Любовные записочки высокой особы

Секрета давних лет не удалось узнать бы
(На то он и секрет), да случай тут помог:
В пустующем дворце заброшенной усадьбы
Хранящий чудный клад нашелся уголок.

В шкатулке письмецо – загадочный листочек:
Ни подписи на нем, ни обращенья нет.
Но искушенный взгляд признал немедля почерк,   
Как будто бы во тьме забрезжил тусклый свет.

Писала, торопясь, влюбленная девица, -
Неопытных страстей нешуточный накал.
Она была потом – сама императрица,
А он – военный чин, известный генерал.

Портреты на стенах… Как изменились оба!
Любили, но других, забыв весенний бред.
Но первая любовь, пера и сердца проба,
Наперекор всему оставила свой след.

Бегут глаза вдоль строк, светло и безыскусно
Твердящих о любви… Давно, уже века!
Не так ли ощутишь с неизъяснимой грустью
Чуть слышный аромат засохшего цветка.

06.04.2015
***
Послесловие:

    «Любовные записочки высокой особы XVIII века к графу Чернышёву» - под таким подзаголовком в 1881 году в журнале «Русский архив» были опубликованы  очаровательные письма следующего содержания (подлинник  на французском):

    «Первый день, как будто ждала вас, так вы приучили меня видеть вас; на другой находилась в задумчивости и избегала общества; на третий смертельно скучала; на четвертый аппетит и сон покинули меня; все мне стало противно: народ и прочее… на пятый полились слезы… Надо ли после того называть вещи по имени? Ну вот: я вас люблю!»

    «Какой день для меня завтрашний! Окажется ли он таким, каким я желала бы? Нет, никогда тебя не будут любить так, как я люблю. В беспокойстве беру книгу и хочу читать: на каждой строке ты меня прерываешь; бросаю книгу, ложусь на диван, хочу уснуть, да разве это возможно? Пролежавши два часа, не сомкнула глаз; наконец, немного успокоилась потому, что пишу тебе. Хочется снять повязку с руки, чтоб снова пустить себе кровь, может быть это развлечет меня.»

    Журнал издавал историк Петр Иванович Бартенев (1829-1912). Письма были переданы ему наследниками графа Захария Григорьевича Чернышёва (1722—1784) , обнаружившими их в одном из графских поместий в тайнике во время ремонта в барском доме. У Бартенева, по долгу службы имевшего доступ ко многим архивным документам и, кроме того, настолько страстно увлеченного екатерининским временем и личностью самой Екатерины Великой, что в узком кругу его называли «загробным фаворитом» императрицы («favori posthume»), не возникло ни тени сомнения, кто был автором записок, – он прекрасно знал почерк и стиль Ее величества. Однако приличия требовали соблюсти анонимность.

    Письма относились ко временам юности будущей императрицы Екатерины II (1729-1796), тогда великой княгини Екатерины Алексеевны, супруги наследника престола (венчание 21 августа 1745 г.). При Молодом дворе служили три брата Чернышевы. Судя по всему, юной великой княгине нравились все трое, то больше Андрей, то больше Захар… Однако в конце концов императрицу Елизавету, внимательно следившую за жизнью племянника и его жены, насторожил флирт Екатерины с Захаром Чернышевым, и она приказала отправить молодого человека подальше от столицы, в армию. С этого времени граф Захарий Чернышев посвятил себя военной службе и в результате сделал блестящую карьеру, дослужившись до генерал-фельдмаршала. Во время Семилетней войны с Пруссией (1756-63 ) он уже успешно командовал 20-тысячным корпусом, в 1763—1774 годах возглавлял Военную коллегию, затем был генерал-губернатором в Полоцке, а далее, с 1782 года, – в Москве (во дворце графа Чернышева на Тверской улице, построенном в 1782 году по его заказу архитектором М. Ф. Казаковым, сегодня располагается мэрия Москвы). В сорок лет Чернышев женился на знатной и богатой девушке, очень красивой, но себялюбивой и жестокой. Детей в браке не было, огромные богатства графа унаследовали его племянники. Река жизни императрицы Екатерины в это время текла по собственному руслу, с Захаром Чернышевым она больше уже никогда не сближалась настолько, чтобы это могло иметь особое значение.   

    Личная жизнь Екатерины Великой – поистине притча во языцех. Однако следует иметь в виду, что, как ни странно, даже в наши дни, когда приличия в отношении высоких особ соблюдать давно уже не принято, говорить о том, что мы теперь знаем о тех временах и тех людях все, представляется несколько опрометчивым. Императрица по совокупности ряда причин была заинтересована в том, чтобы молва без устали судачила об ее альковных делах, и искусно подбрасывала дровишки в огонь. Потомки, также по совокупности ряда причин, только уже других, охотно повелись на эту уловку и разбавили когда-то заваренную кашу немалым количеством грязи, так что в результате получилось совсем уже неудобоваримое блюдо. Чтобы не ошибиться, не впасть в преувеличение, нам следует помнить, что некоторые эпизоды из жизни великих всегда раздуваются намеренно, но некоторые их тайны всегда остаются тайнами. И тут уже ничего не поделаешь. Исходя из этого, какой смысл, к примеру, судить да рядить о том, был ли будущий фельдмаршал, тогда 20- летний юноша, любовником будущей императрицы, тогда 16-летней девушки, в полном смысле этого слова (или все обошлось вздохами и записочками), усматривая в этом доказательства чего-то, что нам хотелось бы  доказать (будь то порочность, добродетель, нравы, обычаи и т.д., в более либо менее глобальном масштабе и со всеми вытекающими). Не лучше ли просто взять и перечитать чудесные, искренние строки, написанные в те дни, когда будущее было неясно и все только начиналось: «Надо ли после того называть вещи по имени? Ну вот: я вас люблю!»

07.04.2015
***   
Иллюстрация: портрет великой княгини Екатерины Алексеевны в возрасте 16 лет. Художник Георг Кристоф Гроот. 1745 г.