Четыре времени первобытного сердца

1. Четыре масти года

Картежная игра. Всего четыре масти.
Бубновая весна бьет в бубен бытия.
Червонным летом нам мир обещает счастье,
А если черви в нём, виновен, ясно, я.

Лист осень унесла. Пиковые заботы,
Селенья взяв в полон, поставили леса,
И чтобы написать поэму, будет впору
На облаке свои прощанья написать.

Трефовая зима соткала нежный саван,
Лебяжий снега пух — из ангела крыла.
И те, кто умереть готовы, тоже правы,
Хоть знает только Бог, куда кому пора.

Четыре масти год тасует безотказно –
Я карту угадать заранее боюсь,
Поэтому стихи печалятся о разном
И молча говорят:
"Прощай, благая Русь".
2000 г.









З и м ы – невпроворот



2. Местоимения

Это не листок, а я
Сорван ветром бытия.

Это не звезда, а ты –
Часть всемирной красоты.

Это не земля, а мы –
На ладони у зимы.
13.9.06

3. Судилище зимы


О ваша честь!
Я, конечно, виновен…
Шесть
Дней в неделю – с метлой и лопатою воин –
Я выпроваживаю со двора полчища белых.
Ах. эта большевистская закоснелость!
Ах, эта связь
Арктики и Антарктики!
Солнце, смеясь,
Облизывает сугробы, как тульские пряники.
Пар из ноздрей
Пробегающей мимо лошадки.
Пара гвоздей,
Чтобы повесить куртку и шапку.
Третий подъезд –
Каблучков пиццикато - стаккато.
Мой театральный разъезд,
И чудо-карета – лопата.
Окна
Мне по-снайперски целят в лопатки,
Снова и снова
Взметает метлы вентилятор
Хлопковой манны
Шуршащие протуберанцы .
Детские санки
Оставят двустрочные стансы.
Мне б их прочесть
Только – слёзных желез выделенья…
Ах, ваша честь,
Не Санта-Клаус на белой открытке,
Шесть дней в неделю
Я штопаю саван детскою ниткой.
29.11.02

4. Бабушка. Год 1945

Подышу на пятак
И орлом зачеканю ледышку
На январском окне,               
За которым Вселенная спит.
Неразменный,
Он так
Покатился вступлением в книжку
Из военного детства ;
И сегодняшней жизни магнит
По ночам ; без отказа,
Хотя постоянно теряется
То на улице,
То на таёжной тропе.
Половицы скрипят
Под подшитыми - бабушки - валенками
От окна до стола,
Где опять на обед ;
Слава Богу! ;
Ржаной
Обгорелый сухарь - сухарище,
В алюминевой кружке воды ;
Не напиться нельзя.
Свой сухарь споловинила
Бабушка старому нищему,
Прежде чем в этой кружке
Кипяток посолила слеза.
                13.3.05


5. Зимние стихи

Зима за окнами –
Проситель,
Нищая,
Предатель?
Со снегом хлопоты,
Свинец пальто на вате.
Бессолнечье –
Как дыба безлюбовья.
И – полночи
Фонарная стыдоба.

Такая гостья вот –
С космическим дыханьем.
А форточку вразлет –
Она стихами
В неё проникнет атомами строчек
И милосердной,
Как могила,
Ночью
В восьмое чудо света унесет.
14.1.02




6. Первый снег

По крупицам зима прибывает,
По пороше вступает в леса –
Черно-белой гравюры детали
Завораживают глаза.

Предлагает поразбираться,
Где – изнанка, а где – фасад.
В каждой пригоршне – по богатству:
Жжет и тает снежный наряд.

Вот привычная – детства – заноза:
Дед Мороз и елочный свет.
Из-за шторки житейской прозы
Промельк личика малых лет.

Как обильна небесная манна
И – мороженое-суфле!
Меж оконными рамой и рамой –
Пайки черной военный хлеб.
30.10.98

7. Зимняя женщина

У зимы – свой характер:
Медлительность,
Страсть ледяная,
Кипень плеч
И волос белокурый узор.
Я тебя с каждым годом
Воспринимаю
Все светлее и чище –
Вписался в зазор
Между телом и духом,
Где – рая познанье
Не мешает поэзии
Числить миры.
Принимай эти строки –
Простое признанье
Обернувшейся счастьем
Любовной игры.
31.10.98

8. Иностранцу в России

По зиме. По пречистому полю,
По нахмуренной стыни небес
Узнает нашу русскую долю
Иностранец, любитель чудес.

Сфинкс снегов его заворожит –
От оттенков немеет язык,
И иконы светлее и строже
Предъявляют свой вечный лик.

Купола удивление множат
Злато-лиственной шелухой:
Груди их в небесное ложе
Брызжут облачным молоком .

А оно в Сибирь уплывает –
Млечный Путь на крестном пути.
Даже если нас не ссылают.               
Мы в Сибирь готовы брести

С топором, крестом, и молитвой,
И простой отвагой сердец.
Только нам Россия годится –
Извини, инозе-
Мец.
21.11.98

9. Кошачья зима

Крадучись –
Лапки кошачьи пушисты и мягки –
Снег припадает
Сверкающей грудкою к грядке.

Столб у забора –
Вчера еще голый и сирый –
Кот оседлал,
Выгнув плавную снежную спину.

Крыши покат
Загрунтован белилами славно,
Сто мягких лап
Иероглифы медленно ставят.

К солнцу прищур –
На хозяина взгляд исподлобья.
Знает вещун,
Сколько каверз у зимней погоды.
31.11.98

10. 22 декабря любого года

День только привстал,
Потянулся заснеженным телом,
Ошметочек солнца
Потрогал застывшим мизинцем,
И вот уже запад
Лапландские смирные девы
В меха нарядили песца –
Приполярной лисицы.

Жить на краю Ойкумены –
Тяжелый урок,
Фантазии птица
Полярной совой застывает,
И следует плавный,
Бесшумный и мощный бросок.

И вот Санта-Клаус
Из тундры оленей стремит,
И Деды-Морозы в кухлянках
У елей толпятся,
И солнцу в овчине тумана уже не подняться,
И для одиночества
Только пригоден зенит.

Ликующим счастьем
Наделит огонь - древоед,
Теплом растаможит
Замерзшие памяти грузы,
И Дева Снегурочка вымолвит:
"Я – твоя Муза", -
и в даль поведет,
где – полярного огнива свет.
6.11.98


               

11. В Берендеевом царстве

Торжественная
Хрупкая зима.
Деревьев ветви –
В пряже снежно-белой.
Загадочные птичьи письмена
Зовут в лесные
Сонные пределы.

Пронзительный стук дятла
Так беспечен
В настойчивой
Заветренной тиши,
Что солнце,
Наклонившись до вершин,
Заслушалось тысячелетней песней.

Возможно,
Что оно мечтает взять
Этот подарок-день,
Как я,
 С собою.
Им, дням,
Спешить бессмертной чередою,
Нам с солнцем –
Их встречать и провожать.
1972

12. Зимний художник

Табу наложено на лето,
Снег кроет козырным тузом,
И реки, стиснутые льдом,
Неуловимы, как легенды.

Подняли сосны паруса
Кисейно - снежного свеченья,
 И, мудрого полны значенья,
Скульптурно замерли леса.

Гиганты делали офорт
Контрастно, крупно, гениально.
Смотри, как  призрачна реальность!
Но как реален
С чудом спор!
1972

13. Зимнее Евангелие

Ах, занавес зимы бедовой
Меж прошлой осенью и мной!
Всю жизнь – с оглядкой на Природу,
Скрывающейся за зимой.

Всю жизнь её копить и прятать
В скрипучем сердца сундучке,
А яркая зимы заплата –
Как клякса на черновике
Евангелия от Пилата.
9.12.02

14. Зимой – души анабиоз

Перебинтованная снегом,
Зима несет анабиоз,
Как поражение – победу
Поверивши в астропрогноз.

Не продышать во льду окошко
Ни в будущий, ни в прошлый мир,
Сияет солнечная плошка.
Как потерявшийся кумир.

Зима душе возводит стены,
И невдомёк
Ни той,
Ни той:
Душа играет со Вселенной,
Как с погремушкою пустой.
Март 04



15. Художнику Геннадию Райшеву


Снега упали, как возмездие,
На равнодушие и зло.
Молчит правдиво и светло
Портрета тайная поэзия.

Художник, вспомни, оцени
Минуты собственных прозрений!
Искусство – повесть воскресений
Души
Из страсти и войны.


16. На перегоне

Поезд простучит по перегону,
Вызовет позёмки суету.
Зрелище последнего вагона –
Хлопоты глухарки на лету.

Мне останутся в вечернем мреянье
Над прицельной планкой фонаря
Следом
Устремившиеся рельсы
С призраком бедняги-глухаря.
                20.11.1998

17. Гость

Зимний день.
За сорок.
Много ниже.
Слухи об амнистии ползут.
Я – в седьмом
И слепну из-за книжек.

Вдруг из коридора – робкий стук.
Следом – скрежеток.
Так ноготком итожат
Жизни неудавшийся итог.
Бабушка, придерживая грыжу.
С шарканьем из кухоньки бредет.

Пар врывается гурьбой веселой
В узкий коммунальный коридор:
"Христа ради…
Крошки с позавчора
Я не видел…"
Бухнулся об пол
Так, что сбрякали колени хрустко,
И рыданье заплелось узлом.
Бабушка:
"Господь тебе сопутствуй.
Сядь на табурет в дверной проём".

Крюк входную дверь к себе придвинул,
Пар растаял, гостя показав:
Железнодорожный, знать, служивый
Без полы шинель презентовал
Черную
И от мазута – колом,
Два опорка с левой, знать, ноги,
Шапка – лишь для пугал огородных…
Бабушка:
"Устал, чать, проходи".

А идти – два тяжеленных шага
До угла,
Что кухонькой зовем.
Правда, тут же гостю и награда –
Пышет печь на весь дверной проём.

Табуретку фартуком потрогав,
Бабушка приладила к углу,
Гостюшка девицей-недотрогой
Сел
И серой бородой крутнул,
Чтобы глаз голодное горенье
Не сверкало яростью тоски.
Русское – на целый мир терпенье –
Это не вершки,
А корешки,
Что Урал освоили с Сибирью,
Дальнего Востока ширь и даль:
Путь БАМЛАГа,
Высылки и ссылки
И ночной расстрельный календарь.

Гость – из этих.
Свой тугой апокриф
Он спешит в две фразы изложить.
Бабушка, чтоб слёзы враз просохли,
Открывает дверцу у плиты,
Лиственничье красное полено
Загружает в адское жерло,
Дверца на отлете оставлена,
Чтобы без посредников тепло

Гостю опалило лоб морщинный,
Твердоскалья давних желваков,
У тепла не может быть причины
Забывать про добрых и врагов
Этих добрых:
Всем готова клетка.
Те – внутри.
А эти – вне её.
Но судьба
И злых., и добрых метит
И печалит
Черным воронком.

Гость наш отбыл
Оба страшных срока,
Смертынька косу несла, как зонт,
Трюмом баржи обняла Находка
И послала чалить горизонт.
Шторм не пожалел когтей и крыльев,
Билась врукопашную волна,
Урки четко знали, что провизия
Пятьдесят восьмой,
Конечно,
Не нужна.

Магадан скосил почти полсрока
Золото - песчаной ворожбой.
Был теснее сна
Баркаса кокон,
Где молитв спасительней отбой,
А подъем зудит занозой гнойной:
"Моченьки достать бы на вершок…"
Со святыми клетка упокойна,
И тяжел Псалтыри обушок.

Ах, Полкан Гаранин, сучье племя,
Сталинский и выкормыш,
и зверь!
Как любил ты духовым оркестром
Услаждать очередной расстрел!
И еще – другой:
Волка волчее,
Спирту нахлебавшись,
Пистолет
Он выхватывал
И в зоне целил
В тех, кто наводил свой марафет.

А поскольку кладбища не любит
Вечная, как горе, мерзлота,
Зеки – бывшие когда-то люди –
Оставались во снегах лежать,
И весною их глаза смотрели
В солнечный циклопоявный зрак;
Вороны использовать умели
То, чем брезговала наша власть.

Наша власть…
Наш гость остановился:
Языка всесильно естество.
Но в глазах,
Как в детстве,
Заструился
Мертвой влаги ледяной рассол.
Руки ухватились друг за друга –
Как в свиданье через тыщу лет,
Но Земля не исказила круга,
Предназначенного для планет.

Не сомлел поэт в дворце хрустальном,
Кинофильм трофейный цвет хранит,
В саркофаге неподвижен Сталин –
Черной кровью не залит гранит.
Списки на Лубянке ждут решенья,
Зеки день и ночь "На вахту!" ждут,
Кто кого попросит о прощенье –
Черта с два!

И все-таки он тут –
Между кухонькой и коридором,
Против печки. С сединой в наклон.
Бабушка за скорбным разговором
Разогрела суп –
Куда с добром!
Хлеба споловинила буханку,
Два зубца – чесночный витамин…
Ах, граждане-граждане-гражданки!
Этот день мне, память,
Сохрани!

И она не подвела,
Надежда,
Хоть не понимала до конца:
Гость на пол сронил свою одежду.
Тень улыбки –
Вне его лица.
Миска с супом у колен мостится,
Губы дуют в ложку-озерцо,
С носа в суп
Капелью пот струится,
В счастье и испарине – лицо.

Бабушка под столик заглянула,
Старенький кухонный рушничок
Одвуручно гостю протянула,
Отерлась щекою о плечо…

Я подрос,
Кумекать научился,
Выучился и завел жену,
Завоевывал-терял позиции;
Ну, терял –
Они мне не к лицу.

Но Ван-Гог 
мне разрывает душу
Со своим –
В печали –
"Стариком".

Мне еще бы бабушку послушать
С бывшим зеком,
Гостем-гостеньком…
                30.11.1998






18. Морозы

Допрежь морозы были –
Ай да ну! –
Стозвонные, с туманами, с заботой.
Судачили старушки на дому:
"Неуж из нас прогневал Бога кто-то?"

Зеленая вечерняя звезда
Ночник над горизонтом зажигает,
По окнам изрисована слюда,
Мороз прохожих за носы хватает,
Под двери заползает ветродуй,
Кота на батарею загоняет,
Котельная с мазутом не в ладу –
Его запас,
Как чайный сахар, тает.

А дальше – больше:
Ворон не сдержал
Отчаянного карка над дорогой:
"Вон человеку – с углем самосвал,
Нам
Никакой заботы нет от Бога!"

Ученые в запарке и тоске,
На дождь метеоритный намекают,
А космос из хладеющих сердец
Страну морозной сапой накрывает.
                27.11.1998

19. Декабрь

Тучи ли, туман ли –
Солнце с ноготок.
Зимняя поляна –
Снег, как сон, глубок.

Эхо – в окруженье
Бунчуков седых:
Ждут - пождут деревья
Оклика весны.

В падчерицах долго
У зимы дрожать,
Светлому безмолвью
Молча отвечать.
                2.12.1998


20. Лыжня

Нас за руку зима уводит
В душеспасительный вертеп.
Все разговоры о погоде
Успокоительны,
Но нет
В них настоящего нирваны
И будущих её высот.
Зима заманит и обманет –
Лыжнею старой поведет.
                29.11.1998

21. Снег

Помаши лопатой,
Помаши –
Снега навалило
От души.

Света поприбавилось
В глазах:
Догола
Раздело ветром
Березняк.

И позёмка
Лисье - заячьим броском
Устремляется
За собственным хвостом.

Зря барханил
Кто-то поперек и вдоль –
За старанье
Заработаешь мозоль.

По колено,
Выше пояса
И вот –
Потерялся,
Заподполился
Заплот.

В снежной крепости
Мы скоро станем жить,
Светлой честности
Зерцало
Сторожить.
                29.11.1998

22. Житьё – бытьё на Серебрянке

Зеркальце. Иголка с ниткой,
Гребешок.
Спичек серных две коробки,
Складешок.
Два платка.
Один – на банный день,
Хоть в избушке
Не до мыльных пен.

Топора
Кривое остриё,
Да пила
Беззуба:
Ё-моё!

В общем,
Быт налажен
На большой!
Суп куриный
Каждый день
С лапшой.

Половины
Я себя лишу,
Той, что с курицей.
Но правда –
Про лапшу.

Главное
В избушке –
Это печь:
Без неё нельзя
Ни встать,
Ни лечь.

Примерзает
Ухо ко стене,
Коли печь разжечь
Не во время
И НЕ.

Меж корнями кедра –
Хитрый бочажок.
В нем живет
Здоровья
Маленький божок.

И вокруг богов –
Не меряно, не счесть.
В Греции
Над ними главный –
Зевс.

Здесь,
Где Серебрянка
Роет падь,
Мне приходится
С "имями"
Совладать.

23. Бабушка

Вышивка –
Болгарским крестом,
Накидушки
Вязаны крючком.
Бабушку
Отметил выставком:
Выдал
Сторублевку и диплом.
В недрах
Послесталинской зимы
Шла она
Полы в подъездах мыть.
И платил ей строгий управдом
Три рубля –
Двух этажей прогон.
Каждая ступенька –
Со дресвой.
Каждая рублевка –
Со слезцой.
                20.11.1998


24. Песенка

Старенький               
альпеншток на ковре,
Трещинка               
на сердечном ребре,
Возраст играет в прятки
С каждой минутой.
Снег
Ошивается за окном,
Прошлое
Просится в дом,
И над городом –
Синего здания купол.

В теле этом
Мне – тридцать лет,
На Камчатку
Куплен билет –
Может быть,
Изверженье поспеет к сроку.
Гейзер плавит
Окна в снегах,
Ты – в цепочке
И в двух шагах
От того, кто не кажется
Более одиноким.

Шелк палатки
И шелк волос.
Счастью высветиться  довелось
До сегодняшней
Заоконной метели.
Лоб
Уронишь на стол.
Стон
Умножишь на стон –
Гуси-лебеди
Улетели…

                1.1.1999


25. Третий завет

Крошечная моя земля,
Не вмещающая ни страны, ни Урала, –
Всего лишь бор
Музействующих сосен и мхов,
Да еще – болото
С печалью озерного овала,
И – Серебрянка,
Рвущаяся из объятия берегов.

Все это заботливо выписано
На карте сердца
Прожилками.
Артериями,
Микро-инфарктами
И судьбой.
Воспоминанья хирург
Её раскрывает и весело,
Вдоволь налюбовавшись,
Штопает безболезненною иглой.

О, поземельная подать,
Болотная и водяная.
Счастьем оплачиваемая.
Сердечным стуком,
Улыбкой детей!
Даже когда, Серебрянка,
Тебя покидаю,
Я ощущаю твой пульс
На горячей ладони моей.

Не угасает костер
У колонны кедрового храма,
Луны кружат
Над маршрутом лосиной зимы.
Сладко щемит растрево-
Расставанная рана,
Соприкасаясь
Со стихотвореньем немым.

Это несчастье –
Избыток горячего счастья.
Это – не Ветхий,
Не Новый,
Но – Третий Завет:
На протяжении тропок, ночлегов и лет
Одновременно
И преклоняться,
И царствовать.
                21.12.1998

26. Ветроном

Ветроном за окошком вздыхает,
Как спеленутый лифом тугим,
И снежинок отчаянных стаи
Путь немыслимо-неисследим.
Пометельно - потусторонен
Твой по этим улицам шаг.
Третью ночь мой слух – у порога:
Постучат…
Не стучат…
Постучат.
                6.1.1999


               

27. Льдинка

Полесовье самобранно –
Летний лекарь зимних снов:
Лешью дудку взяв, карамора
В чащу путников зовет.

В чаще у Костра Костровича –
Летних месяцев синклит
Делит летние сокровища –
Коромыслом дым стоит.

Цвет – рябиновый и яхонта,
Алый, сизый, вороной –
Лето ласково и лакомо,
Гостю – честь и пир горой.

Путник разведет руками,
Тихо сядет у костра,
И растопит льдинку пламень.
Что под сердце забралась.
                9.1.1999

28. Зимняя скачка

Лошади прядут ушами,
Сено пахнет летним днем,
Алым лаком крыты сани.
Колокольчик жжет огнем.
Настежь душеньку раскроешь.
Свистнешь.
Взгреешь вороных –
Над толпою,
Над собою,
Над печалью без вины.

                19.1.1999





29. Крещенье

Серебряный ковшик –
Ледяная копилка.
Пречистая горстью
Ко рту подносила
Сладимую воду
Животворенья.
В оправе мороза –
Чудо Крещенья.
Переливаются
Вечные струи.
В небе мерцают
Звездные струги.
В небе – зарница
С круглой луною
Оплечь крестится
Живою водою.
                25.1.1999


30. В снегу

Лето начинается с задумки
Зимней
О кукушке
(Гамаюн!) –
я пленен сугробом в переулке
и, растерянность тая, стою.

Летом здесь росли такие –
Как слоновьи уши – лопухи;
После ванны солнечной лупили
Палки меховые кожухи.

Куры, травки нащипавшись вдоволь,
Искупав свой верный пуховик,
Майского жука клюют на досках
Одного – беднягу – на двоих.

От колонки на цементной кладке,
Где курносым носом – рукоять,
Два ведра несет неспешно бабка –
В каждом солнце можно искупать.

Солнце…
Я смотрю в подобье неба,
Сыплющего манну снежных крох,
Где перемещается по снегу
Белой тучи
Босоногий Саваоф.
                29.1.1999



31. Зимняя родина

Рассвет по-кошачьи крадется,
Проявляя фотопластинку.
Восход – сигнал для морозца,
Для звона подкрышной льдинки.

В тумане слепое солнце
Луной притвориться хочет,
И девушка у колодца
Забыть не может о ночи.

Ворот ворчит деловито.
Льдинка в ведре бряцает,
Девушкина улыбка
На губах – медом – не тает.

У деревенской жизни
Есть для жизни резоны:
Чистый воздух Отчизны
Да сладкий запах озона.

Да с каменки выпорх пара
И – дубовый залавок.
Своеобычай старый –
Банной любви приварок.

Взлает пес безответно,
Скрипнет полоз у саней.
Родина…
Это –
Край русских мечтаний.
                11.2.1999



32. Зима

Зимних чистилищ укор –
Отутюжены ветром поля,
Благопристойны манишки и сосен и елей.
Чтоб от пятна
Репутации не потерять,
Весь горизонт
По украинским меркам побелен.

Бывший муар
Собирается в складки у ног
Для наркотической спячки собравшихся кедров,
Пухлой квашни
Свежевыпеченный сугроб
Солнцу представил
Заделье, награду и негу.

Щуплый морозец
Прохаживается по тайге.
Предупреждая.
Что вырастет споро и страшно.
Просит зима,
Как очнувшаяся мигрень,
Льдинок лекарственных
Яства и брашна.

Чопорный танец
Позёмка на шлейфе несет,
Музыку флейта дырявая стонно роняет.
Черную шаль
Ночь из космоса достаёт –
Зиму укрыть
Негритянской заботливой няней.

Даже звезда,
Прежде чем залететь на часок
В зимнюю сказку с ответственнейшим визи-том,
Хвост свой по Млечному тратит
На помазок
И стратосферу распорет сверканьем,
Как бритвой.

Холод космический
В щель проникает шутя
И опускается на парашюте звездчатом.
Сердце придавит
Как по приговору – печать,
Вынесенному без вины виноватому.

Но под утро отмоется
Сажа с лица
Бесприютного и беспокойного солнца,
Крутящего эры обручального кольца.
И рассвета
Гуттаперчевая ленца
Побратается
С ледоставным морозцем.

Серебрянки
Захлебывающийся хохоток –
Надо льдом.
Подо льдом.
В перекатных трамплинах –
Над игрой зимородка –
Ныряет в поток
Вслед за птицей
В пузырчатой пелеринке.

Удивление вяжет
На сердце узлы,
Чтобы выписать зимнюю амплитуду,
И затейливый –
Крови –
Прилив и отлив
На терпенье надеется,
Словно на Будду.

Наста хрупкая скатерть
Стерильно-бела
И для путника-сноба
Непреодолима,
И у ветра испрашиваю
Я крыла,
Чтобы не потревожить
Хрустящий отзимок.

5.11.1999

33. За детством

День прибыл на курьерском –
Напорист и бесстыж,
И, как когда-то в детстве,
Встаю в котурны лыж.

По полю к перелеску
Ведет в две нитки след –
На перекрестках детства
Не счесть простых побед.

Свои ладони сосны
Раскроют надо мной.
И всхлипнет детства космос
Печалью горловой.

Смиренный снег обнимет
Мне ноги до колен,
И детство снежным нимбом
Мой увенчает плен.
                29.10.1999

34. Снежные бабочки

Белым лоскутам на крышах
Счета нет.
Солнце еле-еле дышит,
Испуская свет.

По равнине тропки-нитки
Разбрелись..
Позади – сугробов пытки
(Бойся, жизнь!)

Позади – года и годы:
Снежный пласт.
Всё, что дарено природой, –
Не балласт.

Всё, что дарено природой, –
Сердца крепь.
Если б только
Было можно
Минуть смерть.

Если б можно
Снежной бабочкой
Уснуть,
Придорожный
Оторачивая
Путь.
                19.11.1999

35. Завтра снег закняжит

Северный пейзаж в предзимней рамке –
Смотрит Бог сквозь мутное стекло.
Но признаюсь – только между нами –
Мне и тут, как Крезу, повезло:

Это жемчуга роняет с неба
Чья-то простодушная рука,
Осоленнуню горбушку хлеба
Удается в сумке отыскать.

У костра тепла в заначке вдоволь,
И во флейтах ветер знает толк,
И писателя с прозваньем Гоголь
Злым фальцетом вспоминает волк.

Небо отпотеет и застынет,
На ознобе не остановясь,
И к земле,
К продрогшей желтой глине
Белой грудью
Припадает князь.
                10.2.2000

36. Зимний городок

На юру наш город птичий –
Красный благовест:
Окна, распахнув наличники,
Молятся на крест.

Баньки, белой брови вымах
Распахнув на юг,
Крыши, как Святую Книгу,
Небу подают.

Турьи ледяное чрево,
Берега-бока,
Ожидает для сугрева
Мартовских октав.

Под зимы немым присмотром
Городок притих,
И герань алеет в окнах,
Лик весны
Опередив.
                21.2.2000

37. Пилигримы

Сиреневым и розовым
Встречает нас восход –
Воздушное мороженое
Гортань с опаской пьет.

И лыж слепые стрелы
Направлены на юг.
Урал – по горло белый,
Маршрут – из парных дуг.

И в солнечной реторте
Вскипает спиртом день,
И кровь кипит в аорте,               
Её заполнив всклень.

И неостановима
Всевышнего рука,
Двух лыжных пилигримов
Надеждой обласкав.
                7.3.2000



38. Льдинка

От вокзала к вокзалу –
Ледовитого льдинка.
Это – сердца анналы:
Все, что было да сплыло.

Перегоны, перроны,
Да дали чужие –
Колыхались вагоны.
Проплывала Россия.

И в кунсткамеру сердца
Все сложилось, как в ящик –
И волшебное зеркало,
И билет настоящий.

Бесплацкартно, бессонно,
На полке на третьей
От душевного звона
До страданий столетья.

Ледовитого льдинка
Во сне проплывает.
На подушке слезинка
Не тает,
Не тает.
                1.8.3000

39. Платочек

Ты мне машешь платком.
Он холщов,
С четырьмя узелками –
Завязал я их,
Словно цыган в воронёной ночи,
Серебрянского четки
В нем
Тебе подарённого Камня –
Золотое запястье
И лунного света лучи.

Узелок-покаянье
И узел жестокой заботы,
Узелок-покаянье
И узел моей немоты.
Ты мне машешь платком,
Как крылом в глухариной охоте.
И дуплету уже на курках
Невозможно застыть.

Ты мне машешь платком,               
вороша наших встреч пепелище.
Ты мне машешь платочком,
И чайка сронила перо.
Я подставлю ладони,
Словно робкий старательный нищий –
Наконец-то и мне
В первый раз за судьбу повезло.

Ты мне машешь платком.
Он холщов.
С четырьмя узелками –
Ни слезы утереть
И на рану
Не
Положить…
Говорят, что во сне
Происходит любви умирание.
Вот и я попрошу
В сон меня,
Как в тюрьму, заточить.
                Июль  99





40. На станции детства


Латаны дни – перелатаны,
Чтобы пустили в года.
Снег – одеялишко ватное.
И – закопченный вокзал

Без перестуков по стрелкам,
Без паровозных свистков,
Никнет луна - переспелка
К дюнам из снежных песков.

Детство на саночках памяти
Катится с горки ко мне:
Мальчика, кроху, касатика
Жалко дебелой луне.

А больше некому…
Жители
Только дымами домов
В гости созвездия кликали;

Даже у стареньких вдов
Есть конура. Милосердие.
Суп для дворового пса.
А у меня нет ни двери,
Ни матери, ни отца.

Только – пустыня снега,
Только – луны овал,
Только – возможность побега
В детства  сонный провал.
                28.10.2001












41. Северные люди


Женщина – из снега,
Мужчина – изо льда.
Маленькая Вега,
Но зато – звезда.

Северным сияньем
Сердце озари.
Костерок – из пламени,
Угольков, золы.

К лезвию прилипла
Глупость языка.
До весны синица
Не подаст звонка.

В перламутре неба
Хрупкий окоём.
Северную негу
Родиной зовем.

Северное счастье –
Севера тоска.
Тяжела на ласку
С устали рука.

Но когда завяжут
Вензелем любовь –
Истепла - лебяжий
Ледяной сугроб.

Из тепла лебяжьего –
Русича жена.
Для Степана Разина
Родина – княжна.

Воля окаянная,
Солнце - бокогрей,
Слезы – цвета рьдяного
Северных людей.

На четыре стороны –
Пара льдинок-глаз,
И садятся вороны
На иконостас.

Сладкий сахар горек –
Самогонный рай.
Родина – так Родина,
Сколь ни выбирай.

Северные люди –
Восковая сталь.
Адская прелюдия
По дороге в рай.
                28.11.2001

42. Сказка про городок


В городке,
Вроде нашего,
Жизнь – не речка,
Ручей:
Половицы не крашены,
Нету звона ключей.

"Здравствуй!" –
Словно воробушек
На ступеньках крыльца.
И дрова – словно годушки
У сарая-дворца.

Дым из труб не упрямится –
Знает: будет тепло.
Здесь мне,
Как иностранцу,
Жизнь прожить повезло.
                13.1.2002


43. Бобыль


Эх, сновидений сумерки –
Душа наружу прёт:
Там, за окошком, суженой
И ветер не найдет.

Она ушла к соседу,
Чтоб соли попросить…
Ни суженой,
Ни соли.
Ни сна –
Чтоб жизнь прожить.
                13.1.2002




44. Расставание с зимой

Февраль на високосной ниточке –
Не удержать:
Блеснув зодиакальным циркулем,
Трепещет март
Крылом синицы,
Веткой выжившей,
Твоей рукой –
Без варежки
ты отпускаешь зимушку
На север
На постой.
                19.1.2002


45. Молитва снегом


Где-то прохудилось сито
В райской вышине –
Снег слетает за молитвой,
Неизвестной мне,

Потому что рифма тужит,
Глядя на киот:
Крест поэту так же нужен,
Как Харону – плот.
                7.2.2002

46. Зимы недоля


Зима –
Простодушная доля-недоля,
Арктический натиск
И бреда пурга,
Морозов объятья,
Сугробов подолы,
Двойное общение
Друга-врага.

И тут – не до выбора:
Заячьи тропы –
Единственность торной
Дороги в лесу,
И только сорока –
Счастливая выжига –
Поймает восход
На блесну.

Но эта игра –
От бирюлек далече
На каторге снежных времен:
Зима низвела
На сосновое вече
Слепой
Летаргический сон.
                5.2.2003

47. Февраль почти религиозный…

Февраль фиолетов,
Ленив, но амбициозен,
Как кардинал,
Что от Бога всего в двух шагах;
Годится поэтам
(хотя не чуждается прозы) –
каноник канонов
и клирик лирических дрязг.

Февраль католичен –
Органы рыдают ночами,
Процессии снега
Плетутся одна за другой;
Однако, к язычеству
Тянет сугубые длани
Святой Валентин
Для влюбленных трудягой-слугой.

Февраль перекрестки
Крестит не пургой,
Так метелью,
Брюссельское кружево
На иероглифы рвет.
Скупая полоска
Восходная
Бредит апрелем,
Веселыми лужами,
Новостью капельных нот.

Февраль милосерден
И, как календарный предатель,
Тасует усердно
Погоды,
Свидания,
Даты.
                18.1.2002

48. Прочтенье февраля 

Пороша в заштопанной шали
По улицам боком идет.
Наличник, пригнувшись феврально,
Протискивается в подворот-
Ни, ангинные зевы подъездов,
Подвальных глазниц немоту..
Февраль – это рвенье и ревность
Зимы опоздавшей, отпу-
Гивает календарное чтенье,
Погоды граненый оскал
И лыжное воскресенье,
Как недостижимый Ла-Ска-
Ла в торжественности представленья
"Снегурочки" – тайное тайн:
у лыжи тоскует крепленье
по мне,
как по Пушкину – рай.

Стемнело.
Из преисподней
Взлетел электрический свет.
Зима проверяет сегодня
Меня,
Как опал,
На просвет.
                9.3.05


49. В кузнице Бога

Меня возьмут на наковальню,
ударят звонким молотком.
Жаровня, как глагол модальный,
Алеет жарким огоньком.

Попался!
Будет мне не сладко –
Скучает молот по трудам.
А начиналось все с тетрадки,
С несложной рифмочки для дам.

И начиналось
Все – с желанья,
Которого не зачеркнуть.
Кузнец.
Горнило.
Наковальня.
Меня – чуть-чуть.
                9.3.05

50. Прерванный поход


Ледяное крошево
В бедном котелке.
Ничего хорошего –
Наледь на реке.

Лыжи глажу бережно
Остриём ножа.
Полное безветрие
Кедры сторожат.

Костерок – с цыпленка:
Грейся не хочу.
Я сниму шапчонку
И в куржак шепчу:

"Господи, спаси мя –
чудо сотвори",.
Чешуёю рыбьей –
В стайке снегири.

В каждой грудке алой –
Маленький восход.
Я начну сначала
В жизнь свою поход.
                37.2.2002

51. Январские стихи


Стихов – как снега в январе:
Вершков и вёрст не счесть.
Мороз малиновой заре,
Застыв, дарует честь.

Лыжню топчу, слова ищу,
Но рифмы – невпопад,
И даль словарную пращу
Взметает наугад.

Лыжешурши,  стихотворень!
Простор, душеспаси!
День налит окоемом всклень,
И зелень нежит синь.




52. ЗЕМЛЯ – ЗА ПАЗУХОЙ У БОГА

В диковинку – звезд половодье,
На вечной, на Млечной реке.
Священное – мироздание,
И солнышко – как аскет –
Сияет огнем негасимым
И землю стоглазно хранит,
И в самые звонкие зимы
Подарок – весенний магнит.
                19.3.05



53. ЗИМНЯЯ ЭЛЕГИЯ

Деревянный город,
Ссыльный ветер,
Дым трепещет – рыцарский плюмаж,
Веники озябли на повети,
И заборы – серый раскадраж –
Спрятать инородные сугробы
Не сумеют:
На дыре дыра,
И на крышах – пух небесной пробы,
И метели - праздницы чадра
Укрывает маленьких прохожих,
Прячущих сердечное тепло,
Ветра востро выточенный ножик
Норовит – по горлу,
Все равно
Не ему достанется причуда
Нашей крови,
Алой, как закат…

Сообщающиеся сосуды –
Мы с тобой.
Как рай
И ад.
                19.3.05

54. ВОСКРЕСНАЯ ЗИМА

На камине чайник пышет.
Дышит –
Славный душегрей,
Клохчет горлом,
Пар – все выше,
И заварки – хоть залей-
Ся, хоть запейся –
Духовита и густа.
А в ватрушке творог млеет –
Словно пена у моста.
За окном зима играет,

Купол солнца смел и желт,
Кот прищурен и наряден –
Вылизал с утра камзол.
Это – просто воскресенье,
Малый праздник,
Милый дом,
И с душевным откровеньем
У окна –
Синицы звон.
                31.3.05



55. МОРОЗНЫЕ СТРОФЫ 23 ЯНВАРЯ 2006 ГОДА

1.
Целованная монета
Прильнёт к оконному льду.
Орёл (неважно) иль решкой -
Холод  они крадут
У космоса, то есть,
Богу наперекор.
Губы целуют повесть
В отворачивающийся глагол.


7.
Вороны тяжёлый полет
Часть горизонта крадёт,
А воробьиный подскок –
Через границу
Запад – Восток.

8.
Шкаф по вертикали скроен,
Гроб стоит плашмя,
А когда-то в землю корни
Прятали.
Земля –
Вроде сборщика налогов
(хоть вся жизнь пройдёт):
мало – мало,
много – много,
без остатка заберёт.

9.
Ты оставляешь букеты
На полотне
При помощи мулине –
Это вечное лето
Не по мне
И  – по мне.

10.
Тоже Триумфальная арка –
Динамит инфаркта.


12.
Попытка
Отыскать в любви
Оттенок иронии –
Это стремление найти
Отдых
В агонии.


