ум, помноженный на волю образа Божия, творит по своему желанию «подобное» или, к сожалению, что-нибудь другое. Вот именно так, преломившись через призму ума, водимого волей, единый в своем происхождении мир дает целый спектр «микрокосмосов», каждый из которых является более или менее испорченной копией исходного.
Как выстраивается этот личный «микрокосмос», силой какой логики зиждется его мироздание? Почему он бывает устойчивым, когда в его основе положены «объективно» антагонистические представления? Видимо, в человеческом сознании всегда есть соответствующий ему логический аппарат - система понятий и язык, благодаря которому эти представления увязываются в единое целое. Логика может быть внешне самая простая: «Все, о чем вы ни расскажите мне, все, что вы ни приведете в доказательство, создал Бог». Приведем характерный пример, описанный в литературе. В начале 30-х годов, в самый разгар антирелигиозной борьбы в России, один молодой преподаватель университета был послан в деревню рассеивать «религиозный дурман» светом научных данных, но потерпел, по собственному своему признанию, жестокое и необъяснимое поражение. Когда он, используя муляжи и рисунки, рассказал собранным в избе-читальне мужикам о строении и функционировании человеческого тела, мужики, поблагодарив за лекцию, стали креститься и восклицать: «Как велика премудрость Божия!».
Наверное, многие увидят здесь следствие крайнего невежества людей, но можно привести другой исторический пример. Великий Ньютон, основатель классической механики, по законам которой до сих пор рассчитываются полеты в космосе ракет и спутников, был не согласен с философскими и богословскими выводами, непосредственно вытекающими из его открытий. Его «беспокоило отсутствие абсолютного положения в пространстве или, как его называли, абсолютного пространства, потому что это противоречило его идее абсолютного Бога. И он фактически отказался принять отсутствие абсолютного пространства, несмотря на то, что такое отсутствие вытекало из законов, открытых им самим». Абсолютное пространство, которое он называл «чувствилищем Бога» и наделял особым свойством активности, Ньютону было необходимо по богословским причинам: чтобы сохранить возможность присутствия промысла Божия в мире, в котором царствуют причинность и необходимость. «Не там ли чувствилище животных, где находится чувствительная субстанция, к которой через нервы и мозг подводятся ощутимые образы предметов так, что они могут быть замечены вследствие непосредственной близости к этой субстанции? И если эти вещи столь правильно устроены, не становится ли ясным из явлений, что есть бестелесное существо, живое, разумное, всемогущее, которое в бесконечном пространстве, как бы в своем чувствилище, видит все вещи вблизи, прозревает их насквозь и понимает их, благодаря их непосредственной близости к нему». И совсем немного позднее Лаплас, используя ньютоновскую же механику, увидел мир отлаженным, как часы, и уже не нуждающимся в гипотезе Бога.
Великий физиолог, лауреат Нобелевской премии И.П.Павлов, живший во времена российской материалистической смуты и создавший на основании множества экспериментальных фактов свою теорию о рефлекторной основе высшей нервной деятельности человека (об этой теории наверняка рассказывал мужикам неудавшийся «борец» с религией), в тоже время он был глубоко верующим человеком, открыто исповедующим православную веру.
Еще один пример. Святитель Лука Войно-Ясенецкий, живший и пострадавший в те же времена торжества крайнего безбожия. Кроме своего святительского служения, он был выдающимся хирургом, спасшим своими операциями тысячи людей. Для него прогресс науки, тогда уже в своей основе сугубо материалистической и атеистической, прекрасно гармонировал с духовным видением богозданного мира: «Где же основания к тому, чтобы отрицать законность нашей веры и уверенности в существовании чисто духовной энергии, которую мы считаем первичной и первородительницей всех физических форм энергий, а через них и самой материи? Как же мы представляем себе эту духовную энергию? Для нас она есть всемогущая любовь Божественная».
