Глубже дыши...

Глубже дыши: весна расправляет, надавливая на встроенный курок, –
Останавливается/остывает в миле вздыбленный/разлитый неоокеан, –
Через прошедшее - измученное – восковой глоток –
Сдираемый с мясом, оставляя штрафной архаичный язва-изъян...


Из порогов твоих блеклый дым – окольцовывает хребтами двора,
Дикими кошками раздирает больное горло, – качаясь на подоконнике-жерди,
Пишешь ему: "Отдана на расстрел под аккомпанемент смеющегося вина, когда по голым нервам будет «пилить» Верди".

Это тебе закрывает скользкими руками красивый рот, -
Заживо вскрывает, – снимая с петель бродягу-сердце –
И кости кидает, – подачки поэтам без горловых нот, что баюкают [безрукие] своих чернильнооких младенцев…

Сиренью цветет не город, а твой бентос –
«Мой Христос» - раскаешься/раскиснешь и перекрестишь чужие руины...

Он в нас – душевно-эмоциональный альфонс,
Кидаешь ему монетки в банку из-под сардины…

В староликой хрущевке – меж её реберных жил сражается мгла, -
В просвете светодиодов рассада многомиллионного мира...

Ты будишь из сигаретного пепла стебельные сердца, –
Как и свое - заживает/растет от кристаллического эфира…

Глубже дыши – весна остается,
окрашивает бледность в радужную мишуру,
Между щелками губ переливы и свободы птичьего-отточенного говора…

И если [вдруг] свернувшийся на коленях мир промурлычет остроконечное «Умру», -
Я хочу (хоть последней) услышать в тебе биение взошедшего города…