14.
Зима пакует чемоданы,
Крещенье отгуляв.
Вот две вороны-ветерана
На солнышке блестят,
И я, щекой к лучу прижавшись,,
Смакую мысль:
Позавчерашнюю вчерашней
Запомнить жизнь.




15.
В каждом доме есть кривое зеркало
Взглядов, слов,  расположенья тел…
Но всего страшнее., если эхо
Умерло,
И дом осиротел.

16.
Вычеркни январь, чтоб календарь
Сделал нас на целый месяц ближе,
А за ним перекрести февраль –
Всё равно купить забыли лыжи.
В марте – праздник
(значит, он – не в счет:
без меня какой же это праздник!),
А апрель – и не весна еще:
Что-то мреет
И зачем-то блазнит.
В мае маяться со мной не станешь ты,
А июнь с июлем – это отпуск.
В августе – три Спаса:
Пьян и сыт,
Я их все отпробую на ощупь.
В сентябре – охота:
Глухари
Так и норовят ружью на мушку.
А октябрь пускай огнём горит –
Юбилей. Лицей и с пуншем Пушкин.
В ноябре Октябрьская придёт
(отменили, говоришь? Ну ладно…) –
Вьюга все пути переметёт
В декабре,
И снег киноэкраны
Нам с тобой заменит.
Ничего,
Что я буду видеть всё с изнанки…
Знаешь, скоро будет Новый год –
Обязательно пришлю тебе
Куранты.


17.
Когда до возрастов известных
Мы доживём,
Надеюсь, нам не будет тесно,
Как врозь,
Вдвоём.

18.
Вечернюю зарю
Любить отрадно.
И как  ни посмотрю,
Ты – праздник взгляда.

19.
Жизнь до головокруже-
Ния тешит.
Ты – моё
Кругосветное
Путешествие.

20.
Накоплю денег,
Куплю утюг
И веник –
Чтоб был уют,
И – книжку
Про нас двоих
Из двух близких
Друг к другу страниц.

21.
Пора умнеть
И впору молчаливеть,
Поскольку говорить придётся с
Господом –
Не спрячешь же в усы
Замаскированную правдой кривду,
Но Он – источник милостыни и
Подскажет взглядом,
Указав на крестик,
Который был распятием, посредством
Которого
Мы все Ему –
Свои.

22.
Если свести жизнь к заповедям – десяти,
Сердце нужно держать у Бога взаперти.

23.
Прописные и строчные,
Пропускные и точные –
От Святого источника
И до Леты проточной.
24.
Память дана для того, чтобы всё забы-вать,
Но возвращать в берега пересохшие воды.
Дело не в том, чтобы помнить события ко-ды,
А с опечатанной двери мгновенно печать
Ночью срывать
И при свете дневном возвращать,
Как законы – народам.

25.
Погадай мне, графолог, на рукописи,
На листе, где – ни строчки, ни буквы,
Ни бледного многоточия…
Просто я каменею,
И в извиняющемся лице
Громко веко дрожит
И язык от молчания корчится.

Не скажу, будто чувство до края дошло
И обрушилось вниз,
Потому что у сердца толчки непрерывны, но скрыты,
Но ни в чем не повинный бумажный –
А4 –
Мелованный лист –
Карниз,
На котором ночует
Покоряющий Эверест альпинист.

26.
Поздороваюсь с ручкой дверной,
У подъезда спрошу разрешенья
Войти
И ответа не получу,
И ключу
Прошепчу,
Что я – вор,
Но что не преступление –
Возвращаться на место преступное
Слухом и зрением,
Так как сердцебиение
Приводит к параличу
Даже жизнеподобие
И
Жизни неотражение.

27.
Зима меня уверяет,
Что жизнь – сюжет простой,
А я травостой
Вспоминаю июльский
И узкий
Парус месяца над горизонта
Волнистой гладью,
И облака
Окрашивают вечером пряди.

Телескопическая память
Всё это вытаскивала из подвала
И награждала
За дисциплину
И приверженность к чистоте:
Снежное бельё
Свалено в сугробы-корзины,
И ветер распят
На антенном кресте.



28.
Зима-натурщица художника прельщает
Не снега обнаженными плечами,
Не тайной времени в стогах-сугробах,
А  чистописаньем Бога.

29.
Жизнь подтачивает тело,
Как походка – каблуки.
Детство – завязь,
Зрелость – спелость,
Смерть – отсохшие сучки.




56. ПРИМЕРКА

Китайский шелк и чесуча
То с одного плеча,
А то с другого
Стекает,
И примерке нет конца.
Я – стар.
А ты – всё та же, молодая,
Сбежавшая ко мне из-под венца
Строкой средневекового Китая.

57. КОЛКА ДРОВ НА МОРОЗЕ

Мороз жмёт руку крепче, чем Поддубный,
Сквозь варежку,
И топора приклад
Никак не вдолбит лезвию науку
Прицельности,
Хоть глаз не наугад
Соединяет лезвие и чурку.
Она – она,
Топор, понятно, – он,
Переходящий доблестным поступком
Невинности сосновый Рубикон.
В мороз дрова положено колоть,
Поскольку напряженна плоть
И навзничь
Вдоль
Готова распластаться,
И лезвие, приняв смолу за кровь,
Застыло женщиной
В объятиях Горация.
                29.1.06

58. РОДИНА–ПРОТЕЙ

У Родины – шершавая ладонь,
А иногда – и кровь из-под ногтей.
По фене ботают – Страна Лимония,
А мне ночами чудится Протей,
Любимый бог в обличье энтропии,
Березового шелка,
Снежных губ…
Смертельное объятие России
И – под рябиной будущий приют.



59. Визит к зиме


Визит к зиме –
Пешком или на лыжах –
Всегда какой-то нежностью пронизан
(Свиданью первому сродни).
Ах, милая,
И ты зимою –
Под белоснежным
И моим конвоем
Вплетаешь
В счастье дни.
15.10.06

60. В клетке

Заберись в кузовок лета,
Распахни у саней
Полость,
Все равно у тебя в клетке
Моё сердце –
Щегол и голос.
15.10.06


61. Благодарственные стихи


Денно и нощно,
Нощно и денно
Ты для меня –
продолженье Вселенной.

Кратко и долго,
Долго и кратко
Ты мне диктуешь строчки в тетрадку.

Порознь и рядом,
Рядом и порознь
Мы забываем сегодняшний возраст,

Где даже прошлое –
Настоящее
 В рамочке счастья.
15.10.06


62. Январствует…


Зимнее утро спросонок
Глаза зари не протрет.
Ветер, наивный ребенок,
Нос свой повсюду сует;

На бедолажной опушке
Лиственницу ощипал,
А на реке простодушной
Льда легкоплавкий металл

Грезит о фигуристке
В юбочке распашной.
В трансе земные мышцы –
Рядом со снежной мошной,

Что ежедневно пухнет
На январских дрожжах,
И на бровях у утра –
Как у меня –
Куржак.





63. Зима – Россия

Рассыпало зимнее утро
Пороши зубной порошок.
И лужи в мистическом ужасе
Гадают про первый снежок:

Растает?
Или закняжит?
Или навеки заснет
Под одеялом из замши
Северных наших широт?

Ах, как зима белогруда!
Ах, как она холодна!
(На полюбовном блюде
немилому отдана).

Пришлые и чужие
Здесь ничего не поймут:
В зимней фате России –
Ласковый неуют.

Мы же, влезши в овчину
Шубной её тайги,
Счастливы, как мужчина,
Познавший зачатья миг.
18.10.06
64. Бесконечная лыжня

Зима.
Собаки воют хором,
Мороз браслетами звенит,
Плыву в каноэ снежным озером,
На две квартиры знаменит.
Лыжня строкой уходит в вечность,
В голубизну и зеленя,
Которые всему – Отечество,
Где нет пока меня.
                23.11.06
65. Зимы ; невпроворот
Зимы ; невпроворот, шесть месяцев скиталась
Она в лесных домах и стриженых полях,
Спирт градусником мерз, и снежная об-лава
Мозолила глаза в наветренных местах.
Я долготерпелив, но градусник мой бре-дит,
Мол, это ; навсегда, на годы, на века,
И, чтоб сомненья снять, как белые медведи,
По Млечному Пути крадутся облака.
Но есть один секрет: поверив зимней спяч-ке,
Нехитро, и легко, и сладостно почти
На парную лыжню сомнения растратить
Гораздо легче, чем остаться взаперти
С квартирно-городской безумной каните-лью,
Латаньем пустоты и путаньем следов,
А лес ко мне спешит на лапах нравных елей
С упреком. Но упрек, естественно, бредов.
Я помыслы свои дарую чаще ;
Здесь жительствовать ; значит, жить без дураков.
Зима решит мою последнюю задачу:
Откуда прилетел рой зимних мотыльков?
Халатность проявить ;
Не знать морозной скуки
И печи ; грудью в грудь ; любовного тепла,
И стопку первача в застолье на поруки
Без уговоров взять с артельного стола.
И хрумкнуть огурцом, что тмином обеспе-чен,
Картофель паровой в тарелку гуртануть,
Селедочный хвостец сосать, как вымя-вечность,
И не забыть найти вторичной стопке путь.
И ; закусь: алых губ хозяйкино радушье,
Глаз голубых резон, груди невольный вздох.
Ах, зимушка-зима! Шесть месяцев послу-шен
На алтаре земли Божественный Покров!
66. Пожилой январь

Просеки проседь.
Луна колокольцем стальным –
Без языка –
Разлучайно скучает.
Зимней тайги
Опостылевший строгий режим
Режет осокой
И пальцы смолит молочаем.
Птичьи следы –
На побег и на крылья намек.
Лось прошагал,
Оставляя по валенку в насте.
Этот январь
Я на старость себе приберег,
Счастьем лыжни
Отделяя
Европу от Азии.
4.3.07

67. Февральские раздумья

От зимы – ни просвету, ни продыху:
Снег идет татарскою ордой.
Небо – как молозивное озеро,
Кедр – от непогоди седой,
Дятел замолчал, дупло сготовив
Долгожданной будущей детве,
И бредет по полю память-совесть,
Прошлого утаптывая снег.

68. Куржак

Куржак обсел усы и брови,
Мороз загадочно примолк,
И солнце притаилось возле
Небес,
Где ворон одинок
И жалуется картаво
На жизнь и метеопрогноз,
И на морозы нет управы,
И не согнать с ресниц стрекоз.

69. Отдельно от детства

В зиме уже не раствориться –
Не хватит детства простоты,
И непогоды власяница
Не помешает в нас застыть
Порывам северного ветра,
Когда придет безмерный срок,
И рук любимых эполеты
Последний раз
Не снимет Бог.

2007

70. Рядом

Милая, все это – бредни и сказки!
Мы никогда не увидим развязки.
Мы никогда не покинем друг друга:
Мир и война,
Меч и кольчуга.

Только бы память о нас не забыла…
Слышишь, как сердце стучит к тебе, милая?
Пусть – с перебоями,
Пусть – недоверчиво.
Рядом с тобою –
Рядышком с вечностью.

3.5.09
Пусть – недоверчиво.
Рядом с тобою –
Рядышком с вечностью.

                3.5.09






 

К весне – с приветом






71. К весне – с признанием

К весне – с признанием.
Заранее.
Пока
Она не растаможила сугробы,
И солнце вафельно - пломбирной пробы
Не вылизало облака
И не прищурило от удовольствий глаза,
И рыжей челкой не тряхнула всласть,
И женщина в окно моё, смеясь.
Не заглянула в платьице атласном.

Придется приучить себя к тому,
Что снег сбежит на север на полгода,
И по пятам поспешного исхода
Вода покатит вешнюю волну.

По свиристелям я проверю час
И день
Твоих, весна, курантов звонких,
И снежного спокойствия ротонды
Сугробов
Сокрушит весны приказ.

Всего лишь за день
Поменять тулуп
На курточку из хлопка-иностранца
И ночью оглушительно смеяться
Во сне,
Не разжимая губ.
                2.2.1999

72. Весеннее утро


Слёзные проталины –
Солнца глаз горит.
Лес стоит –
Приталенный
На носках джигит.

Рощи березовые
(старый сукнодел)
В одежонки новые
Андерсен одел.

По вершинам-мачтам
Грает вороньё.
День пришел,
И значит,
Мир берет своё.
                17.11.1998

73. Затяжной апрель


День-западня.
Спозаранку – туман-янычар.
Целых полдня
По-над лесом – весны перегар.

Ноздри – враспах:
Лиственной сладости прель.
В птичьих домах
Греет ладони апрель.

Лёд на реке
Тужит стеклянный пупок.
Снежный пикет
Держит ручьев кривотолк.

Галки талдычат:
"Подпись поставьте!
Печать!"
Старый обычай –
Веру в весну завещать.
                17.2.2000

74. Свиристели


Два раза в году
По тонкому льду
Бреду, ошалев от метели.
Весенняя ярь,
Осенняя хмарь –
Сигналы для свиристелей.

С лихим хохолком,
С кривым коготком –
Они на сады налетели.
Рябиновый рай
Опустошай! –
Неистовствуют свиристели.

Остановись
И подивись
Птицам из карамели:
На крыше – бело.
На сердце – светло.
Здравствуйте, свиристели!
                3.10.1998

75. Послезимье


Да здравствует зимы благопристойность –
Ей неудачи красок не грозят.
Она бесстрастна, как слепого взгляд,
И радостного чувства не достойна.

Да здравствует зимы велеречивость –
Торжественность и замкнутость времен,
И строгий, как задача, окоём,
И снежная прохладная учтивость.

И все-таки – да здравствует весна!
Она всплывает с юной благодатью –
Подстать цветному солнечному платью –
Божественна,
Всесильна
И ясна.
                1970

76. Февраль – март


Февраль беспечно приберег
В урочище далеком ветры.
В окошко просится восток
Своей чеканкою рассветной.

Один листок перелистать
И – птичий грай в дороге,
И повстречаем скромный Март
На солнечном пороге.
                1969

77. Приметы весны

Зима кибитки запрягает,
Сбирает снежный урожай.
Пора!
Опять ей угрожает
Весенний солнечный пожар.

И нет спасенья льдам
И стыни –
Весна, лаская,
Их крушит.
Река отбросит панцирь синий
И к океану заспешит.

И по лесам пойдет погудка:
"Э-гей!
Земному – зеленеть!"
Капель сегодня пять минуток
На флейте пробовала петь.
                1969

78. Прозрачное, затейное…

Прозрачное, затейное,
Капельное, ручейное,
Пронзающее сны …
У мартовского солнышка
Румяная головушка.
С веснушками головушка
На краешке весны.
                1971


79. Весна – царевна

Сосулек хрупких бахрома
И солнца ласковые губы.
Синицы мечутся –
Кому бы
Еще пропеть:
"Весна! Весна!"

Опять по-девичьи румяна,
По-праздничному весела,
Весна – Царевна Несмеяна
По солнечным лучам пришла.
                1970

80. Мартовское

Потепленьем календарь грозит,
Женщины наряды примеряют.
Тенькают синицы, обещая
Чувств и солнца ласковый прилив.

Хоть зима усталая крадется
С северной холодной стороны,
Знают о рождении весны
По улыбкам женщины и солнца.
                1869

81. МАРТОВСКАЯ ВЕСТОЧКА


По марту,
По воздуху с перечной мятой,
По снегу с потайкою неопрятной,
По ветру с раздутыми вьюжно ноздрями,
По веткам.
От века хранящим познанье,
Идет хлопотливой надеждой работа,
И солнце сияет лампадой киота,
И люд благодатен от выдоха-вдоха,
И в тартарары провалилась эпоха
С озоновой и нефтегазовой сутью…

А март,
Словно витязь,
Стоит на распутье,
Пегаса сжимая в руке поводок,
И юг теплотворен,
Хоть север продрог,
И реки вздыхают в берлогах под льдом,
И звон колокольный поет об одном:
Весна пролетает над зимним покоем,
В ладошках яичко несет золотое,
В которой игрушечной стати карета
Везет долгожданную весточку Лета.
                12.3.05

82. КОНЕЦ МАРТА

Метель перепутает стропы
И в даль унесет парашют.
У марта – мужские заботы:
На брашна его позовут,
Прозрачной по самую льдинку
Нальют,
Чтобы звякнул зубок,
На закусь без меры подвинут
Сугробистый творожок,
Пригладят строптивую челку
И с крыш нахлобучат башлык,
В лесную проводят светелку –
Хоромы уже не нажить
Гулебщику,
Марту хмельному,
Брательнику февраля:
Обнова – в закладах сугробов,
Пропита казна до рубля
С метелицей-вертихвосткой
В салопе из кружев и дыр.
Медведь свою лапищу-соску
Муслит из последних из сил.
Синица начистит до звона
Своих бубенцов канитель,
И с лиственницы ворона
Высматривает апрель.
                28.3.05


83. С ГРАДУСНИКОМ ПОД МЫШКОЙ
1.
Отдышится лес, как от века бывало.
Проталины по пригоркам шагают впервой.
Солнце, хоть ласково, но брутально,
Щеки и веки берет под конвой,
И смоляными слезами листвянка,
Отзывчивая на солнечный грош,
Откликается по-крестьянски.
Ветер вострый серебряный нож
В зеркало над горизонтом вонзает
И
Разваливает пополам.
Самураи-вороны с "банзаем"
Атакуют сосновый вигвам,
Где сомлела истомная белка,
Опершись на расфранченный хвост,
И синица с испугом в гляделках
Демонстрирует миру "Норд-Ост".

По следам, что протоптаны загодя,
Скачет заяц в разгульном хмелю.
Я сугробы, как зимние надолбы,
Перепрыгивать не люблю.
В безуспешной погоне за белым –
Вроде бабочки – куцым хвостом.
На позёмках катаются ведьмы,
От щекотки впадая в истом…
Половодье,
Что льдистые ножны
Раздвигает,
Как тело – душа…
Потолки приближаются грозно,
Как к блохе – православный Левша…

2.
Ах, эти догонялок тропы
В сквозных, как кружево, снегах!
Меня под одеялом мокрым
Давно качает.
Патриарх,
Он знает сны мои и бреды.
А вдруг – и будущего крап?
Ему подсказывает Рембрандт:
Я – блудный брат.

Моделью будущего рая
Любуюсь,
Градусник сбивая.
                12.3.05


84. ПОЭТ В ПРЕДЧУВСТВИИ АПРЕЛЯ

В апрельском медленном сугреве,
Когда обиды не в зачет,
И женщины, как королевы.
На банковский поступят счет
Мужчинам –
Не растратить счастья
Или улыбок просто так,
И о невзрачненьком Пегасе
Мечтает, как Иван-Дурак,
Поэт,
Очнувшийся от спячки
В своей квартире городской.
Виляет, как собака. Счастье
Своею рифмой хвостовой,
И ударение не знает,
Как слово разделить на два,
И к аистихе клонит аист
В молебне – оба два – крыла…
Весна еще не честном слове –
Густа сосулек бахрома,
Но грезят реки половодьем,
И поджимает хвост зима.
                26.3.05











85. Апрель

Апрель никогда не стеснялся
Предпраздничной кутерьмы:
Вот ветер над полем промчался,
Стирая остатки зимы.
Вот лужи озерным овалом
Покачивают облака.
Пустая земля завздыхала,
По зелени затосковав.
И тянутся руки пустые
Деревьев к заблудшей весне,
И рекам работа – по силам.
И в прошлое прячется снег.
                1969

86. Остановка в апреле

Заградотрядом снегопада
Апреля не остановить.
Синица белой мошке рада.
Невидимая нить
Набегов и пробегов ветра
Качает полог меховой,
И крыши, нахлобучив кепки
Из снега,
Ринулись гурьбой
Навстречу осту, эюйду, норду,
По-человечьи – вразнобой.
Паяет солнце льдинок олово,
И памятник-городовой
Стоит, забыв стряхнуть бекешу
Из смушки сизой и седой,
И бьется светофора сердце
Напрасное,
Спеша домой.
                5.3.07

87. Новость апреля
Когда обновкою апреля
Год хвастанет погожим днем,
И солнце свет горстями сеет,
И горизонт тугим ремнем
Замкнет пространство на востоке,
И свиристели зазвенят,
И в тополях
Земные соки
Зеленым прошлым
Шелестят.
                2007


88. Каталог весны
Итак, друзья, что знаем мы
О категориях весны?
Весна - Красна,
Весна-Веснянка,
Весна  – ночная ворожба,
Весна – апрельская служанка,
Хозяйка майского дождя.
Предание о вечном солнце
И пашне – в жемчугах грачей.
Дуэт:
"Исполнится?" –
"Исполнится!"
И лужи выпитый ручей.
Страна пресветлого свеченья.
Пресветлой тайности следы,
И рифма для стихотворения,
И – жбан колодезной воды.
Взгляд, просиявший сквозь ресницы,
Ночная тихая капель,
Окно с кормушкой – для синицы,
Письмо – в порыве – без полей.
Беда, что все же миновала.
Любовь, что все же нагнала,
И солнечных лучей кинжалы,
И добропревращенье зла;
И тайнопись прощаний поздних,
И утро – наш рабочий хлеб;
И – если говорить серьёзно –
Весна свиданий и  побед.
                1970

89. Планета весна


На этой весенней Планете,
Познавшей бессмертия яд,
Пытается каждый ответить
На главный вопрос бытия.

Бесчисленные вопросы,
Не знающие оков, –
Лавину начавшая осыпь
И – море без берегов.

Но жизнь – это выше и шире,
Поэтому нужно спешить
"В прекрасном и яростном мире"
Прекрасно и яростно жить.
                1971

90. Черемуха

Вглядись в отчаянный парад
Черемухи в цвету –
То заморозков пора
Играет поутру;
То выдумала весна
Маскирующую сеть;
Таинственная белизна,
Умеющая петь;
Дарящая все подряд,
Угадывающая сны…
Тысячеглазый взгляд
Невестящейся весны.
                1971

91. Чужая любовь


Паучья сеть воспоминаний
Тебе подарит липкий плен:
Черемуховый рай окраины
Скрывает соловьев рентген,
Скамейка – постамент для счастья,
Качели – катапульты слёт,
Что даже красоты не застит,
И сердце сердце узнает.
Март 2005

92. Отзимок

На губах – тепло
Солнечной ладони.
Ветер лодку-облако
Гонит не догонит.

Скороспел расклад
Мартовских деталей,
Снежный маскхалат
На глазах ветшает.

И ушанки мех
На столбах и трубах
Нынче – из прорех
И ледка-полуды.

Наст лыжней прошить
Удается с треском,
Глаз теодолитно
Наведен на резкость.

Горизонт гимзит
Вороньем крикливым,
Словно март-сюрприз
Требует надрыва.

Палки в снег вонзим
И глаза закроем:
Мартовский отзи-
Мок –
Солнечная прорезь.
                15.2.1999

93. Первая кукушка

Воронье играет свадьбы,
Май слюнявит лепестки.
Солнца теплая оладья
Ищет с маслом туески.

И, найдя в озерной глади
Взняньченные камыши,
Студит о воду оладьи,
Их меча, как голыши.

Воздух, как арбузный ломоть,
Можно нёбом ощущать,
И кукушки строгий оклик
Ставит на весне печать.
                6.5.1999




94. Майская поэзия

Почки лес зарифмовали,
Робко клювики раскрыв,
И стихов осенних стая
Жадно пьет аперитив
Из березового сока,
И прохлады горных круч,
И нектарного потока,
Что родит Кастальский Ключ.


95. Майский снег

Мукосеи смотрят с неба,
Хмуря брови-облака –
Без конца крупчатку снега
Сыплет щедрая рука.

И зима меняет проседь
На лихую седину,
И разбойничий свой посвист
Ветер ставит на кону.

Охнешь –
Как же он нескладен,
Этот поздний майский снег;
Знать, Урала виноватей
Только Ледовитый брег.

Знать, наказаны от века
Наши сумные леса,
Где невыдуманным смехом
Леший сказку воскрешал.

И весна сквалыжно станет
Нам отцеживать тепло.
В этом – божье наказанье,
Да и черта ремесло.
                17.5.1999


96. Дятел – тютель

Дятел-тютель шустрит по округе,
Выбирая леса позвончей,
И своей легкокрылой подруге
Презентует на цырлах ручей,
Облаков белобокую стаю,
В нежных чепчиках зеленя.
А не жаль –
Пускай подверстает
В этот список поэта.
Меня.
                2.6.1999

97. На весеннем на припеке

На щеке ладошка солнца
По-весеннему нежна,
И душою правит Моцарт –
Так свежа голубизна.

И приветный запах сосен
Так нахален и упруг,
Что, застенчивость отбросив,
Пьешь его до дрожи губ.

И синичье пограничье
Окружает лес кольцом,
Словно я с Весною лично
Выступаю под венцом.
                8.2.1999

98. Апрель – бокогрей


Апрель - бокогрей
На закуску сосульки готовит;
Неясных затей
В голове сквознячок колобродит:

Влюбиться в соседку
Или
Рассадой заняться,
На лестничной клетке
С хмельным домовым повстречаться.

Стихи написав,
Самому удивиться поступку,
Весенний устав
Довезти до села на попутках.

И, крылья сложив,
На скамеечке сядет у дома
Апрельская жизнь,
Чтобы плавить сосулек корону.
                12.2.2000

99. Стихи для апреля

Читатель не знает изъяна,
Судьбы, головы и души –
Он рифму отыщет в тумане
И к строчке твоей поспешит,
Которая звенькнет весенне
И вдруг обернется ручьём…
Кто детством., как солнцем, владеет,
В апрель,
Как в стихи,
Облачен.
                7.2.2002

100. Не дозвониться

Вода, земля., огонь и солнце,
Да ты, да я,
Да мы с тобой –
Как замечательно воссоздан
Эллады призрак голубой!
Вот только годы постарели,
Да ты, да я.
Да мы с тобой…
И как ни позвонишь апрелю –
Отбой,
Отбой,
Еще отбой.
                13.2.2002

101. Черемухи салют

Берега  – как стихи – метельны:
Черемухи
Благословенье.

Каква – в белой постели,
Белой ночью               
Расстеленной.

Резиновая двухместка
Вальсирует по протокам.

Ты дремлешь в счастливом кресле,
Сронивши локон на локоть.

Всю ночь нас бесшумно кружит
Невидимое теченье,

И салютуют ружья
Черемуховой шрапнелью.

И
Весь мир одурманен
Черемуховой "Шанелью".

Мы к берегу не пристанем:
Прощание –  –
Не прощенье.
                28.1.2003



102. Весенняя гостья

Всю зиму не стираны
Рясы и ризы,
А с неба планирует
Свадебным рисом
Отменный и добрый снежок.

Ручьи-свиристели
От свадебной сыти
Взлететь не успели
Крылатым событьем,
А прячутся в снежный стожок.

Смахну удивленье
С шапчонкой на пару,
И светлою тенью
Густится опара,
И елка вот-вот на сносях.

Вибрируют гланды
От посвиста-трели;
Весна-голодранка
Не верит апрелю:
Зима
У апреля в гостях.
                5.2.2003

103. Мартовский этюд


Восход играет в домино
Кварталов и домов
И пьет холодное вино
Из луночек снегов.

Капели сонный ксилофон
От жести не отнять,
И кошек яростный клаксон
С весной венчает март.

В кашне ангину завернув,
Мальчишка онемел –
Сосульку-градусник вернул
Заботливой весне.
                24.2.2003





104. Сирота

Детство распято –
Год сорок пятый:
Землю пацан ковыряет лопатой,
Десять картофелин чтоб посадить.
Глина – с заржавленной корочкой охры,
Ноги нагие
И присказка: "Ох ты!" –
Лижет дворняжка следы.
                25.2.2003

105. На сплаве

Сплетенье снега и воды –
На сплаве Первомай,
Его флажковые следы
По ивам собирай,
По берегам,
По островам,
Протокам и лугам;
Черемуховых панорам
Сиреневый туман.

Наш плот с водой вперегонки
Несет сердечный стук,
И нам пожатия реки
Не выронить из рук.
Шесты табанят, и змеист
Водоворотный плеск.
И Пашка, рьяный атеист,
Нашел двуперстья крест.

Вот так и мчать бы по годам,               
Шепча сплавной урок:
Черемуховым берегам
Пускай нас дарит Бог.
                26.2.2003

106. В реестре сердца

Опять яичницу восхода
Восток смиренно подает,
И пьяной вишнею погода
Нас приглашает "на улёт".

А мы и рады,
Март послушав,
Бряцать мороза бубенцом,
Бить каблуком в хрустальность лужи.
Сверкать подковою-резцом.

И по словам стихотворенье
Приносит ветер - куролес,
И сердце
Чудное мгновенье
Записывает в свой реестр.

                26.2.2003

107. Опять побега невозможность…

Еще чуть-чуть –
И переступим
Мы календарный Рубикон.
И солнце ярким парашютом
Украсит бледный небосклон,
И женской прелести награда
Опять наручники замкнет.
Бежать?
Куда?
Вокруг – ограда:
Опасный
Чувства лед.
                28.2.2003

108. Весенний псалом

Торопись!
Эти строчки диктует весна –
Ледоходом снесет
И затопит медовой любовью.
У согретой сосны смолоточит десна,
И вороний вираж беспокоен.

Хватит спать по берлогам               
И книги читать
Про чужие заветные чувства.
Скоро – масленица.
Начало поста
И псаломная песнь Иисусу.
                26.2.2003



109. Простецкая весна


Талая вода – на подоконнике,
На трюмо – фарфоровые слоники.

Пьяный слесарь с разводным ключом
Говорит, как, что и что почем.

Муж в отъезде лет примерно пять –
Мне по почте сделал двух ребят.

Как ни охай, не хватает денег.
Коли счастлив,
То, конечно, беден.

Но зато герань – белым красна.
И на подоконнике – весна.
                28.2.2003

110. Майские козыри

Земля, впитав воды досыта,
Все не отдышится никак.
Ученье грека Гераклита
Оттачивает звон лопат.

Гуляет солнце голоного
На пару с голубем шальным.
В поля забредшая дорога.
Стерни сгоревшей сладкий дым.

Май надрывается за отдых
Зимы в приталенных снегах,
И этот козырь –
У Природы-
Начальницы.
Увы
И
Ах!
                5.5.2003

111. ПОДРАДУЖЬЕ

Майский светень, свете тихий –
Голубое в голубом.
Солнце яркой облепихой
Обсыпает двор и дом,
Серого сарая стены,
С белой цепью конуру,
Голуби подлетным креном
Охлаждают жар-жару.

Жизнь – бесплатная потачка,
Но не даром дадена:
Грозовая,
Дождевая –
В теплой рамке радуги.


112. Весенняя чечетка


Диезы и бемоли
Синицы клюв несет,
Весенние пароли
Вытаивает лед.

И хочется ответить,
Да пианино нет –
На ледяном паркете
Чечетку бьет поэт.
                12.1.2003




113. ПЕРВОЕ МАРТА

Первое марта.
Оттепель бьётся в ознобе.
Серая вата –
В каждом поникшем сугробе.

Скорость весны
Далека от скорости света.
Сердце – весы,
Взвешивающее приметы

Будущих свадеб,
Похорон,
Рождений.
Первое марта
Оскальзывается на ступени

Жизни, завороженной
Чувством невинной страсти:
Наперекор ненастью
Биться в истерике счастья.

114. ТРАУР ВЕСНЫ

Весна – это траур
По зимнему ладу и злу,
По карнавалу,
Где маски у детства крадут,
По пилигримству
Снежинок и лыжной тропы.
Солнца сурдинка –
Аккорд для людской маеты.
Белая нежить
Облака – крылья враспах.
Счастье на дольки
Режет ресничный твой взмах:
Цвета лимона,
Жуткой лимонной тоски.
Ты на перроне
Привстаешь на носки
В нежном порыве
Лебедя на воде…
Жизнь на обрыве –
Это везде
И нигде.
                1.3.06


115. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ КАРТОФЕЛЬ

                Проза  картофельных гряд,
притяженье лопаты,
                Росток на картофелине,
как проклюнувшийся                .                птенец.
Я  его опускаю в гнездо,
чтоб  сентябрьским возвратом
Погреб с верхом заполнить,
 язык показавши зиме.
Но до этой веселой поры
жить в обнимку с лопатой –
как прадед и прадеда прадед
(из крепостных).
По соседству сверкает
электрической молнией атом,
И вздыхает земля –
нашей жизни бессмертный магнит.

116. ОГНИВО

Куличок щеголяет высвистом,
Как пред девками – молодец.
У черемух – майская выставка,
И за летом послан гонец,
И реторта солнца заполнена
Хлорофилловым бытием,
И у каждого в сердце – огниво
Маятника взамен.

1999





117. ВЕСЕННЯЯ ОГЛЯДКА


Первый шмель над первой медуницей,
Май привстал на цыпочки уже.
Лиственницы новенькая жрица
Облачное дарит бланманже.

Наконец-то Новый год очнулся
И рассыпал в поле зеленя.
Журавли прокладывают курсы
Мимо огорода и меня.

Я смотрю и клич запоминаю
(осень – это слишком далеко).
Годы тают,
Ах, как годы тают!
И – не нужен
Смерти ледокол.

118. СКОРБНАЯ ВЕСНА

Весна – как морфия укол.
И солнца дивный ледокол
Расталкивает льды.
Хоть четок у кукушки нет,
На все про все один ответ:
Не жди,
Не жди беды!

Уже – была.
Уже – не раз.
Не хватит четок всем.
Альбом – сплошной иконостас,
И никого – взамен.
                30.5.06

119. ОСНЕЖЕННЫЙ МАЙ

Дождевые капли листья чмокают –
Нелюбовь и все-таки любовь.
Ожерелье соловьиных вздохов.
Белый холм – черемухи сугроб.

День от ночи убегает дальше,
Чем твой сон – от бденья моего.
Спальни храм.
Твоей кровати капище.
Жизнь – как след
Растаявших снегов.       5.7.96




120. По капле, по секунде жизнь…

С утра печаль – больная пряха
Сшивает из минут часы,
И бьется головой с размаха
О стенки маятник, и синь
С небес в окошко не стекает,
Дальтоник – март, но горд собой,
И жизнь на вертела спирали
Вращает ангел вестовой.

1.4.2009

121. Жене в альбом 8 марта 2009

Луна и солнце.
122. Я и ты.
И больше нечего добавить.
…Вот разве Пушкина убавить
На
ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ.

                7.03.09



 






Летаргия лета
 





123. Летаргия лета

Лета летаргия  –               
Глаз не разожмешь:
Солнца панагия
И тумана ложь.

Вечер – незакатен,
Утро – без лучей.
Разве не приятно
Спать на Конжаке?

Облака гурьбою
Посохом гонять,
Снежною водою
Реки наполнять.

О вершину тешить
Огненны бока.
Не орла, так решку
Сбросить с Конжака.

Так и так победа
Солнцу суждена.
Месяц нам не ведома
По ночам луна.

Белой ночи морок
Бродит по лесам.
Обещая споры
Птичьим голосам.

Окна городские
Человечьих сот
Солнца панагия
Кругом обойдет.

Благостный июль!
День рожденья лета!
Копит жизнь свою
Летаргия лета.

                2.2.1999

124. Сенные горы


Малый Улс дизельком пульсирует.
Малый Улс – ручеек-губошлеп.
Мы на горы Сенные визирою
Направляем лихой прямоток.

Говорят, от черники, мол, ломятся
В тех местах-теремах закрома,
И луна – в передряге бессонницы:
По плато пешеходит луна.

Так и есть.
Мы на скальные выступы
Только тени свои вознесли –
Голубыми деревьями-кистями
Был усеян лунарий земли.

По-медвежьи,
На четвереньках
Мы по лакомству побрели
И черника, отбросив застенчивость,
Ищет губы твои и мои.

И твои, и мои…
Целованная
И греховная без греха,
Ты своим ореолом туманным
Устилала лебяжности мха.

Филин гукнул в далеком распадке,
Ветер гладит ельник густой…
Как черничные губы сладки
И как терпок ночи настой!

                2.2.1999




125. Опушка

Хвойный парус мучит ветер,
Но не стронется никак
Многомачтовый гулебщик –
Из сосновых струн корабль.

Белка юнгой мчит по мачтам,
Смотрит боцманом глухарь:
Как сургучные печати –
У надбровий  киноварь.

Как бы славно пассажирам
Плыть по моховым волнам,
Подчиняться для ранжиру,
Поклоняться деревам.

Пить из каменной бадейки –
Той,
Что выточил ручей.
У пчелиной у семейки
Воску выкрасть для свечей.

Их поставить у Пречистой,
У древесной, у земной –
Где распахнут складень - листвень
В окоём с голубизной.
                20.3.1999


126. Отражение

Сеяное прорастает еле-еле
По своим законам,
По своим.
Головой качаем.
Сожалеем,
В прошлое, как в реченьку, глядим,

Что уносит всякую заботу,
Не оставив следа на воде.
Наклонюсь,
А в отраженье кто-то
Сбить не может
Нимба
Грустный снег.
                31.3.1999









127. Сон в тайге

Комель кедра смолью дышит.
Славным лежбищем – распил.
Дятел на зеленой крыше
Чинит ветхости стропил.
Полесовье,
Поласковье.
Теплый перебор лучей,
И бредет по мелководью
В чистых тапочках ручей.
Дорогая небылица
В теплой пазухе тайги –
Пятипалая приснится
С поволокой на зеницах
То ли зверем,
То ли птицей…
Хоть проснись да убеги!
                10.3.1999



128. Черешня


Хозяйка оказалась грустной
И чересчур тихой,
Мне показала комнату – монастырскую келью.
В окно заглянул сад,
Где листву взъерошивал лихо
Новорожденный
И чем-то обеспокоенный ветер.