Совершенно другое видел в прогрессе физических, химических и биологических наук века видный ученый начала ХХ века, страстный поклонник Дарвина и пропагандист его учения, К.А.Тимирязев. В своем предисловии к «Происхождению видов» он, оценивая направление развития науки, писал: «Стоит вспомнить, чем была в начале века физика, с ее почти не связанными дисциплинами, и чем стала благодаря открытию взаимного превращения физических сил, учению о сохранении энергии и установлению аналогии между явлениями света и электричества. Чем была в начале века химия, вынужденная признавать непреодолимую пропасть между явлениями неорганической и органической природы, в сравнении с современной химией, своими завоеваниями заполнившей эту пропасть. Чем была и чем стала физиология, навсегда освободившаяся от бессодержательного призрака жизненной силы и все более и более успешно подвигающаяся по пути сближения и отождествления процессов, происходящих в организмах, с явлениями, наблюдаемыми вне них».
Как созвучны эти слова взглядам французского ученого эволюциониста Ж.Б.Ламарка, высказанные им ровно на сто лет раньше в своем главном труде «Философия зоологии», в котором он впервые в новоевропейской науке провозгласил принцип эволюции всеобщим законом природы. Говоря об основах природы, он писал: «Жизнь есть только физический феномен. Все жизненные явления основаны на механических, физических и химических причинах, лежащих в свойствах самой органической материи. Все живые естественные тела или организмы подчинены тем же законам природы, как и мертвые тела. Идеи и деятельность ума – явление движения центральной нервной системы. Воля в действительности никогда не бывает свободна. Рассудок есть только высшая степень развития и соединения суждений».
Можно так продолжать до бесконечности, приводить высказывания ученых как в поддержку идеи сотворения мира Богом, так и в поддержку идеи происхождения путем эволюции материи. Получится две большие колонки фамилий, - и там и здесь будут величайшие ученые, гениальнейшие философы, знаменитейшие деятели человеческой мысли всех времен и всех народов. С одной стороны это свидетельствует нам о том, что механическим образом, каким-то голосованием, истину выяснить нельзя, хотя такой апологетический прием довольно часто используется. С другой же стороны, возникает вопрос, а почему, имея одни и те же знания, равные умственные дарования, живя в одной и той же исторической обстановке, люди приходят к разным, даже совершенно противоположным выводам? Почему «объективные» знания не могут привести сами по себе к истине, включающей Бога?
Видимо, все-таки ошибся Френсис Бекон, когда говорил, что «большие знания приближают нас к Богу, а малые удаляют от него». Наверное, выдавая желаемое за действительное, он не учел еще какой-то важный фактор в душе человеческой. Может быть тот, о котором говорил Господь: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мат. 5.8).
Чтобы разобраться в этом, попробуем область человеческого познания окружающего нас мира разбить на сферы, считающиеся в современных представлениях существующими автономно или параллельно. Это сфера научных воззрений на мир, сфера философских представлений и сфера богословских убеждений. В плане общечеловеческого познания эти сферы образуют систему согласованных взглядов, составляющих собственно науку, философию и богословие со своими общепринятыми методами исследования, понятийными аппаратами и т.д. В личностном плане эти сферы тоже можно выделить, они формируют мировоззрение человека, которое, как мы видели выше, часто кажется противоречивым.
В современных представлениях эти сферы считаются неравнозначными, причем главной считается научная сфера познания, наделяемая правом быть единственным источником истинных знаний об окружающем мире. Философия играет только вспомогательную роль, а богословие считается устаревшим подходом к восприятию мира. Во время блаженного Августина было точно наоборот: философия, с не отделившейся тогда от неё наукой, считалась «служанкой» богословия.
Если присмотреться к этим сферам познания, то они действительно неравнозначны и сильно отличаются друг от друга по области и методам познания. Наука, по её собственному современному определению, может изучать только то, что воспринимается экспериментом, т.е. материальную реальность. Философия логическими построениями может посмотреть уже «за» неё. Богословие же через Откровение может увидеть мироздание «извне», со стороны Создателя. Критерии истинности тоже разные: у науки это подтверждение экспериментом, у философии - логическая непротиворечивость, у богословия это вера. Что можно сказать о взаимоотношении этих сфер? Конечно, это не отдельные сферы, а соподчиненные уровни цельного восприятия мироздания, отражающие его возможную иерархию. Сотворенный Богом мир может иметь идеальную основу, которая, в свою очередь, может иметь материальное выражение. И наоборот, существование материального мира не может само по себе отвергнуть или подтвердить существование его идеальной основы, и из объективности мироздания в целом не обязательно следует, что у него нет Творца. Все существует в возможностях, и каждый человек на эти все вопросы в своем личном познании мира обязательно так или иначе отвечает. Ответы могут быть отрицательными, и, как мы видели, что в личностном видении мира человека в принципе соединимы любые понятия и в любых сочетаниях.
Соподчиненность объектов познания по бытию предполагает соподчиненность доказательных аппаратов исследования - понятийного, методического, логического и т.д. Из этого следует, что доказательная сила какого-то уровня распространяется только на него и ниже. Поэтому тактика исследования может быть любая, но наилучшая стратегия познания в целом должна идти сверху вниз.
Сопоставляя богословскую и научную точки зрения на происхождение мира, и оценивая те или иные утверждения, мы, конечно, учитывали соподчиненность уровней познания и пользовались всеми выгодами этого подхода.
Мы показали, что с его помощью можно решить многие застарелые проблемы во взаимоотношении богословия и науки. Конечно, предположение о том, что все общечеловеческое познание им воспользуется и мы вернемся к временам блаженного Августина и будем изучать мир как Божие творение, является несбыточной мечтой. Но как нам кажется, только восстановленное цельное видение мира может вывести из тупика не только познание окружающего нас материального естества, но и самого субъекта познания - заблудшего человека.
;
5. Эпилог
Человек призван к познанию своего Творца. В Творце человеку открывается вся истина о мире и самом себе, все знания и вся премудрость. Будучи по природе ограниченным, ум человеческий в любящем его Отце обретает полную свободу в познании мира, но только со светлой стороны черты, отделяющей добро от зла. Засомневавшись в истинности Божией, человек однажды перешел черту в поисках большей свободы. Потеряв первозданное совершенство, он потерял ясность ума - поводыря своего духа, - и ушел еще дальше. И несмотря на то, что во мраке этого безумия, окружившего человека, слышен был голос Отца, назад призывающего, и виден был свет, от Него исходящий, но он не поверил, - и ушел еще дальше. Отец послал Сына своего единородного, спустившегося в ту пропасть, в которую упал человек, и предложил свою руку для помощи. Но человек отодвинул ее и упал еще дальше.
Что же так влечет человека к себе? На что он поменял мир первозданный? Неужели нельзя уже было убедиться, что «рай» земной, «рай» без нравственных границ, невозможен? В чем причина слепоты человеческой?
Послушаем апостола Павла, который еще две тысячи лет назад Духом Святым ответил на эти вопросы: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны. Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, - то предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела. Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь» (Рим. 1,20-25)
Библиография.
1. Неделько В.И., Прудников В.Н., Хунджуа А.Г. Научные основания мироздания в концепции современного эволюционизма. // В сб.: Православное осмысление творения мира, - М., 2005.
2. Добролюбие. Том I , - Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993 стр. 588
3. Неделько В.И., Прудников В.Н., Хунджуа А.Г. Эволюция с точки зрения точных наук. // В сб.: Православное осмысление творения мира, - М., 2006.
4. Ильин В.В. История философии. - М., 2005.
5. Кречет В.Г. Физика и богословие в историко-метафизическом контексте. // В сб.: Христианство и наука. - М., 2005.
6. Белинский А.В. Дверем заключенным. // В сб.: Христианство и наука. - М., 2005.
7. Владимиров Ю.С. Возводя храм науки и веры. // В сб.: Христианство и наука. - М., 2003.
8. Московский А.В. Квантовая телепортация. От физики к метафизике. // В сб.: Христианство и наука. - М., 2005.
9. Протоиерей К. Копейкин. Космос и олам: структура Вселенной и энергии Логоса. // В сб.: Христианство и наука. - М., 2004.
10. Св. Василий Великий. Беседы на Шестоднев. - М., 2001
11. Иерей Олег Давыденков. Догматическое богословие. Курс лекций, ч.3. Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, - М., 1997.
12. Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. - М., 2003.