Я понял, что здесь можно
Беседовать с собой и садом,
Писать стихи по ночам,
А днем изучать светотени.
Хозяйка, дверь охраняя,
Была постояльцу рада
И даже насчет задатка
Не выразила сомнений.

Мой чемодан был полон
Имущества холостяцкого:
Рукописи. Две пары
Истрепанного бельишка.
Портативка, изготовленная в Югославии,
И – на кредит злопамятная новенькая сберкнижка.

Хозяйка пела на кухне носогубно и трубно,
Я положил копирку меж двух бумажных ладо-ней.
Стихи мне всегда давались.
Как девственницы, трудно,
Но тут машинка с налету
Завыводила мелодию.

Вечер вселился в комнату,
Не спрашиваясь, незаметно,
Машинка клевала буквы задумчивым петухом.
Я понимал, что сегодня
С настоящим поэтом
Можно поздравить комнату
И – с настоящим стихом.

А тема была простая:
Про то, что хозяйке – двадцать,
И по утрам черешней
Она ублажает меня,
И глаз я не раскрываю,
И губы нацеловаться
Не могут с круглой загадкой
Утро познавшего дня.

Черешня была все ближе,
Тяжелее и откровенней,
Покачивались сережки на лаковых черешках.
Я каждую перед встречей
Приветствовал поименно
И жаловал комплиментом
Для трепетного ушка.

Хозяйка наполовину
Комнате принадлежала –
Той самой, которой плечи
И грудь сорочка хранит,
Её рука на подушке
Рядом с моей лежала,
И пальчики пульс считали
И лелеяли стыд.

Слова не произрастали
В нашем саду тенистом,
По милли- и сантиметру
Она скользила в окно,
И вот над раскрытым сердцем
Её чудное монисто,
Чудное и молодое
В прохладном бокале вино.

Бокалы – правый и левый –
Были налиты истомой,
Они в глазницы вливали
Медленной неги сласть…
Немного она помедлила
На подоконнике-троне,
Прежде чем в жаркий омут
Моей постели упасть.

Дальше рифма забыла
Свои христарадные просьбы,
Ритм изгиб отчеканил
Стыдливого локотка,
И сквозь розоватость пальцев
Проглядывала просинь
Фарфорового
И гладкого
Глазного белка.

Сад забылся в покое –
Нашем покое светлом.
Даже пульс обомлел,
С пульсом другим сложась.
Там,
Где соприкасаются
 С миром отрады двое,               
С миром Божественной коды
Устанавливается связь.

Шорохи замирают –
Словно листва поникла,
Виолончельной талии
Крутой и гладкий изгиб.
В самом простом и трудном
Древнем любовном цикле
Всегда нехватка присутствует
Скромных и томных книг.

Моя начиналась счастливо.
И стих принимал участие:
Копились строчки, как ладанки,
На молодой груди…
Хозяйке был тоже когда-то
Юный дарован праздник–
Об этом она на кухне,
Как слон в саванне, трубит.

Черешневые сережки –
Простой атрибутик счастья,
Но без такого участия
Стихам разбег не скопить.
Каждую ночь теряю
Прошлого мягкий ластик –
Заново,
Безэкзаменно
Начинаю жить.
                9.2.1999

129. Покосное

Редька с квасом,
На горбушке – соль с лучком.
Жаворонок, чтобы скрасить день,
Ведет смычком.
Облако своё подобье
Дарствует земле.
Молочайной белой крови
На ладонях след.
Звон литовки гомонок
Будит дали.
Сарафанною шнуровкой
Сузить талию.
Снять платок,
Тряхнуть гнедою
Гривой-челкой.
Взгляд нырнул под локоток –
Кипит девчонка!
Двадцать лет
Краса сама собой растилась,
Только суженого нет –
Не Божья милость.
И сосед, на жадны взгляды
Тороватый,
Нынче будет
Пред женою виноватый.
Увлечет его девчонка
В омут чащи –
На один глоток,
На придыханье
Счастья.
И объятия капкан
Горячим воском
Тела выпустит дурман…
А после –
Слёзы.

                10.3.1999

130. Чей-то праздник


Ты живешь напротив тени.               
Ты идешь напротив света:
Юбку трогают колени –
Просят лета.

Ты придешь – подъезд распахнут,
Ты войдешь – за дверью праздник,
От чужого счастья ахнув,
Вспомнишь зазимок.

И на улочках июня
Каблучки стучат заправски.
Ах, сердечная погоня –
Зимний праздник!
                31.1.1999



131. Странная страна

Эта страна странная –
Начинающаяся с дурмана,
Забивающая памороки,
С бутербродом тоски на завтрак,
С ненахождением места
В сверхчеловеческом месиве.

Эта страна странная –
Из малахита поляна,
И к ягоде земляничной
Спелый сосок причислен.

Эта страна странная –
С ревностью-игуаной,
С напряженьем бретелек.
Впивающихся в шею.

Эта страна странная –
С маршрутом до Магадана,               
С черной лагерной вышкой,
С воем под звездной крышей.
                31.1.1999

132. На покосе

Литовка, да брусок,
Да жбан хмельного кваса,
Да бабкин образок –               
 Вчера с иконостаса.

Да розовый туман
Над поймой – в роще – речки,
Да на соседнем стане
Не занято сердечко.

Учил стихи Кольцова
Да ровную повадку –
Рука почти отцова,
А он был малый хваткий.

За вжиком вжик слетает
По лезвийному блеску –
Устать нельзя металлу
И мощной прыти сердца.

Коленопреклоненна
Трава в росы монистах,
И по крутому склону
Бег солнышка неистов.

Долой рубаху вязку –
Подставить ветру тело,
И пауты по-царски
Смелы и оголтелы.

И вот пригорок выбрит
До щетки бритвой острой –
Пора начать интригу
С соседкой златокосой.

Пора с ней –
Раньше брата –
Смеясь, перемигнуться,
Дойти бы до заката
Да в речку окунуться.

И, кулеша отведав
До донышка отвару,
Дежурить до рассвета
У девичьей заставы.
                31.1.1999

133. Облик

Скибочку хлеба отрезать,
Лучку посолить,
Перекреститься –
Как клятву немую давая.
В этом деревьями выпестованном рае
Даже печалью печаль
Не оговорить.

Скалы прижались к спине,
Как соратники – в битве,
Кедр над простором раскинул свои рукава.
С каждой минутою я убеждаюсь:
Права
Мудрость бесхитростности знающая природа.

Так что и я помолчу на Высотах Твоих,
Светлый Господь,
Насылающий благо и благо.
Сколько в Тебе
Отрешенности и отваги
Облик мне Свой даровать.
Один.
На двоих.
                30.1.1999

134. Лесной метроном

Складешок из детской мечты,
Пузырек поваренной соли
И зозулисто - сабельный огурец.
Да еще от ковриги отрезаны доли,
И слюна проявляет к сему интерес.

Похожу-потопчу родовые поляны,
Батожком поколышу
У елочек подола.
У грибов необычный –
Из пенки –
Румянец, и пихтовая шерстка в рукав забра-лась.

И комар собирается лакомить соком
Человечьим
Трепещущее брюшко,
И - как дробь барабанная – дятельный грохот,
Земляника к земле наклонила ушко.

Где иголками шьют
Муравьи полотнище
Полукруглой палатки –
Святого жила.
И сорока-шпионка гнездилище ищет,
Любопытство истрачивая не для зла.

Лес – как терем из сказки
Со спящей царевной:
Заблудись,
Отыщи. Подойди!
В сердце нотка звенит
Золотая и древняя –
Ах!
И Ох! –
Метрономит в груди.
                27.1.1999





135. Дэвид Брубек


Дэвид Брубек
Клавиши
Медленно
Трогает –
Перекат на реке зазвенел,
Облака подбирают итоговый
Светлый колер у скальных тел.

Малахитовое отчаянье –
Куропатки белой прыжок:
Дэвид Брубек фортепиану
Предложил раскрасить флажок

В те цвета, что дороги лесу
И атласным – сойки – крылам.
Дэвид Брубек сверкает перстнем,
Словно весь Нью-Йорк – без реклам.

Так отрадно на Красной Горке
Зреть рябиновый гобелен:
Дэвид Брубек играет в Нью-Йорке –
Этот звук,
Этот цвет,
Этот плен.
                25.1.1999

136. На паромной переправе


Ни клейма, ни пробы не поставить,
На гайтане крест давно пропит.
Он пришел к паромной переправе:
На плечах – чужой, как совесть, клифт.

На ногах – опорки бурой масти,
Бумазейный свитер – до колен.
На запястье выколото:
"Счастье"
И чуть-чуть пониже –
"это хрен".

По глазам – ни дать ни взять – ребенок,
По оскалу – тать,
Да и какой!
Он рукой охлопал лошаденок
покосился в экипаж пустой.

На кассира посмотрел с прищуром
И рукой карман пошевелил.
Милиционерову фигуру,
Отвернувшись, сразу оценил.

Пассажиров – взвод не наберется,
Чемоданов – два ли, полтора.
Он присел поодаль, у колодца,
Где почти ковыльна мурава.

Ах, перекати – широко  поле!
Пол-России в сердце залегло.
Только бы не выучить неволи
Малоприбыльное ремесло!

Только бы не налететь на шухер
Или на дружка опасный нож.
Миновать пригляд шинельной суки
И слепой – по бабе – нетерпеж.

В теплый край попасть,
Где солнце – печка
И рыбачить можно на шнурок,
Вырезать у гарбузов сердечки.
Где бесплатен семечек мешок.

Там приезжих – что тебе окурков,
Вещи сами в руки поплывут,
Скупщики – жмотьё и полудурки,
Но зато в ЧеКа не донесут.

Чирии морской водой промоет,
Где-нибудь и с душем пофартит,
В кухнях санаториев героям
Мигом отбивают аппетит.

Он согласен на меню любое –               
Можно сверху вниз и снизу вверх.
Ужинать – до самого отбоя.
Завтракать – за процедурных всех.

То-то – жизнь!
Вся – разлюли - малина!
И по счастью бродит босиком…
"Мало ты похож на гражданина",-
милиционер сказал баском.

"Значит, так:
и паспорт, и прописка
у тебя, понятно, не в тую.
Может быть, ты числишься по спискам,
А таких браслетами куют…"

– – –
Такой оборот:
Тёртый
Мильтон попался на речке:
Северные курорты
Прописаны человечку.
                26.1.1999


137. Приказчик

Скоплю целый целковый,
Начищу штиблеты салом:
Свидание с женским полом –
Не так уж это и мало.

Чуб, на вилке завитый,
Можно тряхнуть игриво
И с молодым аппетитом
Обозревать извивы
Речки, что – Под горою,
Девушки, что – над нею,
Повод имею ноне,
Желанье тоже имею.

"Мамзель,-скажу я,-позвольте
вас познакомить с этим".
И протяну ей желтый
Из пижмы букетик.

Слово – за словом.
Впрочем,
Важно и обхожденье –
Фета или Тютчёва
Прочту ей стихотворенье.

И предложу пройтиться
Вдоль городской променады.
Как бы случайно, ситцы
Прижму на талии с бантом.

Руку выгну колечком.
Шаг подберу неспешный,
Там, где её сердечко.
Случайным жестом потешу.

Где павильон купецкий
Торгует содовой сладкой,
Выберу ей конфекты,
Может, и – шоколаду.

Сердце её подтает,
Сердце моё окрепнет.
Где аллея крутая.
Можно губами встретить
Локон воздуховейгый,
Локоть с нежною ямкой,
И предложить присесться
На зеленой полянке.

Свой сюртук под округлость
Подложу я на землю,
Вмиг позабуду мудрость.
Враз надежду приемлю.

Дать рученькам волю,
Дать губкам усладу,
Нету вокруг народу.
Чтобы вырвать награду.

Ах, ресничная сказка!
Ах, на шее платочек!
Пальчиков свистопляска.
Да и сам я – как кочет.

Напружиню головку,
Разведу руки белы…
Ах, природа так ловко
Знает наши пределы!

Этих бантов-завязок
Я  обучен науке.
Поцелуем заласкан
Дивертисмент разлуки.

Брюки узки на штрипках –
Тут искусство потребно,
Не потревожив грыжи,
Напружиниться телом.

Карамельная сладость!
Соевый мой батончик!
Мир по -райски покладист,
Словно розы бутончик.

На вечерней прохладе
Столько скомкано ситца:
Ах, как вышло все ладно –
Стоило б пере-
Креститься!

Да заодно проверить,
Цел ли целковый важный…
Ах, ужасно поверить –
Кто-то стибрил бумажник!
                24.2.1999


138. Июлерожденный 1939 год


Россия бледнеет от гнева и снега –
Не оберега, так оберега,
Но он же тревожен, как бледная немочь,
Фарш времени сотворяя из вечности.

А я родился на разбеге июля –
Ноябрьские снеги служили зачатьем,
И Берия выбран довеском для пули
Советской морозоустойчивой власти.

История билась в газетных тенётах,
Фрагментов судеб и решениях "троек",
Которые выдумал, ахнув и охнув,
Какой-то там Гоголь, случайный астролог.

Младенец с птенцовым распахнутым клювом,
Я вырос под сенью тюремных бараков,
Меня и сейчас не отпустят оттуда
Колючки ГУЛАГовских Зодиаков.

Россия-Россия, основа озноба,
Спасибо за то, что меня не сгубила.
Снега умирают светло и бескровно,
И лава под ними еще не остыла.
19.2.05


139. Йов


Мели, мели, Емеля,
Кудрявый перекат!
Стреле высокой ели
До неба не достать.

Рябиновым румянам
Опушки не укрыть,
И ветерка духмяного
Необорима прыть.

И по дуге скрипучей –
Кедровки плавный лёт,
И над горою туча
Рожает самолет.

И выплеск вечной жизни
Ручьист и полон сил,
И лось в реке, как в Истине,
Отраду находил.
                27.1.1999

140. Кедр


Кедр над Йовом – кроткий пастырь –
Ждет меня из лета в лето:
Плёс, простором тороватый,
Тоже нужен для совета.

Плеск струи струною завит
Возле камня,
Возле глыбы.
Дятел в сердце барабанит:
"Мы смогли бы…"

Мы смогли бы позолоту
Навести на день вчерашний,
И напрасная забота
Не покажется напрасной.

И старания пустые
Жизнь примерит, как обновку,
И литания лесные
Выпишут командировку
В эти чащи,
В эти кущи,
К блеску вечного струенья,
Где для птичьих для созвучий
Ястреб жертвует
Пареньем.

Где по истинам не нужно
Слёзы лить, как по потерям…
Серебрянский горб верблюжий
Учит тактике терпенья.

И подъем открыт,
Как вера,
Для слепца-христианина,
И, как компас чует север,
Кедр во мне
Откроет сына.
                27.1.1999

141. Здесь и сейчас


Можжевельника чаша,
Пригубишь – забудется всё:
Охи-ахи газетные, бредни телеэкрана.
Ароматом наполнена бережная панорама, о которой рассказывал старый японец Басё.

Лето – это весталка, сплетающая венок.
Бесконечность щедрот для застолий и выпорхов птичьих.
Серебрянка с порога выстёкливает поток,
Для которого кедры выращивают Вечность.

Я пойду за водой и уже не вернусь никогда –
По поверью народному
И собственной охоте –
К суете, что закована в водовороте,
Неприкаянно бьющемся по проститут -городам.

Но Природы закон "Только здесь и сейчас"
Только здесь и сейчас
Сердце воспринимает,
И березовый лист, снизойдя по спирали,
На уроки по Вечности вечные вызовет нас.

И ответ – под рукою,
И – перед глазами:
Горы,
Капелька солнца на скальной скуле,
И – пусть не до конца –
Этот душераздел
Между собственной плотью
И душами-облаками.
                6.1.1999


142. Репродукция


Репродукция горного склона –
Лишь закроешь глаза –
Представляет:
Изумрудное – на зеленом,
Камнепадов трамплинный полет.
Голубичное поклонение –
Это тоже Богу поклон.
Губы шепчут стихотворение:
Для поэзии – самый сезон.
                16.12.1999

143. Пробуждение


Пастила постельной дрёмы –
Розовая , белая.
Сон, как ангел, распеленут
И, как сад, возделан.

Все румяно,
Все стоусто,
С музыкальным нимбом.
И на веках – трепет чувства,
Что несохранимо.
                28.12.1999

144. Ответ

Какое расстояние
От счастья до беды?
Тоскует о свидании
Родник святой воды?
Вопрос ответом радует:
Храни немой восторг.
Гроза рождает радугу.
Над нею –
Видишь? –
Бог.
                28.11.1999


145. Земляника

Рекламирую домашнее варенье,
Но не из садовых обустройств,
Где навоза терпкое терпенье
Значится одним из главных свойств.

Я зову на новый росный выруб,
Где – глазасто – неизречена –
Спелая облатка земляники
Воскрешению посвящена.

Воскрешенью сыгранного детства
В ре-миноре,
В солнечном ключе:
Грусти земляничное наследство –
Ангела подкрылок на плече.

                28.11.1999


146. Зея


Родимый дом
Несем, как родинку, –
Всегда везде.
Зея – Арина Родионовна
В моей судьбе.
Она меня
С надеждой гладила
Рукой-водой.
У наших рек
Такое правило:
Нашу беду
И наши радости
Нести с собой.
                12.2.1976




147. Разговор с Серебрянкой


Вот и Серебрянка –
"Здравствуй, реченька!
Я не убоялся
Прослыть грешником,
Чудаком прослыть
И – поэтом.
Ну, спасибочки
И на этом.
И еще за то,
Что – подлунные –
Мы, река, с тобой
Думы думали.
Про житьё-бытьё,
Счастье-марево,
Про сердечный склон
Справа налево.
Серебром твоим
Слово пролито,
И любовный гимн –
Чисто золото".
                15.10.1999


148. Ёндельское озеро

За туманами – сказка-озеро
Околдует, заманит к себе.
С изумлением смотрит рассвет
На жемчужное и голубое.

Кто придумал овальное чудо.
Бросив шелковый плат на скаку?
Птицы вещие берегут
Отражение лунного круга.

Всё предсказано в нашей судьбе:
Как ни вейся тропинка по лесу,
За туманами сказка-озеро
Околдует, заманит к себе.
                1971





149. Лесная избушка


После трудного дня,
Если путь был далек,
Печь согреет меня –
Огонек-уголек.

Если холод в душе
Диким зверем залег,
Печь приветит меня –
Огонек-уголек…

Если я променяю
Избу на чертог,
Ад придачею станет –
Огонек-уголек.
12.9.1998




150. Счастье


Чечевичной похлебки
Сколько мне предлагали
И – за пазухой Бога приют!
Оборотную сторону этой медали
На погляд никогда не дают.

Но какое-то – сызмальства –  строгое бденье
Берегло:
"В соснах трех не блуди!"
я в бору прописался
без скарба,
без денег.
Счастье –
Солнечный зайчик в груди.
                13.9.1998

151. Поэт


Ни кола, ни двора,
Ни собаки, ни кошки –
Только волчья нора
Да созвездья в лукошке.
Пожалеют его.
Тронут мелкой монетой:
Отпущенье грехов –
Тоже участь поэтов.
                13.9.1998

152. По медвежьему следу


След медведя под кедрами
В поисках шишки кружит,
Выруба проминает, шиповника четки сбирая.
Я не зверя преследую – просто я делаю вид,
Что ни страха в тайге,
Ни дороги,
Ни счастья не знаю.

Бурелома засека,
И – папоротник-павлин.
Пихтача нежно-родственное прикосновенье.
Солнце, не уставая, пружинит с вершин.
В догонялки играет с моей неприкаянной тенью.

Но и этого мало:
В участницы нашей игры
Напросилась
В камуфляжном наряде кедровка,
Гладит перьями ветки
И прячется за стволы,
И стрекочет задорно,
И без шума пикирует ловко.

Ах, ей-ей, хорошо!
Можно Господа славить пока,
Ну, хотя бы за то,
Что я – не художник-дальтоник.
И способен мой глаз различать всей долины цвета,
Словно флаги старинных
Исторических хроник.

Бор опушку, как книгу, открыл,
И такая кругом позолота,
Эрмитажная пышность и молодость не по го-дам,
И на фоне лазури соборное высится что-то –
Серебрянского Камня
Неколебимый Нотр-Дам.

Мне еще предстоит одолеть мириады ступеней,
И взойти на вершину,
И выиграть маленький бой,
И улечься на мхов
Отпружинившую овчину,
Не владея ни миром,
Ни судьбой,
Ни собой.

А пока я смотрю, изумление в бороду пряча,
Как великоречива
Природы стоглазая суть…
В полусотне шагов
На поляне средь пихтовой чащи
Сам хозяин тайги
Беззаботно прилег отдохнуть.
                17.9.1998

153. Парение – 3


На душе – выходной,
Славный проливень-светень:
Можно меж облаков,
Сбросив крылья, парить
И глотками,
Взахлёб,
Пить живительный ветер
И искать на земле
Путеводную нить.
                19.7.1999

154. На сеновале


В девичестве спится и хоцца
Коленей не разжимать,
О сено щекою колоться
И крик петуха понимать,
А с третьим милого погладить
И юркнуть, как мышка, в подклеть,
И слушать, как скрипнет в ограде.,
Под милою тяжестью жердь.
                21.1.1999

155. На черничной поляне


Сок черничный –
На ладонях и коленях.
У девчонки у столичной –
Сок по венам
Достигает
Бессердечного сердечка,
И на нем –
Моя
Черничная
Засечка.
                27.1.1999


156. Солнце за чадрой дождя


Солнце за чадрой дождя –
Красок не отыщешь.
Вместо жаворонка я
С фантазийной кистью.

Подхожу и так и сяк
К милому пейзажу –
Вроде бы сверкнул алмаз,
Исчезая сразу.

Значит, нет в моей душе
Акварельной страсти –
В поднебесном шалаше
Есть другое счастье.

В поднебесном шалаше
Ты всегда со мною –
Жизни прожитый сюжет.
Солнце за чадрою.
                13.8.2001

157. Хлеб да соль


Месяц, как ацтекский  Вицли - Пуцли,
Засмеясь, на западе повис,
И созвездья в небе – точно гусли,
И – лесистый горизонт-карниз,
И – холодный высверк солнцепада
В Ледовитый белый океан,
И – ночная мягкая прохлада,
На полстога – ситцевый диван,
Запах неземной земной космеи,
Шелест от косы сбежавших трав,
В выси туча, словно Карлсон, реет,
Жаркие метания костра –
Вот подарок из библиотеки
Бога, начитавшегося всласть,
Он поехал из варягов в греки,
Я ж остался, чтобы не пропасть
В закордонных и хмельных пространствах
Близ чужих народов и судеб –
Мне милее ярких дальних странствий
Солью послащенный черный хлеб.
                9.8.2000


158. Девица

Водим, водим хороводы,
Руки жмем,
А уста пылают
Пламенным огнем.

В провожаньях провожаем
Целу ночь.
Крови выкипеть бы –
Только б
Нам помочь.

И в объятиях –
Как статуя –
Стоим,
И опаску прячет
Будущего дым.

На прощание шепну,
На все готов:
"Я – подстерегу казну,
ты – жди сватов".

Дождалась:
Другие внуков завели.
Я же взгляд
Не отнимаю от земли.

Под печальным
И под каторжным венцом,
Как пустыня –
Мое девичье лицо.

                29.7.2000

159. Бездонная любовь


На верхней палубе-утесе
Молчит желанье поматросить
И в косу с женщиной сплестись.
Вот диск луны бы в небо бросить
И якорь сердца – в омут брызг.

И теплоход уйдет на стрежень,
А скалы лепит скульптор Эрьзя,
И у реки нет ада дна,
И вечно будет якорь сердца
Любовь в глубинах нагонять.
                14.1.2002

160. Милая

Милая моет оконце –
Ангел на фоне небес.
Щурится бледное солнце,
Меряя луч-стеклорез.

Кровельщику на крыше
Глаз от неё не отнять.
Это – подарок мне свыше:
Бога живая печать.
                7.9.1999

161. От Аз до Ять

Компостер выщелкал из ночи
Тебе в пригоршню конфетти,
И Йов плескал пригоршней звезды
На ноги бледные твои.

Роняли музыку вершины,
От обморока отойдя.
Твои блестящие лосины
Мой месяц исполировал.

Тугого августа мембрана
Вдруг разлетелась на куски,
И опускается нирвана
В твоих ладонях на виски.

Теперь замру на полдороге
В полупопытке отыскать
Ту гласную, что ищут боги
На полпути
От Аз
До Ять.
                1.2.2002













162. Лесная бестолочь


В сосняке семилапая птица
Соловьино -разбойный аврал
Человечеству пригодится
С кондачка светло-снежный Урал

Пригодится
Придется помаяться
Среди кедров зажженных свечей
Дятла стук
А мерещится
Палицу
Раздобыл лешачок -книгочей

Перегуд
Перестук
Перелыганье
Свадеб-схваток в кромешном лесу
И у месяца чистая выгода
Капля пота
На вислом носу

Каждый сон
Как мохнатая варежка
Каждый вздох
Как молитва в ночи
И Синильге подарено платьице
Славно тканой в ручье чесучи

Кто-то выжал тряпицу на облаке
Кто-то ветер щекочет в поддых
И напрасно болотные олухи
Нажимают себе на кадык

Все равно
Эта пьянка не кончится
Как Бог свят
Как черт лих
Как я глуп
За избушкой лесной
Заоконница
Сладкий пепел роняет из губ

Филин сычику
Прогугукает
До-ре-ми
Се-ля
Ви
И шерше
Я тебя продержу до полуночи
В лонно-лунном
В раю
В шалаше
                30.12.2001

163. Лесная яшма

Сверчки распиливают ночь,
Трудясь усердно.
Луна, как неродная ночь,
Почти ущербна.

Трава былинна и былинкой
Тешит ухо.
И слышен скрип земной оси
Почти в полслуха.

На пограничной полосе –
Земля и Космос.
Я позабыл ответы все.
Как и вопросы.

И за какую из стихий
Готов сражаться,
Вместо меня Господь решил:
Я в текст впечатан
Поэм Гомера,
Мандельштама
Звонкий "Камень" –
Они об этом
Позаботились
Заранее.

Послали строки дрейфовать,
Как дирижабли, –
Не отличить
От облаков
Нарядов правды.

И я точу свою строку –
Гарпун из ямба.
Мне, как с Урала остяку,
Примером – яшма.

Мне не найти и двух канцон
В одном наряде.
Мир состоит из двух персон,
И я – преградой.

Или совсем наоборот –
Их рук пожатьем.
А строчка кистью нанесет
Узор на платье.

И подивишься ты
Безделице
Из яшмы,
А я вложу в неё себя
Всего вчерашнего.

Сегодня с чистого листа,
С восхода
Меня возьмется создавать
Природа.

И этих ритмов не устать
Считать минуты
И заново воссоздавать
Свои Бермуды.

Луна украсила лицо,
Как клоун в цирке.
Я выберу из двух канцон –
Не под копирку –
Отпетую
Молитвой
Злополучной.
Но ты мне знак, как грош, подай
На всякий случай.

Чтоб я опять не позабыл
О пограничье,
Где льются –
Из последних сил –
Канцоны птичьи.
                9.3.1999

164. Чайная церемония


В пять часов пьют англичане чай
(Странная, однако же, привычка!).
Котелком я брызнул из ручья.
Чиркнул в восковой облатке спичкой,

Бересте цвет солнца поднесу
И кедровой стружке – спорый сполох.
("Сучья не напрасны, чать, в лесу",-
Толковал Акинфиев, геолог,)

Только забурлит - забулькотеит
В котелке – бросаю жменю чая.
За день еле выжил аппетит
И приварок, как гостей, встречает.

Чайный путь (японцы говорят)
Выложен терпением и долог,
Но за ними вспомню вдругорядь,
Что сказал Акинфиев, геолог:

"От цивилизации в тайгу
нужно взять фарфоровую кружку.
К поцелую губ и хватке рук
Именно её звал А. С. Пушкин".

Чайной икебаны сладкий плен,
Тишина – вместимостью в полмира,
Жаркий пес в дремоте – у колен,
И кедрач речист на негу мирры.
                13.4.1999


165. Гнездовье


Копится по крохам
Камень на душе –
Русская эпоха,
Четкое клише.

Можется, не можется –
Распростись с тоской:
По крупицам сложится
Город колдовской

С приворотным зельем
Детства – сон-травой;
Вычищено небо
Зольною дресвой.

Речка в обруч свернута
Около села,
Бабушкина комната
Сказками светла.

Самовар чуфыкает,
Шаньга морщит лоб;
С вишнею наливку
Дед, почмокав, пьет.

Красная да белая
На окне герань.
У соседа – смелая
Тальянка спозарань.

Солнце полюбовные
Хороводы вьёт.
Светятся мадонны
Ночи напролет.

Песня к небу тянется –
Не взлетит никак.
Мужики-лентяи
Курят злой табак.

И ветхозаветный
Колокольный звон
Катит по окрестности
Золотым клубком.

Палеха шкатулка,
Жостовская жесть –
Сердца стуков гулких
Нам не перечесть.

Малая Медведица
Ловит хвост Большой.
Верится, не верится –
Оглянись душой

На чистописание
Дедовских страниц,
На вековый пламень
В гнездах вещих птиц.

Русь не оберется
Праведной воды –
Что же птица бьется
Над гнездом беды?

Спохвачусь, опомнюсь.
Перечту года.
Я и сам – питомец
Милого гнезда.
                10.5.1999

166. Июньский снег


Лошадиное глазное яблоко –
Шар земной в цветной миниатюре.
Под горушкой сомневалась таволга,
Что тепло закончилось в июне.

Снег нежданный грелся по откосам,
Мусор прикрывал благопристойно.
Чибис надрывался над вопросом:
"Как нам быть с возвратною зимою?"

Северный Урал сползает к кромке
Океана,
И оленьи тропы
Собирают в тундровой котомке
Все недоумение Европы.

Горный кряж в целебной снежной шубе
Перемигивается с Монбланом,
В Гималаях ищет нимбы Будды,
Перевозбужденного нирваной.

Я поглажу гривы рунный волос
И атласной кожи волхованье,
Свой давным-давно забытый голос
Попрошу в свидетели свиданья.

Скачки по полям, где снежный сахар
Слизывает солнце плотоядно,
По предгорьям с древними лесами
И моей непойманной дриадой.

А гнедой опять в глаза мне смотрит –
Шар земной.
Нет, целых два
Печальных,
Он и сам, конечно же, не против
Троицы, посланницы пасхальной.

Но снега – Бореевы питомцы –
Кроют серебром иконостасы,
И на крыльях улетает к солнцу
Мой гнедой,
Чтобы пробыть Пегасом.
                17.5.1999

167. Кукушка


Кукованье взмывает в пространстве,
Словно личный ковер-самолет.
Невозможно услышать без зависти,
Как оно к облакам снизойдет,
Их возьмет за подбрюшье холодное,
Как воздушного змея – за нить:
"Наша участь – бродить по бездомью,
Наша доля – сердца бередить".
                26.5.1999

168. Деревня


Подгулявшая тропка
По жнивью чертоломит,
Да и мне после бани
Не квасок поднесли.
Над соседней деревней
Вьётся звон колокольный,
И туман-эмигрант
Бьёт поклон до земли.

Невечерняя песня
Над вечерней рекою,
Амальгамою плёсо
Повторит небеса.
Даже мертвые наши
Глаза не закроют,
Если их не отмоет
Отчизны роса.

Нашей бедности жуть –
Как застава на взгорье,
Под Везувием жизнь.
Ледовитая мгла.
Нас честят и корят,
Только у Лукоморья
Простодушию
Не поддаются дела.

Даровит урожай
Тополиного пуха,
О, моченой брусники
Кадушек не счесть.
Даже леший в лесах –
Явно русского духа
И умеет свободу
Судьбе предпочесть.

Исторических грабель
Понатыкано столько,
Что народ – в синяках,
И цари – без ума,
И не только на свадьбах
Желается:"Горько!"
И у всех про запас –
И сума и тюрьма.

Ах, березовый веник –
Ладошек охапка,
Ковш студеного кваса –
По душе босиком,
И кого не уложит
После браги присядка,
Если кружка за кружкой
Идут косяком!

Сеновального рая
Улыбчивы вздохи,
И прореха на крыше
Сияет звездой,
И рассыплются смехом
У горячей картохи
Молодайкины губы
С точеной резьбой.

Что глядишь, иностранец?
По нраву зазноба?
И татарских, и княжьих
Не скроешь кровей.
Мы и сами способны
Любить до озноба,
До бутылочной страсти.
До смертельных затей.

Так – во всем.
Ямщика
Золотой колокольчик
Затерялся в Сибири,
По верстам звеня,
И деревни пригляд
С каждым годом настойчивей
И нежней
Обволакивает меня.

Закадычный закат
Обещает вернуться,
И коровье мычанье
Над стадом летит.
Золотое яичко
На серебряном блюдце

Посредине Вселенной
Разбиться грозит.
                29.5.1999

169. Омут


В торопливом течении жизни
Наступает такая пора.
Что любая от страсти коллизия,
Словно нищий, идет со двора.

И подать бы,
Да сердце не помнит,
Где тот дом.
Тот ларец,
Те ключи,
И в глубинах зеркального омута
Только память,, сжав губы, молчит.
                2.6.1999

170. Стадо

На выпасе стадо спокойно
Позирует солнечной кисти,
И аз, Божий раб недостойный,
Задумался об убийстве,

С которым животная сила
Мне тело и строит, и губит.
Бестрепетно
И бескрыло
В сердце
Безлюбье.
                2.6.1999

171. Наше лето


Лето вышило крестиком паузу:
На цветенье черемухи – зазимок,
На Урале затей не избыть:
Соловьи, от оркестра отбившиеся.
В сольной партии неистовствуют,
Сердце к сердцу снизая на нить.

Перепутав сермяжку с обновкою,
Комплимент – с оговоркой неловкою,
Лето вдруг снизойдет наконец
И, как девушка перед свиданием,
Истомленная ожиданием,
Приоткроет с убрусом ларец.

В две недели поместится счастьице,               
И причиною для сладострастия
Станут с рифмою вечера:
По секундам спешащего чтения,
Грудь стеснившего сердцебиения,
Томной патоки настроения,
Пережившего музыку гения,
Вдохновения псалмопения,
Без причины головокружения
Над последней задумкой пера.
                8.6.1999

172. Кукушка – муэдзин


Кукованье символом прощенья
Небо овевает на веку:
Два печальных слова "До свиданья…"
Вложено в немолчное ку-ку,

И такой зазор рождает сердце
Между первым стуком и вторым,
Что представишь стройность минарета,
Где Аллаха кличет муэдзин.

Не докличется.
Кукушка знает,
Столько раз пытаясь на веку,
Но опять Вселенную пронзает
В трепет приводящее ку-ку…
                9.6.1999

173. На брудершафт с лиственницей


Щеголяет обновкой лиственница,
Вся с иголочки разодетая –
Где там много лилейного ситчика
Отыскало начало лета?

Голубое с зеленым спорит,
Облака венчают короной –
Заглядишься и склянку с горем
(Вот несчастье!) рука уронит.

Колоннада лесного плена
Ярче Аттики, чище Рима.
Каждый год природы победа –
Ватиканы для пилигрима.

Только взгляд не долу, а небу,
Только шепот прост и прозрачен.
За твою, природа, победу!
За мою, природа, удачу!
                11.6.1999

174. Яблоня в цвету


Яблоня вальяжно расцветает,
Примеряя нежную фату –
Тысяча стрелков в её засаде
В сердце с грустью целят красоту.

День-другой, и молодайка снимет
Свой убрус, чтоб пестовать ребят,
И они румянцами своими
Под опекой солнца заблестят
И, как нотный стан, усыплют крону,
И художники сплетут сюжет:
Красное и желтое с зеленым –
Бывший подвенечный нежный цвет.
                11.6.1999

175. Малец

Баюн на сказку лаком –
Всю ноченьку мурчит.
Сестренка на полатях
Не знает сна в ночи.

Её никто до дому
Впервой не провожал
И, подстелив солому,
В сарае не лежал…

У нас ворота дёгтем
Измазаны густо,
И мать готова гостя
Взять с ходу на постой.

И разлюли -малина
Была бы жизнь у нас.
И шалопая-сына
Отдали б в первый класс.

Он выучил бы буквы
И, смывшись на вокзал,
"Прощай, моя ****ский хутор",-
в открытке написал.

И где-нибудь в России
Надыбал бы отца
И за свои обиды
Прирезал подлеца.

Тоскует кот по счастью –
Обиженно мурчит.
Малец свои печали
От сна не отличит.
                12.6.1999

176. Пасмурное


Почитай, полмесяца не видно
Солнца, растуды его в качель!
За растенья, главное, обидно –
Мы-то заслужили свой удел

Сызмала.
Нас пеленало снегом,
Пела колыбельную пурга,
И из всех единственная – Вега –
Утешала чутко иногда.

Северный Урал –  суровый отчим –
Пальцем Ледовитого грозит,
Отметает и мольбы, и просьбы,
Ползатменья каждый день в зенит

Направляет.
Вредной тихой сапой
Он сжимает сердце в кулаке.
И единственный – случайный – атом
Вспыхнет в жилке на его виске,

И на солнце всколыхнется буря,
И частицы космос просквозят.
И, подкрылья распахнув. Меркурий
Оживит языческий обряд.