13. Митрополит Московский и Коломенский Макарий. Православно – догматическое богословие. - М., 1999.
14. В.Н.Лосский. Очерк мистического богословия восточной церкви. Догматическое богословие. - Киев, 2004.
15. Св. Иоанн Дамаскин. Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения. Творения. Т.1 - СПб., 1913,
16. Святитель Василий Великий. Беседы на Шестоднев. - М., 2001
17. Святой преподобный Ефрем Сирин. Творения. Т.3. - Единецко-Бричанская епархия, 2003.
18. Архимандрит Алипий, архимандрит Исайя. Догматическое богословие. - Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1994
19. Блаженный Августин. О граде Божием. Кн. 11,6
20. Ориген. О началах. - М., 1990.
21. Г.Ф. Флоровский. Восточные отцы IV века. Издательство Белорусского Экзархата. 2006.
22. Св. Григорий Богослов. Творения. Ч.4. - М., 1889.
23. Г.Ф.Флоровский. Восточные отцы Y –VIII веков. Издательство Белорусского Экзархата. 2006.
24. Блаженный Августин. О Троице. Часть 1. - М., «Образ» 2005.
25. А.Нестерук. Логос и космос. - М., 2006.
26. С.Вертьянов. Происхождение жизни. - Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2007.
27. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. - Киев, 1991.
28. Вернадский В.И. Начало и вечность жизни. – М., 1989.
29. Протоиерей Георгий Нейфах. Гармония человеческого разума. – М., 2005.
30. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Дух, душа и тело. – Москва-Клин, 2003.
31. Ч. Дарвин. Собрание сочинений. Перевод Тимирязева К.А. – М., 1907.
32. Св. Григорий Палама. Сто пятьдесят глав. – Краснодар. Текст, 2006.
33. Шредингер Э. Что такое жизнь с точки зрения физика? – М., Атомиздат, 1972.
34. С. Хокинг. Краткая история времени. – СПб., Амфора, 2007.
35. Гайденко П.П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой (интернет).
36. Фейнман Р., Лейтон р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике Вып. 1, 2. – М., 1977.
37. Смородинский. Я. А. Законы и парадоксы элементарных частиц. // В сб.: Физика наших дней. Сборник. – М., Знание, 1972.
38. Дж. Эллис. Очень большое и очень малое. // В сб.: Фундаментальная структура материи. Под редакцией Дж. Малви. – М., Мир, 1984.
39. Спиркин А. Г. Философия.– М., Гардарики, 2005.
40. Ильин В. В. История философии.– СПб., 2005.
41. Хокинг С., Млодинов Л. Кратчайшая история времени. – СПб., 2007.
42. Короновский Н. В., Хаин В. Е., Ясаманов Н. А. Историческая геология. – М., Академия, 2008.
43. Общая геология. Под ред. Соколовского А. К. Том 1. – М., 2006.
44. Еськов К.Ю. Удивительная палеонтология. – М., ЭНАС, 2008.
45. Грин Н., Стаут У., Тейлор Д. Биология. Том 3. – М., Мир, 1993.
46. Эйген М., Винклер Р. Игра жизни. - М., Наука, 1979.
47. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. – М., КомКнига, 2005.
48. Астахова В. Г. Сотворение или эволюция? – М., Издательство политической литературы, 1981.
49. Головин С. Всемирный потоп. Миф, легенда или реальность. – М., 1999.
50. Вернадский В. И. Биосфера и ноосфера. – М., Айрис – пресс, 2007.
51. Неделько В. И., Хунджуа А. Г. Наука и религия – проблемы взаимоотношения. // В сб.: Православное осмысление творения мира. – М., 2008. стр. 246
52. Лунный А. Н. Мутации и новые гены. Можно ли утверждать, что они служат материалом макроэволюции? // В сб.: Православное осмысление творения мира. – М., 2005.
53. Грин Н., Стаут У., Тейлор Д. Биология. Том 1. – М., Мир, 1993.
54. Бондарев В.П. Геология. – М., 2004.
55. Лаломов А.В. Еще раз о скоростях геологических процессов на примере месторождений полезных ископаемых. // В сб.: Православное осмысление творения мира. – М., 2006.
56. Мейен С.Е. Введение в стратиграфию. – М., Наука, 1989.
57. Романовский С.И. Физическая седиментология. – Л., Недра, 1988.
58. С.Епифанович. Преподобный Максим исповедник и византийское
богословие. М. Мартис. 1996
Прости меня, Господи!
Мир сотворен БОГОМ ОТЦОМ в СЫНЕ ДУХОМ СВЯТЫМ
Основание, сотворенного Божественной личностью мира находится, прежде всего, в Его превечных мыслях об этом мире, содержащих в своей потенциальной бесконечности все возможные реальности. Это область можно именовать непознаваемой нетварной потенциальностью. В тварное эта нетварная потенциальность снисходит в Сыне, Слове Божиим, Божественном Логосе. В Нем укоренена нетварная логосная реальность, образующаяся расходящимися из Божественного Центра, ипостасного Логоса маленькими логосами, содержащими все умопостигаемое. Это область можно именовать бесконечной актуальной реальностью, потенциально познаваемой. В этом месте происходит встреча с восходящим к Богу потоком тварной логосной реальности. Он возникает в связи с сотворенным образом Божиим, которому дарована способность приобретать и владеть собственным, уже тварным логосом, мыслями–волениями, являющиеся творческим результатом познания нетварных логосов. В результате этого, находящегося в постоянном динамическом преображении познания, в котором участвует ум и воля образа Божия, и возникает эта тварная логосная реальность, являющаяся отображением нетварных логосов. В, зависимости от результатов сложения (синергии) этих двух логосных миров, - нетварного, и отображающего его (возможно искаженного) тварного, происходит процесс объективизации актуальной реальности, - возникновение объективного мира. Объективный мир един в своей сущности, но по взаимопроникающему потоку причинности разделяется на две реальности. Прежде всего, это первичная реальность, реальность идеальная, умопостигаемая, - мир логосов. И, во-вторых, это результат их (логосов) воплощения - реальность вещественная, которой завершается объективизация. Собственно говоря, это уже объективный в общепринятом физическом смысле материальный мир, находящийся в конкретном пространстве-времени.
Итак, умопостигаемая реальность это, прежде всего, превечные творческие мысли Бога, изливающиеся из нетварной непознаваемой потенциальности в сотворенный мир через Божественный Логос. В тоже время, это и познающий мир логос, - мысли человека, несущего в себе образ Божий, благодаря которому он может умом постигать нетварный логосныи мир и вследствие этого приобретать свой тварный логос, являющийся отражением нетварных логосов, частичной, ограниченной, может быть даже искаженной их копией, и в меру этого познания изменять его (этим объясняется творческая сила человеческой личности).
Умопостигаемую реальность – можно также обозначить как идеальную реальность, к которой не применимы понятия пространства-времени. Это “первая” (первичная) реальность, или метафизическая реальность – реальность в понимании средневекового “реализма”. Умопостигаемость, логосность такой реальности указывает на ее происхождение, ее онтологию. Преп. Максим об этом говорил так: – «Эти логосы могут быть, однако, рассматриваемы не только в отношении к их Виновнику и Носителю, но и в отношении к образуемому ими миру, так сказать, сами по себе». Такое рассмотрение их переводит нас в сферу онтологии, в область “естественного (так сказать философского) созерцания” тварного бытия.