И гравюра вспыхнет:
Чудный шок –
Солнечного зайчика ожог.
                13.6.1999



177. В природе связь


Ветер – от соцветий без ума –
Яблоню крылами обнимал.

Яблони стоглазый амулет
Даровал свой оберег земле.

Ждет земля.
Теплом груди дыша,
Оплодотворения дождя.

Дождь
С дрожащей жилкой на виске
К сроку не надеется поспеть.

Потому что ветер свой запал
Яблоне на этот раз отдал.
                14.6.1999

178. Наше лето №2


Тучи табунами заходили,
И закат – как будто на заказ,
За вуалями свинцовой пыли
Щурит у циклопа бывший глаз.

Снег ассортимент сдает по спискам:
Хлопья. Крупка и кристаллов горсть –
Хоть сбирай их шелковою ниткой
На монисто.
Вдруг противный дождь

Водяную паутину бросит
На лицо
И хлещет резью струн.
Можно бы подумать –
Злится осень.
Ничего подобного –
Июнь.
                14.6.1999



179. Горизонт

У меня в запасе – горизонт               
с кряжем горным,               
Как спина дракона,
И всегда имеется резон
Взгляд
Не отрывать от горизонта,

Потому что много дней и лет
Я оставил на черничных склонах,
И стихов моих незримый след
Бережно хранится горизонтом.
                15.6.1999

180. Летний полдень

Стоит над полем полдень,
Как будто в забытье,
И мягкий ртутный столбик
Горяч в его руке.

Лишь жаворонок песню
Меж небом и землей
Своим крылатым весом
Старательно прядёт.

И воздух желтоглазый
Без тени
Жгуч и пуст.
И немотою связан
На небе Златоуст.
                16.6.1999

181. Птичья доля


Домовитый дятел строит терем –
Инструмент, понятно, под рукой.
Жаворонок в вышине уверен.
Что ему хранить земной покой

Надлежит.
И он весь день на страже
У небесных, прямо райских врат
Песню незатейливую вяжет
Из тех нот,
Которым Моцат рад

Был бы,
Доживи он до сегодня.
Впрочем, и в былые времена
Райские поддерживала своды
Жаворонка нежная струна.
                21.6.1999

182. Гроза


В дремоте воздух полдень плавит,
Вес туч и мягок, и упруг.
В небесной – с высверком – ограде
Бичами щелкает пастух.

Гроза еще готовит планы
И собирает свой свинец,
А лес под крышей деревянной
Зеленых пестует овец.

И вот надвинулась по-бабьи
С тяжелой грудью и в слезах:
На сизых космах – шлем Паллады –
Ревнующая всех гроза.

Сожмет в горсти своей полмира
И бросит навзничь наобум,
И салютует гром мортирой,
И с неба свалится валун

Величиной с пол-окоема,
И вздрогнет в ужасе земля,
Танцует дождь на крыше дома,
И в небесах – святой Илья.

183. Двойник


Половина грецкого ореха,
Половинка.
Озеру стихи читает эхо
Под сурдинку.

Месяц видит в озере помеху
Вечеринке:
Половину грецкого ореха,
Половинку.
                24.6.1999

184. Последняя кукушка
Не успокоится кукушка,
Пока вечерний небосклон
Не отграничит грустно-гулким
И неумелым миражом,

И не откроет двери в небо
Своим настойчивым ку-ку,
Чтобы душа не обеднела,
Оставив здесь свою тоску.
                26.6.1999

185. Моя березка

На садовом участке –березка,
Никакого ухода.
Разве сами и мы не таковски
Под рукой небосвода?

Разве все мы дождям и морозам
Не просватаны насмерть?
Но терпенье и цепкость березы –
Несравнимое с нашими.

Но её красота – медальоном –
Для души и для сердца:
В голубом окаймленье – зеленое
Скрипичное скерцо.
                26.5.1999

186. Ромашки


Ромашки ресницами озера
Вздрагивают на ветру.
Девки арбузно -сочные
Венки-короны плетут

И гадают, милого
Заманивая в капкан, –
Парни крутолобо
Проваливаются в туман:

"Плюнет", – "Нет, поцелует",
"На ночь приворожит",
и монисто волнуется
на груди её, словно щит

над царьградской стеною:
"Скоро, скоро в полон".
А ромашки – по полю,
И – литовочный звон

Где-то вдали дробится,
И осколки, свистя,
Негою шелковистой
Стягивают сердца…

И ромашек корона
Опустилась в траву:
Нет завиднее трона,
Где ромашку сорвут.
                18.7.1999

187. Месяц и сердце

Месяц – ладошкой – на север.
Сердце – дорожкой – на юг,
Где среди скальных расселин
Душу оставил наш друг.

Строп был привязан удачно.
Только скала подвела –
Воздух,ак льдинка, прозрачен
Рядом с гнездовьем орла.

Чтобы парить, человеку
Бог лишь секунды даёт:
Птица отметила сверху,
Как оборвался полет.

В цинковой домовине
Друга везли мы домой.
Месяц баюкал кручину.
Сердце –
Любовь и боль.
                21.7.1999

188. Гром


Гром весело бочки катает
И на кровле стучит молотком –
Этот с древних времен пролетарий
С философией не знаком,

Хоть заботы свои простирает
На земной  и небесный простор,
Но начальствовать над урожаем
Никогда не надумает о.

Молодецкой кулацкой забаве
И разгуливанию с кистеньком
Он привержен
И мчится, шалавый,
Неожиданным гостеньком,

Чтобы вдарить
И чтобы вдогонку
Посылать за дуплетом дуплет:
Вслед за молнии бритвочкой тонкой –
Орудийных раскатов куплет.

Дождь и град,
Два варяга, два гостя –
Под плащом своим туча таит,
Гром доволен веселою злостью,
Репетируя миф про Аид.

                5.7.1999

189. Таволга


Таволги свадебный венчик
Нежен и светлоголов.
Самой любимой из женщин
Бог предназначил его.

Утром – надежда на вечер,
Вечером – утро маня,
Самой любимой из женщин
Бог предназначил меня.

Таволгу отцыганил.
Женщину отлюбил –
Бог о семейной драме
Не
Предупредил.

В августовском ознобе
Возле речи стою –
В отражении горя
Таволги не узнаю.
                22.7.1999

190. В траве


Стрекоза в кольчуге жестяной
Трепет свой проносит надо мной.

Оводы, моторами жужжа,
Как бомбардировщики, кружат.

Медуницы сладкий хохолок
Пчелам сладкий задает урок.

Бледной не жалея красоты.
С розой куст шиповника "на ты".

Корабельщики издалека
В море неба отсылают облака.

Из травы
Слежу за их путем –
Ниоткуда,
Никуда,
Никто.
                1ё.7.1999

191. Морошка


Федька ходит по селу с гармошкой,
Больше нажимая на басы.
Я же короб с нынешней морошкой
Раскрываю – прячется в усы
Радостная милая забота:
Не помят ли драгоценный груз,
Но Бог миловал,
И это золото,
С солнцем заключившее союз,
Добытое на краю болота,
Где багульник празднует хмельно,
Где молекул трудового пота
Недостаточно для комаров,
Жаждущих вампирского снадобья
На бескрайнем улове болот,
Я – с морошкой,
Миллипуты – с кровью:
Каждому мечталось л своём.

Женственная мягкая морошка.
Пальцев осторожное цевьё.
Из бересты свитое лукошко
Тяжелеет быстро.
Ё-моё!

Снова короб где-то затерялся:
На болоте – леших сто дорог.
Так и не сложил бы я пасьянса,
Хорошо, хоть компас мне помог
Выцелить стояночную мету,
Где костер – наградою за труд,
Чай, приварок и любви замета–
Карамельки прозе придадут
Некий поэтический оттенок.

Я доволен.
Речь – не о морошке.
У не1 – особой сласти пласт:
Из морошки созданная Ева
Поцелую таинство придаст.
                4.8.1999

192. Поэт – дачник


Каким высоким слогом
Цветы рассказ ведут:
Поэты и экологи –
И здесь, и там. и тут.

Картофельные строчки,
ромашковый сонет,
И земляника в точку
Бьет там, где сладок след.

Гвоздик купавна клумба,
Жарки зарей горят,
И скромностью безумствует
В полроста кресс-салат.

Горохового цвета
Пусть гномам не достать,
Ждет внукова утеха –
Стручковая лопать.

И чеснока соцветья
Цыплятами парят
Над грядками.
И ветер
Ерошит их наряд.

Календула от солнца
И неба без ума –
Мчит, словно лава конницы,
И солнечна сама.

И васильков отдаренных
Трехцветны ордена:
Над розовым и красным
Царит голубизна.

Анютка строит глазки,
Хоть ростом – на вершок.
Японской дивной сказкой –
Вишневый лепесток.

Бобы свою шеренгу
Стараются сомкнуть –
Над вязью позументов
Плащей не застегнуть.

Сибирская саранка
В саду – особняком,
И белой ночью красную
Отметит выставком.

Вьюнок свои гирлянды
Готовит для фаты.
И в томном аромате
Невестятся цветы.

Хвалится снизкой жемчуга
Посол похмелья хмель,
И кабачки блаженствуют –
Оранжева постель.

Малина –
Осиянная
Малиновой пургой,
А в уголке мешается
Щавелевый изгой.

Участок полон красок,
Художника зовет,
Но лишь поэт участливо
Свершает свой обряд.

                23.7.1999

193. Грозы сюжет


Господь спускает с лесенки
Пустые сундуки,
А на земле мерещится:
В поход идут полки.

Архангелы и ангелы –
В броне и шишаках,
И молнии зубчатые
Дрожат у них в руках.

И огненной печаткой
Ударил по земле
Архангел-соглядатай,
Чтоб утолить свой гнев.

Он грешника намерен
Был громом поразить,
Но, как всегда, уверенно
Нашел тот крепкий щит

Из храмовых обрядов,
Молитвы и поста.
Невинный же, быв рядом,
Из пепла не восстал.

Архангелов работа –
Совсем как у людей:
Уж коль вершится что-то,
То – в сутолке идей.

Один следит за теми,
Кто – сам ему не брат.
Другой почешет темя:
"Никто не виноват".

А для порядка нужно
Кого-нибудь карать,
И ангельские ружья
Палят по всем подряд.

Сосед не просыпался
От белого вина,
А под руку попалась
Архангелу жена.

Она была, бесспорно,
Не вовсе без вины,
Но даже мне зазорно
От этакой вины.

Гора с горою сходятся,
В разбеге разъярясь,
И сыплет искры-молнии,
Как водится,  из глаз.

Одну такую дятел
Поймал в свой крепкий клюв,
И кисти Гена Райшев
В полотнище метнул.

Вот так, на верной коде,
Закончилась гроза,
И в чем-то прав художник,
Сюжет мне подсказав.



194. Строчка Мандельштама

"Я живу на важных огородах" –
Мандельштам мне строчку подсказал.
Вдалеке от власти и народа
В бескорыстном пьянстве и слезах,

Здесь кукушка открывает лето,
Не закрыв весны желанной дверь,
И живут по ведовским приметам
Птица, насекомое и зверь.

И меня впускают в свой парламент
Молчуны и
Говоруны –
Я не нарушаю их регламент
И живу по четвертям луны,

По часам, что Вега заводила
На вечерней бархатной заре, –
Некое подобье карантина,
Подражанье скаутской игре.

Но природа
Повседневность быта
Уважает мудро и светло –
Вслед за солнцем лунная орбита
Осеняет чуткое чело.

Глазу пир на лунном перекрестке,
Где сегодня встретилось с вчера,
Тишиною забавляясь,
Звезды
Прячутся в затерянных мирах.

Ночь тревожна:
Луковую грядку
И четыре слабых огурца
Наблюдают из своей засады
Два великовозрастных юнца.

Ах, крестьянин!
Все его богатство –
Две руки, лопата, клок земной.
Нищего ограбить – святотатство.
Так не раз случалось и со мной.

Но зато и удивленья пропасть:
Оплодотворенная земля,
Откликаясь на полив и просьбы,
Тайно дышит, зелень мне даря.

Матушка,
Она терпенью учит,
С ней пуд пота потерять – не срок,
И себе покажешься везучим,
Выполнив обещанный урок.

Отдыхаю,
Чаем мятным в кружке
Ублажаю впалое нутро,
Слушая, как за моей избушкой
Строит крот подпольное метро,

Чтоб к моей морковке подобраться
(Знает: на морковку я – мастак!),
и недели – следует признаться –
бьются сердцу и здоровью в такт,

потому что воздух кислорода
не жалеет кровяным тельцам,
и растенья жалуют народу
витаминный кладовой запас.

Ключевой водицей – мягкой замшей –
Горло, полоща, не застужу.
Как же я не догадался раньше,
Что здесь Богу истово служу!?

Исполняю древние заветы,
Облака читаю, не спеша, –
В должности природного поэта
В тело поселяется душа.

Как с ребенком,
Нянчится природа
С тем,
Кто в небе рифму отыскал.
"Я живу на важных огородах",-
Мандельштам  мне строчку подсказал.
                3-5.8.1999

195. Месяц – поэт


У месяца ночью в августе
Зуб на зуб не попадет,
Но звездные караваны
Он упрямо ведет.

Гордый, но не надменный –
(У Бога в подбрюшье шов),
он следит за Вселенной.
Как поэт – за душой.
                6.8.1999

196. На Байкале

По сорочьему по стрёкоту
Новостей не перечесть:
Я живу Байкала около –
Оказал Господь мне честь,

Подарив все краски озера
И ветровый каталог,
И мечту любого – омуля,
И святой воды глоток.

По - сибирскому., по-нашему
Жизнь щедра, как кедр в лесу,
И носить её -не снашивать,               
Как жене – свою красу.
                8.8.1999

197. Тема


Жить бы и жить бы, природу храня талисманом,
Холить огонь пред костром и печурку в избушке хвалить.
Скромной картошкой заставить краснеть все меню ресторанные,
На Серебрянский смотреть с удивленьем, как на метеорит.

Людям платить чистоганом добра за добро же,
Злу изумляться – оно изнывает, как пес на це-пи.
В час одиночества выплеснуть: "Боже ж, мой Боже"
И по тропе, им назначенной, ровно и твердо ид-ти.

И хорошо бы скроить из остаточков жизни по-эму
И самоцветами речи родимой украсить её.
Тему вы спросите.
Целую жизнь
Я ищу эту тему –
Неисчерпаем
Божественный окоем.
                11.8.1999

198. Августовская осень


Осень в август шпионкой проскальзывает
Под покровом дождя.
Я шепчу:
Что возможно для Азии,
Для Европы – нельзя".

И природа резонно ответила:
Ах, глаза приоткрой –
Ты Европы касаешься левою
И на Азию – без этикета –
Опираешься правой рукой".
                10.8.1999

199. На паперти природы


Мы на природе – как на паперти:
И храм открыт, и входа нет,
Словно способности утратили
Смотреть, сличая тень и свет.

Душа – сиделка милосердная –
Болит за тех и за других:
Кто только шепчет мантры "Верую"
И кто обходится без них.
                11.8.1999

200. Иволга

Мы прожили свой век безошибочно,
Хоть ошибок –
Не перечесть,
Но полна милосердия иволга,
Отпуская грехов круговерть,

Провожая и свистом, и посвистом
Наши
По буреломам шаги,
Украшая опалом и ониксом
Перекрестья ручьистой тайги.

Мы с тобой –
Невозможно-везучие
Для таёжных и горных даров,
И простой тишины полнозвучие
Многокрасочен тонкий покров.

И пускай не удастся нам выведать
Всех секретов,
Загадок
И тайн,
Даже с ангелом,
Милая иволга,
На прощание прилетай.
                15.8.1999

201. Письмо с Йова


Мне дарована счастья подкова –
Между лесом и лесом межа –
Берега белогривого Йова
На излучине виража.

Этот бор, этот скальный распадок
И избы обгорелую тень
Фотопамять приводит в порядок,
Заслоняя сегодняшний день.

Берега белогривого Йова
Уводили наш путь в никуда,
Где кедровки чернику расклевывали,
По лосино - медвежьим следам

Мы тропили дорогу нехитрую,
Голубику сбирая с кустов.
И под кедра тяжелою митрою
Темнота закрывала засов.

А наутро,
Маршрута лесного
В близнецах-вырубах не найдя,
Над водой белогривого Йова
На руках проносил я тебя…

Посылаю к тебе вестового,
Рифмой скромною заманя:
Берега белогривого Йова
Поджидали
Тебя
И меня.
                14.8.1999


202. Августа исход


Август плавно переходит в осень,
Краски подбирая на ходу,
Птицы реже задают вопросы,
Облака степеннее идут.

Ал шиповник просится в монисто,
И блестит точеная деталь,
И туманы накрывают ситцами
С облаков спустившуюся даль.

Вороны накаркать обещают
Из ненастья сотканные дни
Между летним плодородным раем
И пустым чистилищем зимы.
                24.8.1999


203. Таежная смородина


Под Буртымом,
Где памятник моет
Не догнавший добычи ручей,
Простодушие рясной смородины
Так и просится в окна очей.

Темный глянец скопившихся ягод,
Ало-розовых томный вскрик,
И медовое обаяние –
Белогрудости белый налив –

Этих гроздей ладони волнует,
Подставляемых неспроста, –
Кровь кипит, как восторженный улей,
И сплетаются жилки в висках,

И твои чудотворные руки
 На великой и вечной гоньбе –
Я тебя отпрошу на поруки
В моих рук-тростников колыбель.

И смородины куст желтоглазый
Позавидует нашей игре,
И две грозди вспорхнут над корсажем,
Чтоб смущение преодолеть

Черно-алых свечений и линий
Завороженный калейдоскоп –
На смородиннике под Буртымом
Счастья ягод невпроворот.

И когда содрогнется под сердцем
Соплеменница ягод и губ,
Ты меня познакомишь с рецептом
Вин,
Начало берущих в саду,

Что Эдемом зовется напрасно,
Тщетно грехопаденьем зовут:
Неизбежности райской и адской
Нам с тобой уготован приют…

На Буртыме смородины чаща
Окружает наш тайный уют –
Урожайное спелое счастье
Даже праведники украдут.
                31.10.1999

204. Гроза над детством


Над корабельной рощей
Пришпилен желтый знак,
И туча – грозной тещей –
Бьет молнией в наждак.

Сосновые оплечья
Сечет кнутами дождь,
И на небесной печке
Кипит небесный гость.

Домашнего уюта
Над тучей не найти,
И ангельская смута
Бессонницу сулит.

И корабельный парус,
Зеленый и тугой,
Сосновые заставы
Сгибают под дугой,

Которую детсадник,
Коробку отчинив,
Карандашами гладит
На радужный мотив.

Светёлка светлоока,
И дети – чистый лист,
И в занебесье охнет
Безнотный органист.

Но киноварью тронута
Из детских круглых глаз,
За горизонт и в обморок
Угнездилась гроза.
                17.11.1999

205. Ню


Брови колонковой кисти
И ресниц камыш –
Как под нежным ветром листья.
Ты дрожишь.

Руки-струи,
Ноги-струги,
Шеи перекат,
Две наливные подруги
Вразнобой глядят.

Ах, художник –
Глаз орлиный,
Волчий нюх!
Жжет Божественная глина –
Светит ню.

206. Ангельский приют

Под арбузной коркой лето
Копит сахарную сыть.
В райский поезд два билета
Удается нам купить.

Он качает нас обоих –
Мира замкнуто купе,
И небесные обои
Могут в солнце отгореть.

И на теплом на прогоне
От лодыжек и до губ
Ангел под сурдинку стонет –
Тепло-нежен,
Нежно-груб.

Руки укрощают тела
Лебединую спираль,
И в объятье оголтелом –
Два восторженных крыла.

Под откосом – звезды в травах,
Млечный Путь цветами рдян,
В крошечных библейских главах
Плещет счастья океан.
                2000


207. Сторожка


В сторожке лапник бредит
Таежным ремеслом,
На шкуре на медвежьей
Спит кот в обнимку с псом.

Лепнина паутины
Дрожит под потолком.
Из печки струйка дыма –
Как любопытный гном.

И черствый ломоть скуки
Грызет под полом мышь,
И душу на поруки
Берет ночная тишь.
                7.2.2000

208. Закат


Солнце лаком кроет кровли,
С тополем венчает тень
И, приникнув к изголовью
Ночи,
Колыбелит день.

Оставляет теплый абрис
На подушках облаков
И штрихует ночи абрис
Блеском золотых клинков.

Красный день рубахой-парнем
Отдает земной поклон
И захлопывает ставни,
Наступив на горизонт.

                7.2.2000




209. Луна – бобылка


По небу гуляет бобылка –
Ущербленная луна.
Звезд искристые опилки
Напрасно магнитит она.

Темница пустого пространства
Да Вечности зряшный замок,
Начищенный взорами панцирь
Да в горле рыданья комок –

Бобылка в муку перемелет
Любую из наших вестей
И возместит потерю
Днем сердечных гостей.

А сама вековухой
Канет за горизонт…
Ночи чуткое ухо
Проворонило стон…
                8.2.2000


210. Городская луна

Горожане луну
Видят в отпуске или на даче,
Полнолунья канун
Электрический свет от них прячет.

С глазу на глаз луна
Не расскажет ни тайн им,
Ни сказок,
Как во все времена
Человек
Со светилом был связан.

Повитуха любви -
Следопыт на ночном небосклоне,
Все она утаит
И сочувствия не обронит.

Сквозь гардинные щели
Её недреманное око
Твои сны колыбелит,
Насмотреться не может на локон,

Что для пальцев моих –
Как приманка для нежного зверя.
Мы с луной на двоих
Золотую добычу поделим.

                18.2.1999
211. Родное захолустье

В захолустье трава зеленее,
И сердца – словно храмовый воск,
Пионеры идут по аллее
Ими высаженных берез.

Потайное по площади бродит,               
Всем выказывая себя.
Старичков,
Коль приспичит, находят
На скамеечке возле Вождя.

Драгоценные камни на небе
Ночь гранит,
Чтобы нам даровать,
И от запаха свежего хлеба
Можно утро расцеловать.

Всяк кулик на своем на болоте
За заставой былинной живет,
А ворота Вселенной  – напротив,
Словно преосвященный киот.
                17.2.2000

212. Лесной складень

Ростом сосне – по колено,
Совестью…
Промолчу
В этой зеленой Вселенной
Почек,
Проталин,
Пичуг,
Муравейной заботы,
Дрёму забывших лун
И пронзительной ноты
Солнечных струн.
                22.2.2000


213. В зеркале вод

Жизнь вышита гладью,
Простегнута ниткой суровой,
В семи щелоках
Прополощена денно и нощно,
Семь главных ветров
На неё поистратились мощно,
И солнце ласкало,
Сжимая горячие ковы.

Такую примеришь
И встанешь пред зеркалом вод,
Людская молва
По глубинам и омутам стает,
И тут же душа,
Как крестьянка босая,
Для утешения
Снизойдет.
                24.2.2000

214. Шиповник

Шиповник – народная роза –
Опушку украсит собой:
Художник работал пастозно,
Держа акварель под рукой.

То алым, то розовым грезя.
Цветкам пятикрылья раскрыв,
Его ароматное лезвие
Распахивает духовид-

Цам Эдемы и райские кущи,
Художнику – наготу…
Сосед сообщает удочке:
"Приметы рыбалки цветут".
                25.6.2003




215. Подступы к августовской молитве


Ищу слова молитвы,
Как во тьме
Отыскивает путь
Крот в бархатистом пиджаке –
Слепой,
Беспомощный и жалкий,
А ты,
Как римская весталка,
Июлем пышешь в январе.

Ищу слова молитвы
В словаре,
На облаке,
В реченьях Серебрянки,
Но прошлое,
Как грязная изнанка
Моей судьбы,
Как нищий во дворе, –
Неаппетитна и неэстетична,
И Он
Ко мне всегда приходит лично,
Чтоб мог я чудо
В зеркале узреть.

Фома Неверный,
Я давно привык
Исследовать не Моцарта,
А гаммы,
Когда метеоритов телеграммы
Шифруют
Астрономии язык,
И все молитвы –
В пропасти нирваны.

                26.6.2003




216. Лето карантинное


Сладкий клевер у губ лошадиных
И копыта резная печать.
Вот бы лету стать карантином
Лет на десять!
Хотя бы на пять!

Земляничье
И а капелла птичье
В хижинах-храмах дерев,
И премножество загорелых
Влажнооких и женщин и дев,

И надзор неусыпного солнца,
И реки колыбельная гладь –
Это райский обещанный нонсенс,
Мне его ни обнять,
Ни отнять.
                7.6.2003

217. Земляника – 2

Цветет земляника.
Цветет земляника –
Стоит в ожидании
Детского крика.

В её деловой
Белобрысой повадке –
Куртинная стать
И надежда на сладкое.

Для сердца любого
Сладка. Как молитва.
В Эдемах садовых
Цветет земляника.

                25.6.2003


218. Опять не Пушкинское лето…

Прав Пушкин:
Мошкара да мухи…
Опять же:
Все-таки не прав:
Уральским летом на поруки
Берет нас Бог из зимних лап,
Гуляет с нами под зонтами,
В лучистый плен сдает порой.
Уралу летнему экзамен –
Дождь то грибной,
То затяжной.

Бодримся.
В небо смотрим хмуро,
Придумываем с солнцем сны…
В окошко постучится утро
И глянет в щелочку ресниц:
Пора!
Гнедой табун на воле –
Меж зеленью
И синевой,
И ждут трудов горбушка с солью
И солнце с рыжей головой.
                15.6.2003

219. День рождения – 2

В день рождения грозы приходят,
Как знаменья роскошной судьбы.
То, что беден, – еще не довод,
Довод – супчик из лебеды.

Я грозе не даю отмашку –
Все равно будет бить.
Будет лить.
Моя кожаная рубашка
Наозонится.
И цветы
Прянут пряничным запахом лета,
Хоть заваривай чай до утра,
И луна – остаток конфеты,
И судьба –
Остаток утрат.
                28.6.2003

220. Одуванчик

Одуванчики россыпью –
Золотым - золоты.
Благодарствие Господу
За узор красоты,

За святое свечение
Серебрянской воды,
За –
Молитвой –
Лечение
С горя пьющей судьбы.

За размеренность стука
Сердечных часов,
За любимую руку,
Что –
От смерти засов.

Одуванчиков россыпи –
Золотым - золоты –
Через лето,
До осени
Как узор для судьбы.
                12.6.2003

221. Лесной подарок


Поживи по-человечески,
Лесу в пояс поклонясь –
Ручеек течет из Вечности,
Отмывая грусти грязь.

Нежное прикосновение
Молодого пихтача –
Как молитва во спасение
На сегодня,
На сейчас,

Чтоб могла душа разнежиться
Оплывающей свечой
Во зеленом во убежище,
Крытом хвойною парчой,

Чтобы сердца бедный родственник
Стал богаче на денек.
Ветер рядом мягкой поступью
Меж стволами пробредет

Без тропы
И без намеренья,
В никуда – из ничего,
Где прохожие-деревья –
Как посланники богов.

И никто не остановит,
Не продаст,
И не предаст…
Остается за спиною
С жизни
Списанный рассказ.
                15.6.2003


222. Глаза в глаза


На солнечной прямой,
На лунном перегоне
За мной и за тобой –
Счастливая погоня.

Но это скучно – жить
С оглядкою назад.
Вся жизнь и за глаза
Глаза
В глаза.
                17.2.2002

223. Свидание с тайгой


Даже скалы иначе угрюмы
И тропы поворот потайней,
Тишина – как песок в Кара - Кумах,
И у памяти раны больней.

И тайги подневольное братство,
И любовь – невпопад, напропад,
И сердечко затвором клацает,
Досылая в патронник инфаркт.

Жизнь за ломаный грош запродана
И за рифму,
И – красоту,
И нисходит духовное облако,
Как в застойные годы – загул.

Прохаря из-за печки достану,
Кину в пасть рюкзаку хлебом кус,
И цветами расскажет поляна
Сказки с былями, как Златоуст.

И наплачешься, и насмеешься,
И захочется жить поумней,
И живая вода – не в колодце.
И страдает бессонницей смерть.

Не удастся её упокоить,
Хоть семь пядей с лихвою во лбу,
Ах, Аника, отчаянный воин,
Я сосновый твой меч украду.

Деревянной лошадке дорога –
Можно в рай,
Можно в ад.
Все равно.
Ах, тайга, от дверного порога –
Из зеленых оттенков кино.

Я смотрю простодушно и жадно,
Как художник, забывший про кисть,
Чтоб пойти в телогрейке парадной
Из природы выкрадывать жизнь.
                26.7.2002

224. Щедрость


Не попросит кедр на чай
И река – билет.
И бесплатен у ручья
Каждый самоцвет.

С нежным воздухом в груди
Я – обычный Крез.
Как копилка у судьбы –
Лес.
                17.2.2002

225. Шестое июля


Эти годы – как сумерки летом,
Где закат-опояска красна,
И уже отрывают билеты.
Хоть не названы адреса.

И от тайны не отшатнуться,
И стихами не разгадать.
День рожденья – как порох июльский
В арсенале загадочных дат.
                13.2.2002

226. Во сне гроза


Мы все – марионетки
На ниточке дождя,
И капли дробно-метко
По спинам луж гвоздят.

Зато у дочки зонтик –
И щит,
И карусель,
А молния, как кортик,
Взрезает в тучах щель.

И гром, скатившись грузно,
Полгорода бы снес…
И нам проснуться нужно:
Глядишь – и обошлось.
                14.2.2002

227. На склоне памяти, на склоне…

Тропа зарастает,
И след человеческий тает,
И память несет
Половодьем в моря.
На вырубе сосны толпятся –
Так малые дети играют –
Я сам их сажал
Под присмотрами сентября.

В них грусть заплутает,
Брусника кармины завяжет,
Шиповник раскинет
Октавы чудесный узор,
Рюкзак верной лайкой
На мшанике рядом приляжет,
И клавишу ЛЯ
Станет пробовать дятел-тапёр.

И – сердце оттает.
А это – и солнца забота,
И ветра глиссады,
И ясная линза ручья.
И все ожидаешь:
На склоне появится кто-то –
Живущая здесь
И состарившаяся печаль.
                16.2.2002

228. Речной ноктюрн

Все это неспроста,
Как все на свете, –
В тебя вселился византийский ген,
И северный.
В лохмотьях шерсти ветер
Хвостом виляет
У твоих колен.

Он заодно и мне полижет щеку –
Притихшую,
Припавшую плющом,
И лица звезд из разноцветных окон
Не скрылись –
Любопытные! –
Еще.

Мы – часть пейзажа,
Как малины сцепка,
Как два забвенноликих голыша…
Нет, это я – голыш,
Ты – ветка
Черемухи,
Которой не сдышать.

Река пустые хлопоты хлопочет
И нами –
Грешным делом –
Заодно.
Мы – без вины.
Это Великий Ловчий
Прозрачной сетью
Тянет нас на дно.

На донышко,
Где нету дна и вовсе,
Лишь – кратер,
Что с вулканом заодно.
Мы в невесомости,
Как в нересте лососи,
И все еще плывем,
Спеша на дно.

Как в первый раз
И точно – как в последний,
По атомам вбирая кислород –
Отважное счастливое течение,
Вернувшись,
Нас к истоку принесет –
К смородиновой отмели,
Малине,
К дыханию расчетверенных губ…
Какой был ливень –
Пена.
Студень.
Иней
И – волн непререкаемый батут.
                2.2.2002

229. Счастливый август


Сбегает лестница в подъезде –
Вираж.
Вираж,
Еще вираж:
Дверь опрокинута в межзвездье,
Словно мостки на абордаж,
И можно перепутать воздух
С персидской
Тайной кисеей,
И месяц –
Бесполезный козырь –
От рук отбился
И от снов,
И азбукою тайной Морзе
Звезда сигналит с пирамид.
А город простодушно спит
С дневной получкою в горсти.
                27.1.2002

230. Вороненая ночь


Просыпаюсь от трели трамвая
На уступчивом вираже,
Кто-то сонную краску смывает
С бледных окон в моем этаже.

Это август, решив отыграться,
Ставит яркие буквы на кон,
И ответят мои восемнадцать
И слепые глазницы икон.

Этот грех на девичьей постели
Не пропустят
И не простят –
Милый мальчик небесным елеем
Одарен от макушки до пят.

Этот мальчик, как царь, беззащитен
Пред своим золингенским ножом.
Сколько ярости было в зените –
Солнце вдруг накатилось ежом,

Отыскало заветную метку
И прошло, не заметив её.
Ах, какое наивное лето
Отутюжило это бельё!

Нет волны и горячего ветра –
Только сумрак у нежной груди.
Мы с тобою– как Альфа и Бета.
Вороненая ночь, погоди!
                1.3.2002

231. Целинный блюз


Полночи качали блюзы,
Полночи – плицы с зерном,
Месяц восточный сузил
Свой глаз
И твой ореол.

Вниз –
Ах, поклон актерский,
Вверх –
Дотянусь до звезд:
Фото твое затерто
Без поцелуев взасос.

Быть на всемирной драме
И не терять сердец –
Звезды очередями
Пикировали с небес.

Но полуторки злобно
Наращивали бока,
И пшеничные зерна
Теряются в очерта-

Ниях казахстанской ночи –
Целинной юности блюз.
Студенчество овосточил
Тогда Советский Союз.

Холод стеклянил гланды,
Жара сжирала жирок.
Пшеничная пыль – как саван.
Пшеничный пляж – злой песок.

Степь – в отраве свободы.
Труд – в отраде судьбы.
Вдруг прилетел Билли Кросби
Вместо монгольской орды.

Зашелестел Дин Мартин,
Планируя с облаков,
И не догнать Синатры
С баритоном оков.

Эта хмельная тройка –
Как с похмелья кумыс –
Свадебным тостом "Горько!"
Одаривала бриз.

А по степи шаманил
Блюза цепкий прибой,
И в бессонном тумане
Я
Бредил
Тобой.

И летел по межзвездью,
Словно Багдадский Вор.
В страну,
Где в розовом озере –
Русалкой –
Твой ореол.
                Июль 2001

232. Два ангела


На лотосовом троне
С разнеженной луной –
Два ангела в истоме
Свидания со мной.

Долдонят о нездешнем
И о земных путях,
И солнечный  подснежник
Трехпальцево крестят.

Души воспоминанья
Их греют и томят:
Землей Обетованной
Им грезится земля.

Где все – светло и алово.
И смерть – как саранча…
Единственная правда –
Любимого плеча.

Единственное счастье –
Баюкать в сердце грусть,
Своей любимой стансы
Читая наизусть.

На облачном пароме
Два ангела сидят.
Мечтая о погоне
Земного бытия.
                15.8.2001







233. Хокку

Ожидаю луну,
Потому что она
Ожидает свиданья со мной.
                16.8.01

234. Ангелы


Белобрысое лето,
И коленки – в коростах,
Пчелы смеют с нектаром дружить.
Ты – не женщина.
Только строптивый подросток,
Начинающий женщиной быть.

Взгляд исполнен смущенья,
Нимб – прически свеченье,
И с горчинкою мёд на устах…
Ангел ангела манит
(В сто слезинок орнамент),
Жизнь твою,
Как дневник.
Пролистав.
                18.4.2001

235. Молодайка


Веселые наличники –
Аж улица блестит,
И розовое личико –
Аж волчий аппетит.

Её окно иконное –
Словно вину купаж,
И молодцу не зазорно
Заказывать кураж.

И ждать заветной ноченьки –
Ни сил, ни терпежу,
И тут не до эротики
В похмельном куражу.

Уж тут не прячь под лавкою
Красноречивых рук:
Ни выкупа, ни закупа,
А сразу на испуг –

Чтоб не успела ахнуть
И косу расплести –
Голым белее скатерти,
И грудочка – в горсти,

И все, как полагается,
Там,
Где и должно быть,
И шепот не кончается:
"Люби…
люби…
люби…"
                14.8.2001



236. Прибой


Ни зова, ни причины
Для бегства в море гор…

Береговая линия –               
У тела твоего.

Волна – почти до тучи:
Как совладать с собой?

По счастью ли, по случаю
К тебе прибьёт прибой.

Качается, качается
Прибойная волна,

И берег не кончается,
Хоть душу обнимай…
                14.8.2001



237. Август 1945


Приклеено солнце к зениту –
Хоть жарьте оладьи на нем,
И лес – от рожденья небритый –
Щекочет смешной окоем.

И воздух с оттенком утраты –
Дрожит за ковер-самолет,
И огненно-черная дата –
Япония.
Атомный год.
                14.8.2001





238. За лесной тишиной


Накануне дождя
Тишина замурует леса,
Так что памятник можно ваять
Из
Малахита,
Но напрасно надеется скульптор
На помощь креста:
Лишь язычество и безразличье
В природе сокрыты.

Вот ударило в крышу,
Как будто случайно пришлось,
А вдогонку
Еще и еще
Зачастили:
Эти звенья дождя –
Меж землею и тучею связь
Благодатная.
Будто архангел стучится к Марии.

Ночь ладони подставит,               
Но поздно:
По крыше долбя,
Сто галчат желторотых
На просо накинулись резво.
Как коварно-настойчив
Дождя прихотливый обряд,
Словно негр барабанит
По дереву,
Толю,
Железу.