Идеальную реальность можно представить (умом постичь) и как некий список всех возможных альтернативных планов или программ (парадигм) развития в пространстве–времени состояния некоторой системы или в целом всего универсума. Преп. Иоанн Дамаскин считает, что Бог созерцал вся прежде бытия их (Дан. 13,42) от века замыслив, и каждое в отдельности происходит в предопределенное время согласно с Его вечною, соединенною с волею, мыслью, которая есть предопределение, и образ и план». ¬¬ Чувственная реальность – это объективная реальность, существующая в конкретном пространстве-времени, “вторая” (вторичная) реальность философии или физическая реальность в понимании современной позитивной науки. Объективная реальность сама по себе не существует, она вторична по отношению к идеальной реальности и является ее отображением, результатом ее “объективизации”. Сам процесс объективизации святые отцы видели как действие Божественной воли. Святитель Григорий Нисский об этом говорит так: «Само устремление Божественного произволения, когда пожелает, бывает делом и хотение осуществляется (сущетворится), немедленно обращаясь в естество по власти Всемогущего». Св. Григорий при этом оговаривает, что вещество, как таковое, в основании своем невещественно, но «происходит от умопредставляемого и невещественного». Вещество есть совокупность качеств, вне которых ничто не мыслимо не представимо, – их совокупное стечение и образует вещественность. «Все сии свойства сами по себе понятия и голые умопредставления, ибо ни одно из них само по себе не есть вещество – легкость, тяжесть, плотность, цветность, очертание, протяжение…Эти невещественные качества Бог и творит в начале – поводы, причины, силы существ». Очень близкое видение было у преп. Максима исповедника. У него «все бытие по существу идеально. Оно есть не что иное, как совокупность логосов, исшедших из Логоса и разнообразно переплетающихся друг с другом. Все качественные различия бытия зависят от разных комбинаций этих логосов. Уплотнение их образует грубую чувственно постигаемую тварь. Весь мир, таким образом, представляет собой в большей или меньшей степени “одебеление” или воплощение Логоса, таинственно скрывающегося в логосах под оболочкой тварного бытия и во всех действиях Своих обнаруживающего Свои логосы промысла и суда». С. С.Епифанович. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. М. Мартис. 1996. С.29. Современная наука, как мы видели выше, уже подошла к границам возможностей своей материалистической парадигмы, и остановилась перед необходимостью признания иной реальности, кроме реальности «данной нам в ощущениях».
Она может целиком, без расчлененности
Замкнутость какой либо системы (эона) проявляется в том, что внешние ее свойства не зависят от вариантов внутреннего состояния. Например, на физические и химические свойства молекулы азота воздуха не влияет, в какой конкретной точке своей орбиты “объективно” находятся электроны. Так же, если бы состояние кошки Шредингера не влияло бы на внешние свойства ящика, в котором она находится, то до тех пор, пока мы ящик не вскроем, относительно нас реально (“в идеальном универсе”) будут сосуществовать все варианты ее состояния (т.е. кошка будет находиться в состоянии эона).
Если бы все процессы в мире шли бы без потери информации (и без увеличения энтропии), то можно было бы сказать согласно нашему новому определению, что скорость времени в таком мироздании равна нулю, то есть оно находится в некой тварной вечности. В нашем же мире вследствие грехопадения и вызванного им тления процессы идут, как правило, в сторону увеличения энтропии или потери информации и, по-видимому, скорость этого, а значить и темп времени, нарастает.
Об этом можно судить, прежде всего, по биологическим процессам, связанных с человеком. Если оценивать по астрономическому эталону времени, данным нам Богом, (Быт. 1, 14), то средняя продолжительность жизни людей в течение ветхозаветной и новой истории сократилась в десять раз. Современному человеку трудно поверить в то, что Адам и все допотопные патриархи могли жить почти тысячу лет. Но если вспомнить, что с точки зрения физических и химических законов (закономерностей), наблюдаемых сейчас в нашем энтропийном мире, само существование и функционирование сверх - сложнейших молекулярных ансамблей, составляющих основу даже простейшей бактерии, представляет собой непостижимый феномен, а по существу, - непрерывно совершаемое чудо, то проблема ставиться гораздо шире и переносится в несколько другую плоскость, - а как вообще возможна жизнь любой продолжительности? В этой связи можно утверждать, что бесконечно малая вероятность случайного происхождения жизни на Земле и ее стабильное существование во всем своем экологическом многообразии и глубочайшей внутренней согласованности вряд ли принципиально уменьшится если представить себе жизнь без тления, то есть, жизнь без смерти, и не только для человека, но и для всей остальной твари. То, что эти вопросы по проблеме близки, позволяет предположить, что и ответ может быть общий, - сотворенная природа во главе с человеком после грехопадения не потеряла полностью созидающую, охраняющую, согласующую, животворящую благодать(****), которая может не только не допустить смерти, но, наверное, любую не-гармонию, как в живом, так и в физическом мире. Конечно, наш мир сейчас - это испорченная человеческим грехом копия мира первозданного, его осколок. Но все-таки, это такой осколок, в котором пока благодать не иссякла, и в котором до сих пор созерцается в лучах нетварных энергий сам Творец, который "тот же и во вся веки".
Но как можно себе представить в других понятиях жизнь без смерти? Прежде всего, эта вечно юная жизнь должна происходить без накопления энтропии, то есть, по определению, приведенному выше, находиться в тварной вечности, в той, в которой находился первозданный Адам. Мы знаем, что в этом мире происходили некоторые события, была их определенная последовательность, - Адам ходил по райскому саду, называл животных, садилось и вставало солнце. Другими словами, происходили некоторые изменения, но энтропия не накапливалась
«Так дарвинизм не может быть принят православными в качестве модели, описывающей реальность, и не столько потому, что дарвинизм не имеет полного опытного подтверждения и никогда не будет его иметь, а, прежде всего, потому, что эта научная модель видит в человеке физико-химическую машину, подчиняющуюся только законам природы и лишенную духовной составляющей» Неделько В. И., Хунджуа А. Г. Наука и религия – проблемы взаимоотношения. В сб.: Православное осмысление творения мира. – М., 2008, С.246.
Цель человека, как видел ее св. Максим, в том, что бы обнять и объединить в себе весь мир и через себя воссоединить его с Божественным Логосом, содержащим в Себе от вечности животворящие основания всего бытия
Г.Ф. Флоровский. Восточные отцы V-VIII веков.- М., 1992, С.208
«Настоящее» - это всего лишь островок актуального, вызываемый (называемый) познанием из окружающего его со всех сторон потенциального, и туда возвращающегося, если меняется объект познания.
в рамках новой парадигмы должна соблюдаться следующая причинная цепочка от потенциального к актуальному: восприятие – познание – существование.
если о каком-то периоде нашего прошлого достоверных сведений нет, то есть оно не познано, то это прошлое принципиально неопределенно и реально существует относительно нас в виде суперпозиции всех возможных состояний, в идеальной потенциальной реальности.
У Декарта «духовное начало полностью выноситься за пределы природы, которая этим превращается в систему машин, объект для человеческого рассудка» (Гайденко, 2000, с.121, 134). У него «материя утратила свой прежний статус – чего-то неопределенного … и получила новое определение: она стала началом плотным, неизменным, устойчивым … Материя стала телом, а тело стало материей, т.е. утратило то начало формы и жизни, каким она обладало у Аристотеля … В античности материя мыслилась как возможность, которая сама по себе, без определяющей ее формы, есть ничто». У Декарта «материя сама по себе уже одна, а это значит, что она не есть просто возможность, а есть действительность, которая даже носит названия субстанции, т.е. того, что может существовать само по себе». «При этом … все, что в материи (т.е. в природе) является неизменным, происходит от Бога, ибо Он – начало постоянства, а вся изменяющееся – от самой материи». (Гайденко, 2000, с.126, 128).
Гайденко П.П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М., Университетская школа, 2000.
Э.Мах: «Как бы вдохновенным тостом, посвященной научной работе 18 столетия звучат часто цитируемые слова великого Лапласа: «Интеллект, которому были бы даны на мгновения все силы природы и взаимное положение всех масс и который был бы достаточно силен для того, чтобы подвергнуть эти данные анализу, мог бы в одной формуле представить движения величайших масс и мельчайших атомов; ничего не было бы для него неизвестного, его взорам было бы открыто и прошлое и будущее». Лаплас разумел при этом, как это можно доказать, и атомы мозга … В целом идеал Лапласа едва ли чужд огромному большинству современных естествоиспытателей…». Мах Э. Популярнр-научные очерки. - СПб., 1909. – С.153.
П. Лаплпс (1749-1827): Всякое имеющее место явление связано с предшествующим … мы должны рассматривать настоящее состояние вселенной как следствие ее предшествующего состояния и как причину последующего». «Воля, самая свободная, не может породить эти действия без побуждающей причины». Случайность у Лапласа, «лишь проявление неведения, истинная причина которого – мы сами».