Словно ставни захлопнули –
Гром всхлопотал и затих –
Простодырый,
Он скорости звука, наверно, не знает.
Вот за молнией следом
Иероглиф
Летит –
Сам Илья поздравленье
С просроченным днем посылает.

Вот салют зазвучал,
и я рад этой вести с небес –
Акустической шутке,
Сыгравшей зачин и концовку.
Ливень стадом затопал по крыше,
И бросился лес
Наутек,
Трепеща
И вздымая ветвей пелеринку,
Как облако.
                24.8.2000



239. Августовское зазеркалье


У августовского лета
Свадебная примета –
Ягодный генерал –
И прелестная сцена
На закрайке Вселенной
(Даже я там бывал).

Вид с горы на долину
Сердце отполовинит
И отправит в полет.
Реять – это не сложно.
Главное –
Невозможно
Выпить воздуха мёд.

Все внизу – как на карте,
И в невинном азарте
Поднимаюсь я ввысь.
Бог мне пальцем укажет:
Мол, в моем экипаже
Ангелов – завались.

Приземлиться покорно
Прямо к вотчине горной –
Хохотушке-реке.
И себя не узнаешь –
В плещущем зазеркалье
Спрятанном старике.
                20.8.2000



240. Земляничный рай


На горочке - сугреве –
Наш земляничный рай,
И мирные соседи –
Медведь и горностай.

И белка недреманно
Следит, как мы близки –
Телесная нирвана,
Душевные ростки.

Прохладные ладони,
Горячие сердца
Пусть ждут –
Мы не уроним
Их трепет
До конца.
                21.8.2000


241. Жар – птица


Всполохи от печки – птицей
Глухарем.
Мне ночами город снится
Под дождем.

Дверь под кожаной обивкой,
Милый звон.
А за ней – твоя улыбка,
Свят - закон.

Дожидалась, дождалась –
Душа враспах:
На столе – не англичане, чать! –
Размах:

То и это,
Все
И сладко, и тепло –
Даже сердце
Под лопаткою
Зажгло.

Ах, бродяга я
И чистый суеслов –
Всё колядки
Да наряды
Вещих снов.

Ни один из них
Не сбылся.
Нет, один:
Светлый месяц
Да Жар-Птица
На груди.

Светлый месяц.
Светлый сумрак,
Роза губ,
И сверчок сплетает песню
Милых судьб.

И не знаешь,
Отчего
Стихов извод –
Просто прелесть
В милом тереме живет.

Просто душу
От подметок
Не отнять.
Я сбегу,
Чтобы вернуться
Вдругорядь.
                15.8.2000

242. Луи Армстронг ночью


Ночью Армстронг колыбелит
Тугою басовой волною –
Зачарованный облик луны
За спиною
И птичий простор

На березовый привязи
Пойманный ветер,
С узелками блестящими
Звездные сети
И мыслям отпор.

Потому что для счастья –
К несчастью –
Не нужны
Рыболовные сети
И несметный,
Смертельный зазор
Между будущим
И настоящим.
                15.8.2000
243. Божественная ирония


На взгорке сосна прошивает
Иголками
Воздуха ткань,
И облако
Узкую талию
Закутало в мадаполам
Такой непомерной лазури,
Что хочется в небо нырнуть
И белокипенную гурию
Потрогать за смирную грудь.
Она плавный вздох остановит
И к телу печалью прильнет,
А Бог с беспримерной иронией
На Млечный Путь взял
И прилег.
                18.8.2000



244. Деревенский этюд

В деревне – свежий воздух,
И мужики – в тую:
Вишневкой нежно-розовой
Находчиво блюют.

Накрапывает дождик,
Как будто ангел ссыт,
И Ленин, хоть и бронзовый,
А кулаком грозит.

К колодцу не подступишься –
Двух молодаек спор:
"Твой Пашка – просто сука!"
"Твой Федька – просто вор!"

Коза, с ума богатая,               
С осины жрет кору,
И домовому в хате
Скучище – как хомут.

Сам председатель лыка
Не вяжет в трудоднях:
За рожь и за гречиху
Все пьет под порожняк.

Соседская старушка
По прозвищу "Кила"
Бряк ухом на подушку
И – умерла.

Мычат коровы стельные
Да бабий визг в копне:
Тут – разговор отдельный,
Как – о вине.

С гулянки поздно -порознь
Приходит молодой.
Удар – и только звезды
Гудят над головой.

Гармошка окаянная
На плясовой зовет,
Да дочка нагулянная
Покоя не дает.

В перечисленьях этих
Башка гудком гудит –
В особенности трезвых
Поэтов
Без деньги.

                Август 2000

245. Нареченная Родина



Нареченная Родина –
Что с ней поделать, с несметной?
Я живу не тужу
И картофельным цветом дышу.
Говорят,
Этот цвет
Королевам дарили поэты
На корсаж,
Что над грудью
Натягивает ажур.

Мы – попроще:
Мы райские яблоки ловим
И ладонью, и ртом
И вкушаем, стесненье тая.
У березы стоит,
Как жена,
Ненаглядная Родина,
И биенье сердца
Подскажет,
Что это – маяк.

И душа застесняется
Слов бескорыстно-прекрасных,
И ударит в бега,
Чтобы тут же вернуться назад,
И Небесный Словарь
Вдруг подскажет:
"Ты думал о счастье?"
вот оно –
светло-русый
березовый сад.

                14.8.2000

246. Хлоя


Четыре стены да крыша,
А – небоскреба выше
На Серебрянском хребте.
Печи простые потехи,
Да кондея огрехи
Пряничны на высоте.

Мы – у подножья кедров,
Звезды свисают с веток,
Месяц – и сват и брат,
И пихтовая хвоя
Для Дафниса с Хлоей
Выстилает кровать.

Тишина обалденна,
И объятье Вселенной
Таинством невесом.
И сердце дрожит:
Утро
Стукнет в дверь дятлом
И
По солнечным пятнам
Хлоя в лес убежит.
                13.8.2000




247. Дождь №1


Лилипуты бегают по крыше –
Мне казалось.
Оказалось –
Дождь.
То он вдруг астматиком задышит.
То его забьёт падучей дрожь.

То горошины стучать по крыше
Начинают,
В сумку торопясь,
То с размаху мокрым кулачищем
Застучит небесный витязь-князь.

Ночь,
И темнота скрывает ропот
Тех,
Кто к нам на цыпочках идет
И заглядывает в наши окна:
Гром падет,
И молния – вразлет.

Дверь открыть
И гостю показаться –
Наг и бос,
Как ты,
Как сам Господь,
И сплетут апостолов двенадцать
Для дождя грибного
Хоровод.
                3.8.2000

248. Дождь №2


В небесах – прореха на прорехе –
Так и льется. Так и сыплет дождь.
Час назад
Меж нами было лето,
А теперь –
Недоуменья дрожь.

Час назад мир был наполнен нами,
И гудел-дудел шмелиный гимн,
Был зелено-голубым орнамент,
Облака приманивали дым.

И теперь – причинно-беспричинно –
Захотелось шутки и игры.
Ты сказала:
"Быть дождю-мужчине",
и на нас обрушился сюрприз.

Вырваться,
Раздеться.
Окунуться
В это нисхождение небес –
Плещет в губы озеро из блюдца,
Заполняя все вокруг окрест.
                3.8.2000

249. Неделя


Берестяный понедельник,
Вторник – трын-трава.
В среду обещает денег
Принести сова.

По росе четверг шагает,
Не боясь простуд,
И осина не прощает в пятницу Иуд.

На субботней на пороше
Не прочесть стихов.
Воскресенье огорошит:
"К счастью – будь готов!"
                10.8.2000

250. Рубанок


Клееная фанера,
Сосновая доска,
Степенная манера
Рубанка-мужичка:
Пройдется острым носом
И к пласти припадет,
Где капли – словно просо –
Смолы сосновый мед.
                10.8.2000

251. Август №1

Закат серебряной монетой
Оплачен вместо золотой:
Ах, августовская примета –
Морозца утренний настой!

Сробевшей лужи  блеск оконный –
Кто смотрит сквозь её стекло?
А солнце лезет непреклонно
На гималайское седло.

Там, зацепивши луч за полдень,
Подтягивает тяжкий блеск,
И баба смыслом огородным
Свой наполняет интерес.

Любуется и тем и этим,
Хоть лишь редиска хороша.
Но – воздух влюбчив,
Солнце светит,
Простором тешится душа.

В горохе – внук,
В малине – внучка,
Черт на рыбалку мужа снес.
Клади – везучий, невезучий –
На самобранку свой поднос.

Не пожалеет август сыти,
И красоты, и спорых рук.
И ты не пожалей молитвы:
Отец для Сына – Святый Дух.
                1.8.2000


252. Август №2


Пластичен август и повадлив:
То – по грибы,
То – ягод сбор,
И все спелее наши бабы,
И все опасней разговор
О том о сем – глаза напротив,
Бретелька прячется в загар,
И дышит август нежной плотью:
Кто не успел – тот опоздал.

И карасями бредят сети,
И утки встали на крыло,
И негритята – наши дети
(Да будет сердце их светло!")

Жизнь оскоромилась не сразу –
Ждала, страдала, ослезясь,
Но вот Иосифом Прекрасным
Стучится в двери Август-Князь

Откроем –
Не пропасть же счастью.
Обнимем –
Что ли, зря пришел.
Порог переступает август –
Чтоб пожалеть,
Кто нищ и гол.
                2.8.2000

253. Август №3


У природы в августе – роды,
Да не двойню-тройню снесет:
Погреба ––– враспах,
Да сам-друг – в дверях –
Пересчитывать будем год.
                3.8.2000


254. Родник


Речь о безвременье сказана –
Спутанная и скучна:
Деньги, политики, связи –
Коего нам рожна!?

У родника на колени
Встану
И вдоволь напьюсь.
Он пережил поколения.
Как и Русь.
                3.8.2000

255. Камень – кликун
Камень-Кликун               
Среди кедров на вздыбленном склоне,
С мшистым  лицом,
Потемневшим от каменных дум, –
Бывший монах
Или памятник бывшему воину,
В руны наряженный,
Дремлющий Камень-Кликун.

Камень-Кликун.
Ты покличь,
Я  уже наготове –
Полон рюкзак,
И копытами лупит душа.
Он же,
Недоумением полон,
Словно блоху подковавший
В случайном порыве Левша.

Камень-Кликун,
Улыбнись, –
Я  уже на тропинке.
Разве тебя не порадует сердце-валун?
Громкий раскат –
И, исчезнув в синеющей дымке,
Дюзами душу оплавит мой Камень-Кликун.
                2.8.2000

256. Домовой на свидании


Дымарь в избушке щурит глаз –
Аж домовой башкой качает.
На чудном празднике у нас
Он пьет вторую кружку чая.

Картофелину достает
Из котелка –
Нахлебник чертов,
И щурит глаза яркий йод
На нашу винную реторту.

Мол, поднеси, хозяйка, мне
Стакашек влаги недреманной:
По бывшей русской старине
Быть после поцелую пьяну.

Но я, его прищелкнув в лоб,
Заставил в паутине скрыться:
"И чай взахлеб, и сласть взахлеб –
тут нам с тобой не поделиться!"

Пихта пружинисто-нежна,
и сумрак – лишь наполовину:
светла, как две луны, жена
и празднична – как куст малины.
                8.8.2000

257. Робинзоны


Мы с тобою – как Робинзоны
На прелестной реке Ветла,
И всего-то здесь гарнизона –
Ты да я да гнездо орла,

Что посматривает внимательно
На любовную нашу игру.
Луг расстелен роскошной скатертью,
Купа елей – грозный редут.

В чаще – ландышей плат пречистый
И бессонная сон-трава.
Так и кажется:
Вдаль умчится
Куролесить моя голова.

Да и как иначе:
Истаял
Солнца мед на твоих губах,
И таких точеных деталей
Бог не сыщет в других ногах:

Ты летишь над костром бесстрашно,
Чтоб обрушиться в мой костер.
Ты, Ветла и весь мир прекрасны,
Даже филин  наш –
Бузотер,

Перебравший медвяной влаги,
Как и мы,
От лесных щедрот.
Нас венчали лесные саги.
Пожалев,
Смерть
Не разведет.
                1.8.2000


258. Под ситцевым пологом


Под ситцевым пологом тесно,
Да – вместе,
И рай для сердечного голода –
Мреют окрестности.

И между закатом-восходом –
Двухлунная ночь.
Ах, нежный алфавит природы,
Уста заморочь!

Два слога,
На третий – вздох,
И гортань горяча!
И вот
Полумесяцем светит
Округлость плеча.

И можно струной выпрямляться,
Диезом звеня –
Под ситцевым пологом,
Кажется,
Нету меня.

Судьба милосердная
Вздумала-сдунула:
"Что ж…"
на левом предсердии –
нежное улово –
губ моих дрожь.
                31.7.2000

259. Зек


Кирзачи да телогрейка –
Годы нежности моей:
Пионерская линейка
Пионерских лагерей.

Как же я не догадался,
Заглянувши за забор:
Зек с повадкою опасной –
То ли урка, то ли вор –

В кирзачах и телогрейке
Катит тачку с кирпичом,
Объясняя молча детям,
Что почем.
                29.7.2000

260. Автобус и велосипед


Мы – на встречных маршрутах
И видимся только мгновенно,
Моментальное фото
До будущей встречи храним:
Грациозная поза –
Как струночка –
Поза оленя,
И – небритый,
На жердочке
С парой колес пилигрим.

Одинокие ночи
Задернули хмурые шторы,
Даже месяц в посланцы
Согласья не дал.
Километрами притворявшиеся воры
Ночевать прибиваются,
Целя на автовокзал.

Поле - перекати,
Я от встречного ветра дурею,
Изымаю себя из пространства,
Да без толку всё:
Завтра снова увидит
Автобусная Лорелея
Над проколотой шиной
Согнувшегося Басё.
                31.7.2000

261. Над картой


На плесе –  хариуса посверк
Да кедров-сторожей заплот.
Душа сомненьем не испортит
Вверх по течению поход.

Без троп, по каменистым мрежам,
По плеску замерших зеркал,
И шелест струй отменно-нежен,
И лица грозные – у скал.

И облака перевенчали
Юг – с севером,
Меня – с тобой,
И нет склонившейся печали
Над картой с жилкой голубой.
                31.7.2000

262. Реченька
Заплетет на перекате
Косу девица-вода.
Нам с тобою не истратить
Нашей жизни никогда.

Неразменная монета
Пробы медно-золотой.
Кто-то и когда-то где-то
Поделился красотой,

И она мне путь затмила,
И остановила шаг,
И к седьмому небу взмыла
Бывшая душа.
                28.7.2000

263. На озере
Напрямки – камыш и мреянье стрекоз,
Солнцем точены клинки травы рогоз.
Сходни – мылки,
И вода – как кипяток.               
Милку я в неё веду под локоток.

Понабрызги от наяды от моей –
Ярче солнца, ближе жизни, пенный шлейф.
Поднырнуть, перевернуться, заглянуть –
Все на месте у невесты,
Даже грудь
Окоемы заслоняет:
Сон и зга.
Не сжалела
Ярких ягод двух игра.

Так и плыл бы,
Если б был морским царем,
В безвоздушном
Осиянии твоем.
                28.7.2000

264. На западе – Литва


Литовки взмах немногословен,
Литовки взмах.
А травы – многомерным слоем:
Увы и ах!

И даже тронная ромашка –
Астролог наш –
Подкошена, как из Лепажа,
Под мерный шаг.

Жара, ослепшая от слепня,
Теплынь-жара,
И руки просят ветку ветра
От комара.

Твой взгляд в полнеба,
Краюха хлеба
Да мятный квас
Так в полдень рьяны,
Что в копны пьяно
Уносят нас.

Краса литовки,
Русоголовки –
Кольцо кольцом,
И на восходе
Меня находит
Твое лицо.

Солнцелюбива
И терпелива,
Как ночью плат,
Ты вечерами
Кладешь перстами
Крест на закат.
                27.7.2000



265. Ночное

Скатилось с горы солнце,
Ухнуло в пьяный омут –
Теперь пора и в ночное:
Пусть коники охолонут.

Росы с травяной купели
Напьются вдосталь и вволю.
Луна мне коврик постелет,
Горбушку посыплет солью.

И стану я равен Богу,
С Которым мы – оба-два,
И ночь будет долгим-  долгая,
Как прощанья слова.
                28.7.2000

266. Магнит

Расставаний-прощаний жемчуг,
Встречи – яхонт и изумруд.
Боже мой!
Меня даже женщиной
Твои ангелы не попрекнут!

Хоть им завидна и завидна
Эта участь – быть оба-два:
Моя левая половина
Перекуплена у волхва.

Как мне сладко спалось на подушке
Из твоих молитв и плеча.
Домовые тебе – как служки,
И улыбкой янтарной – свеча

День и ночь уравняет тронно,
Проведет по лесам-льстецам;
Уж не так ли дала Богородица
Бога-Сына для Бога-Отца?



Синь,
Сиянье,               
Синичья сказка
И рука – лилейно – на лбу…
От тебя ухожу с опаской
И магнитно к тебе иду.
                26.7.2000

267. А после засухи – гроза…


Обещала, хмурилась, дымилась
Туча в недалеком далеке –
Вот голубизна бельмом покрылась,
Волны загуляли по реке,
Вдарило чугунным кулачищем
В медный таз,
И эхом отдалось,
И настойчиво, как старый нищий,
Вдруг забормотал-забулькал дождь.
Розгой засверкали взмахи молний
И, переплетясь, рванулись вниз –
Сразу показался дом бездомным,
Хоть и  вздыбил козырьком карниз.
По асфальту густота горошин
Позапрыгала,
Биясь-бесясь,
В поле, позабыт и позаброшен,
Встрепенулся урожайный князь.
Славно как!
Управились с сенною.
Ах, зима:
Как стог – так каравай.
Август к сентябрю – как к аналою –
Пышную невесту провожай
И приданым загордись до смеха –
Огородный жемчуг, бирюза…
Райская небесная потеха –
Засуху прогнавшая гроза.
                27.7.2000



268. ДАЧА

Какая там дача -
сторожка с окошком,
          да шпажника стрельчатый вид,
да бедной России святая картошка
стоглазно на солнце глядит.


На грош – красоты, на червонец – прокорма,
да тяпка с лопатой в ладу.
Подарена нам крепостная реформа -
Рай на полдюжине соток в аду.

269. Йовский лист

Под звездой лежать, или крестом,
Или просто камнем придорожным –
Там, где невозможное возможно:
Возвратиться ивовым листом,
Чтоб тебя погладить осторожно.
                23.02.05
270. Папоротник

Гуляют павлины под кедрами,
И папоротники-хвосты –
Доисторический ребус
Прячущихся в кусты
Птиц церемонных и выспренних –
Хрупкость и пышность вразлет,
Словно последняя истина,
Прячущаяся в народ.


271. Танка № 1

Вот скоплю денег
И куплю раму.
Принесу ее в лес
И стану искать сюжеты
Для картины.


272. Танка № 2

Молодое яблоко,
Молодое яблоко.
Пока я им любовался
И вдыхал аромат,
Оно состарилось.
                27.02.05




273. Нетеатральные стихи

                Утро тщится в щелочку рассвета
Проскользнуть,
И город неохотно
Для спектакля дня готовит сцену,
Смотрит в надоедливые окна.

И актеры не на сто процентов
Разучили текст ролей и судеб.
Даже сны, где море по колено, -
Слишком ненадежная прелюдия.

И когда меня зовут на сцену,
Реплику подсказывая грустно,
Я свою Прекрасную Елену
Прославляю письменно и устно.

И не потому, что жизнь-хозяйка
Нас сковала генами и кровью…
Сколько раз на сцене ни играйте,
Это – к первой встрече предисловье.
                01.02.05

274. Угрызения совести

Невольный невольник рассвета,
Я бор разбудил топором:
Туман перепрятывал эхо
И пестовал душу как бром.

Вот солнце выводит на сцену
Китайский театр теневой,
И счастьем мерещится ревность
В коллизии городской.

Дрова просыпая у печки
И чайник снимая с нее,
Грешу на настырную этику,
Что снова взялась за свое.

Достанет в бору и на взгорье
Когтистая совесть-мутант.
…брусника – как капельки крови,
и бабочки девичий бант.

                01.03.05

275. На гольце

                В распадке бьется Серебрянка
О камни кипенной вдовой.
Кедровник – в арках мусульманских
Ведет тропою столбовой
к увалу..

Пахнет – обалденно!
И мох нежнее рук твоих,
И открывается вселенная
С гольца.
Свободен и ретив,
Подталкивает ветер в спину:
«Лети!
Что крылья? – ерунда!»
Ложусь на волны бледной сини,
Как облако,
И –в никуда…



276. Подарок Евгении Дементьевой.

Берестяной и берестяный,
Был край - как рой
И край - как рай.
В картинном крохотном кармане
Лежит березовый сухарь –
Скала, на ней – кусты и ели
(как ты и я)
Настороже:
Поэты плачут акварелью,
Прочтя художника сюжет.



277. Таежный домовой

В лесной избушке, за печуркой,
Живет усатый домовой –
Любитель из махры окурка
И вкусной корки трудовой,

Так что гостей он привечает
И храпом не нарушит сон,
Вот разве рафинад для чая,
Перекрестившись, украдет.

Готов ловить гитарный шепот
Всю ночь насквозь и напролет,
Хоть ангелы Аэрофлота
Летят куда-то из Европ.

Ах, грустный шерстяной хозяин
Избушки, что глядит на Йов.
Оставим за порогом дрязги
И по граммулечке нальем

За бедных, сирых и бездомных,
За полюбивших невзначай,
За тех, кому не дома – дома,
Зато – в твоей избе свеча.

278. Без Пушкина

День нащупал рассветной рукою
Добрый ставень, голубенький плат –
Этот давешний, пряничный домик
Память часто берет напрокат,

Открывает скрипучие двери
И по комнатам робко ведет.
Красный угол
«Хоть я и не верю»
Предлагает – навстречу? –
Киот.
Ни свечи, ни любви, ни старушки,
Только на сердце гипсовый пласт.
Ах, как жаль:
А. Сергеевич Пушкин
Милосердную рифму не даст.


279. Верую

У Родины ни запаха, ни вкуса,
Как, впрочем, у любви.
Одна монашенка-старуха
Мне крестик подари-
Ла в новгородском схроне –
Сиречь, монастыре,
И хоть не быть мне на Афоне,
На храмовой горе…
И хоть библейские сюжеты
К себе не примерять,
Когда-то,
Как-то,
Чем-то,
Где-то
Сподобит Бог меня:
Любовь березового цвета
В российских деревнях.
                04.03.05

280. КИПРЕЙНЫЙ РАЙ

Кипрейное взгорье.
Шиповник отцвел.
Шагни в Лукоморье,
Где даже подзол
Дарит разнотравье
В цветных подолах.
Землянка картавинку
Хранит на губах.
Прокатное солнце,
Пролетные дни,
И звезды в колодце
Ночном
Не одни:
Кораблик, груженный
Руном Золотым,
Кипрейные кроны
И – мы.
                12.3.05






281. АВГУСТОВСКОЕ ПРИЧАСТИЕ

В голубом распахе августа –
Духовитая тайга:
Можно воздух резать запросто
И ломтями раздавать,
Пихту гладить нежнокрылую,
Можжевельником дышать.
В серебристом горле иволги
Струйками звенит оршад.
Он прохладней тени в ельнике
И забористей вина.
Каждый день, как с понедельника,
Жизнь умеет начинать
Август со смоленым крапом
В кронах спелых кедрачей.
Сладким пряником печатным
Тянется к губам ручей.
Это – Спас медовый, праздник,
Разнотравия листы.
Приглашенье принял август
Целый год в душе гостить.
                12.3.05

282. ОБРУЧЕНИЕ
Опять тропинки праздник
Через прогал тайги:
Шагами камень гладим,
Пульс кулаком тугим
Проталкивает в сердце
Ландшафты-
Призраки.
Я не закончил Кембридж –
Солидность не с руки.
Напруженному шагу,
Рассеянности глаз –
Не Истина, а правда
Достаточна для нас.
Навек кольца Природы
От пальца не отнять –
Нормальной медной пробы
На алтаре у дня.

                17.3.05


283. СКОРБНЫЕ СТИХИ

Никольское, Травня, Подборы
На глобусе не отыскать,
И карту советскую впору
Свернуть
И тоскливо шагать
По старым дорогам колейным
В мать-мачехе и клеверах.
Одно только слово – Расея
Да скобка тоски на губах.
Как дышится!
Как открывается
Душа сквозь протальные поры!
В морщинах и шрамах красавица –
Никольское,
Травня,
Подборы.
                10.3.05

284. СОЗВЕЗДИЕ ЛЕБЕДЯ

В августе созвездье Лебедя
Мчится ночи напролет.
Забываю звездный перечень,
Только Лебедь мой плывет:

Не крыла, а мощный парус,
В шее чудится бушприт.
В огороде
Ночью в августе
Счастье столбняком стоит.
                10.3.05

285. ВСЕЛЕНСКОЙ ДУШИ МИЛОСЕРДЬЕ

Заплачут,
Заплатят слезами
За то, что в воронку времен
Большими –
В два шага –
Шагами
Уходит вдогон окоем.

Но тело стоит,
Как стояло, –
Сердечною мышцей дыша,
Узорной копилкой пенала,
Где прошлое прячет душа.
                12.03.05

286. ПРИГЛАШЕНИЕ


В тайге,
Под скобкой полумесяца,
Где дым Отечества сладим,
До звезд достать – не надо лестницы,
И мы у костерка сидим –
Питомцы лиственниц и кедров
В – зеленой смушки – башлыках.
Еще не выпроставшись, Вега
Барахтается в облаках.
Наш поводырь,
Она мелькает
Зеленым теплым огоньком.
В той стороне, наверно, праздник…
Пойдем!
                26.3.05

287. ВНИЗ ПО КАКВЕ-РЕКЕ

Когда с воскресеньем на пару
Шагнешь за родимый порог,
Ветрило невидимый парус
Поднимет,
И городок
Плывет по Саргассову морю
Ухабной, уральской тайги,
Где прячет поселки История
В котомки лишений тугих.

От кладбища не откреститься,
Наткнувшись на крест-=восьмерик,
И старозаветная лествица
Спечалит натруженный лик
Над Каквой - рекой чернолесья
И сосен над Каквой - рекой,
Покосы плывут, как известья,
С таинственной долей людской.

Не вычислишь спуда терпенья
И стон не умножишь на стон –
В стволах укрываются тени

Сожженных когда-то икон.
Прошедшее непроходимо,
И память – зарубок не счесть,
И Каквы неостановима
Заупокойная речь.
                28.3.05

288. Милое облако


Забрезжило.
Пала роса чешуею –
Почистило солнце созвездие Рыб.
Качается в люльке паук над тропою,
Стараясь былое из небыли свить.


Обычное лето.
Обычная сказка
Рассказана августом напослед.
По сини небесной работает ластик,
Поскольку с норд-веста
Приличный сюжет

Выводит для смотра проснувшийся ветер,
Глаза протирает тугим кулаком,
Блондинкою облако в рваном корсете
В прозрачных колготках идет босиком.

Спешу Ренуара обрадовать вестью,
Забыв, что он женщин и девушек ждет,
Забыв, что не скоро еще он воскреснет
И милую для холста украдет.
                6.3.05



289. Хвойное свидание


Наконец-то!
Тропа потаённая,
Поводырь-рюкзачок за спиной,
И полет тяжкокрылой вороны –
У неё трудовой выходной.

Целый год
Я из снов вышелушивал
Этот день,
Этот час,
Этот миг –
Ощущенья присутствия Сущего
Даже в шорохах птичьей возни,

И, конечно же, –
В ветре запальчивом,
Что гуляет по кронам босым,
Нажимая зеленые клавиши,
Не касаясь янтарной росы.

Я её разотру между пальцев,
Горький мёд положу на язык.
Здравствуй, хвойница!
Родина, здравствуй!
Этот день,
Этот час,
Этот миг.

9.7.05



290. Лето Господне – 1


Не бывает лишним лето
На уральской стороне –
Солнце золотую метку
Ставит на тебе и мне.

Под загаром
И под кожей –
Алой крови дивный пульс;
В удивленье,
Осторожно
К жилке-рыбке прикоснусь.

Озеро перебирает
Четки волн –
Одна в одну.
Ради нас Господь поставил
Это лето на кону.

                1.4.05


291. Лето Господне – 2


Светлое лето Господне –
Гарусом вышитый дождь,
Гулкая грома симфония,
Капель на яблоне гроздь
Зыбко качает отраду
Детских восторженных глаз,
И над дорожками сада
Струй –
В гопаке –
Перепляс.

Нынче уже не накличешь
Аховый дождь на июль –
Детство поймало с поличным
Старость мою.
                6.5.05


292. Ожившее воспоминание

Простынку неба подсинил рассвет,
Звезда нам подмигнула напоследок,
И сосен рядовой кордебалет
Застыл,
И месяца объедок
Застрял на стрехе пихтача,
И золото засеребрилось.
И я у твоего плеча
Щекой выпрашиваю милость,
Дарованную
Посейчас.
                6.5.05

293. Форточка

Я живу как птица в клетке.
Стихотворный корм
Мне приносит сверху Некто.
Песни хлороформ
Расширяется по комнате,
В форточку скользит.
Песня – это тоже обморок:
Все лицо – в грязи.
И никто платком шелковым
Не утешит щек.
Мне бы только щебет в слово
Обернуть еще.
Мне бы с Ним договориться
И – договорить.
Сердце – форточка для птицы,
Но никто не затруднится
Форточку открыть.
                30.4.05

294. Ветер


Ветер в шелковой рубашке
Гулеванит по лесам:
Эхнет,
Охнет,
Ухнет,
Ахнет –
Ты попробуй-ка застать
Где-нибудь его гулянку.
Два аллюра три креста:
Что отведал,
Что припрятал,
Судьбы все перелистал.

295. Ненастье


За дождем, как за спиною,
Будущего не видать.
Окунувшись с головою,
Город научился ждать
Не концовки наводненья,
Не постылых мокрых дней,
А над крышами паренья
Солнечных коней.



296. Покос


Нынче клевер – на славу,
И глазастый покос
Славно пестовал травы –
Как всегда, на износ..

И литовки жужжанье –
Вжик да вжик,
Вжик да вжик…
Так людское страданье
Никнет возле могил.

Нынче травы – по пояс
И густы – клевера.
Наш косарь – это совесть:
Для добра,
Для добра.
                5.7.05


297. Первая ромашка

Сегодня синьки пожалели
Для рваных простынь облака,
Но, как всегда, всесильна зелень,
К ромашке тянется рука
Не для того, чтоб обукетить
В граненой глыбе хрусталя,
А убедиться:
Жизнь у смерти –
В гостях,
И все же –
Не в гостях.
                27.6.05

298. Приметы


Нынче будет рябины навалом
И, по-видимому, грибов,
Только душу сжимает усталость,
Как безвыходность – Богословск.

Нынче будет отменное лето
(Сколько их на веку у меня!).
жизнь – коротенькая сигарета,
и плохая у русских примета:
тень – без солнца,
и дым – без огня.
                27.6.05

299. Будущее

Когда закончен детский праздник,
И труд берется за судьбу,
На разных станциях,
На разных,
Не зная нас,
Нас все же ждут.

На разных станциях,
На разных,
Где даже расписанья нет,
Есть компас,
И намечен азимут,
И снится будущий мой след.

27.6.05

300. Фотоальбом


Все длиннее путь до Серебрянки,
Все короче мой печальный шаг.
Жизнь, как понедельник после пьянки,
Не заканчивается никак,

А долбит в предсердья наковальню          
Пульса ненадежным молотком:
Всё мы в пропасть прошлого скидали,
Словно в фотокарточный альбом.

Гости развернут гармонь альбома
И мажор помножат на минор…
За окном старательной вороной
Преодолевается напор

Ветра,
Что приносит с Серебрянки
Хвойного маршрута тихий дым.
Жизнь – как понедельник после пьянки:
"Я не буду больше молодым…"
                19.6.05

301. Евангелие от Музы


Гадать по черному и белому,
Евангелие, запрети:
Что сделано
И что не сделано…
Прости, Поэзия, прости
За рифм шершавость,
Ритмов сбивчивость
И мыслей неуставный ход.
У Музы – строгой лепки личико
И крыльев бреющий полет
Над зернами клавиатуры,
Что палец выклевать спешит.
Стихам не нужно рецептуры –
На глаз,
На слух,
На пульс,
Навзрыд.
                20.6.05

302. Пульс любви


В порядке исключения из правил
Стучат сердца по нежным наковальням
Любви,
Чтобы не вздумалось уснуть.

"Какие нежности!" –                При-молвит не любивший
или уже об этом позабывший
и тронет
свой почти почивший пульс.

Ему и невдомек,
Что боль тугую
Артерии от нас самих взыскуют,
Чтоб полнить пустоту угасших чувств.

Так вспоминает отшумевший праздник
Друзей ушедших,
Тостов азбуку
И тот, единственный, –
Из уст –
Который так и не раздался.
                27.6.05


303. ВОСПОМИНАНИЕ О ГРОЗЕ

Дождь, как из сита, – это эвфемизм.
Дождь, как стаккато, – это слишком гулко.
Гроза прохожих превращает в кукол,
И гулкий водосточный организм
Блюёт,
И темный ступор
Домов
Завидует гимнастике деревьев,
И нежит шины черная вода,
И вперегонку мчатся провода
Туда,
Куда Илья в телеге едет.
                10.1.06

304. ПОТЕМКИ

Перебранка ветра и дождя
Эхом отзывается на крыше.
Как печально, что уже нельзя
Из могилы этого услышать
Как печально,
Что с воротника
Твоего
Я капельки губами
Не сцелую,
И твоя рука
От меня не примет подстаканник
С ограненным чаем,
И прильнут
Губы к плавно округленной кромке.
Здесь – покой.
С тобою был – уют.
Вечный свет
И
Вечные потемки.
                13.1.06


305. ЗАВЕЩАНИЕ

На Родине по Родине скучать,
Писать стихи на кухонном столе,
И за окном ночным не замечать,
Как месяц горизонту на коле-
Ни сел
И сгорбился, как гном
Или исламский образ на флагштоке.

Мне сладко пить за кухонным столом
В железной кружке желудёвый кофе,

Как в сорок пятом,
Где сентябрьский парк
Развесил желудёвые гирлянды.
 Горчит на языке,
Но телу рад
Мой табурет дубовый., деревянный,
Уютный, как законный эшафот,
И голова к столешнице преклонна.

О Родина –
Безрадостный чертог,
Но как уютно ощущенье лона,
Где я приютен.
А приятен?
Нет.
Моя любовь
Не выточена лестью.
Но как невыразим любви диктат
И как с тобой мы дальнозорки!
Вместе
Недолго нам осталось куковать,
Но ты шепнешь –
Я продолжаю эхом.

На кухонном столе лежит тетрадь
Пустая –
С завещанием поэта.

306. БЕЗДРУЖБЬЕ

Дверь открыта –
Не входит никто.
Значит, сердце напрасно открыто.
Только тени снимают пальто
И проходят к дивану неслышно.

Только старых часов перетолк
В тишине оставляет пустоты.
Дружба – это жестокий урок
Санчо Пансы
И
Дон Кихота.
                13.1.06



307. С ПОЖАРНОЙ КАЛАНЧИ

Когда стипендия рассвета
Обрадует наклонность крыш,
Льют из молочного пакета
Молочный свет,
И стриж
Себя бросает вниз с обрыва,
На бреющем проносит тень.
В палитру впишется крапива,
И паутины канитель,
Что паутине подражает
И гибкость талии струит.
На каланче стоит пожарник,
Как в парке статуя стоит.
Им суждено святое право:
С рассветом каждым рандеву –
Вулкан зари,
Рассвета лава
И лодка солнца на плаву.


308. ПОСЛЕДНЯЯ ПРОГУЛКА

Левое плечо – вперед,
А город
Пусть качнется вправо за спиной.
Муравей, штурмующий пригорок,
Блеющий крылами козодой,
Свечки на концах сосновых веток,
Пьяная после грозы трава…
Впереди –
Как  остров –
Перелесок
И следы людские…
Оба-два
Выдают потомка Робинзона –
Это я вчера здесь проходил
В поисках  зачатого озона,
Мостика над бездной без перил.
Это я вчера всходил на небо
Вслед за жаворонком и орлом –
Петр Святой пожаловал мне требы,
Райский свет
И дыбом – горизонт.
Жизнь кочует
С севера до юга,
Запад и восток, считай, не в счет.
Спутник Джи Ви Эс летит, как пугало,
А за ним – еще,
Еще,
Еще…
Значит, мне орбиты не подвластны.
Значит, век свободы не видать.
В стратосфере я сгораю асом,
Искрами осыплюсь на тетрадь
В клеточку,
С прилежными словами:
"Это он. Я знаю, это он".
И искра с ресниц слезу поманит,
Обжигая
Узкую ладонь.