Лаплас П.С.Опыт философии теории вероятностей. - М.: Типо-лит, Кушнерев, 1908. – С.8-9.
Сравн.: «В случайности нет никакой необходимости» Демокрит.
Сотворение мира на земле. Архипастырь Пётр
© Copyright: Олег Калмин-Песенник-Сценарист, 2015
Свидетельство о публикации №115040808004
Свидетельство о публикации №115040808004
Рецензии
Добрый день, Олег! Вы очень интересный чел, одарённый нашим Христом Богом многими талантами... И я занесу вас в избранное.
Это ваш личный опыт?
"в рамках новой парадигмы должна соблюдаться следующая причинная цепочка от потенциального к актуальному: восприятие – познание – существование".
Мне тоже довелось в жизни иметь большой опыт, и у меня сейчас главное -
это быть всегда на "связи" с Творцом.
Восприятие - как созерцание есть дар от Бога. И вы правы, если "Благодать"
пишите со звёздами. Дело в том, что я вижу ЕЁ, она действительно, как бенгальские огни появляется вдруг по мановению Святого Духа.
Без познания, а значит без усердия, терпения, любви к Богу мы обречены на
вторую смерть.
Так что - существование души в Царстве Небесном нам необходимо и жизненно
важно.
И на ваше фото с сигаретой всё верно запечатленно! Я видела много чего в других ракусах нашей энергии жизни, так что подтверждаю, всё есть - энергия,
но людям не доступная зрением. Можно видеть, но лучше не надо, так Боже
бережёт нашу психику.
Замечу, что когда мы общаемся с Богом в Троице Едины то можем выйти на прямой контакт с ним, с Богородицей, с ангелами, святыми. У меня есть такой опыт, он даёт мне лёгкость восприятия видеть картину в целом, потому что Дух Святой Сам отвечает и помогает по жизни.
Нет ничего прекраснее общения со Светом, Словом, пребывания в Благодати!
Желаю и вам успехов в распознавании Универсума Жизни, чтоб у вас не осталось вопросов ни о чём!
Надежда Тамбовская -Беляева 15.08.2022 08:22 • Заявить о нарушении
Это ваш личный опыт?
"в рамках новой парадигмы должна соблюдаться следующая причинная цепочка от потенциального к актуальному: восприятие – познание – существование".
Мне тоже довелось в жизни иметь большой опыт, и у меня сейчас главное -
это быть всегда на "связи" с Творцом.
Восприятие - как созерцание есть дар от Бога. И вы правы, если "Благодать"
пишите со звёздами. Дело в том, что я вижу ЕЁ, она действительно, как бенгальские огни появляется вдруг по мановению Святого Духа.
Без познания, а значит без усердия, терпения, любви к Богу мы обречены на
вторую смерть.
Так что - существование души в Царстве Небесном нам необходимо и жизненно
важно.
И на ваше фото с сигаретой всё верно запечатленно! Я видела много чего в других ракусах нашей энергии жизни, так что подтверждаю, всё есть - энергия,
но людям не доступная зрением. Можно видеть, но лучше не надо, так Боже
бережёт нашу психику.
Замечу, что когда мы общаемся с Богом в Троице Едины то можем выйти на прямой контакт с ним, с Богородицей, с ангелами, святыми. У меня есть такой опыт, он даёт мне лёгкость восприятия видеть картину в целом, потому что Дух Святой Сам отвечает и помогает по жизни.
Нет ничего прекраснее общения со Светом, Словом, пребывания в Благодати!
Желаю и вам успехов в распознавании Универсума Жизни, чтоб у вас не осталось вопросов ни о чём!
Надежда Тамбовская -Беляева 15.08.2022 08:22 • Заявить о нарушении
Дорогая Надежда и другие читатели этого автора, к сожалению Олег, Калмин Вам не ответит. Его нет на этом свете с ноября 2018 года. Тяжело болел.
Светлая и вечная ему память.
Валентина Ковальчук 2 20.10.2022 16:03 Заявить о нарушении
Светлая и вечная ему память.
Валентина Ковальчук 2 20.10.2022 16:03 Заявить о нарушении