309. Голубь и горлинка

Прюнелевые ботинки
(тафта на бедрах)
прокладывают тропинку,
и листьев ворох
выстраивает плавность шага.
Я иду следом.
Нет, не я, а сага.
Я здесь случайно
(это случается) –
необычайность
поверх обычайности.
Это – в порядке
Клаустрофобии:
Милые прятки
Богини и бога.
Всё им известно
От
И до нолика.
Тема для стресса:
Голубь
И горлинка.
                15.1.06

310. ПРОШЛОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

Закрою глаза, чтоб увидеть
Мир на экране век.
Реальность,
Или мнимость,
Или просто побег
В прошлое воскресенье
С трудной картой тайги,
Папоротник пикеен,
Плеск в Серебрянке богинь
Местных.
Ладони солнца
На бёдрах у них лежат.
Ястреб –
Надсмотрщик и спонсор –
От них не отводит взгляд.
Местные Лорелеи
Каменны и грузны.
Бусы струйны на шеях.
Груди – как две луны –
В небе
И в отраженье,
И нагота чиста.
Прошлое воскресенье,
Вписанное в устав
Жизни-чаровницы
Рядом с другом-костром.
Тёплые рукавицы
Воздуха над лицом.
Медленная нега
Времени на плечах.
Даже суровость кедров –
Как скважина в новостях
Местной радиоточки
Дятла:
Губы улыбка жуёт.
Мне Пегаса подкова
Только здесь достаёт-
Ся, серебром облита.

Муза-богиня смеётся,
Рифмой затрепетав.
                18.1.06

311. МЕДУНИЦА

Медуница первой просится в стихи
В июле.
На полях – сражение стихий
И
Мыслей втуне,
Потому что Бог живёт
Там, где птица
Останавливает полёт
Надо мною
И медуницей.
                25.1.06

312. ЗАКАТ

Крепостную стену горизонта
Перепрыгнешь
И грянешь в закат:
От Эйнштейна и до Ньютона
На века растянувшийся шаг,
И на вечность – течение жизни
Той, которую до смерти жаль
И которая сходится в клинче
С той же смертью –
В закатный пожар.



313. ЗЕМЛЕПАШЕЦ

Изменись, прослезись и мечты перекуй на орала .
Землепашная жизнь – словно пальмовый лист-опахало.
Дождевые тучи и черви – тебе на подмогу,
И погоды, как метеорологом,
Подсказаны Богом.

И кромешная зелень царит на твоём огоро-де,
И никто никогда у тебя этот труд не отни-мет,
Даже если одна-
Жды ты ляжешь в объятия глины.
                27.1.06

314. МЕЖ АКАЦИЕЙ И ТОПОЛЕМ

Любая прогулка чревата геометрией:
Завернешь за угол – девяносто градусов,
И акции, как хулиганы малолетние,
Вам принадлежащее выцарапывают,
И вы отдаёте, потому что и сами принадле-жите
Потустороннему послезавтра,
И тополя, бессонные зрители,
Заранее  вас оплакивают.


315. ТАНЦПЛОЩАДКА

Танцплощадка.
Березовые ветки – от комаров.
Оркестрик – гитара, кларнет и пара бараба-нов из пионерской комнаты.
Девушки
И хулиганьё из окрестных дворов
И домов,
Отчаянно нуждающихся в ремонте.

Здесь такие танцы, что –
Господи, упаси! –
Когда-нибудь,
В будущем,
Поведать о них внукам.
Однако, девушка ждет, что её пригласит
Брюнетик из 10-го "Б" –
Анатолий Безруков.

Говорят, что он собирается в горный техни-кум,
И квартира у них –
Аж из двух с половиной комнат,
А в дальнейшем окажется,
Что Анатолий – педик,
И половина –
Это половина балкона.
Девушки с танцплощадки,
Покусанные комарьём,
Влюбляющиеся не в тех
И не теми любимые,
Сидят у телевизоров
На пару с житьём-быльём,
И трещинам на потолке
Завидуют их морщины.
                28.1.06


316. В ШТОРМ
Штормило и мандельштамило,
Время текло в прогал
Между домом моим
И моим Серебрянским Увалом.
Мокрые тучи
Сушил солнца овал,
Как я поцелуями –
Твои плодородные овалы.

В то лето у ветра не было
Отпуска и перерывов на обед –
Вот почему мандельштамило и штормило,
Нашего дома по мокрой улице мчащий кор-вет
Всячески искажала
Геометрическая перспектива.

По радио передали:
Частые грозы и
Восьмибалльное землетрясение ветра.
С аэродрома крыши вспахивали
Рубероидные листы,
И тополя заламывали в отчаянье ветви.

Штормило от непогоды,
Мандельштамило – от любви,
Из-за спелого возраста
И догадки о будущей смерти.
Сегодня ясно:
Вечнокипящий кубок
То ли пролит, то ли пролит,
Но я всё - равно
Тобою объят,
Как письмо – конвертом.

317. ЗАБЫВЧИВЫЙ БУДДА

Воплощенному спокойствию Будды
Подражать
Я уже никогда не буду,
Потому что приобрел слишком много
В этом царстве Гога и Магога.

На песочные часы жизни ,
На любовный свет в солнечной линзе,
На твое присутствие в сердце –
Соловья на заслушавшейся ветке –

У тебя разве нету под спудом
Всего этого, забывчивый Будда?
                3.3.06

318. РАВНОВЕСИЕ ЛУНЫ И СОЛНЦА

Чем меньше золота, тем больше серебра:
Луна – над горизонтом,
Солнце – за,
И ночь готовит крылья для паренья,
И звезды – рифмы для стихотворенья –
Подмигивают:
Сваркою – глаза.

Вот так и мы созвездие Весов
Раскачиваем,
Стрелками часов
Цепляемся за блеск воспоминанья.
Познанье Бога
И конец страданья
Набрасывают на сердце лассо.
                13.3.06

319. ДВЕ РИФМЫ

Ни кота, ни мышей,
Тишина с темнотой заодно,
Белой ночи платок
Зацепил за оконную раму.
Скандинавские саги,
И золотое руно,
И капель
Продолжением Вечности
Никогда не расстанется с краном.

Половицы прохладны,
И вздохи, как листья, шуршат,
И на цыпочках ходит по венам биение крови.
С белой ночью расставшись,
По телу тоскует душа
Женской рифмой,
Обнявшейся с рифмой мужскою.
                22.05.06

320. МЕДОВЫЙ СПАС

Слева кукушка вещает.
Справа – вороний грай.
Солнце святыми мощами
Обносит родимый край.

Годы рядом с дорогой
Выстроились напоказ –
Золото медной пробы,
Сладкий медовый Спас.

321. ШЕСТЬ СОТОК

Удод дудит деловито,
Лес – в трансе и столбняке.
Копилка лета открыта –
Рог у Фортуны в руке.
Небо накрыло грудью
    

Балясины облаков.
Солнце врубается в утро
Тысячью тысяч клинков.
Вечно земле-расстриге
Бредить зеленым крестом,
И огурцы – как вериги,
И паутины серсо,
И любопытны грозди
На помидорных кустах,
И дятел вбивает гвозди,
Подрабатывая в лесах.
Только поэт не знает,
Как лето вставить в строку,
И жаворонок трамвая
Подражает звонку.
Марево дремлет в полдень,
Навзничь упав в траву.
Крохотная родина!
Купавки – в болотном рву:
Не ревность и не измена,
А солнечные значки.
Растительная Вселенная
На сотках –
На всех шести.
                6.06.06

322. НОЧНАЯ КУКУШКА

Тремоло кукушки белой ночью –
Нескончаемое многоточие.
Так она и очно и заочно
Предлагает документа клочья
Брачного свидетельства.
А вроде,
Пара – в человеческом разводе.
                7.06.06
323. ГАДАНИЕ НА МЕСЯЦЕ
Над избушкой месяц – спелой смоквой
В ореоле Млечного Пути.
Каждой ночью у меня – коллоквиум.
И астрологическую нить
Парки ткут – хозяйки каждой жизни
Или сам Господь, неутомим.
Утром месяц – как судьбы огрызок
Или чей-то
Потускневший нимб.
                17.9.06

324. ИСКУССТВО ИЮНЯ

Поля ревнивы от сурепки
И зелены от хлорофилла,
И медуница – как конфеты
Для пчел, кондитерш терпеливых.

Шиповник, беспризорный малый,
К забору прислонился грустно.
Июнь –
Отрада и отрава
Неприхотливого искусства.
                23.06.06

325. ЧЕЛКА – РАДУГА

Ни пожатия лапы пихтовой.
Ни ручейного тремоло –
Незаконченная история
Нераскаявшегося грешника.

Незаконченная история.
Даже без прикосновения
Простодушной Ассоль –
Золотые колени.

Золотые колени,
Челка-радуга струнная.
Разгооворы -молебны
Друг для друга.

Разговоры-молебны,
Дом без стен и пристанища,
Где колечками медными
Мы с тобой обвенчалися.


Обвенчались. Расстались
По таежному просто,
Волны вальса качали
Полуостров и остров.

Между ними протока –
То ли Стикс, то лит радуга.
Есть рука – нету челки,
И не надо,
И надо.
                25.06.06

326. ДО СВИДАНИЯ

Не упасть бы на подъеме,
Сердце уронив во мхи –
В дальнем доме,
Тихом доме
Половицы скрип затих.

Не шагнуть бы тихо в Вечность,
Колыхнувшись на ветру –
Не дотянется до женщины
Непридуманный маршрут.

Не застыть, как изваянье,
Между кедром и сосной –
НЕ пытай судьбу заранее
На дороженьке лесной.

Все придет, пройдет и СДЫШИТ
Ни за чем и в никуда,
И победа станет бывшей.
И победа станет лишней –
До свиданья.
До свида…
                3.07.06

327. СТАЯ МАЛЬКОВ

Самурайским лезвием заката
Озеро пронизано до дна:
У мальков веселая регата
Между водорослями видна.

Мне они меня напоминают,
Хоть смотрю на них я просто так.
Не за мной –
За ними наблюдает
Опытный, как смерть сама.
Рыбак.
                15.07.06

328. ДУША В ДОЖДИК

Ходит дождик в мягких тапочках,
Бороденкою шурша.
При такой погоде-мачехе
Ждет укрытия душа
Не в светелке,
Не в гостинице
И не в райском во саду.
Эх, душа,
Давай-ка скинемся,
Я за водкою пойду.
                16.07.06

329. ПРЯХА

Ни апломба, ни страха –
Только тихая грусть.
Тонкорукая пряха,
Я к тебе не вернусь.
Нитку вей золотую
Мне вослед.
Мне вослед.
Телеграмму плохую
Ты получишь в ответ:
"Виноват, как обычно;
как всегда, виноват."
Сердце, в ребра потыча,
Станет штопать инфаркт.

330. ВНЕЗАПНЫЙ ДОЖДЬ

Природа в стихи помещается плохо.
Особенно – если с размаху, врасплох.
Срывается с неба неоновый грохот
И. прячась в крапиву и чертополох.
Бежит кто-то мимо июльского сада,
Подробно
И дробно звеня колеей.
Отрада дождя – для пространства ограда,
Которые было собой и тобой.


331. Ангельское прошлое

На горизонте застыла гроза,
Как наше прошлое – на фотоснимке.
За свою жизнь
Я еще не сказал
Слова любви без единой запинки.
Значит ли это,
Что я не любил
Тело и душу,
Душу и тело.
Прошлое – это автомобиль
Ангела,
Временем сброшенный с неба.

332. На стыке августа и сентября

Динамит на горизонте ахнул,
Солнце по сетчатке разбросав.
Спелым помидором дышит август,
И вытягивает кабестан
Паруса из облачной каптерки,
Горизонта распахнувши дверь.
Озеро в предутренней реторте
Предлагает слушать льдинок звень.
Я омоюсь холодком и негой
Ивы,
Зря ревнующей меня.
Женщина,
Природа,
Ева –
Близкие, по сути, имена.

                2007



С е р е б р я н с к а я   о с е н ь




333. Божественная пастораль


Маршал Осень представил нас к желтой меда-ли опять,
На довольствие выделил рясные грозди ряби-ны,
Для парада призвал батальоны смиренных опят,
Развернул алый стяг, где красуется  профиль лосиный.

Студеным -студена Серебрянского плёса води-ца,
Ожерелья камней, изузорочье мхов под ногой.
Свиток берестяной подниму – для огня пригодится:
Будем вместе читать этот шифр простодушно-лесной.

Боже мой!
А подаркам не видно конца:
Ежедне-,
Ежнчас-,
Словом – ежеминутно.
Разве я – Царь Природы?
Достоин венца?
Гусь-архангел с небес отвечает:
"Как будто… Как будто…"

"Так-так-так…"
я растерянно тешу затылок,
где комар наслаждается влагой из теплых глу-бин.
Это – тоже одна из Божественно-добрых приви-вок.
Я люблю тебя, Отче…"
Отвечает:
"И я тебя, сын…"

                11.9.1988   Между Карпинском и Башеневкой на велосипеде


334. Росстань

Заосенили осинники –
Журавлиная журба.
Ты куда собрался, миленький?
Милый, от меня – куда?

Я ли степью не стелилася?
Я ль гнездовье не вила?
Божьей Матери на крылосе –
Неизменная хвала…

Милый отчеканил грубо:
"Всё по речке утекло…"
И в ковше стучит о зубы
Льдинок  мертвое стекло.
                Август 2001




335. Пантеизм


Опушка –
Душа убегает вперед, как собака, –
Ловушка
Для зрения, слуха и запахов.

Шаги
По озерам размерышком с чайное блюдце.
Слуги
Не нанято, чтоб за хвоинкой нагнуться.

Сапог
Был когда-то пропорот отважно.
Восторг
Остужает льдяная вода, но как это не важно!

На пень
Можно сесть, чтобы съесть леденец вместе с почкой.
"Тень-тень…" –
Ухо ловит синичкино многоточие.

Застыть бы,
Чтобы впасть в мезозойскую эру.
Простить
Не живущую здесь христианскую веру.
                23.2.2002

336. На троне сентября

В наследство сентябрю от августа –
И желтизна, и киноварь,
Природы детская раскраска
И детства праздничный букварь,
Чуток небесной снежной манны,
Брусники томной благодать
И – легкая тоска желанья
Для Вечности
Не умирать.
                16.3.1999

337. Отава

Осень.
Бобылка-отава
Слезы дождя бережет.
Что – государство и право?
Войны?
Газеты?
Завод?

Шаг –
Серебро расступилось,
Два – от нагайки-ремня.
Душу спасают от сырости
Теплые губы коня.
                19.1.2002

338. Душа осени

Октябрь нападет, и намает,
И свяжет из ветра тоску,
И снежные орды Мамаев
В поля нанесут бересту.

Поджечь бы, да спички сырые –
Роса или слёзы дождя,
И весточкой осчастливить
По - новгородски нельзя.

Такие прощальные крики
Слетают с лебяжьих небес,
Что даже листом от брусники
Чаек не обрадует лес.

Такого печального Баха
Не вспомнят рассвет и закат –
Хмельна из тумана рубаха,
И женский загадочен взгляд.

То ль это – зимы неподвижье
И сна ледяная постель,
То ли за это вызнано
Слишком много гостей.

Это неважно, впрочем, –
Мир с головы до пят
Переоденет осень,
Душу вложив в октябрь.
                13.8.2002

339. На болоте

На болоте – тропа самостийная
И багульника запах тягуч.
Солнце еле мозжаху, бессильно
Выкарабкивается из туч.

Иней кочки покинуть не хочет –
Клюквы лакомство держит в плену,
И сорока ругливо стрекочет –
Я её языка не пойму.

Хоть налево пойди, хоть направо –
Ожидает денек - рукодел.
На болоте священное правило –
Знать пространства и силы предел.

Я – с костром сам-друг.
Все наладится –
Жизнь магнитом тянет к себе:
Рядом с вечностью,
Рядом с праздником.
Рядом с инеем поседеть.

340. Стихи осени

Мошка – ни ходу, ни проходу:
Сентябрь последним злом кипит.
На осени настоян воздух,
Словно на зверобое – спирт.

Листва на землю ниспадает –
Простой и безупречный шлейф,
И облака горизонтально
Ложатся в первый сонный дрейф.

Мы – беженцы градских застроек –
Растерянности вопреки
У сердца колыбелим строки,
Чтоб выросли из них стихи.
                14.9.2002

341. Стихи, написанные во время сбора конского навоза

Потравы, потери,  погромы, потраты –
На сердце (насечками) острые даты.

Оно, ни с врачами, ни с болью не споря,
Влачит по артериям хронику горя.

Прерывистый почерк  трагичного текста
Прибор регистрирует, словно невеста –

Боясь пропустить обещания слово, –
Сплетается с жизнью в реторте Природы.

И если назреет сердечная смута,
То обращаться напрасно к кому-то

Бы ни было
С просьбою о прощенье –
Равновелико беседовать с тенью

Тех, кто, забыв уже срок земнородный,
Соприкоснулся
С тайной Природы.

Бродит табун по отаве осенней,
Бьет жеребенок копытом о землю,
Мягкой губою мне руку ласкает,
Надиктовать диктофону мешает
Стихотворенье о сумке сердечной,
Где сохранились бы замыслы Вечно-
Сти,
Мне даровавшей беседовать с рифмой –
Ведьмой, русалкой, наядой и нимфой.
                27.8.1998

342. Олени и человек

На Йовский перевал взбираются
Восемь оленей,
Нет, простите, семь.
Восьмой – скала с прозваньем Чертов Палец,
А за скалою притаилась тень
Беды, принявшей человечий облик,
И вкус слюны во рту
От яда горек…

О важенки с девичьими глазами,
От любопытства пьяный молодняк,
Могучий зверь с кинжалами-рогами,
Сверните,
Обойдите чертов знак!..

И чтобы снять с людской семьи вину,
В два пальца свист обрушил тишину.

                29.9.1998

343. Болдино. Александр Сергеевич Пуш-кин, Николай Второй и Франц Кафка

Летейские годы,
Лицейские годы,
Дворянские голоса.
Опасная стылость
Декабрьских морозов
Да под короной –
Оскал.
Волю народам?
Вволю надгробий!
Да – раскандальная
Звень.
Время прищур
На поэта наводит:
"Что же ты?..
тень на плетень…"
не поспеши,
не поддайся задору,
бывший потешник-пиит.
"Этому,-
Кафка сказал,-
Позору
Нас
Не пережить".

Эй, императорское ваше ****ство!
Вы мне –
Не
Духовник.
Жаль,
Не суждено нам стреляться
Строчками наших книг.
Жаль,
Что властительной своры
Лая
Не унять,
Жаль,
Что поэт –
Как в море
Одинокий корабль.
Жаль,
Что столетия опекают
Равно тех и других,
Надгробье планеты придавит
Великих и малых сих.
Так что поэт
Не зря наводит
Тень
На плетень –
Слишком уж любит
История-сводня
Августейшую тень.
Слишком народ
Доверчиво-алчен,
Нелюбопытно-ленив"
И, как скажет впоследствии Кафка:
"Во Врата Закона –
нихьт!"

Русское, дивное, молодое,
вольное, как ветра!
Руки в серебряном ковшике моет
Чудная детвора.

Ковшик озера покачнулся,
Облако колыхнул.
Александр Сергеич проснулся –
Осень прильнула к окну.
                1998

344. По образу и подобию


Когда в дело пускают душу,
Как долото,
Да еще с бритвенной кромкой,
Достоевский распахивает уши,
Вслушиваясь в писк
Утапливаемого котенка.

А когда, наконец, молитву
Я бессильно выроню изо рта,
Вынесет и эту пытку
Божественная
Пустота.
                4.12.2002

345. Как у людей

Можно бросить в людей
Мысли,
Как камни в воду:
Только –
Круги по воде,
Но
Не кружит
Голову.

Можно бросить в себя
Чувства,
Как в пропасть Нирваны:
Пальцы октября
На
Пульсации шрама.

Можно…
Ничего нельзя
Из того,
Что спасает душу.
Бог
В кармане дождя
Показывает мне
Кукиш.
                4.12.2002





346. Охотник


Я иду по болоту
Журавлем-землемером,
Мои бродни-ботфорты –
Из романов Дюма,
И двуствольный мушкет
Озабочен размером
Траектории:
Вот-вот сухара - сосна
Оживет глухариным
Стремительным лётом,
И отыщется мушке
Опора в плече.
"Ну, в который же раз,-
я шепчу себе,-
ну, в который
пальца нет на крючке,
но бесчинствует кровь на земле?!"
                19.9.1998

347. Костер

Ветер ходит кругами
Над озерным ледком.
Я ищу врачеванья
У кедровых ротонд.

Огонек охраняет
Ладоней овал,
И горячим касаньям
Котелочек мой рад.

Лист брусничный – целитель:
В чаю – киноварь.
Вот и лишним стал свитер,
И терпимей – металл

Кружки с детским рисунком:
Солнце в лодке плывет.
К озерцу обернулся –
Кто-то схрумкал весь лёд.

День-деньской милосердно
Лес врачует меня –
Это стихотворенье
Родилось из огня.
                7.1998

348. На Караульной сопке


Караульная сопка.
Караульная вышка.
На все стороны света –
Прозрачный простор.
И под чьи-то молитвы
Деве Пречистой
Возрождается памяти
Праздничный взор.

На востоке, в осиннике, –
Иероглифы заячьи,
Там – и зов гончака,
И охотничий свист.
А семейство лосей
По болоту, играючи,
От медвежьей повадки
На север спешит.

Запад горы таит –
Куличи предпасхальные,
Юг – кедровник,
Где белок –
Житьё и бытьё.
Во все стороны света –
Природы орнамент
Из чудес,
Тишины
И провидческих грёз.

Знаю:
Всё – так, как сказано,
Но – богаче,
Всесильней,
Проницательней,
Выспренней,
Раю сродни.
Всё со всем
И особенно –
С памятью связано
Променявшего зрение
На признания книг.

                7.10.1998

349. Конец велосипедных прогулок в горы


Первый снег на горах – Конжака рафинадная сладость,
Белоснежные шапочки ангелы вяжут, смеясь;
В серебро оправляя уральский иконостас,
Дед Мороз демонстрирует
Парадность.

Конжаковка задумалась, стоит ли далее так
Безрассудно расходовать облачное снадобье
И живительной влагой одаривать леса,
Зимней спячкой имитирующие
Смерти подобье.

И ледок на камнях откровенно блестит
Уподобием драгоцения;
Солнце, попросту наплевав на зенит.
Устремилось к игре светотенью.

Значит, вот оно как:
Наступает конец
Моим велосипедным скитаньям…
Я – и дед, и отец,
И на дудке игрец,
Резонирующей стихами.
                30.9.1998


350. Возвращение осени


Словно забыв свой адрес,
Осень назад вернулась:
Солнечный яркий лазер
Плавит ледок на лужах.

Утром простыни снега
Чистым холстом сверкали,
Лишь платочки к обеду
Солнце нам оставляет.

Ветер из Аравийской
К нам сбежавший пустыни
Сахарный конус лижет
Конжаковской вершины.

И нисколько не веря
Разным радиослухам.,
Кот недаром намедни
Сладко спал кверху брюхом.

Сколько годков нам сбросить?!
Сколько тепла и света!
Аве, Мария-Осень,
Бабье нагое лето!
                16.10.1998





351. Ночь на Серебрянском увале

Всё достойно стиха,
Всё на рифму похоже.
Наипаче – сентябрь,
Даже – в мокрой рогоже.

Встану в мирной ночи,
В печь  полено подкину.
Дождь по крыше стучит
Дробно мокрым мизинцем.

Хочется пошутить:
"Заходи, мол, беспутный –
не с кем поговорить,
не с кем вымыться утром.

Не с кем пить - попивть
Страстный чайный напиток,
О стихах толковать,
Сердцем к сердцу приникнув".

                16.10.1998


352. Встреча на лестнице


Как же хрупок ледок отношений –
Скользить –
И заманчиво, и боязливо в предутренней сты-ни!
Предполагаю,
что все-таки нужно учить
Краткость и велеречивость высокой латыни.
Жест неслучайный,
Ноздрей торопливый распах,
Камедный цвет
Порозовевшего ушка –
Словно признание
В будущих грехах,
Тех,
О которых не смеют признаться подушке.

Дама червей из пасьянса улыбку таит,
Дама пикей за корсажем кинжал припасает,
В бубен гремит
Нарядившийся дамой пиит –
Дамочку треф
(с балахоном-косой(
приглашает.

Ловчая птица –
Геральдики славный узор –
Вострепенулась
И клювом прищелкнула лихо,
Воздух пронзила,
Как будто рапирой,
Крылом
С цепким,
Приснившимся ужасу кликом.

В кроне – гнезда
Животворящая тень –
Дикой голубки потомство
Лелеет небесная манна.
Голубизной
Окаймляется солнечный плен,
Звезд ожидающий
После заката "Сезама".

Выбор велик!
Представленьям не видно конца:
Вот шевельнулись ресницы тенисто и густо –
Хочется сразу
За кольцами выслать гонца
И изливаться в словах
(чтоб не вылиться в чувствах).

Колокола
Бесполезно колышут погост,
Служка венцы начищает кирпичною пылью,
Только
Из любящих пальцев построенный мост
Выдержать тяжесть
Противоречий бессилен.

Взгляды – вампиры,
Они приникают и пьют
Терпкое месиво
Будущего вожделенья.
Осень в березовой роще –
Наш первый приют,
Райский приют
Еще ДО
Грехопаденья.

О эта встреча на лестнице –
Бурный роман
Чиркнул звездою в глазах и как будто приснил-ся.
-Я испугал вас?
Простите, простите, мадам:
Я на ступеньке
Из-за красоты
Оступился.

                27.10.1998


353. Наедине

Баш на баш:
Половина хвои – на земле,
Остальное – на лиственнице опереньем
Золотым,
Не червонным,
А с крапинкой зелени –
То ли это Жар-Птица,
То ли солнце – светлей,
Не пойму.
Слишком многим обязан я осени,
Хлопотливой хозяйке пресветлых чудес,
Осыпающей
Подарками лес,
По полянам отбеливающей
Снежные простыни.
Баш на баш!
Поднимаю я к Богу свой взор –
Хороводы стволов,
Несусветица веток…
Золотое руно,
Золотое звено,
Золотое кольцо
Нашей связи заветной.
                7.10.1998



354. Дамский вальс

Дамский вальс у костра:
Всем она нам сестра
И на медленный вальс приглашает.
Ветки вскинутых рук,
Солнце просится в круг –
Три стрелы,
Три любви,
Три печали.

В даль направленный взор.
Страстных красок узор
Осень под ноги нам расстилает.
Трех соперников час –
Шесть настойчивых глаз
Копят в сердце касаний детали.

Ветер, как саксофон,
Льёт с ручьём в унисон
Терпеливую версию вальса.
Звезды, низко склонясь,
За три сердца боясь,
Умоляют:
"Любимая, сжалься…"

А любимой тоска.
Вальс вокруг расплескав,
Вылетает в закатные дали:               
На проспектах светло,
И мужское тепло
Не её, не её согревает.

Дамский вальс у костра –
Всем мужчинам сестра,
Но неправильно мы понимаем:
На поляне в бору
В полночь и поутру
Вальс танцуют
Четыре печали.
                31.10.1998

355. Листопад


Парашютный десант
Ежедневно и каждонощно –
В камуфляжной одежде,
В берете из желтой фольги –
Маскируется ловко
В пожухлом узорочье,
Отдается на волю
Степенной реки.
"Быть не может!" –
Воскликнет педант-грамотей.
Отвечаю спокойно:
"Конечно же, может.
Это– мой листопад,
Многоликий Протей
Для прощальной гастроли
Старания множит".
                13.9.1998

356. Молитва осени


Россия и осень…
Жнивья простодушный узор,
Стада по отаве
Пасутся неторопливо.
Осколочек зеркала –
Бабьего лета сезон –
Проиллюстрирует
Праведность слова "Красиво!"

Как не исследовать
Этого рая приют,
Не погружаться
И в желтое, и в голубое!
Иконостас
Русской осени перепоют
Разве что белые ризы
Амвонной зимою.

Передохни
И свидетельство красоты
Воспринимай
С соловьиной надрывною негой.
Разве сегодня
Ты с Господом не на Ты,
Не воспарил
Меж земным и возвышенным небом?!

Солнечный зрак подмигнул:
"Не усердствуй, мол, брат;
слишком уж ты
впечатлениями озабочен".
Я отвечаю:
"Пожалуй, что это не так.
Просто я не придумал
Молитву, нареченную ; "Осень".
                17.9.1998

357. Осенний мотив №1


В своем реестре календарь
Зеленый подтирает грифель,
Уже сентябрьская обитель
Сентябрьствует.

Её тропарь
Белеет утренне и стынно.
Рябина –
Празднично-картинна –
Притягивает теплый взгляд.
Рябки застенчиво свистят,
и солнце в праздничной короне
Увал Рябиновый венчает
Охапкой вспыхнувшей соломы,
И сердце ; в коме.

358. Осенний мотив №2

Сияют лужи –
Детские озера.
Акация от листьев устает,
Их отправляя –
Вспомнишь ли,
В который –
Опасный
Неприкаянный полет.

Ткут привидения
Туманов пряжу
Над утренней
Немеющей землей.
И солнцем освещается
Пропажа
Любви,
Прикинувшейся золой.

Не сознавайся
В беспричинной грусти –
Она сияет,
Осени медаль.
Зима грехи
Небывшие отпустит,
Их записав
На снежную скрижаль.
                1972

359. Однообразная рифма


Четыре с лишним миллиона –
Демографическая вспышка.
Кровати, пятаки, бульоны –
Нет лишних.

Дом уцепился за колонны,
Как будто посетил мальчишник;
Квартир – два с лишним миллиона,
Нет лишних!

Финляндский ветер продувает
Семисезонное пальтишко.
Вон парень свитер надевает –
Не лишний?

Город, бывший чемпионом,
Мини-Париж.
Четыре с лишним миллиона.
Я – лиш…
                27.11.1975
                Ленинград




360. Город Ноябрь


Город Ноябрь, как пустой кошелек,                Располагает к фантазии:
Снег – это море, а ветер – цветок,
Ночью сбежавший из Азии.

Город Ноябрь, ты огни погаси –
Видно и так без обмана:
Чувство застыло на точке росы
Пошленького романа.

Надрефлексийная доброта
По переулкам гуляет –
Тысячеглазый глупый кентавр,
Краденный по деталям.

Непроницаем Город Ноябрь,
Плавящийся неоном.
Маленький –
Со страницу –
Кентавр
Город несет,
Как корону.
                28.11.1975

361. Воспоминание о Санктъ – Петербурге


Наскальный рисунок на улице Росси,
Два такта из оперы Каварадосси,
Три черных желания: сгинь и рассыпься,
Четыре Паллады из яркого гипса.

Таким впечатлением трудно гордиться
(Но мраморы тоже бывают из гипса.
Хоть я не об этом сейчас рассуждаю –
Я строю модель петербургского рая).

Давайте рассудим:
Погода пещерна,
И празднество мраморов часто ущербно,
И человеческий муравейник
Чаще всего копошится у денег.

Но я не виню моих теплых собратьев –
Любите, гуляйте, пишите, страдайте!
Только зачем я, как шлюха, страдаю
Памятью Санкт-Петербургского рая?!

Казанским собором на Невском распятый,
За праздник плачу ностальгийную плату,
И Эрмитаж проведя по сознанью,
Выучил ли душеписанье?

Я б доказал этот тезис опасный,
Если б услышал:
"Приехал?
Ну, здравствуй!"
                1975

362. Мгновения осени


Как умеет кот не торопиться
Солнце впитывать, смотря в окно;
Для него там – просто заграница,
Просто – интересное кино.

А меня подхватывает что-то,
Выгоняет из дому в леса.
День-деньской у солнышка работа –
Утром неспроста была роса.

По-над озером простор раскрылся –
Ласковый,
Духмяный,
Ветровой.
Высь прорвавший голубой подкрылок
Утки – у меня над головой.

Подо мною в роще – зябкий ропот
Вянущего, с желтизной, листа.
По-над кручей нежится охотник
У почти застывшего костра.

И во всем – разблагодатно благо,
Словно рая райского достиг,
И хотя миг каждый сладким - сладок,
Испечален счастьем каждый миг.
                1.11.1998


363. Третья охота

Местность с утра приукрашена славным тума-ном –
Самое время расти и являться грибам.
Лось в этой дымке, представившись великаном,
Праведным экспертом принюхивается ко сто-гам.

Я по росе рассыпаю росинки и зеркальца,
Мимо обабков понурившихся прохожу.
Там, где рябина в кокошнике алом невестится,
Долу склонившись, отточенный нож обнажу

И залюбуюсь: в нарядном чепце подосиновик,
С карлика ростом, в грязь не ударит лицом.
Срежешь – он сразу займет полкорзины,
Встретишь собрата – и третья охота с концом.

Нет, дорогой, покрасуйся на солнечном рвении,
Лося не бойся – ему мухомор по душе.
Я в восхищении зрительском выйду на сцену
И, поклонившись, оставлю другим зрели-
Ще.

Ельничный гриб с молочайной  клейцой фиоле-товой –
Вот моя цель.
Я по папоротнику прохожу,
Опахала качаю и почву под ними исследую –
Творения Фидия, знаете ли, нахожу.

Резка кости слоновой здесь кажется мелкою вы-думкой,
Взмах резца был скользящим и смелым – поэта перо,
И настолько муравна лихая отделка и выделка,
Что пора б заказать у окрестных синиц болеро.

Взмах ножа наискось – как подкошенный падает гриб,
Так мишени печальные падают, охнув, на стрельбище,
Так в Якутии друг мой от браконьера погиб.
Сок на пальцах горчит, но чем чаще корзина ко-леблется,
И весомая радость притягивается к руке,
Тем рассеянней я раскрываю убежище,
Где на роли добычи – знакомец в листке-парике.

Ельник накрест пройду, за тяжелую лапу потро-гаю
Вековуху, позвавшую под уютный свой кров,
Только мне предстоит добираться железной до-рогою,
Шпалы дробно топча, на автобус, что ждет грибников.

День – литой, золоченый, узорчатый, прянич-ный, песенный,
Воздух словно от века настоян на мумиё.
Горизонт догоняю горизонтальною лесенкой,
В сердце вонзая родственности остриё.
                17.11.1999



364. Немая осень


Смерть успокоительнее брома,
Жизнь острее уксуса глотка,
Даже снов прозрачные препоны
Не разрушит утрени кирка.

Даже годовалый сын столетья
Встать не встанет,
Слова не сказав.
Ангелы уселись на оплечья,
Воздух барражировать устав.

Я кормлю их крохами сомнений,
Выспренностью фраз,
Стихов крупой.
Рай покинувшее птичье племя
Нам во здравье –
Не
За упокой.

Дождь.
Узоры лужи на суглинке.
Притаившись,
Ждет крапивный куст.
Вечно упокойную картину
Немотой снабжает Златоуст.

И такой неизреченный профиль
Подставляют прошлому кресты.
С узелком рябины бродит осень,
Разведя по кладбищу посты.
                7.6.2003

365. На всякий случай…


На всякий случай помолись,
На всякий случай…
Средь помрачений и зарниц,
Друзей,
Разлучниц,
Греховных помыслов,
Путей
К врагам впритирку.
Приобретений и потерь,
Лекал и циркулей,
Заветных дружб,
Ненужных нужд,
Красот пустячных,
Вполне загадочных Бермуд
В домашних ящиках.
И, перелистывая жизнь
Рукой везучей,
На всякий случай помолись,
На всякий случай…
                7.6.2003

366. Гусь – Гамаюн


Лес полысел,
Даже дорога состарилась,
Бывшей листве
Не угнаться по плёсу за хариусом.

Гуси крылам
Даровали свободу побега –
Тысячи драм
От погони за стаею снега.

Черный футляр
Смерти не выпустит гулкой,
Нежным "Га-га…"
Полня вселенское ухо.

Так и стою– 
Растерявшим печаль эхолотом:
Гусь – Гамаюн
Вечность забыл над болотом.               

                7.2.2003

367. Прощание с осенью


Бог пометку оставил
На тугом рюкзаке –
Осень листья считает
У меня в кулаке.

И, тропой отмеряя
Жизни каждый кусок,
Я осеннему раю
Подставляю висок.

Скоро небо опустит
Леденящую стынь,
И аукнется грустью:
"Не покинь…
нет, покинь…"
                6.2.2000

368. Гаснущий костер

Если гаснет костер,
То причин – не одна и не две:
Ливень бьет, как боксер,
И туманец ползет к голове,
И полено-тоска
Не достанет до стылых углей –
Не успеешь доспать,
Льдинка мира еще холодней.
Но до смерти жальчей,
Коли возле огня
Ты никак не согреешь
Душу вместо меня.
                14.2.2002

369. Когда – нибудь осенний монастырь…


Смахни-ка слезу со щеки,
Как росу – с лепестка наперстянки:
Пречистое утро
Раскрыло невинный зрачок.
Панбархатным платьем
Прикинулся мох на поляне,
Лишайник на камень заполз
И блаженно прилег.

Куда там Гогену:
Таити на спину –
В холстину!
Мы радуге отдали краски
И сказки свои.
Уехав,
Я здесь оставляю себя
Половину –
Своё отражение,
Готовое Йов пригубить.

Да здравствует памяти
Берестяное лукошко!
Да здравствует сердца
Таинственный сундучок!
В них всё поместилось:
Обнятая пеплом картошка
И чай с иван-чаем,
Протянутый на посошок.

Последняя осень –
Какой она будет на стрёме,
Когда я проникну
В таежно-святой монастырь: –
Березы плакучие
Бессильные руки уронят,
И компас застынет,
Как Вечности
Ориентир.
                5.2.2003


370. Осенняя тропа

Когда бессонница рассвета
Сухую руку подает,
И солнце жаждет комплиментов,
И кофе утренний – как мед
Эгейских пчел,
Пиши – пропало
Осенней скуке городской:
Я покидаю пирс вокзала
Под стук колесно-кружевной.

Сентябрьский лес – как галерея
Художников-фронтовиков,
И радость красок – в апогее,
И скорби – без обиняков
Полны мольберты и ладони –
Вчерашних листьев листопад
Воспоминания уронит
С шуршащим стоном старый сад…

Так расстаются с негой лета –
Слезятся желтые глаза.
И листьев ожерелье снято.
И равнодушие нельзя
Найти на сотню верст в округе;
Перина листьев,
Пышный мох,
И в голубом небесном круге
Сияет солнце –
Словно Бог.

Дары волхвов, лесное братство
И тишины безумный крик,
И сам я – словно святотатство
Страниц.
Украденных у книг.
И призрак города слепого
Для этой жуткой красоты –
Век должен быть тягуч и долог,
Чтоб быть с Природою на Ты.

Загадочны болотин лужи –
Как кольца свившихся ужей.
Шаг –
И в промоину:
О, ужас
В болоте быть настороже!
Осоки охра, хвои мнимость –
Ах, это  лиственницы бред!
Березы Божеская милость –
Достойный холоду ответ
Огня.
А я –
Огнепоклонник
И собиратель чайных тайн.

Стучит вдали Иосиф-Плотник,
И солнце –
масляный фонарь.

На каждый шаг – своя отличка:
Цветное мшистое суфле,
И глухариной переклички
Услышав,
Как не онеметь.

Достойно есть.
Минуты сладки,
И будто леденцы – часы,
И можно плакать без украдки,
И Божьей милости просить.
                20.9.2002




371. Под вершиной Серебрянского Камня

Александру Рудту

Из фляжки водка чудо хороша,
Когда – в охотку –
Прямо под вершиной,
И куропатки
белая душа
Ныряет в облака пучину.

Костер еще последней ветке рад,
Рюкзак
Не хуже Мука
Давит плечи,
И жадно смотрит
Фотоаппарат
На ветра сечу.

Ты так серьезен
И печален, брат,
Что хочется тебе
Поставить двойку.
Смотри:
Гольцы незыблемо стоят,
И это – несмотря на перестройку.

И это – несмотря на то,                Что мы
Им каждый раз
Оттаптываем плечи.
Смотрю сквозь облако
И седины
На мягкой прядке
Не замечу.
                14.10.2001 – 31.1.2002

372. Свидание

Встреча через десять лет,
Через пятнадцать:
Город – это в шахту клеть,
Которой вечно опускаться
Во тьму кромешную,
 В сердцебиение воспоминаний –
Годы группируются по секциям.
Где не было свиданий.

Нет, одно случилось –
Пусть во сне,
Зато –
На полную катушку…

Осенью накрыло желтой сетью
Всю опушку.
Как ребенок,
Наш костер
Никак не мог угомониться.
Месяц зацепился за крючок –
Блесну неловкого сновидца.

Телогрейка,
Что "Рабочая одежда"
Продавала по дешевке,
Колыбельна,
И двуспальна,
И невинна,
Как массовка.

Сладострастием хрустя.
Костер обгладывает лиственницы ветки.
Нашу встречу не покажут в "Новостях",
И город-призрак не заметит.

Каждый год
Сквозь рыжий дождь,
Сквозь светлый мрак
Я пробираюсь на опушку –
Ни костра,
Ни телогрейки…
Только дрожь
На ветке месяца-послушника.
                13.2.2002


373. Воспоминание о козодое


Ветряк,
Кошенина,
Застава
Заката над горной грядой –
Как память прекрасно-корява.
Как грустно молчит козодой,
Живущий в соседнем распадке,
Где таволга бредит с утра…
Все в полном –
Как будто – порядке,
За исключеньем
Утрат.
                28.1.2002

374. Осенний костер

Мы знаем,
Что еще немного –
И ветер повернет на юг:
Гусиный хлопотливый гогот,
Костра роскошнейший уют,
Брелок луны из медной стружки,
Река –
Ловушка для неё,
И на березе,
Сном разбуженное,
Навзрыд страдает воронье.
                28.1.2002

375. Глазами октября

Осень пахнет меланхолией
И подтаявшим ледком,
Рыжая опушка хвои
Не скрипит под каблуком.

И в финале ожидания
Так распахнут окоем,
Что и снежной крупки шали
Не удержатся на нем.

И пирожное с ванилью –
Воздух утренней поры,
И – распахнутые крылья
Над Уралом
От Югры.
                28.10.2001



376. За клюквой

Вот и сентябрь насыпал
Утренний сахарок –
Ласковым иезуитом
Зимник ступит на порог.

На наготе небесной –
Лоскутные облака,
И тишина – как песня.
Рассчитанная на века.

И
Сердцебиенью
Вторит шорох листа –
Ласковое смиренье
Крохотного костра.

И – перезрелой клюквы
Темно-вишневый глаз
Мигнет:
"Не печалься, путник,
Не сейчас.
Не сейчас!."
                Сентябрь 2002

377. Спас – на – крови

На Покров ко мне заедут –
Закуют
И к немилому соседу
Отвезут,
Чтобы стала бабой
Порченой любви.
Мне милей
Иная вотчина –
Возле Спаса – на - крови.
                24.8.2000

378. Свидание с лесной избушкой

По стихам,
Как по тропинке,
Добредешь до знакомой избушки –
До палаццо,
До замка,
Достославного шалаша…
Не поверишь –
Ожидает неожиданная удача:
На пороге сидит босая,
Непричесанная душа.

Ни поклона,
Ни рукопожатья,
Ни привычной тени улыбки –
Только сполохи
И смятенье
В щелях век
И бездне очей…

И, облившись
Холодом жара,
Словно вкопанный,
Встанешь навскидку
И узнаешь себя
И заплачешь:
Чужой,
Посторонний,
Ничей.
                Июль 2001

379. Бабье лето

Обмануло бабье лето
Теплой ночью,
Красным днем:
Повторяет дождь куплеты,
Что зовутся сентябрем.

Красоты линяют краски,
Настроенье – утопись!
И от Бога ждешь подсказки,
Что еще прекрасна жизнь,

Что гуртуются рассветы
Где-то в дальнем - далеке,
И – сердечная примета –
Мреет жилка на виске.

И, не в силах оторваться,
Молча смотришь на жену:
Даже лучше,
Чем в семнадцать –
Бабье лето на дому.
                14.9.2000
380. Распятие на Серебрянском увале

Я распят почище Иисуса
На увале Серебрянском –
Там
Облака над теменем несутся
в галерее кедров – красота,
И, раскинув руки от восторга,
Я целую ветер в стылый лоб:
Он пришел из городского морга –
Бледен,
Зол
И бьет его озноб.

Эх, игривый. Вызнал наши блага?
Раскумекал,
Что кому к чему?
В городе за все одна награда –
Хоть и пряничный,
А все же кнут.

Лучше просвисти на светлой флейте
Простенький,
Как мой ручей,
Мотив,
И достал свою тростинку ветер,
Десять пальцев в небо запустив,
И пропел –
Вот так искрится Моцарт,
Взрокотал –
Вот так надмирен Бах,
И к увалу опустилось солнце
С дарственной улыбкой на устах.
                23.8.2000

381. Так и жить


На скале – рисунок ветра
И дождя,
Тучи солнцу эполеты
Громоздят,
И сороки-вековухи
Так блажны,
Что у Бога
Просишь крохи
Тишины.

Посреди пространства быть –
Как жить в меду:
Сколько румбов
Вечных странствий
Здесь найду?
Сколько дарено
Взаправдашних щедрот!
А всего –
Ключа случайный поворот.
А всего –
Случайный день
Из жизни той,
Соком клюквенно -брусничным налитой.
А всего –
С берез фальшивая деньга,
Что и сердцу,
И подлеску
Дорога.

И у птиц осенних
Песню одолжить.
Так и жить бы.
Так и жить бы.
Так и жить.
                5.9.2000



382. Сентябрьский дождь


Рассвет не справился с дождем,
Притих и съежился в ознобе.
Еще бы – по своей природе
Он лишь росою ослезён.

А тут такая морось бродит
От стога к стогу, снег маня,
Что солнце, Африку клеймя,
Никак в Сибири не восходит.

Собачий вой,
Вороний грай,
Летят депеши-листья:
"Срочно…"
а дождь
все ставит многоточия,
хоть целый день стихи читай.
                14.9.2000

383. На Урале сентябрь…

На Урале сентябрь
Поцелует губой лошадиной,
Ветерком обмахнет,
Словно веером из камыша,
И замрет на полувздохе –
Триединая
На три белых перста перекрещенная душа.

Хвойный ладан тягуч.
И березы спокойны, как свечи,
Даже солнечный нимб не слепит,
А ласкает чело –
Словно из Иудеи
Стопы Иоанна Предтечи
До Урала дошли –
Пилигримово ремесло.

Сколько бабочек в небе,
Зовущихся облаками,
Лишь заглавные буквы
Небесный алфавит несет.
Начитаешься досыта
Праздничными часами,
И в бору повторяет
Молебствия эхолот.

Вот он – жизни распах
Наконец-то сбродившего счастья:
Пьешь и пьешь, не пьянея,
Его несусветную сыть,
И бесплотным становится
Омутной жизни ристалище –
Той,
Которую
НЕ
Разлюбить ;
Погубить.
                2.9.2000

384. Мечта о бабьем лете


Стягами, флагами, вымпелами
Облака колышут синь небес.
Небо солнцезубо, как в рекламе,
И на горизонте вдруг повисла
Реактивного стрела лихая –
Что за цель стремится он найти?
Журавлиный след давно растаял –
Птицы третий день уже в пути.
И земля глядит не исподлобья
Желтизной сентябрьских зрачков –
Милое людское суесловье
Пересчитывает четки слов.
Чтобы осень похвалить, задобрить,
На широкий жест уговорить
И перед зимой, скопивши роздых,
В бабье лето заново вступить.
                25.8.2003


385. Проказы дождя


Небо мечено облаком –
Знак проказы дождя:
Третьи сутки из полога
Показаться нельзя.

Этим траурным тучам
И бессмысленной мгле
Даже дома не лучше.
И к тому же там лес –
На тайгу не похожий
И без горных примет,
И не знает прохожий
Моих снов –
Моих бед.

Перво-наперво прошлое
Здесь меня достает –
Журавлиная очередь
Манит в юный полет.

Во-вторых,
Сил – до чертушки,
В-третьих, некуда деть.
Крыльев нету, в-четвертых,
От себя улететь.
                24.8.2000


386. Расставание

Дальний лес – в осеннем горе,
Небеса – в тоске,
И несут разлуку двое
В лунном туеске.

И никак не вспомнит сердце,
Что тому виной –
Перерезал струнку месяц
Меж тобой и мной.

Даже звезды разделились
На чужих -своих…
Мы с тобой поделим крылья,
Чтоб упасть без них.
                3.11.1999

387. Спасибо, память

В березняке спит ветер –
Гоп со смыком,
И листья не осмелятся дышать,
И ворон призадумался над криком,
Сорвавшимся для дележа
Лохмотьев неубитого медведя –
Вот он над муравейником скорбит,
И претендуют опахала кедров
На самый здравый в мире колорит,
И мох припал к земле ворсистым брюшком,
И папоротник клады бережет,
И счастья –
До неба:
Не нужно
Воспоминаний
Прерывать полет.
                19.11.1999

388. Лунный месяц


Лунный серп, как ни старается,
Звездный цвет не подсечет,
И луна, его соратница,
Нам блинов не напечет.

И окошко полутеменью
Занавесит сваха-ночь,
И святой покой от темени
Отлетит, как ни пророчь

Тяжкую свободу телу,
Сердцу – колокольный звон,
И моя рука несмело
Погружается в твой сон,

Где на липовой дощечке
Райские цветы цветут,
Где у милого сердечка –
Пальцев трепетный салют,

Где и мне найдется место
После первых петухов,
И озноба жар воскреснет,
Словно ночь – от светляков.

И тайга толкнет избушку
Колыбельно и чудно,
И скользнет к нам на подушку
Лунный месяц сквозь окно.
                1.10.1999


389. Гадание

Осень, промокнув до нитки
Пурпурной епанчи,
Числит мои ошибки
Возле моей печи.
Я лучину строгаю,
Бересту тереблю,
Без ромашки гадаю:
"Не люблю…
нет, люблю".
                1.10.1999

390. С диктофоном


Осенний воздух пуст, как сердце,
Любовь отдавшее тоске.
Моей избушки табакерка
В карманном носится стихе.

Мой диктофон, приятель новый,
Внимает уговорам губ,
И Серебрянская подкова
Гремит на каменном ходу.

И листьев мокрые ладони
Проскальзывают вдоль виска,
И в сердце с каждой каплей крови
Проскальзывает тоска

По письменам в ущельных красках,
Добывших солнечный сургуч,
По собственных стихов огласке –
Вместо дождя спадавших с туч.

По благо-
И воленью мира
На бездорожье и тропе,
По не-
И оперенным крыльям
На  высоте.
                22.9.1999

391. Закрытие сезона


Закрываю сезон.
Говорю "До свиданья" избушкам:
"Не скучайте и ждите,
до встречи на будущий год".
Здесь, в горах,
Никогда не бывает
Ни скучно, ни жутко,
И в подарочных хлопотах
Осень неспешно придет.

Вот тогда и встречайте
Сухою лучиной с берестой,
Ненасытною печью,
Что по-матерински тепла,
И над кедрами пусть
Светляками красуются звезды,
И по августу ночь
Переходит в голимый сентябрь.

В табор птицы сберутся
И над Серебрянкой промчатся,
Буду я провожать их
Отеческим взглядом с гольцов.
Сколько лет я здесь прожил?
Не помню –
Пятнадцать?
Семнадцать?
В общем, в деды я вышел,
Не вызнав загадки отцов.

Собираю теперь по ночам
Я мозаику жизни…
Каждый сполох от печки
Сноровист и красноречив,
Это – ангела личного
Доброжелательный признак.
Это значит, что я
Замечательно,
Истово жив.

Закрываю сезон.
Говорю "До свиданья" избушкам.
Сердце хочет остаться
И все-таки хочет уйти.
Если все ж не вернусь,
Значит, я оказался на мушке,
И от снайпера-смерти
Молитвой стиха не  спастись.
                22.9.1999


392. На краю рая

Избушка построена на краю рая –
Посреди кедрового бора.
Ручей ключами Петра играет,
Птицы поют хором.

Закат на горах привстал на цыпочки –
Высматривает рассвет.
И сердце бьется на тоненькой ниточке:
Другого рая
Нет.
                8.9.1999

393. Ведро колодезной воды…

Ведро колодезной воды,
Да молодайки взгляд,
Да изб печальных череда
Что в прошлое глядят, –

Мне вспоминаются в лесу
На тропке неземной,
Как будто русскую красу
Всегда ношу с собой.

И верно:
Пьяного вина
Никак не перепить,
Чтоб солнечные стремена
На тропке находить,

И чтоб на малахите трав
Не кончился узор,
И на семи моих ветрах
Был ясен кругозор.

К ведру колодезной воды
Нагнусь и засмеюсь:
На дне,
Как солнечный родник,
Играет счастья грусть.
                7.9.1999

394. Каторжник

В рябиннике рябчик тоскует:
Как флейта – его голосок.
На каторге Акатуя –
Острог из сосновых досок.

И – каторжные работы
На медном на руднике,
И семилетний опыт
Готовит новый побег.

Ни горную, ни лесную
Свободу теперь не отнять.
В рябиннике рябчик тоскует –
Мне так бы затосковать.
                7.9.1999

395. За избяной занавеской…


Занавешу окошко ситчиком,
Чтобы месяц не заглянул.
Никакой сегодня добычи:
Лес, проснувшись, снова заснул.

Даже смелые китоврасы
Не показываются из чащоб.
Лишь на небе Иосиф Прекрасный
Облака ведет, как коров,

В стойло к северу.
Воздух – пряничный
И глазурью от солнца полит.
Скороспелые мои чаянья
Дятел кедру в дупло поместит.

Но избушка – с порога до крыши –
Для хозяина напоказ,
И в печи домовой громко дышит,
Чтобы первый огонь не погас.

Чайник черную униформу
Не снимает одиннадцать лет
И спешит за водою повторно,
Чтоб свершился роскошный обед:

Молодая картошка с укропом,
Сладкий перец блестит желтизной,
Магазинные доброхоты
В упаковочке жестяной

Подарили мясное изделие:
Хоть любуйся,
Хоть ешь –
Все одно,
И из Африки хлебное дерево
Уронило батон на поднос

Из кедровой,
С краснинкой дощечки,
С пелериною берестяной,
И сухарное лакомство печка
Демонстрирует передо мной.

Сто забот,
Сто счастливых задумок –
Для избы
И опять –
Для неё,
И кедровка счастливой вещуньей
Демонстрирует тщанье своё.

Я мозолями честными вынянчил
Неказистую эту избу –
Занавешу окошко ситчиком,
Чтобы леший не заглянул.
                15.8.1999

396. Дождь, по которому тоскуют в Иеру-салиме


По крыше ходит зверь на мягких лапах
И коготками рубероид рвет.
Как он не понимает, что в заплатах
Избушки крыша?
Но на цырлах дождь
Всю ночь исследует мой кров на профпригод-ность,
Бьет десять раз скругленным казанком,
Ладошкой, как ребенок, плещет водность
И цокает небрежно языком…

Вот тут и понимаешь ценность печки
С кедровою начинкой огневой,
И на прилепыше остаток свечки
То свет, то тень сгибает тетивой
На потолке, на латаной дерюжке,
Что маскирует семь линеек мха,
И чай в неприхотливой стати кружке
Напоминает старого волхва
С прозрачными и карими глазами,
Свидетелями ясель и Христа,
И так хотелось бы ему экзамен
Устроить,
Чтоб сумел он рассказать
О временах на грани нашей эры,
О предках, потерявшихся в веках,
О символе и многотрудье веры,
О масле в подиконных ночниках,
Что сцеживают мирру на трехперстье
На трудной траектории креста –
Моей избушке древнее известье
В новинку,
И таёжные места
В обнимку
С Серебрянкой ночь качает,
И дождь хладит
Древневосточный пыл,
И, судя по немеряно печали,
Я сам когда-то в Иерусалиме был.
                31.7.1999

397. Орган


Природа музыку таит
В чащобе, в глуби.
Её стаккаттный объектив
Семь нот голубит.

Её гармония
В молчании таится,
И оттесняет краски молния
На ситцы

Лугов, березовых ротонд,
Сосновых храмов,
И хочется сказать: "Открой
Весь мир!" – Сезаму.

И хочется впаять себя
Янтарной мошкой,
И всю палитру сентября
Собрать в лукошко.

И только выложит зима
Холстину снега,
Семь звуков сронит семена
С органа Вега,

И радуга взмахнет крылом
В семи соцветьях,
И душу заманит в полон
Ста клавиш ветер.
                28.4.1999


398. Осенний аналой


Осенним бреднем солнца
Захвачена душа,
Глаз озера откроется
В ресницах камыша.

И отражают волны,
Что вижу я и сам:
Гармонию природы
И холод в небесах.

И мирную отраду
Лебяжьих облаков,
И трубный звук –
Награду
Из глубины веков,

И ощущенье эха
Меж небом и землей.
И мудрую утеху –
Осенний аналой.
                26.1.1999

399. За хлебом

Старая история приснилась:
В очереди в хлебный магазин
Номер мой чернилами написан
На ладони –
Буду я восьмым.

А еще и звезды не сгорели
В солнечном беспламенном луче,
Теплые от теплых снов постели –
На чекистском красном сургуче.

Сентября прохладную задачку
Всех взбодрить
И ухо греть рукой
Я решаю,
У забора плача
В воротник с суконною тоской.

Ребятня в просторных телогрейках,
Бабушки в салопах и шалях,
Инвалид шинелью на скамейке
Кутается –
Грозен и культяп.

Серой массы в сиротливом мире
Пошевеливается злая тень,
И оголодавшие собаки,
Как в охране,
Визгом кличут день.

Он пришел –
С печальной хлебовозкой:
Семь решеток,
Булок – сто без двух,
Я – восьмой, и с инвалидом слёзы
Делим мы,
Вбирая хлебный дух.
                29.1.1999


400. Осенины

Напрямки через лес,
Где счастье опушкою опушено:
Старый кедр,
Как Иосиф Прекрасный,
Осыпает
Шишек пшено.

Рябина флажками алыми
Помавает неспешный шаг,
Сердце пьезокристаллом
Бьется приволью в такт.

В выси – стае гусиной,
В болоте – клюквы грильяж.
Смущающиеся осины
Высвечивают пейзаж.

Следа кембрий лосиный,
Беличий хохоток…
Осенние осенины:
Окоем –
На один глоток!
                17.2.1999

401. Осеннее ненастье

Город в зубы схватив, как котенка,
Грохот встряхивает веселясь,
И сосновая дальняя кромка,
На себе испытавшая власть

Урагана на лапах свинцовых
Синусоиду строит свою.
И мягки, и упруги оковы.
Что дыханью ожить не дают

И шаги превращают в отчаянье,
Шляпу – в нимб, и бельё – в паруса,
Проводов шестиструнке гитарной
Можно даже вальсок заказать.

Ах, гуляй за околицей, молодец, –
Паруси, разноси, разбивай,
Хулиганскую эту бессонницу
На свиданье со мной променяй

Возле ада,
Где раньше был рай.
                12.4.1999

402. Шишкованье


Колот тяжек, труден, строен –
Окаянный молоток:
По кедровому угорью –
С чутким эхом грохоток.

Шишка спела и обильна,
Целит в голову ядром,
В мхах,
У пихтачей в подкрыльях,
В папоротнике ищет дом.

Осмолённые ладони,
Изросненны рукава:
Сто наклонов,
Сто поклонов –
Как на выбор родова!

Каждый кедр – мешок добычи.
Плечи тяжестью сытны.
И с оттяжкой колот тычет
В крепость кедровой спины.

Волхованьем,
Токованьем,
Кедрованьем
Полон мир,
И долина с замираньем
Принимает звук-пунктир.
                21.1.1999

403. ШОПЕН

Жизнь начинается с меня,
Хотя и не конкретно,
И может статься,
Что на днях
Я окажусь в конверте
Сосновом,
И вороний грай
Заменит мне Шопена.
Вот так,
Лесной поэт и враль,
Я убегу из плена.


404. ГРАНИЦА

Я живу на границе
Серебрянки и рифмы –
Здесь душе не лениться                по-над   облаком-грифом.
Здесь тайге непривычно
Прятать сказку в кармане.
Я  плачу ей наличными –
Из-под сердца
Стихами.   

405. РАЗЛОМ
О том, что жизнь поката
Узнаешь невзначай
 И посредине фразы
Льешь на колени чай,
И горизонта метка
Покажется мала,
 И кто-то бросит в зеркало
Слова добра и зла.





406. ГРИФЕЛЬНАЯ ОДА ОСЕНИ

Ты все толкуешь:
«Осень, осень…»
а я не верю в этот бред –
все так же шлют верхушки сосен
вечнозелености привет.
Все так же отрезвить не в силах
Ни седина, ни шаткий шаг,
И где-то ждущая могила,
И к доскам липнущий верстак.
Рубанок языком змеиным
С них слизывает стружки гладь –
На этих досках домовины
Придется, ясно же, лежать
И мне.
Об этом вечность знает,
Поскольку всем она родня,
И осень в лисьем малахае
Давно приметила меня,
Чтоб я переписал на коду
Свой траурный, последний марш.
Забыв про грифельную оду,
 Ломает грифель карандаш,
Заискивая пред бумагой,
Невидимые письмена
Царапает.
Осенней влагой
Опять душа моя полна.
А ты все:»Осень,
Осень,
Осень…»
И трудно в зеркало глядишь –
Глаза когда-то были очи.
А впрочем, впрочем –
Жить бы лишь,
Вкушать облатку солнца утром,


К закату полнить день трудом,
И сны осенним перламутром
Пускай покоят ночью дом.


407. КУРСИВ
Запретка и справа и слева,
И сердце о крыльях скулит –
Пора, позабыв про карьеру,
Удариться о зенит
И рухнуть в страничное поле,
Где смысл обретают слова,
Где дышит фантомная Троя
И небо морочит Икар.
Стилистика жизни поэта
Не выучит, даже убив.
Напоминает об этом
Судьбы и таланта курсив.

408. ТУМАН
Туман – это тоже разлука,
Играющая в поддавки,
Играет трагедию скука
Вдали от любимой руки,
Актерством и монологом
Себя загоняет в петлю.
Любить – это выстрадать обод
Без спиц,
Без надежд на уют.
Так в детстве катали мы обруч
Под высверком звездных реклам.
Туман – это полуднем полночь.
О детство, ты – тоже туман.

409. ДАТЫ

По осени считают не цыплят,
 А годы –
Их не много и не мало,
 Лишь на табличке –
Пара скромных дат,
 Да ржавчина
На памяти металла.


410. КОКОН

Мы живем по Достоевскому,
Хоть об этом и не знает.
За плечами ангел детства
Нас ведет и окрыляет.
Можно повзрослеть до срока,
На виски насыпать иней…
Взрослость – это тоже кокон
С мертвой бабочкой в хитине.

411. ЦИКУТА

Жизнь – долгие долги
С оглядкой на Шопена,
Сентиментальных фраз
Никак не подберешь.
Мы с нею заодно,
Как Рим пред Карфагеном,
Как сало – с чесноком
И с хлебом – хлебный нож.

Наборный пояс лет
Нас стягивает туго,
Котомку тяжелит
Невинная вина.
Меня поставит смерть,
Словно ребенка, в угол
За краденую мысль
С оттенком синема.

Коленями горох
Придавливая больно,
Я стану вспоминать,
Что равен был Сократ
Богам,
Когда солил
Горбушку сладкой солью
И, улыбаясь, пил
Цикуты сладкий яд.

Есть  мудрость тихих слов
И мужество поступка,
Которых не забыть,
Которых не избыть.
Жизнь, в общем-то, сама
И по себе цикутна,
И –
Паркам вопреки.


412. ОСЕННЕЕ ПРОЩАНИЕ

Лисью шкуру лиственницы сбросили –
Это дар сиротливой земле.
О, небесная попона осени –
Оберег и даже оберег!

Снежная холодная подкладка,
Неприметный, но колючий ворс.
Ветер гладит ельничные прядки,
Озеро меняет купорос

На оттенок скорби и забвенья –
Зимний саван примерять пора.
Сколько тени может быть у тени?
Сколько будущего – у вчера?

На губах кристалл снежинки тает –
Это первый поцелуй зимы.
Так поцеловала Герда Кая,
Так с тобою попрощались мы.

413. ПАМЯТЬ

Не укусишь локоть прошлого,
Не простишь безвинных вин –
Угрызенья сердца коршуном
Выклюют узор морщин,
И всегда напомнит зеркало
Череду твоих растрат.
Память  - это тоже пекло,
И прощение – инфаркт.


414. ДВА ВЗГЛЯДА

От встречи до взгляда,
От взгляда до слова
Немного и надо
Стихии любовной,
Которая пышет,
Которая дышит
Веленьем Всевышнего
Тише и тише.
Любви расстоянье –
От счастья до муки,
От взгляда-свиданья
До взгляда-разлуки.


415. ЗАТЯЖНАЯ ОСЕНЬ

1

Ни снежинки –
Сугубая осень.
Солнце тлеет как старый трут.
Жизнь трепещет листком папиросным,
И раскачивает батут
Терпеливо
Сосновые ветки
(не профессия, а курорт).
Горы, старенькие атлеты,
Зло поглядывают на норд,
Что  пронзительно тратят дыханье
На старательный марафон.
Где ты, северное сияние
В самом радужном из окон?
И напрасно нахохлился город,
Шубу с плечиков не содрав –
Неподдельно - средневеково
Копит пытки зима-костоправ
Для подагры с радикулитом
И сеансами долгих простуд.
Мы-то думали:
Шито-крыто
Будет скоро построен редут
Из глазури и сахарной пудры –
Торт,
Что солнышку на зубок.
Просыпаемся –
Каждое утро
Санта-Клаус
И даже Бог
Бесподарочно - равнодушны…
Видно, прав был Экклезиаст:
Мы, как дети,
Мечтаем о будущем –
Том,
Которое нас предаст.

2

Зима брезгливо, осторожно
Перешагнула горизонт.
Мигрень осеннюю встревожить
Не может ни пирамидон,
Ни Бахус с чоканьем и тостом
В честь целомудренной зимы,
А я в тупик перед вопросом
Поставлен:
Неужели мы
Европе следуем в бесснежье,
Безлюбье
И игре в понты?

Дорога бережно и нежно
Развертывала бинты
Из марли снега год от года,
А нынче 
Лишь пыль – в аптечке ноября.
Зима опять, как третий лишний,
Присматривается зря
К календарю,
Что был пророком
От века к веку напоказ.
Мы – Азия, а не Европа,
И пусть с нас снимет этот сглаз
Урал
В тулупе из гранита
И облаками до бровей.
…Как горе
Осень безлимитна
Вблизи усталости моей.
                5.11.05

416. ОСТУДНАЯ ЛЮБОВЬ

Сколько общих воспоминаний
О придуманности свиданий!

Сколько снов, перемешанных с явью,
Где друг в друга глядятся зеркально!

Сколько всяческой пошлой напраслины
В честь страдания –
Бывшего счастья…
                9.11.2005

417. ЗИМНЕЕ ЛЕТО

На выбор – мелодий,
Но сердце приемлет
Каблучные дроби
О стылую землю

За стекол дремотой,
За фартуком шторки.
Любовь беззаботная –
Третьего сорта.

А в комнате этой –
Два чудных секрета:
Сюжет для поэта
И – зимнее лето.
                10.11.2005
418. Прогонная осени

О, лиственниц осенних численник –
Мережка редкая небес,
Гортанный воздух, эха искренность
И в озере свинцовый плеск.

Благословенна осень-ключница –
В резной шкатулке бьются дни.
Сентябрь, октябрь – зимы наручники.
Ни от сумы…
Ни от тюрьмы…
                22.02.05

419. Перекат

Пересыхает Йов, и камни
На перекате – райский мост,
И значит, я тебя застану
В вигваме плачущих берез.

Сухой от жажды ожидания,
Мой голос не отыщет слов.
Меж нас в две жизни расстояние
И  - зря пересыхавший Йов.


420. За окном

Ржаная ли, пшеничная –
Не все ль равно!
Смотрю из-за наличников
В твое окно.

Замужняя и детная –
Все та же ты.
В окошке столько света!
А я – из темноты…



421. У меня гербарий дней

У меня гербарий дней
Толще Библии –
Погордиться перед кем
Бы то ни было.

И не знаю я, что Бог
Призадумался:
То ли спичкой чиркануть,
То ли плюнуть.
                21.02.05

422. Облака на Серебрянском Увале

Сделай ручкой, и бабам, и пьянству,
Да ступай на Увал Серебрянский
В сентябре,
Поклонись куропаткам белесым,
Запрети задаваться вопросам
Наотрез.

Исшелушится некое время –
Бог положит ладошку на темя
Весом – в рай.
И замрешь на десятки столетий,
Беззащитен и беспросветен,
Среди облачных стай.

423. Между

                А завтра…
Завтра будет завтра?
Не спрашивай,
В пылу азарта
Вдруг ты искомое спугнешь,
И гильотины судный нож
Отделит финиш твой
От старта.

424. Мольба

                Неужели не дождаться
Возвращенья птичьих стай?
Время, жизни иллюстрацию –
Погоди, - не поджигай!

Слишком мало алой краски
Получил бумажный лист…
Умаляет всех дождаться
Свиристелей добрый свист.
                27.02.05



425. На болоте

По болоту леший бродит,
Выпь вопит ему во след –
Человек в японских броднях
В рюкзака постромки вдет.

Шишаки пластунских кочек,
Няша – тяжелей оков.
Солнце свой румяный сочень
Прячет в креме облаков.

Клюкву собирают просто –
Так петух клюет зерно.
Мох велюра мокрым ворсом
Полирует тары дно.

Христианское занятье –
Бить поклоны целый день.
Вечер траурное платье
Надевает ровно в семь.

Славная в ночлеге нодья
Жаром страстным обдает.
По болоту леший бродит,
Выпь тоскливо вопиет.
                25.02.05

426. Три таежных судьбы

Да и в тайге не без урода:
То лесоруб, то браконьер,
Но стойко держится природа
Предписанностью высших сфер.

А я кочую, удрученный:
В кедрач вцепился ветродуй,
И сопка названа Паленой
Не абы как…
Тоскуй, тоскуй,
Мое заплатанное сердце!
Архангел ястребом парит,
И рябчику судьбы монета
Чет-нечет, как и мне, сулит.

427. БАГУЛЬНИК
Багульник – хохлатая птица,
Не спящий в засаде колчан,
Густые болота ресницы
И амбры душистый дурман.

Тайга.
Темно-карее блюдце,
Сравнимое с НЛО,
Сбиваешься с толку и курса,
И солнце под руки гало
Берет –
Подгулявший прохожий
За шторами облаков.

На кочках – ни кожи ни рожи –
Колье
Для
Знатоков
Из бусин глазастенькой клюквы,
Рассыпанной невзначай.
Истомный сентябрьский багульник
И – мхов епанча.
                10.3.05


428. В ВОЗРАСТЕ

Ни похвальбы ни титула, ни славы –
Живу, как лес,
Задумчив и суров.
На паперти опушки – мхи и травы
Хранят покой груздей,
И лиственный покров
Густеет под березовым молчаньем –
Им сладко слушать зовы журавлей.
Минор прощанья,
Радость обещанья –
До дальней дали,
До души моей.

Свеча октябрьского свеченья –
Поверх вершин,
Пониже облаков.
Во всем отыскивать значенье –
Отрада стариков.
                18.3.05

429. СМИРЕННАЯ ОСЕНЬ

Бродит отавою смирная осень:
Рыжик – впотай на зеленом подносе,
Воздух с утра – с опохмельным морозцем,
И в поднебесье о древнем сиротстве
Гуси гогочут –
На юг головами.
Сколько гонцов!
И не меньше – посланий,
Правда, без адреса.
Может быть – Богу…
В высях лелеет Он зимнюю строгость,
Смотрит сквозь стеклышки калейдоскопа
На красоту ежегодной работы
Осени с нитками мулине.
Даже художнику не суметь
Распорядиться так сочно палитрой!

Лес в патриаршей
С каменьями митре –
Словно посредник меж Богом и нами.
В озере ива
Босыми ногами
Пробует робко прохладу воды
С исками тонкой толченой слюды.
Все это – сердца святое касанье
Перед закланьем.
                30.3.05



430. Глухарь



В сентябре трубой серебряной
Утром – глухариный клик.
Заповедное болото –
Заповедный материк.

Каждый шаг – как на батуте,
Голубичник  – василиск.
Это, братцы, вам не город,
Множащий за риском риск.

Этот воздух сразу можно
В легкие скульптурой влить.
С ветки птица осторожная
Птеродактилем летит.
                03.03.05


431. Мираж


В горах мы – без году неделя,
Но город – даже не мираж:
В камнями постланной постели
Он – просто лишний персонаж.
И все-таки…
Твои сережки
(Они подарены не мной!) –
по страсти
или понарошку
сердечный вывели узор
над хлопотливым стуком сердца,
куда-то мчащимся стремглав…
в камнями постланной постели –
Мираж.

                4.3.05

432. Восточный мотив

Сначала долго топлю печку,
Потом скребу в трубе сажу,
Чтобы приготовить чернила
Для стихотворения.
И не печалюсь,
Что у меня нет китайской туши.
                Март 2005

433. Закат на Серебрянском Камне

Придешь, увидишь, обомлеешь,
Забыв про тяжесть рюкзака, –
Мир цельный,
Лельный,
Параллельный
Представлен, словно на заказ,
Голубизной в прозрачных бликах,
Небрежной зоркостью резца,
Плантациями голубики
И карликовыми мудреца-
Ми,
Вцепившимися в посох-спутник,
И – лестницы калейдоскоп…
Мы все здесь – лишние, по сути,
На перекрестье сотен троп.

Находит облако лениво.
Вокруг дождинками соря,
И алый шар аперитива
Несет вечерняя заря
На горизонтовом подносе,
На мощной Божеской руке.

Завороженно смотрим,
Смотрим,
Забыв про "Кодак" в рюкзаке.
                4.3.05



434. Вниз по течению Йова

Непогода – в отношеньях,
Нестыковка – резких слов,
Но стремительно теченье
Катит к Лобве чистый Йов.

Непослушен,
Неподсуден,
Берега – не по плечу,
Он над плесом наших будней
Мчит водовороты чувств,

Что не поддаются рифмам
И, как хариус, чисты.
Прополаскивают листья
Ивняковые кусты.

Шум и гам на перекатах,
Бьют там - тамы  вразнобой.
Неистратно,
Незакатно
Наши крылья –
Над рекой.
                6.3.05
435. Серебрянский Увал


Потру, забывшись, переносицу,
И хлынет наводненье скал,
И закачает броненосец
Со скромным именем "Увал".

Шагну на утренней на зорьке
С балкона в городской провал,
И ветер понесет в ладони
На Серебрянский на Увал.

Полет крылатого дракона
И – огнедышащий оскал,
И вниз сбегает с небосклона
Кедровой пагодой Увал.


436. Вселенная

Простой еды благословенье,
Простого сна,
Простой судьбы,
Простое с Господом общенье
Над миражами суеты –
Невидимый, как чистый воздух,
Он – вне меня,
Но я-то – в Нем,
И никогда понять не поздно
Вселенной вечный окоем.
                6.3.05

437. Журавлиный клин

Густая просодия ветра,
Мажора гудящий излет.
Качает, как лодку, планету,
И если не повезет, –
Сорвется с орбитного круга
И канет в кромешную зиму,
Но все же я чувствую пульсом,
Что праведен путь журавлиный.
                27.6.05

438. На Успинку

Осень – по ведомству грусти:
Слезоточивы дожди.
Вспомню дорогу на Успинку –
Сердце от боли дрожит.
Непреходящее время,
Непроходимая жизнь.
Коли влюбляешься в землю,
С нею в обнимку ложись.
Воздух настоян на смерти
Листьев, плодов и надежд.
В облаке словно в конверте, –
Солнце,
И адреса нет.
                Сентябрь 2006


439. Осенний марафон


Невидимые миру слёзы
Преображаются в дожди,
И мокрым полотенцем воздух
На лбу морщины бороздит.
А я-то думал:
Жизнь прогонна,
Как почтовые на Руси,
Совета у земного лона
Или у сердца
Не спросив.

440. Срок жизни

Сбегает Время-Заключенный
(Меж стрелок малой и большой).
Вот говорят:
Во время Оно
Оно, свободное еще,
Еще не знало тоги снега,
Хламиды осени,
Венков.
Ах, раскаленная планета
В теченье тысячи веков!
Но вот изобрели копилку
И для минут,
И для секунд –
Ввергают их в часы,
Как в ссылку,
А между тем они идут
Неспешно,
Медленно,
Упорно
Меж стрелкой малой и большой.
Сбегает Время-Заключенный:
Срок жизни – не в зачет.



441. Цвет измены


Моет ноги мост в реке,
Горб подставив транспорту.
В небе солнечный букет
Желтым спозаранствует.
Мне моста не перейти –
Тятя больно грозен.
Не любовь в моей горсти,
А – Христовы гвозди.

442. Карманная осень


Семисезонная штормовка
На рыбьем на меху,
Рюкзак, простроченный шнуровкой,
И небо наверху,
Где отпечатки пальцев Бога –
Облатки облаков,
И грусти осторожный коготь
Царапает легко
В кармане нежность хвойной прядки –
Как ангела перо,
Я жизнь в осеннем беспорядке
Поставил на зеро.
Крупье сгребает листьев деньги
С панбархатного мха,
И компаса неслышный шелест
(карманного волхва) –
пророчество и предсказанье
свободно и легко,
когда хвоя хранит в кармане
пригоршню облаков.
443. Осенние утраты

Осень живет по законам утраты,
Но перед смертью
Листья крылаты,
И как герольд королевской кареты,
Многозначительно бабье лето
                9.9.06

444. Быть или не быть…

Опыт возраста осеннего
Вряд ли можно сохранить.
Гамлет, ты спроси растение:
"Быть или не быть?.."
Гамлет, у людей не спрашивай,
Тем паче – у теней.
Мы живем как будто начерно,
Чистовик напишет Смерть.
                9.9.06

445. Проводы гусиной стаи

Планету знает эта стая
Гусей, стремящихся на юг,
А мы все атласы листаем,
Да в креслах самолетных пут
Перемещаемся без смысла
Из пункта А до пункта Б,
Казалось бы, все с тем же риском,
Девиз: "Семь бед –
Один ответ".

Семь бед…
А не хотите – больше!
И гуси, как всегда, гогочут,
На юг
Сквозь выстрелы
Летя,
Оставив нас
В земных сетях.

                9.9.06

446. На смене осени зимою

Смена времен года
Привычно-стереотипна,
Но как внимательна природа
Расточает палитру
И представляет очам отраду
Своих сезонов –
Без корысти
И без награды,
Лишь – ветра стоны.

Вот так и сердце:
Всё приемля,
Всему созвучно,
Нас,
Попирающих святую землю,
Напрасно учит.
                9.9.06
447. Осенняя жизнь
Октябрьское утро
Встало с левой ноги,
На Турье попутно –
Наплывы шуги.

Туман подбирает
Отмычку к замку
Таёжного рая,
Где кедры живут
Ни шатко ни валко,
В отличье от нас.
Природе не жалко
Свой иконостас
Любому представить –
Молись - замолись! –

С оттенком печали
Осенняя жизнь.

С оттенком заботы
О том, что ушло.
Бокалы наполнит
Не спирт, а крюшон.

И тост, вроде, ладен,
Да голос дрожит:
Да здравствует далее
Осенняя жизнь!
15.10.06

448. Под лиственницей

Лиственница рыжая –
Словно вестовой.
Снег хвоинки крыжит,
Справившись с листвой.

Седина припала
И к моим вискам.
Сердце не устало
(просто стыд и срам!)

прошлое, как четки,
в ночь перебирать –
прошлое
не хочет
умирать.
15.10.06

449. Осень – лиственниц желчь…

Осенью – лиственниц желчь…
Так что стоит ли на зиму сказки рассказывать этим нарядным стволам?
Сон – это малая смерть;
Только так мы умеем отсрочить большую с гре-хом пополам.
Осенью
Возраст тягуч, и  опасен, и краже сродни,
Хоть избавляет от множества всяких напраслин в последние дни.
Осень –  в морщинах. В дрожащих коленях, в сердечной тоске:
Детские крики,
Прекрасные детские крики звенят вдалеке!
Кто ты,
Могучей рукою зажавший пока что живой ого-нек?
Я и не думал вначале,
Без ровной печали.
Что жизнь –
Просто смерти намек.
                2001




450. Искренность

В словах ни грана правды,
Если
Они живут
Не с чувством вместе.


451. ПРАЗДНИКИ

КАЖДЫЙ ДЕНЬ – ПО ПРАЗДНИКУ,
КАЖДЫЙ ДЕНЬ!
То – метель февральская,
То – капель.
То – печаль на росстанях,
То – встречай!
То – находка ловкая
Невзначай!
Не Луны – так солнышка
Ясный зрак.
Воробьям – по зернышку:
Птица-птах.
Все – по-человечески,
По душе,
И на церкви – крестики,
И вообще…

452. Сезон счастья


На скальном выступе – замок,
На склоне – кедров уют,
В него вхожу я - в праздник -
По гостеприимному мху.

Кедровка герольдовидным
Высказывается голоском,
И муравейник счастливый –
Многоэтажный дом.

Редкое сочетанье
Счастья и тишины.
К черту воспоминанья –
Повод для седины!

Повод для этого склона
Мне объятья раскрыть,
На четыре сезона
Осень сердцу продлить.

                22.1.1999

453. Буртымская сага

Ветер облаков лохмотья
Треплет на плече Буртыма.
Путешествую по осени,
Инспектирую рябины,
Черпаю бруснику горстью –
Мох поднос подставил щедро,
Щелкаю орехи:
Осень –
Замужем за кедром.
Март 2007

454. Серебрянская обитель

Я вспомнил,
Что просил себя забыть
О жеребенке-юности с уздечкой
И камертоном в сумочке сердечной
Украденном,
И ягодную сыть
• Куста
С малиновым узором плащ-палатки,
И облачные кудри в беспорядке
Над Серебрянским Камнем…
Во всю прыть
Зайчонок через папоротник ломит,
И я держусь за кедр,
Как за соломинку,
И плеск ручья пытаюсь пригубить…
Как время петли медленно плело,
И душегрейно было, и ревниво,
И я тогда поддался на улов-
У предзакатного аперитива.
Хмель не прошел до сих…–
Я изумлен
Не пьяной новизной,
А старым чувством.
Иконы горизонт –
Оклад резной,
И тонет в Серебрянке
Солнца люстра.
20.3.07

455. Глухарь

В бору, где глухари токуют
И гладят крыльями песок,
Избушка медленно тоскует,
И бочажок – как туесок
С живой водой
И влагой мертвой,
И, сказки позабыв конец,
Старательно и строго ворон
Следит,
Как радужный птенец
Лёт тренирует между сосен,
И жжет вечерняя заря
Лишайника густую проседь
И алый гребень
Глухаря.

                22.3.07
456. Пенаты

Спаси меня и сохрани,
Кедровый щит,
Еловый посох,
От обезжизненной грызни
И от бессмысленных вопросов,
Которые вослед бегут
И тявкают из подворотен.
Спаси, о Господи, тайгу,
Где рай – за каждым поворотом,
И где река прозрачность льёт
Через ладони перекатов,
Где ясен солнечный киот
И ждут свидания Пенаты.

                2007

457. На осень оглянувшись…



Справедливости ради:
Нет в осенней тетради
Беспричинной тоски,
Беспризорной отваги.

                25.5.



Вне времени








458. Шумерские стихи

Все те, кого я минул,
Кто миновал меня, -
Впечатанные в глину
Сегодняшнего дня.

И я леплю привычно,
Тосклив и бестолков,
Шумерские таблички
Своих простых стихов.
                22.2.05


459. У Вечного Огня

Когда диплом об окончанье жизни
Мне выдаст в ЗАГСе женщина-Харон,
Я стану изучать язык ворон
И ветра прописные укоризны.

Мне некуда спешить, и лень обняв,
Я изучу ее беспечный профиль,
Через тысячелетья выйду в профи
На карауле Вечного Огня.

И стар, и млад предстанут предо мной
В минуты редкой памяти о драмах,
Врасплох меня рыданья не застанут –
Волынка ветра за моей спиной.

Я и не думал, маленькая Русь,
Что так к твоей могиле прикоснусь.
                21.02.05



460. Буддийские часы
               
                Посвящается
                Евгении Дементьевой

                Ни мне, ни тебе не поладить
С секундною стрелкой простой,
И прописи в снежных тетрадях,
И сосен весенних настой,
И лета цветочная ваза,
И осени ягодный сок –
Рожденья обманчивый праздник
И смерти обманчивый сон.
                25.02.05

461. Марь-Васильевна

Мы живем без страховки,
На авось –
Накась выкусь! -
Память тащит в авоське
Бабкин примус и фикус,
Да еще одеяло
Шемаханских лоскутьев.
Жаль, что бабка умчала
В рай на адских попутных.
Закрываю у печки
Предвечернюю вьюшку –
Тянет руки навстречу,
Словно в детстве, старушка.
                24.02.05
462. Из сказки

Я  ли – часть тебя,
Ты ли – часть меня?
Сорок лет подряд
Мы в одних санях.
Дед Мороз у нас
Был возницею.
Я – Иван –дурак,
Ты – Жар-Птица.
                19.10.06



463. Деревянная Русь


Деревянная Русь умирает,
Крылья крыши устало сложив.
Ах, как краски наличников тают,
И ворот все скрипучей мотив!

То же самое на погостах –
Время съело защитность крестов:
Словно необитаемый остров –
В чистом поле-безлюдье сельцо.

Похоронная нежная тризна,
Колокольный зловещий "дин -дон" –
Деревянная Русь неподвижно
Плачет миррой столетних икон.

Так любовь умирает на стыке
Новой встречи с разлукой навек…
Прорастают стихи повиликой,
Трудной рифмой цепляясь за крест.
                19.10.06

464. Судьба

Никому не удастся
Столковаться с судьбой,
Над собой приподняться,
Жизнь прожить над собой,

И каленым железом
Выжечь счастья тавро,
И сподобиться Крезу,
Ставя лишь на зеро.

Телефоны у Бога
Отключены,
И, подумав немного,
Не отринешь вины:

По житейской ли прозе.
Или – рифму обняв,
По сердечной занозе
Ясно, кто виноват.

Ночь отыщет в надлобье
Простодушный рассвет –
К твоему изголовью
Прислонился ответ.
                1.10.99


465. Параллельный мир

В параллельный мир
Печатного листа
Из-за скуки
Никогда не проникай,
Пожалуйста.
Параллельный мир
Похож и не похож
На –
За окнами –
Радение.
Возвращаешься –
И режет чей-то нож
Пуповину
Стихотворения.
                9.11.99

466. На подножке Вечности

Я на подножку Вечности
Запрыгнул сгоряча,
Не зная, что сердечностью
Придется отвечать

За страшные картины,
Плывущие в окне,
За грустные былины,
Рассказанные мне,

За скромное свеченье
Ладоней на плечах,
За возглас удивления
На замерших устах;

За праздничных подарков –
С подтекстом – череду,
За крохотный огарок,
Что в темноте найду.

Я чиркну серной спичкой
И Космос освещу,
Начав внимать привычке
Божественных причуд.

Счастливые мгновенья –
Жизнь в унисон с судьбой:
Вопросы – за Вселенной,
Ответы – за тобой.

Подножка телепается –
Мчит Вечности состав,
И руки разжимаются,
Судьбу держать устав.
                12.7.99

467. Только звезды

Между шестернями
Будущего и прошлого
Невесело
Душ многоголосие.
И, вырвавшись
На простор Боговый,
Не демонстрируют
Восторгов.
В их потайной сутемени –
Ни молитвы, ни шороха.
Заищись по вселенной –
Только звезды
Да звезды.
                2.6.99


468. Бессмертье

Накладно жить, опаску
Сжимаючи в горсти:
На лестнице препятствий
Покой не обрести.

Душа попросит слово
И отомкнет уста,
И станет вмиг грошовым
Твой жизненный устав.

Спадут хитросплетений
И петли., и узлы,
Поверх привычных мнений
Божественный призыв

Откроет око смерти
И жизни (оба-два),
Чтоб на бессмертье ветер
Твой лепесток сорвал.
                11.7.99



469. Жизнь

Жизнь оценить по пульсу ручейка,
Бесценному дыханию ребенка,
По ветру с сутолокой октав
И по несчастья острой кромке.

Перелистать,
Переписать
Все это набело и точно,
И заново перечитать,
И никогда
Не ставить точку.
                19.5.99


470. Наследие

Решиться на крайнее средство –
В отрыв от столетья уйти,
Лесное – из хвои – наследство
Бесплатно приобрести.,
Бесплатную чистую воду
Из каменных – в гранях – чаш,
Дарованный птицами воздух
И жителей кедровых чащ.
Дать сердцу приволье – до неба,
Ногам – километры шагов,
С ветром вести беседы,
Гладить торсы стволов.
Запоминать приметы
На бездорожье пути,
Слушать визир советы,
Гордыню укоротив.
Схрон лесной изукрасит
Рябиновой кисти взмах,
И жизнь будет издана, значит,
В ста подробных томах.
10.2.99

471. Простое

Над лесом над простым –
Легенды звездный полог,
Да ветра синий плащ
Колышется легко,
И зеркальца луны
Мерцающий осколок
В кармашек облаков
Запихивает гном.

И на горе простой
Обычай копит камень
Лежать до дня сего
С изгибом позвонков,
Вершины Геркулес
Обеими руками
Вознес скалы шелом
Над пеной облаков.

И человек простой
Без меха и хитина
Рискует каждый день
Добыть простую снедь,
И позвонков
хрящёвая пружина
Пронзила неба
Бархатную твердь.

И звезды нижет
В телескопной башне,
Как сердолики
На морском брегу,
И завтрашнее
Делает вчерашним,
И катаклизмов
Создает разгул,

Забыв
О назначенье протоплазмы –
Создать неповторимый
Божий лик,
Чтоб разглядеть
Под микроскопом правды
Простого сердца
Алый сердолик.
                12.3.99

457. Ночная вьюга

По дороге ходит ветер
С финкою в зубах
Как бы мне на этом свете
Не остаться на бобах

Растеряв и то и это
Из остаточков души
Зря надеются поэты
В рифму петь и жить

По дороге ходит ветер
С финкою в зубах
Утекает кровь поэтов
Строчки на следах

8.4.3009

458. Ларисе на Пасху


Представлю,
Что я – на границе границы.
Что ветру
Уже не догнать моего бытия.
Ты станешь
За все, что я сделал не верно,
Молиться
И душу
Отпустишь, как пленника, на покая-
Ние,
Что – как экзамен у Бога.
Всю жизнь ты сдавала
Экзамены вместо меня.
О женщина,
Даже и это не кажется подвигом:
Не рядышком с солнцем,
А вместо светила сиять.

19.4.09

459. Стансы зимней весне

Дай мне жизнь на авось,
Да с надеждой на таянье снега.
В Вышних вечный Господь
Рядом с солнцем, моим оберегом.

Я и так так живу,
Только снега все больше в короне,

И не дни, а минуты
Уже утекают из схрона.

Быт весенний убит,
И лето уже позабылось.
Осень листьев лимит
Сокращает как царскую милость.

Белый парусник мой –
Рядом с зимним Летучим Голландцем,
Рядом с зимней весной,
Вместо смерти диктующей стансы.

                29.4.09

460. Душа заплатана стихами


Стыда спасительный накал –
Душа заплатана стихами,
Иголкою воспоминаний
И жгучестью пчелиных жал.
Швы – кое-где
И – кое-как,
А все – прореха на прорехе,
И сердце бьется в швейном цехе
То веку,
То судьбе
Не в такт.
5.3.07
461. Перед восходом
На западе, там, где утром
Встает воровская звезда,
И вымощен перламутром
Небесный паркет,
Когда –
Сердечные перебои,
Поллюций невинный стыд,
И если обнимутся двое,
То смерть сбегает в Аид…
Не бойся рассвета, милый,
Еще удастся, Бог даст,
Украсть у солнца огниво,
По-андерсеновски смеясь.

                Март 2007

462. У вечернего колодца

Поскотина, жнивьё, засада леса,
Где кто-то ждет, привставши на носки.
Я прошлое, как хлеб, в куски порезал
И вставил в беспардонные стишки.
Мне этот грех – за всё про всё – зачтется,
И лишь одно
Отрадою дано:
Звезде
Не утонуть во тьме колодца,
Ей по сердцу –
Вселенной дно.
463. Прощание с Фетом

Поэзия все горче и опасней –
В сусальных золотинках нету сил,
И Фет, что прозывался Афанасием,
Меня уже почти что отпустил.

На вольных на хлебах тайги безлюдной,
Где каждый кедр
Не шапочно знаком,
Я скорбные трепещущие губы
Облизываю волчьим языком.

Оковами судьбы
Давно прикован к следу
Медведицы босой
И без подков копыт,
И юный горностай,
Заведующий кедрами,
В отчаянном прыжке
По воздуху летит.

И ворон - уркаган,
Чей клюв – пешня и сабля,
Тяжелые крыла о воздух оперши,
Показывает мне
Научно и наглядно,
Что у природы нет
Сомненья и души.

Вот так бы жить
И быть,
Как облако и ветер,
Распутывать следы
Охотников и жертв,
Огарочку свечи
Молиться каждый вечер
И в губы целовать
Оставшуюся жизнь.

464. Будда и А.С.Пушкин

Будды пример…
Пример несравненного Будды…
Ходит по кругу религий тоски карусель,
И атеисты решают, кому бы
Дверь распахнуть –
Пресловутую райскую дверь.
Ум мой в осаде
И делит троянский устав:
Подло скрипит хитроумной обшивкой ловушка,
Но в кошельке –
Неразменный сердечный пятак,
И не в гостях –
Александр Сергеевич Пушкин.
                9.3.07
465. Я тебя люблю

Эта магия чувства –
Ворожить для другого:
От истока до устья –
Три незыблемых слова.

Этот вечный учебник
Раскрываю ночами,
И стихи как надежда
Жизнью правят и нами.

Никуда не укрыться
От призывного зова –
Три таинственных птицы,
Три незыблемых слова.
466. Александру Рудту

Наперечет те дни, в которые
Мы доверялись гребню гор,
И горло заливало олово,
Когда заканчивался спор,
Не поделивший нашу Музу
На две безжизненных сестры.
Нам этот мир стихом не сузить
И в памятнике
Не застыть.

                12.3.07


467. Йов – Стикс

В Царегородцеву

 У скольких мне просить прощенья
И пить загробное вино?
По Стиксовому по теченью
Плывут венки все мимо,
Но,
Поскольку не отыщешь лавра
В уральской нашей стороне,
Я засвидетельствую славу
Друзей зарубкой на сосне,
Как на сердце,
И Йов заплачет
Весенней талою слезой.
Течет таёжный Стикс,
И, значит,
Судьба впадает в мезозой,
Где от воспоминаний тесно,
И все прозрачны и чисты.
Займи мне, друг,
На тризне место –
Харона подкупить
Я не успел
И Стикса-Йова
Вразмашку мне не переплыть,
И свят в урочище кедровом
Наш одинокий скит.


468.На таёжном пепелище

В тайге – крапивная куртина
На ровном берегу реки,
Словно отрывок из былины:
Здесь зимовали Ермаки,
Построив крепость-пятистенок
И баньку – для промерзших тел,
И жар хранит еще поленница,
И солнечный венок надел
Князь Кедр на вышнем на сугоре,
И тишины – не продохнуть…
Целует чуткая История
Счастливую подковку губ.

469. Родина внуков

Намолённая икона,
Богоданная судьба –
Мил-магнит родного дома,
Мир пронзающий радар.
Палисадник зубы скалит,
Облепихи кислый рай.
Ради внуков,
Бога ради,
Сохрани себя,
Урал.

470. В лесную сказку


Мой приход и уход –
Это сказка счастливый конец
Сочиняет, как Андерсен,
На счастливой бумаге,
И поэтому домохозяйственный лес
Дверь откроет тотчас,
Только стукни в узорные ставни.

Или нет:
Это дятел уже постучал,
Как заметил тебя
На прозор с малахитовой крыши.
Вот запомнить бы все,
Что Господь для прочтенья послал
И диктует все тише.

471. Молитва

Живу на выселках
И не считаю дни,
А только – звезды,
Чтоб с бессмертьем слиться,
Так что забудь
И не переверни,
Господь,
Мою последнюю страницу.

                15.3.07

472. Антресоли

Попутный ветер или встречный,
Путь все равно не отложить,
И Вечности не покалечить,
Метнув в неё пращою жизнь,
Которая сладка до боли,
Робка, как близ брони стекло,
И прошлое на антресолях
Загадочно зело.

473. Ревизская сказка

Кредитная карточка жизни
Теряет валютные дни,
И совести ревизия
Не зря документы хранит,
А с ними не выйдешь к воротам,
Где Петр зря не брякнет ключом,
И числит поступки не кто-то,
А – ангел за правым плечом.


474. Иван Шмелев

Бреднем прочесал столетье
И остался бы ни с чем,
Если б не «Господне лето»
С чистым паводком речей,
Если б не тоска по русской
Запредельной стороне –
С ягодным и свежим вкусом
Русской речи,
Данной мне.

                17.3.07





475. Стансы к Ларисе

Мы все принадлежим
Белёсой дымке детства,
Кладбищенским крестам
И милым тюрьмам книг,
А если поточнее
В прошлое вглядеться,
Окажется:
На нем
Сегодня – как парик.

Пристрастье отменить –
Как заново влюбиться,
И иероглиф губ
Никак не разгадать,
И хоть с груди твоей
Спадает морок ситца,
Он падает к ногам,
А не в мою тетрадь.

И  я вобрал в себя
Узор калейдоскопа:
Высматривают мир
Тугие зеркала.
Пусть снизойдет на нас
Библейский сладкий опыт,
И жало в нас вонзит
Единожды пчела.

Мы больше никогда
Не спрячемся в скорлупки
Своих разверстых тел,
Что крылья обрели:
Вираж за виражом
И вдруг – стремглав и круто
Находим мы себя
На краешке земли.

И в сердце рой заснет,
И мёд затопит соты,
И полевым цветам
Свиданья ждать опять,
Как в засуху поток
Выращивает остров,
Моим – вразбег –стихам
Твой остров не обнять.

Когда б унять поток…
Но не остановиться
И Остров Бытия
С собой не унести,
И солнце, прослезясь
Сосновою живицей,
На Стансы Для Тебя
Настраивает жизнь.

                17.3.07

476. Таёжное счастье

Давай таёжную седмицу
Как Робинзоны проведем,
И спать ресницами – к ресницам
Мы станем,
И переведем
Все жесты на язык любовный,
А все слова – на тишину.
Твой смех – как гибкий звук валторны…
Я лиственницу обниму,
Чтобы тебе в подол не плакать
И счастья в бреде не искать:
Живущую вне сердца клятву
Ни дать ни взять.

                2007


477. Другу–поэту
Мы – две страницы одного листа
И никогда не прочитаем строчек,
Которыми хотели б неспроста
Мы скрасить эту пару одиночеств.
И то, что мы на разных языках
Толкуем об одном и том же миру,
Нас не объединит:
У нас в руках –
Две половинки
Беспризорной лиры.

478. Соитие
1.
Весною грусть гуляет об руку                Со страстью
Возле райских врат,
И в каждом пышногрудом облаке
Мчит реактивный аппарат,
Летательный и устремленный,
Как месяц-меч, – за горизонт…
Молочный след инверсионный
И – складывающийся зонт.

2.
В кромешной тьме кромешно светит
Твоё весеннее лицо,
И – крыльями –
В поджилках трепет,
И прячется заподлицо
То, что смиренье потеряло
И жалом вспухло в ране ран.
Течет расплавленным металлом
В плотины рухнувшей проран
Простая страсть – ни сном ни духом –
Живой и мертвою водой,
Не письменно,
А только устно –
Нагая и нагой,
Не скомкав простыни пространства,
Подушку времени забыв:
В пещере карстовой –
Отлив-прилив,
Прилив-отлив.

                2007



479. Воспоминаний черный хлеб


Каждый вечер стоит –
Словно нищий с наивной сумой,
Положи в неё черствый ломоть
Воспоминаний,
А душа неохотно сама
Достается самой,
Словно можно её этой сказкой
Вторично поранить.
Мне – четырнадцать лет.
Я влюблен,
Пьян  неделю уже,
И впервые слеза
Затерялась в ночлеге подушки.
Так же девствен и лист
В поэтическом кураже,
Как упавший в объятья Поэзии
Сашенька Пушкин.

                3-4.09.08

480. Домосед

Дотация судьбы –
Октябрь, три дня в тайге,
Вот-вот последний лист
Себя с берез уронит.
Шагаю на Увал,
Чтоб прошлому гореть
И облако-птенца
Согреть в своих ладонях.

Я виноват кругом.
Не сердце, а – беда
Размеренно стучит,
Подобно метроному.
Шагаю на Увал,
И сам мне черт – не брат:
Из дома –
К дому.
Сентябрь 2008

481. Харон на речке Йов

В магазине на сдачу мне дали
Монетку неведомой пробы –
Тяжелее, чем платина,
А сияет как женское тело в ночи.
Я совсем растерялся,
Когда продавщица сурово
Посоветовала:
"Приспособь на брелок её,
Где кандалами бряцают ключи".
Да, отверстие было,
Но брелок был потерян развязно
Этим летом на речке
Со странным названием Йов.
Я подумал, что эти
События связаны,
Как заблудившийся
И его выручающий зов.
Речка нижет присядку
На порогах и каменных стойбищах.
Шубы кедров лохматы,
И берег – прощальный перрон.
Вот и все.
Вот и кончились игрища.
Я готов ко всему,
Но опять не решаюсь на взятку,
За которой ко мне
В челноке приплывает Харон.


482. Рябиновая печаль

Россия столько телогреек
Сносила в тюрьмах-лагерях,
Что деревенские Офелии,
Как плакальщицы, свой обряд
Несут от века и доныне,
И их ни в чем не упрекнуть,
И скапливает кисть рябины
В ладошку грусть.
                29.11.08

483. В долине Йова

Память, словно беглый каторжник,
От свободы без ума.
Вот гуляет в белых тапочках
По лесным путям зима.
Вот под кедром нахлобученным -
Белки выстроченный след.
Йов под снежной горной кручею
Ледяной хранит обет,
И поземки хвост приниженный –
Анимация стыда.
Солнце августовской пижмою
Горизонту платит дань.
Четверть века здесь оставлено –
Ни убавить, ни отнять.
Над Увалом тенью праздника
Светит лунная печать.
                2..12.08



484. Необитаемый остров
В.Ц.

Лесная тишина
Бальзаму не уступит,
Ей рифму подобрать –
Как в первый раз любить.
Рюкзак который год –
Мой молчаливый спутник.
Мой старый верный друг
Душой не позабыт.

Костер для одного –
Какая злая роскошь!
И хлебу нож не рад,
Из ножен выходя.
Я зря сюда хочу –
Необитаем остров,
Где нет тебя.

                5.12.08


\

Мужчина, женщина, шиповник…

485.

На вырубах, где жизнь условна,
Как математики указ,
Заплатой алою шиповник
Подлесок красит,
Но для нас
Он – память о сердечных ранах,
Что мы друг другу нанесли.
Им тоже благодарна память,
Как глаз – бессоннице ресниц.

486.

Дикая роза,
Когда глухомань впереди,
Память о соснах
На гордой Увала груди,
Память о лете,
Бессрочном как бег облаков,
Алые сети,
Слившие нас для стихов,
Что нанизали
На иглы шиповника бол,ь.
Старый экзамен –
Аленький – сердца – пароль.

487.

Мы шли через аркады бора,
Потом – заманчивым ручьем.
Скрипели ронжи как рессоры,
Паут веселым палачом
Подыскивал для пытки место,
И я словил его с тебя,
Пружинной тетивою вереск
Осыпал каплями дождя
Тебя
И крохотную память,
Что за утраченным следит.
Шиповника значок – экзамен
Судьбы, приколотой к груди.

488.

Июнь. Шиповник запоздало
Цвете, не ведая конца.
Ночь белая уже устала
Бессонный горизонт венчать
Бессонным солнцем.
Ты из пепла
Выкатываешь
Картошки сыть,
Шиповник –
Словно орден лета –
За мужество
Меня любить.

489.

Ни ручья, ни бора, ни избушки,
Как и сорока ушедших лет.
Заштриховано китайской тушью –
Будущее к небу вопиет:
Неужели больше не прибудет
К телу – тело
И к душе – душа?
На свои, о жизнь, вернись на крУги,
Чтоб таёжным воздухом дышать
И сосцы шиповника живые
Перекатывать меж нежных губ.
И медведь, избушку обескрылив,
Закачает колыбели сруб.

490.

Молодое лето ходит гордо,
Солнца недреманный глаз широк,
Бег ручья – рулады клавикордов,
Выруб – новоявленный киот.
Мы с тобой опять – природе ровня:
Рук и губ от ветра не отнять.
Бабочкой раскрывшийся шиповник
На груди – горячая печать.

491.

Перейдя рубеж добра и зла,
Мы в тайгу, как в речку, окунулись,
И в костре смущенная зола
Тайною картофельной любуется,
Темной, как округлость котелка.
Где подарком – чай густой и томный,
И напоминает мотылька
На волне твоих волос шиповник.

493.

Настырная подруга – память –
Меня терзает день и ночь:
То призывает к покаянью,
То пробует душе помочь
Из схрона вызванной картиной:
Июнь под куполом небес,
Тайга – почти что Палестина,
И бывший лес
Взирает на своих собратьев –
Густой подрост на вырубах.
Гуляет ветер – как писатель –
В нескороходных сапогах,
И вдоль дорог, палитрой скромен,
Прошедший сквозь колючий строй.
С улыбкой алою шиповник –
Любовник молодой.

493.

Мы украли неделю для счастья
У тайги, у дороги и ручья.
В прошнурованном жизни кадастре –
Только МЫ, растерявшие Я..
И – посланец святого причастья –
Наш с тобой визави
Век шиповника полнится счастьем
Простодушной любви.

494. Вега

Как я предан тебе,
Голубая, вечерняя, ясная,
Молчаливая Вега
Зари запоздалый венец.
Ты – свидетель моих,
У тайги отбираемых праздников,
И рассвет –
Перешедший дорогу к закону истец.
Омывает лицо
То ли мертвой водой, то ль живою
Из ручья,
Что искал меня каждое утро в бору.
Только Веге
Однажды я тайну ночную открою:
Даже если уйду,
Все равно никогда не умру.

495. Озеро Вечности

Здесь, в таежных урманах, -
Следы  не легки и упрямы,
И добрейшие кедры
К ногам опускают дары.
Если Библию спрячут,
Тогда поклянусь на Коране:
Смерть – всегда вне игры.
И упавшие кедры –
На полном серьезе –
Поучают:
"Мы служим тебе для огня".
И ночное,
В серебряных искрах,
Вселенское озеро
К Вечности
Приучает меня.

496. Воспоминание о счастье.

Такая тишь –
Мороз по коже.
Такая глушь –
Рассвет устал.
Не разобрать
Опять,
О Боже,
Что шепчут мне
Твои уста.

Такая тишь,
Что воздух – вата..
Такая глушь,
Где мы с Тобой.
Созвездье Лебедя
Крылато
Нас догоняет
Над тайгой.


497. Таёжная тропа

Тропа под зонтиком дождя
Бредет в распадок босоного.
Я сорок лет подряд
Догнать
Её не мог,
Но ради Бога,
Споткнись.
Остановись,
Очнись
И обернись вполоборота,
Моя отчаянная жизнь,
Моя печальная забота…

498. Таёжный монастырь

Таёжный монастырь.
Избушки низкий скит.
Дороги грустный гид.
Погоды алфавит.
Поклоны топора.
Костра простой уют.
И памяти зола,
И звезд ночной салют.

499. Бессонница  на Второй Серебрянке

Падает в копилку за Увалом
Медный грош потерянной луны.
Хлеб да соль печальницам усталым,
Что в мою избушку забрели,
Чтоб под утро снова мне приснились
Молодости четкие черты.
Темнота смежает мне ресницы,
Помогая слезы пережить
                Декабрь 2008




500. Ночная исповедь



Под присмотром кедра трудно жить,
Забавами греша,
Где отчета каждым утром
Просит старая душа.
Не видать ей утешенья
Ни забвением, ни сном.
Заверну в стихотворенье
Счастья ягодный сезон.

501. На разных берегах Стикса

Ни мне, ни тебе не добыть утешенья,
Полярной звездой озарив небеса.
Костер пересчитывает поленья,
И жизнь перещипывает душа.
Так много всего,
И за каждую малость
Приходится медью печали платить,
Чтоб над обрывном –
Пред самым финалом -
Память остановить.

502. История Вознесенского бора

Когда в лохмотьях из тумана
Навстречу бывший бор спешит,
Я, хоть безвинен, покаянно
Молчу от лесорубной лжи.

Окрест уральская природа
Сама себе – и стол и кров,
И чудная молитва Богу –
Зеленой прописью стихов.

503. Конструкция дождя поэтом

Дождь робко приступает к делу.
Снижаясь на ладони крыш:
Тире, пробел, а за пробелом -
Как за собой – не уследишь.
И хочется роптать и плакать.
Печаль до нитки промочив.
На улице – сплошная слякоть,
Но вспомни, что для трав и злаков
Дождь – Господа речитатив.



504. Правнук

Безделица – синее небо
С подсолнухом в вышине.
Я в детстве художником не был,
Но это подвластно и мне: –
Искусство святого наива,
Похожего на ворожбу:
Мой правнук рисует картинку,
И я рядом, плача, сижу.

505. Года

Года вошли,
Столпились, помолчали –
От пристального взгляда не уйти.
Я угостить могу их лишь печалью,
Альбомом фотографий потрясти,,
Где все они –
То молоды, то юны,
То – в детстве, как в купели, без греха.
А вот у этого –
Морщины-руны,
Да незачем гадать.

                10.02.09








506. Забывается всё…
Забываются
По Свердловску ночные шаги,
Сарафан на шнуровке красавицы.
Целомудренный локон,
Изгиб
На пути от бретельки до талии,
И высокий каблук под ногой,
И обшарпанный столик в читальне,
Что скрывал на коленях ладонь,
Недомолвки. Бессонницы пламя
И немой о любви разговор…
И неведомо как, но меж нами
С каждым днем сокращался зазор
До тех пор:
Мы проснулись мгновенно
От единого сердца толчка –
Оставались от целой Вселенной
Две звезды,
Два лица,
Два сверчка…

Забывается все…
Забывается
Даже юношеская дрожь.
Даже струны гавайские – пальцы,
Даже бликомерцание звезд
На твоём бело- мраморном теле,
Даже музыка вскрика:
«Ах!»
Мы летели,
Летели,
Летели
На пружинящих облаках.
Даже ангелы розовощекие
Закрывали стыдливо глаза…
Сон, как обморок, глубокий
Новоселия перемежал,
И выплескивалось,
И пелось,
И канаты качелей тряслись,
И в моем неприкаянном теле
Родником пробуждается жизнь…
Светит фосфором полнолуния
На подушке лица ореол –
В голубую минуту безумия
В гавань крейсер с салютом вошел…

Забывается всё…
Забывается
Над Исетью почтовый прогон.
Сердце жизнью наждачной наджабится,
И замедлится пульса разгон.
Любопытное недоумение,
Как в пустыне, впитает песок,
И привычными станут парения, и пульсировать станет висок:
«Что случилось с пространством и временем,
Подступающими в упор?..»
Вот кончается стихотворение,
Вот кончается крови напор.
Семя жизни повторные завязи,
Как алхимия дарит плодам.
Забывается всё…
Забывается?
Никогда…
Никогда…
Никогда…

Октябрь 1999